Когда отменили зрение, маленький щеночек носа нашарил твоё запястье.

Пополз к локтю, нырнул в подмышку, счастливо задохнулся, ощутив себя дома.

Ринулся к раковинке уха, вдохнул, успел, допрежь торопливого язычка, уже рвущегося лизнуть под глазом, за ухом, вдоль щеки, в уголке рта… разбудил-торкнул, забрался в нежную прохладу нёба: «можно я останусь тут?»

И тут же метнулся к другим закоулочкам сладкой темноты твоего рта дерзкий и смущенный и пьяный слегка мой язык.

Нашел источник твоих слов – приник, прильнул: «спасибо».

Скользнул наружу, покружил вокруг источников твоих слёз, ласкаясь.

Огладил лучики ресниц – не лучики – золотистые стрелы.

Пересчитал щетинки на скуле, продрог слегка и снова внутрь, в тебя, туда, где «мед и молоко под языком твоим» и «запах от ноздрей твоих, как от яблоков»…

 

Когда вернули зрение, память и долговые расписки,

когда разомкнулись на руках браслеты твоих пальцев

я перестала быть прежней.

 

колдовское действо поцелуя…

так я и знала…