ЕСТЬ НАПРЯЖЕНИЕ

 

На установку «зозулиной» передвижной подстанции собралась не только вся бригада монтажников, но и некоторые колхозники. Правда, их помощь была не нужна, а вот Гоша Сапегин, прибывший на своем тракторе, был просто-таки необходим. Подстанция хоть и называлась маломощной, но весом была нисколько не меньше, чем ее солидные собратья. Снаружи подстанция имела очень мирный вид и своей внешностью напоминала домик, обыкновенный домик, чуть больше размерами, чем будка путевого обходчика. Только домик этот был «зашит» полностью железом, и сбоку виднелись рукоятка шинного разъединителя да два массивных кольца для транспортировки.

Уже была подготовлена бетонная площадка, и сейчас оставалось установить «дом>ик» на фундамент. Волков «колдовал» с тросами, Соединяя ими трактор с подстанцией.

— Готово!

Гоша повернул рычаг вперед.

Натянулся трос, и подстанция нехотя, словно делая людям одолжение, двинулась к уготованному ей месту.

Откалывая и измельчая куски бетона, «домик» въехал на площадку. Игорь припал к земле и, следя за подошвой подстанции, жестом стал подавать сигналы.

Один вытянутый палец — стоп. Палец изгибается — еще мало-помалу вперед. Снова стоп, и снова чуть заметное глазу движение.

Сапегин внимательно следит за сигналами. Он умеет держать в руках не только скрипку, но и рычаги. Трактор послушен ему.

Взмах Игоревен руки и — окончательный стоп. «Домик» встал на свое место. Теперь оставалось только подключить кабель к выводным зажимам да «врезаться» в высоковольтную линию.

Игорь взглянул на часы — без двадцати четыре. Через двадцать минут, согласно договоренности, будет обесточена линия.

Каждый знал, что ему нужно было делать в оставшееся время.

Митрич кувалдой вбивал в землю металлический штырь для разрядки линии. Закоротки лежали тут же, наготове.

Синельников наращивал индикатор напряжения, прикидывая на глазок примерное расстояние от земли до проводов.

— Что ты делаешь, Олег? — заинтересовалась его работой Светлана.

Волков «колдовал» с тросами, соединяя ими трактор с подстанцией.

— Готово!

Гоша повернул рычаг вперед.

Натянулся трос, и подстанция нехотя, словно делая людям одолжение, двинулась к уготованному ей месту.

Откалывая и измельчая куски бетона, «домик» въехал на площадку. Игорь припал к земле и, следя за подошвой подстанции, жестом стал подавать сигналы.

Один вытянутый палец — стоп. Палец изгибается — еще мало-помалу вперед. Снова стоп, и снова чуть заметное глазу движение.

Сапеган внимательно следит за сигналами. Он умеет держать в руках не только скрипку, но и рычаги. Трактор послушен ему.

Взмах Игоревой руки и — окончательный стоп. «Домик» встал на свое место. Теперь оставалось только подключить кабель к выводным зажимам да «врезаться» в высоковольтную линию.

Игорь взглянул на часы — без двадцати четыре. Через двадцать минут, согласно договоренности, будет обесточена линия.

Каждый знал, что ему нужно было делать в оставшееся время.

Митрич кувалдой вбивал в землю металлический штырь для разрядки линии. Закоротки лежали тут же, наготове.

Синельников наращивал индикатор напряжения, прикидывая на глазок примерное расстояние от земли до проводов.

— Что ты делаешь, Олег? — заинтересовалась его работой Светлана.

Металлический «знак вопроса» не дошел До провода еще добрых с полметра, как вспыхнула лампочка.

— Горит!—закричала Светлана.—Честное слово, горит, Игорь Николаевич!

— Вижу, — засмеялся Игорь, — значит, линия не обесточена. В нашем распоряжении еще целых пять минут. Можно пока отдыхать.

Светлана осторожно положила индикатор на землю и уселась на траву. Чувствовала она себя сейчас удивительно хорошо, словно совершила какое-то большое и нужное дело.

...Ровно через пять минут Мартьянов уловил, что гудение в линии прекратилось, значит, обесточили вовремя. Но нужно проверить.

— Скрипичкина!

— Что случилось, Игорь Николаевич? — испугалась Светлана и вскочила на ноги.

— Проверить линию и о результатах доложить! — приказал Игорь.

Светлана что-то хотела ответить, но Мартьянов уже не глядел в ее сторо«у. Он разговаривал с Волковым. Скрипичкиной ничего не оставалось делать, как выполнять приказание. Да по правде говоря, она бы и не стала отказываться. Было лестно, что ей доверили такую серьезную работу.

Светлана снова влезла в боты и накинула «крючок» индикатора прямо на провод.

— Горит, — жалобным голосом проговорила она. — Почему горит, Игорь Николаевич?!

— Остаточное напряжение, — коротко ответил Игорь и, встретив непонимающий взгляд Скрипичкиной, пояснил:

— Помните по физике? Конденсаторы. В школе проходят.

— Помню, — неуверенно произнесла Светлана. Что-что, а физику она забыла давным-давно.

— Так вот,—продолжал пояснять Игорь,— линия и является сейчас таким конденсатором. Выключенная линия как бы хранит энергию.

—- Может убить, даже когда выключено?!— воскликнула она, увидев, что Снегирев с Синельниковым подходят к опоре и готовятся к подъему.

— Не убьет, — засмеялся Игорь, — Мнтрич сейчас разрядит линию.

Действительно, в руках у Волкова была бухточка гибкого медного троса. Рассчитанным движением, точно таким же, каким ковбои ловят диких мустангов, Митрич подбросил бухту вверх, к проводам. Трос легко раскрутился — помог груз, подвешенный на ко<нце тросика, — и стал обвивать провода. Раздался треск, словно где-то поблизости дали нестройный залп из пистолетов, и в воздухе запахло озсшом, как после грозового дождя.

— Вот и все, — удовлетворенно сказал Игорь, — теперь безопасно. Можно подключаться.

Синельников со Снегиревым уже карабкались по решетчатой металлической опоре вверх. Вот они рукой схватились за провода. Щелкнули замки «карабинов», и монтажники прочно соединились с проводом.

Пока они занимались верхним присоединением, Митрич стал заводить кабель на выводные клеммы трехполюсного линейного разъединителя. Массивный, в руку толщиной кабель вибрировал, старался вырваться. Митрич от усилий стал красным.

— Помогите человеку, — сказал Игорь, обращаясь к Светлане.

— Я?! — удивилась Скрипачкина.

— Быстро! — вместо ответа приказал Мартьянов.

Светлана подбежала к Волкову и стала помогать ему «усмирять» кабель, но ее сил не потребовалось, — с непослушным кабелем Митрич управился сам.

— Бери на гайки, — прохрипел Митрич, — закручивай.

Светлана просунула болт сквозь отверстие клеммы и стала закручивать гайку.

— Быстрей, — подгонял ее Волков.

Светлана ускорила темп движения. От непривычной работы она раскраснелась, волосы выбились из-под косынки и лезли в глаза. Гаечным ключом она отводила их в сторону.

Но вот шесть гаек сидят на месте, Митрич закрепляет кабель скобами и помогает Светлане подвернуть гайки до конца, — ее сил явно мало.

— Теперь все, — отдуваясь, сказал Митрич, — спасибо за помощь.

Подошел Мартьянов, посмотрел на Светлану и расхохотался.

— Чего смеетесь?! — обиделась девушка.— Ну чего?

— Гена, зеркало! — вместо ответа сказал Игорь.

Сафонов снял с «газика» смотровое зеркало и подал Скрипичкиной .

Оттуда глянуло на Светлану ее и не ее лицо. Волосы взлохмачены, на них — белые полоски

асбеста, а на щеках , на лбу — черные мазутные пятна.

— Очень страшная?! — испуганно спросила

она у Игоря.

— Что вы , — искренне удивился он, — нисколько даже. Такая вы мне больше нравитесь, — неожиданно выпалил он.

Светлана радостно покраснела и побежала умываться. А Митрич пристально взглянул на Игоря , да так, что Игорь понял, что последних слов ему не надо было произносить. Да Игорь и не думал их говорить. Он хотел сказать, что мазутные пятна гораздо больше Светлане к лицу, чем искусственный румянец, что ничего не значит измазанный нос — нос отмоется. Самое главное, что Светлана по-настоящему участвовала в работе. Сама, по собственному желанию, и довольна этим. А Игорь тем более доволен. Это он и хотел сказать. Но слово — не воробей, вылетело — не поймаешь. А иди знай, как его слова воспримут другие.

«Хотя, должен был знать», — корил себя Мартьянов.

И он переменил разговор, деловым тоном сказал Митричу:

— Надо сообщить в поселок, что работы закончены.

Митрич направился к Сафонову сказать, чтобы тот на своем «газике» ехал в колхоз и оттуда сообщил по телефону об окончании работ.

... До колхоза — рукой подать. Минут через десять Сафонов уже ехал обратно. Но не один, в кузове стояли Зозуля и Жора Лукьяненко.

— Ура монтажникам! — закричал Жора, спрыгивая на землю. — Ура-а!

— Что ты кричишь раньше времени?! — накинулся на него Зозуля. — Вспугнешь еще!

— Так ведь если не закричишь, на тебя и внимания никто не обратит, — резонно заметил Жорж.

— Кричи потише, — посоветовал Зозуля.

К ним подошел Мартьянов.

— Уже включили, Игорь Николаевич, — с заметным волнением сказал предколхоза, — наверное, можно пробовать.

— Добро ,— поздоровавшись, сказал Игорь,— будем включать и мы. — И он обвел глазами лица монтажников, решая, кому бы предоставить право первого включения. Включить в первый

раз рубильник — право лучшего.

Достойных было много.

— Синельников! Олег! Слово за комсомолом.

Синельников понял Игоря с полуслова.

— Я думаю, что Волков...

— Разрешите мне, Игорь Николаевич, — неожиданно выпалила Светлана, — честное слово, я сумею.

С лица Светланы исчезли мазутные пятна, и губы были подкрашены, но слегка, чуть-чуть.

— Тут и уметь нечего ,— засмеялся Игорь,— поднять рычаг вверх, вот и все! Ну, Волков...

Волков молча подошел к рубильнику и взялся за рукоятку. Все повернулись в сторону колхоза, хотя понимали, что отсюда они ничего не увидят, — солнце стояло еще высоко, и стоваттным лампочкам, помещенным в домах, не под силу было бороться со светилом.

Но Волков не спешил с включением. Больше того, он выпустил рукоятку из рук.

— Ты что? — недоуменно посмотрел на него Игорь.

— Пусть она, — кивнул Митрич головой в сторону Светланы.

— Да, но...

— Пусть, — коротко сказал Волков и отошел.

Мартьянову ничего не оставалось делать, как выполнить просьбу Митрича.

— Товарищ Скрипичкина! — строго официально произнес он. — Попрошу включить подстанцию.

Светлана благодарно взглянула на Волкова, подбежала к «домику» и схватилась за рукоят¬ку. Миг... и загорелась сигнальная лампа.

— Отныне и во веки веков, — торжественно произнес Лукьяненко и, не сдержавшись, прокричал: — с Сергея Федоровича магарыч!

Зозуля крутанул ус и, вторя своему художественному руководителю, не менее торжественно произнес:

— Всех! — широкий жест на всю степь. — Всех приглашаю на банкет.