Мария Александровна Романова

27.08.1824 года [Дармштадт]- 02.06.1880 года [Санкт - Петербург])

(Россия)

 

 

 

 

"Ливадийский цветок" семейства Романовых. Несколько эпизодов забытой биографии.

Очерк из цикла "Царский альбом".

 

Вместо предисловия .

 

"Россия никогда не узнает, чем она была обязана своей Императрице, вследствии того огромного, благотворного, сердечного и нравственного влияния, которое она всегда имела на Государя!"

 

Е.Н. Львова. Из воспоминаний.

 

____________________

 

Я вовсе не хочу, чтобы после прочтения этого очерка у Вас в душе осталось чувство щемящей жалости, смешанной с презрительной снисходительностью! Ею и так уже достаточно заполнены многочисленные страницы книг и романов, да, что греха таить, даже и серьезных исторических трудов, как, например, недавно прочитанная мною двухтомная монография Е. П. Толмачева "Александр Второй и его время" !

 

Известно об этой женщине крайне мало, а между тем, ее окружали замечательные люди и жила она в эпоху, для России весьма трудную , но интересную: эпоху великих реформ, носящих название "александровских", по имени ее мужа - императора Александра Второго.

 

Она боготворила супруга, который под конец ее жизни пылал неутолимою страстью к другой женщине, и был настолько занят государственными делами, что на визит к больной, угасающей молчаливо жене, у него оставалось лишь несколько минут. Но все же - оставалось:

 

Она не хотела докучать никому ни своей жизнью, ни своей болезнью, ни своими мыслями, ни своими горестями:

 

Нам с Вами опять остается лишь угадывать, строить предположения, дописывать строчки и фразы, дорисовывать штрихи к незаконченному портрету.

 

Женщин, носящих имя "Романова", - по роду ли или по замужеству - часто сопровождает густой флер тайны, загадки, секрета, почти мистики. Они всегда - на грани небытия. Несколько страниц очерка - очередная моя попытка спасти еще одно имя от горечи забвения, от пропасти "неузнавания". Попробую, попытаюсь. Как получится, судить Вам, читатели!

 

 

 

Эпизод первый:

 

Встреча в театре или несколько капель "любовного напитка".

 

Вильгельмина - Мария плохо понимала, о чем поет знаменитый итальянский тенор, воздевая руки к театральному небу с густо - синими облаками, и все время цепляя бутофорской позолоченной шпагой малиновый бархат пропыленного театрального занавеса: В ушах ее все еще звучали сердитые окрики гувернантки, торопящей и одергивающей ее все утро перед премьерой. То madame не нравилось платье, то камея у ворота, то цвет манто, то оттенок сделанных по специальному заказу перчаток.. Она вконец измучила бедную Линни, и та не ощущала никакого вдохновения, ни капли радости оттого, что шла в театр: Она просто смертельно устала, вот и все!

 

Придворные певцы драмштадтского оперного старались сегодня вовсю: в ложе для почетных зрителей сладким звукам Доницетти внимали высокие гости из России: наследник цесаревич Александр, завершающий свое заграничное путешествие, и все члены его блестящей свиты. Вот уже несколько дней гостил в тихом герцогстве русский цесаревич, но шумные парадные обеды, приемы, на которых Вильгельмине разрешалось присутствовать лишь недолгое время - ей исполнилось неполных пятнадцать - заканчивались для нее рано, и она не могла долго видеть гостя и беседовать с ним.

 

Отец считал, что она была еще мала для утомительных светских бесед за бокалом вина и карточных развлечений, вроде пикета или виста: в половине десятого принцесса уже укладывалась в постель, под плотный шелковый полог, и мирно засыпала, сложив ладони под щекой:

 

Впрочем, она сразу заметила, что стройный, высокий русский цесаревич Александр пару раз задерживал на ней взгляд, выразительный и теплый, очень внимательный, словно бы согревающий.

 

Вильгельмина - Мария была немного растерянна, хотя в сердце ее что то медленно "оттаивало." Она ловила взгляд, улыбалась смущенно, опускала ресницы, тихо розовея щеками.

 

Голубоглазая и молчаливая донельзя, принцесса совсем не привыкла к такому вниманию! С ранних лет своих познала Линни* (* Полное имя будущей Государыни Российской, Марии Александровны, до принятия православия: Максимилиана - Вельгельмина - София - Мария - Августа, принцесса Гессен - Дармштадтская. Дома ее называли: Линни. - автор.) холодность полушепотков и презрительных тайных взглядов, которыми провожали ее дамы маленького герцогского двора, кичащиеся своим родством с самыми знатными фамилиями!

 

Потомки Габсбургов, Минихов, и Лерхенфельдов* (*знатнейшее фамилии Германии, имеющие родство с императорскими дворами Австрии и Бельгии - автор.) могли и, вправду, только презирать узаконенный благородным герцогом "плод любви" своевольной супруги Луизы и ее шталмейстера, барона Августа - Людвига де Гранси: А может быть, и какого - нибудь дворецкого:. Точно сие было никому неизвестно!

 

Сиятельные фрейлины "голубых кровей" обо всем этом лишь сладко перешептывались, подмигивая друг другу и провожая Марию многозначительными взглядами. Официально, отцом и опекуном Вильгельмины - Марии являлся герцог Гессен - Дармштадтский, а матерью, естественно, герцогиня, Вильгельмина - Луиза, скандально покинувшая дом своего мужа, и жившая открыто с очередным любовником, на юге Франции, вплоть до смерти своей, в 1836 году.

 

Официально супруги так не развелись, и красивый герцогский титул навсегда остался за "беспутницей", как ее называли в семье.

 

Герцог же Людвиг Гессенский благородно считал Вильгельмину - Марию только своею дочерью, она носила титул высокородной принцессы, получила надлежащее воспитание, перед нею делались низкие придворные реверансы, но когда дамы поднимались с колен, то в глазах их принцесса - герцогиня Вильгельмина ясно видела легкий, чуть насмешливый, нестерпимо холодный оттенок презрения и даже жалости! Ее едва терпели! И не пытались это скрыть.

 

Она же всегда спешила улыбнуться прирожденным аристократкам, протянуть руку, найти теплое слово, обязательно испытывая при том легкую неловкость и : угрызения совести!

 

Она никак и никогда не могла бы объяснить, почему они возникали, только предавалась по вечерам, в постели, все более и более непрестанной, жаркой молитве, прося Кого то там, на Небесах, помиловать ее грешную, своевольную матушку, (а позже - душу ее) тепло ладони которой она не ощущала лет с четырех!

 

Два раза в неделю она обязана была писать матери - герцогине письма о своем времяпрепровождении на безупречном французском. Письма писались неукоснительно, до самой кончины герцогини Луизы, на двух, а то и более страницах, заляпанных кляксами от непрошенных слез, - Вильгельмина очень тосковала по матери! - а вот безупречного французского не получалось, он безнадежно хромал, потому что гувернантка, беспрестанно одергивающая принцессу, и дающая ей нудные наставления по поводу одежды , украшений и манер, не могла должным образом сосредоточиться на уроках грамматики! Да и разговаривала мадам со своею воспитанницей всегда немного свысока, с пренебрежительною жалостью.

 

Не оттого ли, что тоже знала горькую тайну незаконорожденной принцессы?..

 

У аристократок - фрейлин и служащих двора были слишком длинные языки.

 

___________

 

Задумавшись о своем, Вильгельмина - Мария совсем плохо следила за развитием сюжета длинной и романтичной оперы.

 

Уже появилась на сцене Лючия де Ламермур, и, заламывая руки, стенала о несчастной любви, Ее длинные одежды - покрывала волочились по полу, скрывая расплывшиеся формы, но грузная оперная дива с мощною грудью и тремя "бульдожьими" складками на животе, несмотря на все корсетные ухищрения, вовсе не была похожа тоненькую, черноволосую героиню знаменитого романа Вальтера Скотта, который Линни знала почти что наизусть..!

 

Принцесса разочарованно вздохнула и нервно вздрогнула: перед ней невесомо покачивалась маленькая корзина, заполненная нежными красными розами, а согнувшийся в почтительном поклоне старший капельдинер, протягивал двумя пальцами в белых перчатках крохотную карточку с золотым обрезом. Вильгельмина прищурилась близоруко - испуганно и задержала дыхание: на карточке сияли буквы "АG" * ( Александр, Великий князь.- автор) в затейливых вензелях и родовыми гербами Романовых в углу..

 

- Его Императорское Высочество, Великий князь и наследный принц - : презент для Вашей Светлости, Моей Герцогини! - громогласно возгласил капельдинер, и начищенные пуговицы на обшлаге его форменного сюртука лучились меньше, чем глаза, от едва сдерживаемого восторга и заговорщической улыбки!

 

Зачем?- непонимающе, совсем по детски, пролепетала Вильгельмина - Мария, беспомощно озираясь в поисках занудливой, спавшей рядом, под боком, все первое действие оперы гувернантки, но та, как назло, куда - то бесследно испарилась во время антракта!

 

-Не могу знать, Моя герцогиня! Велено только передать сей букет Вашей Светлости и сказать, что, если Ваша Светлость соблаговолит вечером, после спектакля, принять в своей ложе Наследника русского престола, в присутствии свиты и наставника Великого Князя, господина Василия Жуковского, то Вы составите тем самым истинное счастье Его Императорского Высочества!

 

Не в силах что - либо ответить, и вовремя вспомнив церемонный придворный этикет, принцесса - герцогиня лишь потерянно кивнула в знак согласия. Капельдинер почтительно попятился и исчез за бархатом занавеса ложи; на сцене жалобно застонали скрипки и арфы, зазвенели литавры.. загудели трубы и валторны.

 

Закончился антракт, началось второе действие оперы, а маленькая, растерянная принцесса Вильгельмина - Мария все сидела, склонив голову к цветам в изящной корзинке, не в силах даже и поверить тому, что с нею произошло! Похоже, и она становилась Лючией де Ламермур, и она выпивала свой "любовный напиток"..

 

Первые несколько капель уже произвели ошеломляющее действие: голова кружилaсь и сердце бешено стучало! А что будет дальше?!

 

Почему же сэр Вальтер Скотт не упомянул в своем романе, что напиток сей столь бурно бросается в голову, горячит кровь и имеет аромат роз?: Неужто - не знал?!

 

______________

 

Из письма наследника - цесаревича Александра Николаевича, своему отцу, императору Николаю I, 25 марта 1839 года :

 

"Здесь, в Дармштадте, встретил я дочь царствующего великого герцога, принцессу Марию. Она страшно мне понравилась, с самого первого момента, когда я ее увидел..И,если ты позволишь, дорогой пАпа, после моего посещения Англии, я снова возвращусь в Дармштадт. ".

 

Из секретной переписки императора Николая I и графа

 

А. Н. Орлова, попечителя наследника :

 

"Сомнения относительно законности ее происхождения более действительны, чем ты полагаешь. Известно, что из - за этого ее едва терпят при дворе и в семье

 

(* У Вильгельмины было два старших брата - автор), но она официально признана дочерью своего отца и носит его фамилию, следовательно никто не может ничего сказать против нее в этом смысле": ( Письма и документы цитируются по книге Е. П. Толмачева " Александр Второй и его время." т. 1. Стр 94. Личное собрание автора.)

 

" Не думайте, Государь, что я скрыл от Великого Князя эти относительно происхождения принцессы Марии. Он узнал о них в самый день своего прибытия в Дармштадт, однако реагировал точно, как Вы.. Он думает, что, конечно, лучше было бы иначе (т. е., если б принцесса была законорожденной! - автор), однако она носит имя своего отца, следовательно с точки зрения закона никто не может упрекнуть ее. "

 

"Милая МамА, что мне до тайн принцессы Марии! Я люблю ее и я скорее откажусь от трона, чем от нее. Я женюсь только на ней, вот мое решение! (из письма наследника - цесаревича Александра, матери - императрице Александре Федоровне, май 1839 года. Дармштадт.

 

Из воспоминаний А. Ф. Тютчевой, фрейлины двора о невесте цесаревича, принцессе Марии:

 

"Несмотря на высокий рост и стройность, она была такая худенькая и хрупкая, что не производила на первый взгляд впечатление красавицы; но она была необычайно изящна тем соверщенно особым изяществом, какое можно найти на старых немецких картинах, в мадоннах Альбрехта Дюрера.. Черты ее не были правильны. Прекрасны были ее чудные волосы, ее нежный цвет лица, ее большие голубые, немного навыкат, глаза, смотревшие кротко и проникновенно. Профиль ее не был красив, так как нос не отличался правильностью, а подбородок несколько отступал назад. Рот был тонкий, со сжатыми губами, что свидетельствовало о сдержанности, без малейших признаков способности к воодушевлению или порывам, а едва заметная ироническая улыбка составляла странный контраст к выражению ее глаз.."

Эпизод второй:

 

Vita nuova*или жизнь волонтера.

 

...И крещается раба Божия Мария во имя Отца и Сына и Святаго Духа Аминь..! Целуй икону, дитя! - мягко прошелестел митрополит, касаясь ее волос, благовонными перстами и осторожно брызгая в лицо святою водой. Она благоговейно приложилась губами к холодной темной дощечке, пахнущей ладаном и почему то :яблоками. Слезы, против воли, побежали из глаз..

 

________________________

 

* vita nuova - новая жизнь, новый путь. (итал.)

 

-Ну- ну, не нужно дитя, что ты! Это светлый день и Ангел - Хранитель твой на Небесах радуется за душу твою, зачем слезы?! - с мягкой строгостью пожурил священник, и уже другим, твердым голосом, потребовал:

 

-Читай за мною, раба Божия Мария, дочь Александрова: "Верую, Господи и исповедую:"

 

Она послушно повторяла одеревеневшими от волнения губами текст длинной славянской молитвы, Символа Веры, однако, он был почти понятен ей в этом ее горячем воодушевлении, когда она, казалось, сердцем проникала в тайный смысл затейливых древних слов:

 

"Исповедую едино крещение во оставление грехов. Чаю воскресение мЕртвых и жизни будущего века:.." * (*Строки основной молитвы Православного канона веры, читаемой при крещении - автор.)

 

Для нее будущий век уже наступил. Она осознала вдруг, внезапно, радостно, что вместе с новым именем начинается совершенно новая жизнь, в которой, быть может, не будет места холоду одиночества, злым насмешкам, презрительным улыбкам и тому чувству расстерянности и горечи, которое всегда одолевало ее в далеком теперь Дармштадте..

 

Звонили радостно и гулко колокола, а когда выходила Великая княгиня Мария Александровна, невеста наследника- цесаревича,из приделов храма, ведомая под руку сияющим женихом, показалось ей, что в декабрьское сизое небо, по морозному воздуху, взметая крылами серебряную пыль, унеслась вихрем целая стая голубей.. Благословляющий знак, добрый!

 

:Будущая свекровь, едущая с нею в одной карете, Государыня Александра Феодоровна, проронила что - то тихо на изысканном французском. Руки ее сверкнули на мгновение множеством колец и браслетов, но императрица поспешно спрятала их в необъемные пространства пышной муфты, покачала головой: зябко!

 

Мария испуганно вскинула ресницы, встретила внимательный усталый взгляд матери нареченного. От волнения не сразу могла понять, что же говорит ей эта маленькая женщина с профилем римской камеи, закутанная поверх тончайших шелков парадного платья в длинную соболью пелерину.

 

Мария все еще не могла привыкнуть к той роскоши, которая теперь окружала ее. Для нее это было не только непривычно, а иногда казалось даже излишним! Но она не смела что либо говорить, подавленная и восхищенная одновременно: Все еще ощущала себя гостьей здесь, на новой родине.

 

Императрица же, видя, что ее не понимают, перешла на немецкий, повторила с легким укором:

 

- Милое дитя, Ваше лицо слишком покраснело! Видно, кожа не переносит петербургского холода. Государь велел Вам сказать, чтоб Вы лучше кутались и берегли Ваш дивный цвет лица! Перед выходом в другой раз велите подавать Вам несколько вуалей. Вечером я пришлю своего лейб - медика. Господин Мандт долгое время живет в России, он может дать Вам хорошие рекомендации и советы, ему стоит доверять! А выезжать Вам придется очень много: Вас ждут обширные представительские обязанности: приемы, балы, вечера! Не бойтесь, я постараюсь помочь Вам, чем только смогу! - императрица ободряюще улыбнулась.

 

Госпожа Тютчева, - продолжила она - будет давать Вам обширные уроки русского языка. Анна Феодоровна счастлива исполнять при Вас свои обязанности, и человек она очень добрый и внимательный, несмотря на некоторую ее сухость внешне.

 

Наши легкомысленные дамы, правда, считают, что она слишком умна для женщины, но она всего лишь дочь своего отца - дипломата и поэта, (отец А. Ф. Тютчевой - Ф. И. Тютчев) и другою быть просто не может!

 

Не обращайте внимания на досужие разговоры и помните, Marie, cher ami, ( Милая Мари! - франц - автор) ,что за каждым Вашим шагом теперь будут следить тысячи завистливых и недоброжелательных глаз!

 

Наши аристократы, сами не ведая того, часто рубят сук на котором сидят. - лицо Государыни нервно дернулось, она прикрыла глаза. - Из вельмож часто хотят попасть в сапожники, *(*Намек на восстание 14 декабря 1825 года - автор), фрондируют Государю и ближним его в любой мелочи, будь то запонка или булавка в наряде! Им всегда трудно угодить. Но у Вас прекрасные манеры, дитя мое, не волнуйтесь!

 

Вы уже окончательно очаровали не только моего сына, но даже и самого Государя Императора! - Мария застенчиво потупилась, кровь прихлынула к ее щекам. Государыня, пристально взглянув на будущую невестку, прищурилась близоруко и добавила несколько суше, напряженнее:

 

Его Величество вчера сказал мне, что, кажется, уже любит Вас больше всех своих остальных невесток, даже больше нашей знаменитой мадам Мишель!* (*Великая княгиня Елена Павловна, жена брата Императора, Михаила, пользовавшаяся большим авторитетом и уважением в семье Николая Первого - автор.) - императрица помахала в воздухе муфтой, в такт движению закачался аграф на ее модном парижском капоре, поплыли вокруг волны тончайшего амбре - английских духов.

 

Императрица с таким нескрываемым обожанием говорила о муже, что Мария легко чувствовала это в каждом ее жесте, чуточку ленивом и грациозном, какие бывают только у до без меры избалованных и капризных женщин! Марии были знакомы эти манеры: она видела такие же точно при дворе своего отца, у одной из своих штатных дам, которую буквально носили на руках отец, муж, а потом еще и взрослый, женатый сын! Дама же сия считала себя редкою алмазною драгоценностью, и при малейшем порыве ветра негодующе морщила носик, пряча его в надушенный батистовый платок, который стоил порою больше, чем весь наряд ее госпожи - принцессы Гессенской! - Мария снисходительно улыбнулась этому "воспоминанию некстати" и вздохнула про себя.

 

Ее так никогда не баловАли и, неизвестно, будут ли баловАть! Мало ли что говорит Государыня о симпатии к ней Императора Николая Павловича!

 

Легкая обида материнской и женской ревности скользит в словах царственной родственницы даже сейчас.. А дальше?..

 

До Марии, краем уха, уже, даже при новом, незнакомом для нее пока русском императорском дворе, доходили навязчивые слухи, что капризная Государыня сперва была вовсе против ее брака с Александром, и только навязчивая тень бывшей пассии наследника, Ольги Калиновской, *

 

(*Увлечение будущего царя Александра Второго Ольгою Калиновской, фрейлиной своей матери, грозило своенравному и влюбчивому Наследнику чуть ли не отречением от Престола, чего Императорская семья допустить, конечно, никак не могла. Ольга Калиновская, строжайшим рескриптом Императора Николая Первого была скоропалительно выдана замуж за графа Иринея Ожинского, супруга ее покойной старшей сестры, и выехала на житье в Польшу, в богатейшие имения мужа. Пылкий "царственный" роман, таким образом, сам собою угас, хотя некоторое время еще поддерживался перепискою. - автор)

 

подвигнула Государыню, щепетильную донельзя в вопросах семейной чести, дать согласие на брак старшего, бурно обожаемого сына!

 

Мария пыталась пропускать все сплетни, как говорится, "мимо ушей", но сердце почему то неприятно щемило. Впрочем, все эти тени бывших возлюбленных - и Калиновской, и даже королевы Виктории - Александрины Английской*

 

( *Во время кратковременного официального визита Великого князя в Англию, в 1839 году, между Александром - цесаревичем и молодой королевой Англии, Викторией, тогда еще незамужней, вспыхнуло сильное и яркое чувство, но брак, по строго династическим соображениям, был, конечно, невозможен! Будущего властителя России трудно было представить в скромной роли принца - консорта!

 

Романтические чувства явились полной неожиданностью для обеих "порфироносных" сторон, и память о них королева Виктория хранила до конца своих дней, несмотря на очень счастливый брак с принцем Альбертом! Об этом свидетельствует ее личный дневник и воспоминания приближенных английской монархини.

 

Способность Александра бурно увлекаться и терять голову из - за прекрасных дам, вообще всегда очень настораживала его державных родителей!

 

Александра Феодоровна, императрица- мать, к примеру, горестно восклицала в своем дневнике:

 

"Что станет с Россией, если человек, который будет царствовать над ней, не способен владеть собой и позволяет своим страстям командовать собой и даже не может им сопротивляться?!" (*См. Е.П. Толмачев. "Александр Второй и его время".т. 2., стр. 97 -) Трудно не согласиться с тревогой царственной родительницы, зная ход истории и дальнейшую, трагическую судьбу императора и всей державы - автор.)

 

теперь должны были быть забыты навсегда. И для нее и для Александра начиналась новая жизнь, совершенно ей пока незнакомая, таинственная, слегка пугающая.. Справится ли она со своею ношей, данной ей в этой блистательной новой жизни? Мария опять вздохнула и осторожно перекрестилась.

 

Она понимала, мудро, совсем не по - девичьи, уже сейчас, что, конечно, не будет иметь окончательной власти Вечной и пылкой Возлюбленной над бурным, как океан, сердцем ее Александра, но власть понимающего друга, царственной жены, соправительницы, матери детей - сколько разных и гордых и блистательных, по своему, ипостасей еще оставляет ей на ее земном поприще Господь! Справится ли она?! Не надоест ли ему, не прискучит ли, не разочаруется ли он в ней, найдет ли ту опору духа, которую так ищет, искал во всех своих увлечениях?

 

Сейчас он кажется таким счастливым, но сумеет ли она продлить счастье для него - хоть на миг?!

 

Она вновь перекрестилась, молитвенно сложила лалони "домиком". Сидела молча. Слова новых молитв на ум не шли, по старому молиться уже не хотелось. Пыталась искать свои слова, от сердца. Не очень получалось. В горле стоял ком.

 

Императрица - мать тотчас заметила эту потерянность молодой Великой княгини и поняла ее душевное смятение.

 

С сердечностью тронула рукой, затянутой в перчатку, слегка дрожащие пальцы Марии:

 

"Успокойтесь, дитя! Вы со всем справитесь прекрасно. Александр Вас обожает, он слышать ни о ком не хочет кроме своей Марии, ничто другое, даже государственные дела, его не интересует!: Ваше настроение, Ваше здоровье, Ваши мысли, отделка Ваших апартаментов, Ваше спокойствие и благополучие - вот его главный и насущный интерес сейчас.. Да и не только его. Наш общий. За те несколько месяцев, что Вы у нас, мы к Вам сердечно привязались, уже не мыслим и дня без Вас!

 

Мои дочери ленты в волосы не вплетут, не послав узнать камеристку, не наденет ли ее сначала Мария, ей она идет больше! - тут императрица рассмеялась.-

 

Они в Вас все влюблены, осталась только мне потерять голову! Уже начинаю, несмотря на весь мой прусский гордый нрав! - Как я могу быть равнодушной к предмету страсти моего сына? -Императрица говорила искренне, но что то мешало Марии поверить этим словам вполне. Холодок, нетающая льдинка в глазах? Изгиб капризного рта? Нервное подрагивание бровью? Она не могла понять, но боялась обмануться, не хотела доверять вкрадчиво журчащим звукам голоса будущей свекрови.

 

Не забудьте, что в восьмом часу вечера, в Аничковом дворце начнется большой бал, на котором Вы будете представлены светскому обществу Петербурга, уже как Великая княгиня - невеста.

 

Мы просим Вас не опаздывать, дитя мое! Государь не терпит пренебрежения протоколом! Он желает идти с Вами в первой паре полонеза. Всей Вашей свите и придворным дамам будут даны соответствующие указания. Если желаете, я приду к Вам и помогу одеться.. журчаший ручеек внезапно "потвердел" в голосе появились ледяно - капризные нотки. И Марии на миг почудилась опять, что она у себя дома, в Дармштадте. "Что ты, маленькая немецкая провинициалочка, можешь понимать в модных нарядах великосветских столичных дам - франтих! - так и послышалось ей в интонациях нареченной государыни - матушки, но вслух она лишь произнесла:

 

- Почту за честь, Ваше Императорское Величество! - И опять зарделась румянцем. Она краснела беспрестанно.

 

"Избавиться бы еще и от этого румянца, а то и на придворных балах придется танцевать в вуали!" - с досадою подумала она, но тут, внезапным толчком сердца, мысли ее снова перенеслись к Александру - тот скакал на лошади, вместе с почетным эскортом позади экипажа с царственными дамами, - и она моментально позабыла свои огорчения и догадки о возможной нелюбви к ней нареченной высокородной Матушки.

 

Все это ей просто кажется! Разве может "ангел доброты", как всегда называет свою мать Александр, быть в чем то несправедливым к ней, смеяться над нею?! Полный вздор! Грешно думать так, грешно гневить Бога! Он дал ей такой высокий жребий, так изменил всю ее Судьбу.. Теперь надо быть достойной своего сана Цесаревны. Никто ее смятений и душевных тревог видеть не должен!

 

____________________________

 

Кинув два раза на золотой "булевский" циферблат роскошных часов в стиле "ампир"- стрелка уже почти подходила к восьми! - встревоженный, панический взгляд, Мария резко, стремительно подхватив кружево подола, и поправив екатеринскую ленту с алмазною звездой на груди, выбежала в услужливо распахнутые камердинером двери.

 

Фрейлины великокняжеской свиты едва поспевали за нею, встревоженно кудахча что то по французски и по немецки, роняя то и дело русские "ахи" и "охи", отдававшиеся в молчаливых, парадно - холодных залах гулким и звонким эхом.

 

Стремительные ножки новоиспеченной Великой княгини в мягких сафьянных туфельках, то дробно стучали по бесконечным коридорам лестниц, то скользили по натертому паркету. И распахивались бесшумно перед бегущей царственною невестой бесконечные двери с романовскими гербами и вензелями на створках: Тысячи дверей, как казалось ей..

 

Дверей в новую жизнь. Она бежала так быстро, что скоро начала задыхаться. Пышная свита и неповоротливые дамы в робронах,* ( *широкие придворные платья -франц. - автор) остались далеко позади. Вблизи послышался оживленный, многоголосый шум толпы, нестройные звуки оркестра. Неожиданно для себя она почувствовала, что готова закашляться и упасть тут же, замертво, у раззолоченных дверей пышной танцевальной залы.

 

Но они, двери, опять, не скрипнув, распахнулись, и Мария оказалась лицом к лицу с высоким, стройным офицером в белых лосинах, с нафабренными усами.

 

"Государь!" - молниеносно пронеслось в ее разгоряченной бегом голове, и она начала медленно, послушно оседать в низком реверансе, как пышный цветок, складывающий к вечерней заре лепестки.

 

Кружевная пена юбок, медленно шурша, никла вместе с нею. Сердце замерло, как подбитая на лету птица:

 

"Милое дитя, как Вам идет румянец! - Вы хорошеете с каждым часом!" - эти, и еще какие то сердечные, ласковые слова сыпались на нее, словно золотой дождь; руки затянутые в тугие перчатки, подняли ее и осторожно ввели в шумное сияние зала, но она почти не осознавала, что происходит.

 

Величавые звуки полонеза уже сменили пышную торжественность гимна, которым восторженно приветствовала Россия первую царственную пару - Государя императора и его нареченную невестку, но Мария все еще пребывала в каком то, словно бы летаргическом, состоянии.

 

Лишь только ощутив на себе тепло знакомых глаз цесаревича, к которому ее подвел просле полонеза сияющий свекор, она начала медленно осознавать саму себя:

 

- Marie, по - моему, ты совершенно вскружила голову papa! - Александр шутил и смеялся. Он явно был в ударе и счастлив.

 

Поздравляю, милая, ты имеешь блистательный успех. Я уже начинаю ревновать! - он погрозил пальцем. Вторая кадриль моя. И лансье - тоже! Весь вечер ты танцуешь со мной и только! Ни с кем более! Даже если это -Papa!

 

Залившись краскою румянца, Мария согласно кивнула головой, и поспешно положила руку на плечо жениха. Кажется, он не заметил, что рука эта, затянутая в кружево тонкой перчатки, чуть дрожала. А ноги подкашивались от усталости. Он уверенно обнял ее за талию.. "Ровнее дыхание, выше голову! - опять со стремительностью молнии пронеслось в голове Марии. То ли еще мне готовит моя vita nuova?: Все остальное - лишь предстоит!"

 

_________________

 

Ей предстояло: родить Александру Второму восьмерых детей, пережить двоих из них - дочь Александру и сына Николая, последнего она хоронила двадцатилетним; воглавить после смерти в 1864 году императрицы - свекрови Александры Феодоровны, огромное благотворительное Ведомство Мариинских гимназий и воспитательных учереждений. Открыть первое в России отделение Красного Креста и ряд крупнейших вонных госпиталей ( во время русско - турецкой войны).

 

При поддержке прогрессивной общественности и деятельной личной помощи К. Д.Ушинского, подготовить для Александра Второго несколько записок о реформе начального и женского образования в России. Основать бесчисленное количество приютов, богаделен и пансионов.

 

Основать - при полной поддержке мужа- крупнейший в Санкт - Петербурге и России театр и балетную школу, которую возглавила позднее Агриппина Ваганова. ( *И школа и знаменитый театр полностью содержались на средства Императорской фамилии, лично Государыни, и, по настоянию супруга, Императора Александра II, носили ее имя.Театр носит и теперь. В фойе его установлен бюст Императрицы - примечание автора.)

 

С первого часа "служения" Гессенской принцессы Марии на Русской земле, ноша ее была столь объемна и всеохватна, что она тратила бесчисленное количество энергии, чтобы поспеть везде и всюду, не опоздать, одарить, улыбнуться, утешить, приободрить, помолиться, наставить, ответить, приласкать и: спеть колыбельную. Она горела, словно свеча на ветру!

 

Своей фрейлине и воспитательнице, доверенному лицу, Анне Тютчевой, Цесаревна, а позже - Государыня Всероссийская, Императрица Мария Александровна, с усталой улыбкой признавалась не один раз, что большую часть своей жизни жила, как "волонтер" - то есть - добровольный солдат !

 

Ни минуты отдыха и покоя, морального и физического.

 

Лишь горячее чувство благоговейной, беззаветной любви к мужу - императору и не менее сильное чувство истинной веры, восхищавшее, порой, даже людей исконно православных, в том числе: духовника императорской семьи В. Я Бажанова и митрополита Филарета, поддерживало быстро истощавшиеся хрупкие силы Государыни.

 

Она удерживалась на земле лишь неизменною бодростью духа и той "неразгаданною тайною живой прелести", которую столь тонко отметил в ней наблюдательный дипломат и поэт Тютчев. Мощное обаяние ее личности распространялось на всех, кто любил и знал ее, но таких, с годами становилось все меньше!

 

А испытания, напротив, не уменьшались, в жизни Выской Царственной особы, окруженной пристальным вниманием сотен придирчивых глаз:

 

Одним из таких тяжких испытаний для Ее Величества Императрицы Марии было присутствие в личной свите Государыни молоденькой, обаятельной фрейлины, княжны Екатерины Михайловны Долгорукой, в которую отчаянно, головокружительно - быстро влюбился столь обожаемый муж - властитель Империи.

 

Государыня Мария Александровна все знала, ибо была слишком умна и впечатлительна для самообмана, но сделать ничего не могла.. Или не хотела? Она страдала все четырнадцать лет этой скандально известной связи - молча, долготерпеливо, не шевельнув бровью, не подав вида. В этом быда своя гордость и своя щемящяя боль. Не все это понимали и принимали. Особенно повзрослевшие дети, и сыновья, буквально боготворившие мать!

 

Впрочем, можно лишь гадать обо всем: были ли оскорбленные непозволительным адюльтером чувства, была ли горечь, были ли слезы?.. Одинокие, в подушку, под шум морского побережья в Ницце или Ливадии. Может быть: Вполне вероятно.

 

Об этом не узнает теперь никто. Даже дотошная Муза

 

истории Клио не сохранила точных свидетельств об этом: Да и нужны ли они хоть кому - нибудь, запыленные в веках и архивах свидетельства? Такие, как это, например, созданное при помощи прочитанных документов и авторского воображения..

 

Эпизод третий: Высокие облака.

 

- Смею настоятельно просить Ваше Императорское Величество не возвращаться на зиму в Санкт - Петербург и вообще - в среднюю полосу России. В крайнем случае - Крым.

 

Для Ваших изнуренных легких и сердца, ослабевшего от нагрузок , климат Санкт - Петербурга губителен, смею уверить! Ваша вилла во Флоренции давно готова и ожидает Вас.

 

Да и новый дворец в окрестностях Ливадии - весь к услугам Вашего Императорского:

 

- Скажите, Сергей Петрович, - внезапно перебила лейб - медика Боткина Императрица, - удержать меня здесь, вдали от России, Вас просил Государь? Он не хочет, чтобы я возвращалась? - тонкие, исхудавшие пальцы нервно барабанили по подоконнику высокого итальянского окна виллы, выходившего прямо на морское побережье. Море за стеклом плыло в утреннем мареве и было еще сонно - безмятежным. Казалось, что оно колышется прямо у самых ног:

 

Никто не смел бы удерживать Ваше Императорское Величество здесь, в Ницце, против Вашей Августейшей воли:. Но Государь, только неустанно беспокоясь о бесценном здоровье Вашего Величества, настоятельно просил бы Вас:

 

-Бросьте все эти реверансы, Сергей Петрович! От моего бесценного здоровья остались крохотные капли, а от Августейшей Воли - одно смирение перед Божьим соизволением! - исхудавший профиль императрицы был все еще неправильно- красив какой - то необычной, болезненной тонкостью, ее не было ранее, но даже на него, профиль, казалось уже легла властная тень Смерти.

 

- Смею спорить с Вашим Величеством по поводу последнего утверждения! - лейб медик - почтительно взял в свою руку хрупкое запястье порфироносной пациентки.

 

- Так - с, частый пульс, влажные ладони.. Вам бы лечь, Ваше Императорское Величество, я сейчас позову сиделку. Надо соблюдать режим!

 

- На том свете отлежусь,Сергей Петрович, уже совсем недолго осталось ждать. Велите собираться, завтра поутру мне надо быть в Каннах, оттуда в - Петербург, хватит, засиделась у моря: Хочу умереть дома, в своей постели.

 

- Смею почтительно настаивать, чтобы Ваше Августейшее Величество оставались непременно здесь! - с мягкой твердостью врача ответствовал царице Боткин.- Еще не закончен весь курс процедур, и мне не хочется прибегать, как в прошлый приезд в столицу, к кислородным подушкам! Ваше Величество, умоляю Вас! Я получил письмо от Их Высочеств, Цесаревича Александра и Цесаревны Марии Феодоровны, они тоже находят, что Вам крайне нежелательно быть в столице и киснуть в душном Зимнем. Осень в этом году в Петербурге, как и всегда - не сахарная! - лейб - медик чуть улыбнулся, императрица тут же подхватила эту слабую улыбку:

 

-Знаю, милый доктор, знаю, но ведь причина не в этом! Вы просто боитесь того, как повлияет на мое здоровье присутствие во дворце, над моей бедной головой, известной особы, священной для Государя Императора! - Императрица чуть усмехнулась. Не бойтесь, я больше не буду ронять гребни и бить чашки от звука детских шагов. *

 

(*Намек на княжну Екатерину Долгорукую и ее детей от императора Александра. Их было трое. Все они жили в Зимнем дворце и занимали апартаменты прямо над головой Государыни! - автор. Это было продиктовано, как пишут историки, соображениями безопасности княжны и детей. В то время участились попытки покушения на Государя. Но только ли этим? Не желанием ли полной власти над любимым существом, не простым ли потворством своим эгоистичным желаниям? В одном из писем Александра Второго Е. М. Долгорукой есть значительная фраза: "Что же делать?! Влюбились, как кошки, и на миг расстаться не можем!" Нелестные сравнения для возлюбленной Царя! - Прим. автора )

 

- Я, как всегда, найду столь естественному шуму естественное объяснение, чтобы не вводить в смущение молоденьких камеристок! - императрица попыталась улыбнуться но ее лицо исказила мучительная гримаса. Она опустила голову, стараясь подавить приступ кашля, прижала платок к губам. Он моментально пропитался кровью.

 

- Ваше Императорское Величество, умоляю Вас, не нужно! - взволнованный Боткин резко сжал в своих ладонях руку Марии Александровны.

 

Я понимаю, я не должна! Все понимаю, просто хочу, чтоб Вы знали: я его ни в чем и никогда не винила и не виню! Он дал мне за все эти годы столько счастья и столь часто доказывал мне свое безмерное уважение, что этого с лихвою хватило бы на десять обыкновенных женщин!

 

Не его вина, что он - Кесарь, а я - жена Кесаря! Вы возразите сейчас, что он оскорбил во мне Императрицу, и будете правы, милый доктор, безусловно, правы, но пусть его судит Бог!

 

Я не имею на это права. Мою обиду и горечь Небеса давно ведают и знают. Александр тоже.

 

А моя истинная беда состоит в том, что Жизнь приобретает для меня полный смысл и многоцветье красок лишь рядом с ним, неважно, принадлежит ли его сердце мне или другой, моложе и красивее.. Он не виноват, что значит для меня больше, чем все остальное, просто я так странно устроена.

 

И я счастлива, что могу уйти раньше него. Страх за его жизнь сильно измучил меня! Эти шесть покушений!

 

Безумная Россия! Ей вечно нужно нечто потрясающее основы и устои, гибельные встряски.. И, может быть, сердечные личные слабости Самодержца ей только на руку, кто знает? "Он такой же, как и мы, слабый смертный, да еще и - прелюбодей! Трави его, ату его, ату!" - кричат они, забываясь:

 

Быть может, своею молитвой, Там, у престола Отца Небесного, я выпрошу для него тихую кончину, взамен мученического венца страдальца, загнанного в угол беснующейся чернью с пеной у рта, вечно недовольной: -

 

Мария Александровна устало вздохнула и склонила голову на сложенные молитвенно ладони. Силы совершенно оставили ее.

 

-Ваше Императорское Величество, Вы устали, отдохните, к чему так надрывать душу мрачными мыслями! - беспомощно бормотал лейб - медик, пытаясь скрыть охватившее его смятение и волнение.

 

- Сергей Петрович, велите собираться! - устало прошептала императрица.

 

Пока есть силы, хочу вернуться и умереть подле него и детей, на родной земле, под родными облаками.Вы знаете, нигде нет такого высокого неба, как в России, и таких теплых и мягких облаков! - тень мечтательной улыбки коснулась бескровных губ Государыни.-

 

- Вы не замечали разве? Скажите Его Величеству, что я завещаю похоронить меня в простом белом платье, без короны на голове и прочих царских регалий. Там, под теплыми и мягкими облаками, мы все равны перед Царем Небесным, в Вечности нет различий сана. Вы скажете, милый доктор?

 

Вместо ответа лейб - медик лишь почтительно прижал к губам маленькую горячечную ладонь с синими прожилками вен и лихорадочно бьющимся пульсом. Он, этот пульс, был словно маленькая птичка, жадно рвущаяся ввысь под теплые и высокие, родные облака. .. Так жадно, что не было смысла ее больше удерживать на Земле!

 

Ее Императорское Величество, Государыня Императрица Всероссийская, Мария Александровна, тихо скончалась в Петербурге, в Зимнем дворце, в собственных апартаментах, в ночь со второго на третье июня 1880 года. Смерть пришла к ней во сне. Согласно завещанию похоронена в Петропавловском соборе Санкт - Петербурга четыре дня спустя. После ее смерти в шкатулке нашли письмо, адресованное мужу, в котором она благодарила его за все годы, проведенные вместе, и за подаренную ей так давно, 28 апреля 1841 года* (*Дата свадьбы царственной четы - автор.) - vita nuova- новую жизнь.

 

Полтора месяца спустя, в июле 1880, ее супруг, Император Александр Второй, тайно обвенчался в придворной церкви Царского Села с княжною Екатериной Михайловной Долгорукой, специальным указом пожаловав ей и ее детям титул светлейших князей Юрьевских.

 

Еще полгода спустя, 1 марта 1881 года, Император был смертельно ранен взрывом бомбы, брошенной террористом - народовольцем Гриневицким...

 

21 октября 2002 года. Макаренко Светлана.

 

* В подготовке статьи использованы материалы личной библиотеки автора. Данный очерк никак не претендует на полную, каноническую, биографию. Это лишь штрихи к истории жизни Дамы из царственного рода Романовых.

Любое цитирование и использование материалов данного очерка - без согласия автора - запрещено. Все права защищены.

Princess.