«В моей комнате всегда темно. Я не раздёргиваю занавесок на окнах днём, и не включаю свет ночью. Мне нравиться эта тьма, и я её боюсь. Она хорошая, нежная, но такая непостоянная, жестокая и влюблённая в себя, в своих детей, которые скрываются в ней... Но кто она – эта Тьма? Или что? Где её очертания и звуки? Теперь я вижу только оттенки и цвета. И я люблю её, Тьму... Раньше так не было. Она пугала меня своей пустотой и невесомостью, бесплотной тенью и тихой чернотой углов моей комнаты. Когда-то мне было всё равно. Я включала свет в сумерках, я выключала его, когда ложилась спать. С темнотой у меня был связан только сон.

Потом я увидела его. Тёмный угол. Не знаю, когда это появилось там: оно могло обитать там неделями, месяцами, годами. Я просто не замечала этого, никогда не глядя в темноту своей комнаты. Но здесь тьма живая. Она обитает по углам, бродит в комнате, заглядывает в глаза... Заглядывает сотнями ощущений Чего-то, какой-то тени, твари бесплотной, живущей теперь везде и нигде одновременно. Я нашла её двенадцать ночей назад. Ей было всё равно. Она даже не шевелилась, если я пыталась дотронуться до неё – ведь она никогда не спит. Она боится света и уползает днём в своё чёрное логово. Если бы теперь в этой комнате был день.

Я называю эту тварь – Ничто. Или Оно. Как у Кинга. Раньше я любила читать, но теперь моя любовь к Тьме не позволяет заботиться о таких пустяках...

Двенадцать ночей назад я увидела его. Оно сидело в чёрном углу моей комнаты, у самого потолка. Я обычно не смотрю туда, а в тот вечер вдруг посмотрела, просто так. Мне было не уснуть. А потом я не могла пошевелиться, когда где-то в груди вдруг проснулся слепой страх. Ужас. В углу комнаты что-то шевелилось. Слепое, странное и безнадёжное. Оно переливалось, искажалось отсутствием своих очертаний и смотрело куда-то в мою сторону. Изучало. Ничто заметило меня.

И его равнодушие пропало.

Я плохо помню, как пережила остальные ночи до этого времени. Кажется, я почти не спала и не ела. У меня больше нет друзей... никого нет. Они все вдруг ополчились против меня: помню, приходили какие-то люди в халатах, что-то записывали, спрашивали... А я... Я не могла им ничего сказать, совершенно ничего. А тварь сидела под диваном в гостиной и ухмылялась. Она больше не жила в моей комнате днём. Моя комната была пуста: однажды днём я вернулась из школы. Ничто сидело в моём шкафу. Я обнаружила его случайно. Чёрное бесформенное существо. Моя рука непроизвольно потянулась к нему... И оно взревело. Ничто не выносит света, любого – солнечного, электрического – а я сделала ему больно, открыв дверь шкафа шире. И оно перестало любить меня своим равнодушием. Ничто нашло меня.

Оно стало приходить ко мне. Ночью, когда света не было. Подползало к моей кровати, протягивало руку и трогало. Осторожно, словно изучало. Иногда оно могло забраться ко мне под одеяло, и тогда я желала только одного – смерти, быстрого конца этих жутких мучений. И однажды я решила избавиться от него. Моя комната стала пустой, не считая лампочек, которые горели круглосуточно. Правда, однажды они перегорели. Вместе. И больше я не смогла их зажечь.

Тогда Ничто поняло, что со мной делать. Оно может думать. И оно хитрое. А ещё Ничто любит делать больно тем, кого не любит. Оно не любило меня. До сих пор не любит. И на девятую ночь оно укусило меня. Я не знаю, как это могло произойти, как оно это сделало, но мне было очень больно: мне казалось, что в моё тело впиваются тысячи иголок, острых и ядовитых, в каждую частичку тела. Особенно больно было глазам... Я погрузилась в темноту своего сознания.

И я перестала существовать. Всё перестало существовать. И я, почему-то, вся в крови, чужой. А в квартире нет ни звука. И я не люблю свет. Боюсь его и не переношу. Иногда по ночам я выхожу из комнаты, но там везде кровь. И никого нет. Только пустота. И я обычно сижу в тёмном углу. Жду в тринадцатую ночь Ничто. Оно придёт, и я, наконец, увижу его, ведь я теперь могу видеть Тьму.

И я люблю Её».