Приглашаем авторов принять участие в поэтическом Турнире Хит-19. Баннер Турнира см. в левой колонке. Ознакомьтесь с «Приглашением на Турнир...». Ждём всех желающих!
Поэтический турнир «Хит сезона» имени Татьяны Куниловой
Приглашение/Информация/Внеконкурсные работы
Произведения турнира
Поле Феникса
Положение о турнире











Главная    Новости и объявления    Круглый стол    Лента рецензий    Ленты форумов    Обзоры и итоги конкурсов    Диалоги, дискуссии, обсуждения    Презентации книг    Cправочник писателей    Наши писатели: информация к размышлению    Избранные произведения    Литобъединения и союзы писателей    Литературные салоны, гостинные, студии, кафе    Kонкурсы и премии    Проекты критики    Новости Литературной сети    Журналы    Издательские проекты    Издать книгу   
Мнение... Критические суждения об одном произведении
Андрей Мизиряев
Ты слышишь...
Читаем и обсуждаем
Буфет. Истории
за нашим столом
В ожидании зимы
Лучшие рассказчики
в нашем Буфете
Ольга Рогинская
Тополь
Мирмович Евгений
ВОСКРЕШЕНИЕ ЛАЗАРЕВА
Юлия Клейман
Женское счастье
Английский Клуб
Положение о Клубе
Зал Прозы
Зал Поэзии
Английская дуэль
Вход для авторов
Логин:
Пароль:
Запомнить меня
Забыли пароль?
Сделать стартовой
Добавить в избранное
Наши авторы
Знакомьтесь: нашего полку прибыло!
Первые шаги на портале
Правила портала
Размышления
о литературном труде
Новости и объявления
Блиц-конкурсы
Тема недели
Диалоги, дискуссии, обсуждения
С днем рождения!
Клуб мудрецов
Наши Бенефисы
Книга предложений
Писатели России
Центральный ФО
Москва и область
Рязанская область
Липецкая область
Тамбовская область
Белгородская область
Курская область
Ивановская область
Ярославская область
Калужская область
Воронежская область
Костромская область
Тверская область
Оровская область
Смоленская область
Тульская область
Северо-Западный ФО
Санкт-Петербург и Ленинградская область
Мурманская область
Архангельская область
Калининградская область
Республика Карелия
Вологодская область
Псковская область
Новгородская область
Приволжский ФО
Cаратовская область
Cамарская область
Республика Мордовия
Республика Татарстан
Республика Удмуртия
Нижегородская область
Ульяновская область
Республика Башкирия
Пермский Край
Оренбурская область
Южный ФО
Ростовская область
Краснодарский край
Волгоградская область
Республика Адыгея
Астраханская область
Город Севастополь
Республика Крым
Донецкая народная республика
Луганская народная республика
Северо-Кавказский ФО
Северная Осетия Алания
Республика Дагестан
Ставропольский край
Уральский ФО
Cвердловская область
Тюменская область
Челябинская область
Курганская область
Сибирский ФО
Республика Алтай
Алтайcкий край
Республика Хакассия
Красноярский край
Омская область
Кемеровская область
Иркутская область
Новосибирская область
Томская область
Дальневосточный ФО
Магаданская область
Приморский край
Cахалинская область
Писатели Зарубежья
Писатели Украины
Писатели Белоруссии
Писатели Азербайджана
Писатели Казахстана
Писатели Узбекистана
Писатели Германии
Писатели Франции
Писатели Болгарии
Писатели Испании
Писатели Литвы
Писатели Латвии
Писатели Эстонии
Писатели Финляндии
Писатели Израиля
Писатели США
Писатели Канады
Положение о баллах как условных расчетных единицах
Реклама

логотип оплаты
Визуальные новеллы
.

Просмотр произведения в рамках конкурса(проекта):

Конкурс/проект

Все произведения

Произведение
Жанр: Просто о жизниАвтор: Алексей Дмитриев
Объем: 30970 [ символов ]
АДАПТАЦИЯ
АДАПТАЦИЯ
 
* * *
Рамат-Ган…
В переводе это – Высокий сад…
Перевод с иврита – на русский…
Кстати, там, в Рамат-Гане, были сады – и высокие, на каких то скалах и возвышенностях…
В садах росли трехметровые кактусы, разные незнакомые кусты и – алоэ… То самое алоэ, которое так часто можно было увидеть на подоконниках. В глиняных горшках, чахоточное с виду и – весьма неказистого роста…
А тут – алоэ просто тянулось к небу. Да еще не как-то – а в разные стороны, как щупальца осьминога…
В один из первых дней моего пребывания в Израиле я случайно порезал себе палец / можно подумать, что кто-то режет себе пальцы намеренно… /
 
Первый русский магазин открылся – на мое счастье – неподалеку от моего дома и я стал частенько в него захаживать…
Держали его одесситка- еврейка Рая – пышная женщина лет сорока с формами располневшего драгуна и душой, постоянно сомневавшейся в существовании мировой гармони и ее муж Вова, тоже того же возраста, но мускулистый и пронырливый украинец… Хотя вот – слова «украинец» по отношению к себе он не любил, предпочитая представляться как « одесский хохол с еврейскими задатками»…
Раина душа постоянно пребывала в сомнении и недовольстве…
- Здравствуйте, Рая… - говорил я, открывая дверь и заходя в тесную лаву, где был прилавок, на котором стояли русские весы – те еже, со стрелками и наборами гирек…
- Какое уж теперь мое здоровье? Побери меня совсем Барух Ашем…
Я не был знатоком иврита – но даже я знал, что Барух – это Борис, Ашем – имя Бога, вместе они – обозначают некое тайное имя Бори-Бога, и побрать он никого не может, поскольку является началом какой-то молитвы: то есть, по-нашему, в чистом виде болтологией и трепотней…
- Ну, а торговля как? – спрашивал почтительно, хотя и без интереса, я…
Верно, общение в магазине, да еще и в русском – это было для меня ново и потому казалось подарком, а не – скучной обязанностью…
Я сразу вспоминал о магазинах в Москве, где зубастые продавщицы рычали на меня по поводу и без, а уж если и не матерились – значит, просто попали в торговлю по случайности, ибо кровями происходили из аристократок, сгнивших некогда в лагерях…
На иврите я тоже говорить не умел – так что, в ихних супермаркетах вид имел деловитый и настороженный, а если уж честно – выглядел просто нахохленным воробьем, который нашел гору проса и смотрит на всех окружающих, как на смертельных врагов, хотя те ему ничего злого и не желают…
Зато вот в русском магазине…
Ну, тут слово можно на родном языке сказать, и ответ выслушать… Да и не просто выслушать – а понять ответ, хотя часто и понимать в том ответе – нечего…
- Так, как торговля? – повторял я.
- А… - разводила руками Рая. – Я ж хотела в Канаду ехать, к родне – а все Вовка, жид пархатый: «На Родину хочу! Историческую! « И – чего? Хлебаю я теперь его родину, как с ложки перловую кашу! Какая тут торговля? Убыток один! Вот когда я работала в Одеспищторге… Так там можно было воровать… А тут – у кого можно воровать, если магазин наш? ТО есть – у самих себя воровать? Так мы и так сидим без денег, и воровать – нечего…
Позади прилавка лестница стояла – такая вот, стремянка, деревянная…
И по ней – рискуя сломать голову – стремительно спускался Вова из дырки, ведущей во второй этаж: он там фасовкой товара занимался….
- Ты ее не слушай… - говорил он мне, соскакивая на пол. – Рая – это букет, и женщина она томная и в чувствах понимает – но не понимает, что были мы в той Канаде… В Квебеке… Как туристы… И там – знаешь чего? Дом – пивная, дом – пивная…
- ТО есть, пивная через дом?
- Да… - трясся от справедливого гнева Володя. – Алкаши… Никто работать не хочет – но все по французскому гундосят… Главное, вышел из пивной, ноги не несут – а туда же, гундосит – и по-французскому… Ну, с такими людьми разве можно жить?
В пивную он пошел, нажрался – а потом головой в сугроб…
- Вов, мы там летом были… - говорила Рая, поправляя на себе огромную, но не слишком опрятную грудь. – Ты где там сугробы-то увидел?
- Мне рассказывали… - жестом римского патриция отсекал ее вопрос Вова. – И вообще – не говори мне о канадской родне – а то я сразу вспомню твою родню американскую…
* * *
… Ну, тут – чего?
Тут и так все знали про Раину американскую родню – все русскоязычные газеты только о ней и писали последний год…
Мафия русская в Н-Йорке, которая бензин с водой продавала и миллионы зарабатывала…
А кто главарь мафии? Раин племянник – и, к тому же, Вовин крестник: тогда мода на христианство пошла. В Одессе, а племянник был – маленький, а Вова – единственный крещенный в семье…
- Привет, Леха! – вспоминал о правилах приличия Вова. – Ты пельменей не хочешь у нас купить?
- В пачках?
- Да, ты что – не обижай… Тут новенькие приехали, из Сибири – у них семейный досуг – лепить пельмени и водку пить…
- Это как?
- Ну, как пить водку – ты и сам знаешь, а вот у них там, в Сибири, можно пить водку только тогда, когда ты пельмени лепишь…
- Почему?
- Ну, ты ж журналист - а не поймешь? Руки им надо чем-то занять… А то ведь выпьют водки, руки занять нечем – и начинают махать кулаками… До убийств доходит… А тут – выпили, пельмени начали лепить, да все быстрее и быстрее – и как-то о драках забывают и сидят себе смирно, пока не упадут… А ты чего думал? Пельмени Сибирь спасли от самоуничтожения! Да… А еще ты – и журналист, все тебе рассказывать о жизни надо…
- Ну, я пельменей тогда куплю… - соглашался я. – Если не очень дорого…
Раньше – я покупал в русском магазине немецкую свиную колбасу, чешские сосиски, венгерское сало…
То есть, русского в ассортименте, кроме сибирских пельменей, вылепленных новоприбывшими умельцами – ничего и не было… Ну, Шампанское было – но итальянское, соленые огурцы – все из той же неметчины…
- Айда ко мне наверх! – приглашал меня Вова уже после того, как я набирал огромный пакет, расплачивался и собирался уходить…
- Да, мне работать надо… - пытался отговориться я.
- А мне – не надо? – удивлялся Вова. – Но мы ж с тобой не о работе – мы ж с тобой о человеческом?
И я – лез по этой шаткой лестнице стремянке, закрывая глаза и падая сердцем на каждой ступеньке, а потом – задохнувшись ужасом преодоленной высоты – вползал животом на нечистый пол, будто змея, залезая в бутылку корейской водки…
Вове очень льстило – что вот я, почти что знаменитость, и по ТВ меня показывают, и печатают на первых страницах разных газет – а вот я и выпить с ним могу, и вообще – приятный парень, который больше сомневается, чем глаголет некие тупые истины, которые никому не нужны…
Мы садились за шаткий деревянный стол, Вова доставал бутылку коньяка – водку он не любил – и мы начинали вместе с ним что-то фасовать: то есть, укладывать в пакетики для последующего взвешивания на весах с гирями с последующим проставлением цен…
Надо сказать, что я – уже как клиент – тут же начинал понимать, что в магазине у Вовы с Раей – ну, что касается фасованных деликатесов – лучше ничего не покупать: на столе царила такая антисанитария, что будь я тараканом – остался бы на том столе навсегда…
Но и другое я понимал: судьба дает мне опыт, которого я никогда и ни за какие деньги не куплю, а потому – плевать на антисанитарию, фасовку и прочую ерунду: надо просто слушать – и иногда спрашивать…
Надо иногда и покупать это все, совершенно антисанитарное?
Конечно, надо…
* * *
- Вот, израильтоны… - начинал Вова. – Мы им кто? Мы им – никто, и звать – никак… А того они не понимают, что за нами – культура, а за ними – Бен-Гурион с этой… Кларой Цеткин…
- Не… С этой… - щелкал я пальцами. – Ну… Меир ее была фамилия… Точно. А имя – Голда… Голда Меир!
- Все равно… - тут парировал Вова. – Но все равно у них тут культуры – нет, а мы ее – привезли!
 
… Я смотрел на Вову и думал, что если он привез свою культуру с собой – то она выражалась только в денежных знаках зеленовато-серого цвета и называлась долларом…
 
- Мы им… - грустил Володя от каждой новой выпитой рюмки все больше и безысходней… - Мы им этого… Гоголя привезли… И … Достоевского тоже… У них до нас такое было?
- Было… - поспешил опровергнуть его я. – У них было, хотя и в переводах на иврит…
- Вот… - трагически соглашался Вова. – Переводы на иврит… А ты вот читать – по-ихнему умеешь?
- Нет…
- Так и они тоже не умеют! Да! Мне один парень говорил – а он на рынке работает, гранатами торгует – что евреи только делают вид, что умеют читать – а так вот, не читают, а молятся про себя…
- А парень это откуда знает?
- Так, по себе… Он же здесь родился, и дедушка его здесь родился… Вот… А читать он не умеет – только молится… Правда, молится в свободное от работы время – когда гранаты на рынке не продает…
* * *
Жара – это не вафельное полотенце, которое, сдобренное кипятком, кладут на лицо после бритья…
Жара – это постоянное ощущение свечи, которая оплывает не от пламени, а от безысходности…
Жара – это когда крик каждого мальчишки под окнами раскалывает тебе голову – примерно так же, как стальные щипцы грецкий орех…
Жара… Это – тело, уже не способное на пот и мозг, уже не способный на размышления…
Спустившись по лестнице, в душной эйфории я, прихватив с собой пакеты со снедью, тащился по солнцепеку домой…
За те 5 минут, которые я доходил до дома, пельмени уже можно было выбрасывать, как слипшиеся в один пельмень, а селедку – просто не есть уже, а выпивать как рыбий жир по каплям, выплевывая шкуру, кости и плавники с хвостом…
Солнце если и не убивало – то вмешивалось в каждую мелочь моего бытия, в каждую извилину моего мозга…
Глаза вскипали под бровями – как бульон, в который бросили перепелиные яйца, и ноги уже сами несли меня домой – туда, где было относительно прохладно: то есть, как в духовке, в которой открыли дверцу, однако противня из нее так и не вытащили…
Я приходил домой, видел свою жену – только недавно вернувшуюся из Ульпана – то есть, школы по изучению иврита…
Жена сидела с какими-то учебниками, книжками, текстами…
- Плюнь… - говорил ей я, швыряя кульки себе под ноги. - Я только что узнал, что все это – ни к чему…
- Что именно? – поднимала она на меня глаза.
- Чтения ты не освоишь… - горько заявлял я и падал на первый подвернувшийся под ноги стул… - На иврите никто не читает… И читать на нем никто не умеет…
- Как это так? – не хотела верить жена… - Но нас же учат читать и писать на иврите?
- И что же? Нас учили, что будет коммунизм – тебе это очень сильно помогло жить при коммунизме?
 
* * *
- Сын придумал – и теперь делает большой бизнес… - хвастался мне Вова, когда в очередной раз мы сидели с ним у него там, наверху, что-то фасовали и что-то пили…
- Да? А что за бизнес?
- Ну, он ходил в супермаркет постоянно – то за водкой, то за пивом… Главное, я ему говорю? – Зачем ты там покупаешь? Ты у меня покупай – я ж тебе отец. А он мне: - Так в супере дешевле, папа…
- Верно… - неловко как-то подтвердил я. – Спиртное там сильно дешевле…
- Так я не спорю! – захрипел Вова – и я испугался, что он сейчас порвет на себе майку с фирменной надписью его магазина: « Народ – был. Народ – есть. Народ – будет есть!»…
- Я не спорю. Просто я ж ему – отец?
- Отец…
- Вот… А супермаркет ему кто?
- Никто… Ну, супермаркет…
- Вот… - окончательно огорчался Вова. – Супермаркет тебе бы вот – отца заменил?
- Нет… - честно отвечал я. – Мы не инкубаторские…
- Видишь… - тихо радовался Вова. – Вот, ты хоть и с образованием – но понимаешь, а мой сын – хоть тоже с образованием – нет…
 
… Видя в Володе в данные минуты склонность к ипохондрии – я пытался его не успокоить, но – просто сменить тему разговора…
- Так что у сына с бизнесом, ты так и не рассказал.
- Ну, ходил он в свой супермаркет за пивом и водкой – и все ему нравилось – но кроме тележек: те такие кренделя колесами выписывают, что – сам знаешь – то наедешь на кого, то вообще ее на руках несешь, хотя и тяжело очень… И не от любви несешь, кстати – от безысходности…
Ну, тут сын покумекал недели две – и предложил своему супермаркету чинить его тележки… То есть – он ХАИ закончил, авиационный инженер, для него шасси – как для нас с тобой уже выпитая бутылка коньяка без лимона… Короче, нашел он способ ремонтировать тележки быстро, не очень дорого и качественно… Теперь – он только руководит: нанял народ, сам уже не работает – только руководит… И заказов у него… Заказов… Тьфу-тьфу-тьфу…
Володя тщательно сплюнул через левое плечо, слюна попала на очередные заготовки пельменей, готовых к расфасовке и, пошипев на них минуты с полторы, испарилась легким дымком – ну, как каплей воды со сковородки…
- Лехаим! – сказал он и поднял стакан.
- Лехаим! – ответил я, не слишком зная значение этого слова – но сильно о нем догадываясь. – Твое здоровье, Вова!
 
* * *
У Раи была очень жирная спина – ну, как подушка, привязанная к позвоночнику.
Это я замечал уже не раз – а тут как-то настолько в глаза бросилось, что даже захотелось спросить – может, у нее спина что-то вроде бронежилета?
Ну, и грудь – тоже вроде бронежилета?
Да… Спросить захотелось – однако, я не спросил, а просопел, слезая с лестницы:
- Обживается народ…
- Это ты про что? – удивилась Рая.
- Ну, про вашего сына… Какой молодец? А? Сам себе работу нашел…
… Я думал, что гордая мать прослезиться и подарит мне за подобные речи банку икры – хотя бы, кабачковой…
Но - нет, она даже как-то странно скривилась, эта Рая.
- А мы тебе что? Не сами себе работу нашли? Подумаешь, сын? А мы - тебе – хуже?
... А ведь Рая была права – и я это сразу понял… Ну, да – они с Вовой сами работу себе придумали – в виде довольно рискованного предприятия – такого, каковым и являлось открытие русского магазина в Израиле…
 
* * *
Работал я журналистом в русскоязычной газете, и как-то так само собой получилось – наверное, в силу склочности моего характера – что стал я заниматься написанием статей на всякие склочные и даже весьма скандальные темы…
На моих глазах происходило великое переселение народов, и я ощущал себя как некто, кто не просто живет, плывя по волнам истории – а тот, кто проваливается в пропасть между волнами – ну, в тут пропасть, которая появилась в море, когда его надвое Моисей разделили посохом…
Я постоянно встречался с разными людьми и не только не уклонялся от встреч – но даже в газете дал свой домашний телефон – чтобы звонили мне по прямой линии…
Мне и звонили – с утра до вечера и с вечера до утра – и за несколько месяцев я узнал столько подлого, грязного и нечеловеческого об этой жизни, сколько не знали все русские и зарубежные писатели-классики вместе взятые, если судить по патриархально-сусальным сюжетам их книг…
Макбет стал казаться мне каким-то рождественским ангелочком с елки, Раскольников – скучным бизнесменом с рентабельным бизнесом под девизом «Пять старушек – уже рубль»…
В самом центре Рамат-Гана была двенадцатиэтажка – что для местной весьма трущебистой архитектурной манеры являлась высшей роскошью – и рядом с ней небольшой скверик, достаточно дремуче заросший экзотическими кустами сразу же за спинками лавок…
Об этом скверике только глухой или не знающий по-русски не знал, что именно там можно получить половое удовольствие за весьма умеренные деньги…
Ну, да… Мало того, что цены были штрейкбрехерские и сбивали принятые - примерно 10 к 1… То есть – израильские проститутки брали от 50 шекелей и выше/, по тогдашнему курсу – около 40 долларов за галантную встречу минут на 10… Зато вот русские – и даже не проститутки, а дилетантки – брали шекелей 5… Наверное, именно потому, что они и были дилетантками… Потом, с ростом профессионализма – они исчезали из скверика, так же как и из самого Рамат-Гана: они переселялись – кто ближе к еврейским поселениям, кто – к арабским территориям: и там и там – клиентуры много, а уж на светлокожих женщин такой дефицит – что и уродину красавицей нарекут…
Скверик я знал, конечно – но не как клиент юных див за копейки, а как владелец собаки Моки – английской коккер-спаниельши, которая была ужасной красавицей и дурой, а потому и любила таскать меня в различные злачные места…
* * *
Сказать, что к тому времени я был уж очень сантиментален?
Ну, соврать можно – только зачем?
Это теперь вот, с возрастом – я становлюсь еще более ранимым, чем в свои 5 лет, когда ощущал каждую несправедливость мира не просто кожей – а тем живым мясом, которое под ней находится…
А тогда я был еще таким вот, якобы реалистом, который каждый раз напрягает бицепсы, когда слышит о чем-то печальном – вроде того, какое ж мне дело до чужих страданий, если я весь состою не из сострадания, а из бицепсов?
… Как-то Мокка побежала к девочке лет 17 – такой вот, провинциальной еврейской девочке, которую учили играть на скрипке с 5 лет, на фортепиано – с 7, и это при том, что требовали хороших оценок по математике и домоводству, объясняя, что ей – в жизни рассчитывать, кроме как на себя, некого… То есть, родня постарается помочь, конечно – но вот толку-то, толку-то, что от той родни? Больше нагадит, чем поддержит…
Итак, Мокка подбежала к девочке, стала с ней заигрывать – а та и разомлела, обрадовалась, за ушами Мокку чешет, брюхо щекочет – ну, одно ж слово, девочка…
Собственно, никаких профессиональных интересов у меня в этом скверике не было… Остальных – тем более.
Но как-то так получилось – я ж хозяин Мокки, как-никак, а девочка – еще с воспитанием не рассталась…
- Ничего, - спрашивает, - Что я с вашей собакой играю?
Я подумал и ответил:
- Конечно, ничего… Сам-то я с ней не играю – она такая тварь, что мясо таскает со стола и вообще не поддается воспитанию. Так что – играй с ней на здоровье…
- Спасибо … - сказала девочка…
Она еще минут пять почесала Мокку и погладила по всем местам – а потом вздохнула и сказала:
- Работать пора…
- А.. – оживился я. – Ты уже работаешь? Где? В кафешке? Или так – в ларьке орехи продаешь с прочими напитками?
Девочка как-то засмущалась – но ничего не ответила.
Смущение ее я заметил.
- Это ты брось… - сказал я. – Знаешь, в новой стране нужно отречься от прежних представлений о престижности… Ну, это там была престижность – поскольку ничего иного не было, а тут – нужны деньги, которых вокруг полно… Тут – деньги престижны, а не разговоры о престижности…
Девочка странно на меня посмотрела и сказала – с явным осуждением :
- Вы, прям, как моя мама говорите…
* * *
У меня всегда была аллергия на подобные фразы – а потому я тут же, как Галилей от своих передовых идей, отрекся от только что сказанного…
- Ну, я не знаю, что там твоя мама говорит – но если я чего и сказал, то только как вольное рассуждение на весьма неопределенную тему… Гипотетически я рассуждал, да. А совсем – не как твоя мама…
- Мама у меня учительница русского языка и литературы… - вдруг сказала девочка. – И еще – Заслуженный учитель Молдавской ССР. А папа – инженер…
- А ты не комплексуй… Я вот тоже – из бедной семьи, зато – всего добился сам и получаю теперь столько за месяц, сколько мои родители вместе за 2 года не зарабатывали. У тебя еще – все впереди…
- Я не о том… - горько сказала девочка. – А только я все думаю: « Ну, как же это так можно, чтобы своих детей продавать?»
- А у вас там много детей в семье, да? – заторопился я по своей журналисткой привычке. – Было много? И скольких уже продали?
- Одна я в семье… Одна… Так что – и продали только одну меня…
* * *
Дома я давно уже включал автоответчик и не подходил к телефону вообще: а вот по ночам слушал сообщения… Они захлебывались словами. Горестями. Они кричали, умоляли, требовали, предупреждали о моей личной ответственности за несовершенство мира и за то самоубийство, которое мой абонент совершит не позднее, чем завтрашним утром…
Но все это были – голоса без лиц, а тут – живая девочка…
Голоса без лиц не ранят сердца, а девочки с лицами – трогают…
Дело тут не в девочках – а в лицах…
И я начал не просто слушать историю этой девочки, рассказанную ею спокойно, почти без эмоций – правда, с некоторым удивлением и непониманием того, что же такое произошло в Израиле с ее собственной семьей…
А произошло – следующее.
Жила себе семья в Молдавии – все чин чином, все как у людей… Ну, квартирка хоть и маленькая – зато стенка большая и стены в коврах, хоть машина и «Запорожец» - мыльница, зато – машина, все же, а не самокат…
Но даже не благосостояние главное – а социальный статус родителей: мама, как я уже знал – была Заслуженной учительницей Молдавии, а папа – хоть и не заслуженным, но всеми уважаемым инженером на каком-то заводе…
Дочку воспитывали строго: в 21 вечера – дома, не позже – да и то – не каждый вечер, потому что нечего шляться по подружкам – уроки надо делать. Сделала? Ну, так еще раз все хорошенько проверь и новый материал выучи…
Вообще, жизнь девочки в те временная состояла из учебы и запретов: учеба – разрешалась и поощрялась, а вот почти на всю остальную жизнь были запреты – даже на пустяки.
А уж чтобы с мальчиками встречаться – так ни-ни…
Ну, а потом пошли по Молдавии слухи о надвигающихся еврейских погромах – и живы еще были те, кто на своей коже и на трупах своих близких знал о погромах конца 40-х годов… Молдавия – впрочем, как и весь СССР – была таким местом, в котором отчего-то верилось в возможность погромов: ну, да, отчего-то… Или, все же, оттого именно, что погром в Росси всегда витал в воздухе: что – по поводу дела врачей-убийц, что – по призыву попа Гапона, что – от Петлюры, что – от Конармии…
И время какое-то неспокойное, неуверенное было – Перестройка, когда – наученный уже горьким опытом НЭПа народ сомневался в искренности властей – и во всем, даже в послаблениях и нарождающейся тени свободы слова – видел козни и интриги, а точнее даже – просто провокацию, которая поможет составить расстрельные списки на всех крикунов, рассуждающих о свободе, равенстве, братстве и некоторых ошибках в курсе непререкаемой прежде КПСС…
* * *
В Израиле репатриантов конца 80-х назвали «Колбасной алией»…
Ну, чего-чего, а здоровые традиции по окрещиванию различных людских потоков в Израиле уже были: когда после второй мировой войны приезжали в Израиль после концлагерей европейские евреи – те самые, остатки от Холокосты – их довольно быстро местные сердобольцы обозвали «Обмылками»… А и то верно – обмылки: из остальных их миллионов собратьев мыло сварили, а из этих – не успели, только довели до дистрофии последней степени.
Само название «Колбасная алия» намекало на меркантильность и духовную приземленность вновь приезжающих…
Пожалуй, полно было и таких – но все же, я бы нашел название более точное: «Беглецы от тени с Севера»…
Знаю, что подобное определение требует расшифровки – а потому сразу объясняю: незадолго до отъезда я прочитал модную тогда книгу Толкиена «Властелин колец»…
Я и до этого уже подумывал о том, что жизнь на земле происходит в нескольких параллельных пространствах, а потому и с полной открытостью, доходящей до восторга, принял основные идеи книги… Но главное, что меня волновало – наверное, как рабыню в сладком предвкушении хозяйского кнута – так это фраза «Тьма, идущая с Севера»…
Непонятно было, где ж этот север находится – географических ориентиров в нем не было, и на компасе не был он обозначен – но этот Север был неким центром мирового зла, сквозняком сталинской эпохи, который рисковал затопить собой эпоху горбачевскую…
Тьма идущая с Севера…
Предчувствия – это одно, а визуальность и тьмы, и Севера – совсем иное.
По ТВ в программе «Время» объявили, что авиакомпания «Малев» отменила свои рейсы в Израиль…
Моя жена последние месяца два ездила отмечаться в московское представительство «Малева» - как обычно в те времена, ничего нельзя было купить без очереди. Даже – билеты на самолет в никуда с экзотическим названием «Израиль…
Мы – ну, люди моего поколения – привыкли читать между строк и слышать между слов…
Из программы «Время» я мгновенно понял, что мышеловка – захлопывается в тот самый момент, когда она не прищемит хвост – и Бог с ним вовсе, с хвостом, им бы можно было пожертвовать – а уж когда ударит - то по живому телу, да так – что перерубит, пожалуй, пополам, хрустя позвоночником…
За окнами чернел вечер, было промозгло и холодно – как и всегда в январе…
Мы переглянулись с женой и бросились в прихожую, где висели наши куртки…
Уже через 30 минут мы выбежали из метро «Площадь Свердлова» / тогда такая была – а теперь уже и нет, скорей всего/ и помчались к Неглинной улице, где находились международные железнодорожные билетные кассы…
И вот тогда, именно в тот момент я услышал в себе глухой, безразличный и тяжкий, как удар молота по наковальне, голос:
- Тьма, идущая с Севера…
На улицах было пусто, освещения почти не было – так, редкие окна, всхлипывающие голубыми судорогами телевизионных экранов и стук мороженых куриц висящих в целлофановых пакетах за окнами… Курицы стукались друг о дружку, о стены, о цинковые подоконники – и становилось ясно, что если кого и настигает тьма с Севера в первую очередь – так это куриц, купленных про запас, и куски мяса, и все плотское – предназначенное для поедания… А уж потом эта сама Тьма берется за людей – и не просто пожирает их, выплевывая кости, а – поглощает до конца, до последней косточки и мятущейся мысли…
Сами кассы были закрыты – ну, что и понятно, но перед входом организовалась какая-то хаотичная очередь, все были возбуждены и жестикулировали так, будто от лишнего жеста каждому обязательно достанется по лишнему билету…
Быстро выяснилось, что собрался народ тут ушлый и не верящий никому… Ну, не верящий никому и ничему, кроме программы «Время» - ведь все они, как и мы с женой, примчались в кассы сразу после сообщения о «Малеве»…
Были евреи и не очень евреи, и совсем не евреи – уезжающие в Израиль.
Были греки – из Крыма и Казахстана – которым так опротивели эти негостеприимные земли, что они были даже готовы вспомнить об Элладе, о которой они знали, что она цвела в Античности, а потом медленно и долго загнивала при капитализме…
А еще были этнические немцы, которые спешили уехать в Германию: они говорили шепотом, особо себя ничем не выдавали, но иногда у них вырывалось хором:
«Дойчен, дойчен, юбер аллес… «
И было ясно – что как только они до Германии доберутся, тут же хором и запоют совсем иную песенку – времен второй мировой войны:
«Унзерен сольдатен унд унзерен официрен… «
И – что интересно – я как-то сразу понял, что голос, говоривший мне о Тьме, идущей с Севера – был не моим внутренним голосом, а эхом от громкоговорителя, установленного где-то в районе Красной площади.
Как я это понял?
Просто посмотрел на эту очередь и увидел, как над ней столбом стояла та самая страшная, опустошительная тьма…
* * *
Но как-то меня унесло в воспоминания – и о Девочкиной истории я на несколько минут забыл, хотя и она, и ее история – все это для меня тоже только воспоминания, которые некогда тронули душу, а потом – просто испарились, как капли чистого спирта, смочившие салфетку на столе…
Итак, родители девочки приняли решение – бежать из Молдавии.
А куда бежать? Естественно, в Израиль… Ну, в США – лучше, слов нет – только туда вот евреев перестали пусть в те времена – соглашение было между Израилем и Америкой, которое можно передать диалогом:
- Не бери. Не бери народ мой / Израиль/
- А в чем проблема? Нас тут – много – китайцы, негры, малайцы и прочий народ, так что, твой народ – не помешает… Ну, он нам – до кучи…/ США/
- А мне где удобрения брать? Где брать пушечное мясо? Мне тела нужны и руки, чтобы передергивали затворы карабинов… / Израиль/.
- А, ну если карабины… Это – мы понимаем… То есть – транседентальность и прочую ерунду – мы не понимаем, а то что до карабинов – это наше, посконное. Ладно.. Не будем больше пускать евреев к себе – пусть едут к вам и передергивают карабины…
Так вот семья девочки поехала не в США, а в Израиль – впрочем, как и я, и моя семья туда поехали… Нам тогда было главное – из мышеловки убежать и до Тьмы Севера не дотронуться, а все остальное – так, второстепенное уже… « Снявши голову по волосам не плачут»…
* * *
Папа девочки не устроился инженером на завод… И не на завод – тоже… Он вообще – никуда не устроился…
Всю жизнь прожив евреем в своей Молдавии – в Израиле он оказался русским, и это его не столько даже смутило – русофобом он не был никогда – а как-то на первых порах озадачило…
Ну, а потом, он как-то вошел в роль – и не просто русского, а – безработного русского на чужой земле… И – запил… Но не тоскливо и покорно. А даже с гордостью и куражем – типа, я русский? Хорошо! Я теперь буду пить – знай наших!
Ну, а мать тоже работы не нашла по специальности – и пошла в уборщицы по чужим людям…
Это говорится так – по чужим людям…
А если убирают у своих людей – это что тогда? Долг святой дружбы на ниве уборки?
Папа – пил, мама – где-то и у кого-то убирала…
Если раньше папа и имел какое-то право голоса – то тут, в Израиле, он его потерял окончательно и бесповоротно…
Он стал младенцем, который спит от биброна до биброна, ни во что не вмешивается, а если и кричит – то лишь потому, что у него мокрые подгузники: от излишеств водки бывает и такое…
И вот как-то мама вызвала дочку на кухню и сказала жестко, как бывший завуч, наставляющий ученика на путь истинный:
- - С завтрашнего дня будешь приносить вечером 10 шекелей…
- Откуда я их возьму? – растерялась дочка.
- Откуда хочешь. Но без них можешь домой не приходить…
- Но я ж в школе… И вообще – кто ж меня на уборку наймет?
- Ты девушка молодая, в теле… - рассудительно сказала мать. – Была б я помоложе – я б и 100 шекелей за день зарабатывала. А тебе всего-то и нужно – 10…
* * *
Собственно, мне приходилось читать рассказ И. Бунина «Три рубля»…
ТО есть – цены на девственность я знал из русской классики – правда, без реального перевода их в доллары и шекели…
Моя собеседница потеряла девственность в парке за 2, 5 доллара – ну, можно считать, почти что за 3 рубля…
2, 5 доллара – по тем временам – 5 шекелей…
10 шекелей – это два клиента, да в скверике…
Ну, скверик – грязное дело, конечно – зато на свежем воздухе…
А клиентов было много в очереди – просто русским евреям израильские проститутки не давали… Они их боялись, как огня – все ж, через одного. необрезанные…
А необрезанные для них были – как марсиане или от рождения одноногие…
Ну, ясное – как же спать с марсианами. Если они еще к тому же – с рождения – одноноги?
От них же пахнет Тьмой, идущей с Севера…
* * *
Все это было очень давно..
А как говорят неудачливые юмористы?
«Давно – значит, неправда… «
Ну, может и неправда все, что я рассказал – и про девочку, и про ее маму, и про 10 шекелей, и про себя, и про Израиль…
Только вот – зачем бы я начал записывать за собой вранье?
Ну, и вообще – зачем мне нужно было бы врать? Чтобы заслужить чьи-то симпатии?
Мне важнее не чужие симпатии, а свои – а вот с годами их все меньше и меньше…
На деле, вся эта история – исключительно правдива.
Хотя я бы предпочел, что бы именно она и была выдумана…
Мне было бы так комфортней, легче, проще..
Но…
Легче и проще, наверное – это и вовсе не рождаться…
А уж если сделал подобную глупость – давай, тяни свою лямку…
Или – как теперь стало модно говорить – адаптируйся…
 
Дек. 05
Дата публикации: 17.08.2006 17:58
Предыдущее: цикл "АНГЛИЙСКИЕ ДЖЕНТЛЬМЕНЫ"Следующее: ЛЮБОВЬ НА ШПАГАТЕ

Зарегистрируйтесь, чтобы оставить рецензию или проголосовать.
Наши новые авторы
Лил Алтер
Ночное
Наши новые авторы
Людмила Логинова
иногда получается думать когда гуляю
Наши новые авторы
Людмила Калягина
И приходит слово...
Литературный конкурс юмора и сатиры "Юмор в тарелке"
Положение о конкурсе
Литературный конкурс памяти Марии Гринберг
Презентации книг наших авторов
Максим Сергеевич Сафиулин.
"Лучшие строки и песни мои впереди!"
Нефрит
Ближе тебя - нет
Андрей Парошин
По следам гепарда
Предложение о написании книги рассказов о Приключениях кота Рыжика.
Наши эксперты -
судьи Литературных
конкурсов
Татьяна Ярцева
Галина Рыбина
Надежда Рассохина
Алла Райц
Людмила Рогочая
Галина Пиастро
Вячеслав Дворников
Николай Кузнецов
Виктория Соловьёва
Людмила Царюк (Семёнова)
Павел Мухин
Устав, Положения, документы для приема
Билеты МСП
Форум для членов МСП
Состав МСП
"Новый Современник"
Планета Рать
Региональные отделения МСП
"Новый Современник"
Литературные объединения МСП
"Новый Современник"
Льготы для членов МСП
"Новый Современник"
Реквизиты и способы оплаты по МСП, издательству и порталу
Организация конкурсов и рейтинги
Шапочка Мастера
Литературное объединение
«Стол юмора и сатиры»
'
Общие помышления о застольях
Первая тема застолья с бравым солдатом Швейком:как Макрон огорчил Зеленского
Комплименты для участников застолий
Cпециальные предложения
от Кабачка "12 стульев"
Литературные объединения
Литературные организации и проекты по регионам России

Шапочка Мастера


Как стать автором книги всего за 100 слов
Положение о проекте
Общий форум проекта