Красная жара.

 

"Эта коротенькую, но правдивую историю я посвящяю одной своей незыблемой сетевой подружке".

 

 

Жаркие и душные дни. Раскаленный июль. Асфальт плавится на глазах.

Впереди безнадежно тянется нескончаемая череда машин. Водители жмут на клаксоны. Затонированные мерседесы выезжают на встречку, по пути башляя гаишникам

Иногда дует слабый ветерок с далекой набережной, но на фоне 33 градусов жары это даже незаметно.

Сзади мне сигналят, явно ожидая, что сейчас я начну запрыгивать на крыши впереди стоящих автомобилей. Я тоже сигналю в ответ хотя бы просто для того, чтобы выразить протест сложившимся обстоятельствам.

И все мы так и стоим, одурелые от жары, сигналя друг другу, двигаясь со скоростью 10 метров в минуту.

Солнце продолжает бесщадно плавить наши машины.

В окнах автомобилей виднеются голые тела водителей, покрытые каплями пота.

К кому бы я не проявил ни капли зависти, так это к донельзя утрамбованным пассажирам в стоящем по правую сторону стареньком автобусе. Ради спасения дореволюционого движка им выпал шанс наслаждаться жаром включенной до максимума печкой.

Кто-то сообщает радостную новость - впереди крупная авария и вдобавок несколько машин просто сварились. Новость не из приятных. Именно в этот момент ты всей душой начинаешь ненавидеть жару.

Когда мне наконец удается вырваться на свободную дорогу к моему дому, я прибавляю газу. Ох, какое это блаженство притопить после нудной пробки, скажу я вам!

Но не тут то было.

Приходится с силой давить на торморза. Машина, скрепя тормозными колодками, останавливается прямо перед чьим-то силуэтом.

Через лобовое грязное стекло на меня смотрит абсолютно голая девушка.

Едва ли я ее не сбил.

Как бы сказать поточнее: изящная фигурка, худенькая, лет тридцати, вьющиеся черные волосы, по виду напоминает еврейку.

Трясясь всем телом, она смотрит на меня жалобными глазками. Ничего еще толком не понимая, я выхожу из машины и накидываю на нее свою рабочую куртку.

Это все, что я могу ей предложить из одежды.

- Садись в машину, - говорю я ей.

Дважды повторять не приходиться. Да ее и саму, как видно, не прельщает бегать по оживленному городу в чем мать родила.

Когда мы оказываемся в салоне автомобиля, я наконец спрашиваю:

- И как так получилось у тебя?

- Ужасно получилось! - вдруг хнычет еврейка. - Муж застал меня с любовником прямо вот в таком виде! Он даже не позволил мне одеться. Вышвырнул нас с Сеней (наверно, это любовник) прямо с балкона второго этажа. Но Сеня то хоть в трусах был. Он как понял ситуацию, сразу галопом от меня. А я одна осталась... ходить стыдно, вышла на дорогу...

- Теперь все более менее ясно, - задумчиво говорю я и оглядываю ее прелести.

Даже моя курта не может прикрыть ее пышного бюста, а глаза невольно опускаются на аккуратно подстриженный ежик в промежности ее ног.

Ком застревает у меня в горле.

Смазливостью вряд ли бы она могла похвастаться, но вот этих чудных форм у нее не отнять.

И какая нелепая ситуация! Не каждый день под твою машину бросаются голые еврейки. Ревнивый муж... оказывается, девочка любит горяченькое...

- И что мне с тобой делать? - спрашиваю я, чувствуя как сосет под ложечкой.

- Отвези меня к матери, - пискливо просит она.

- А почему не обратно к мужу?

- Дурак, я же тебе все рассказала!

И в этот момент у меня наконец возникает хорошая мысля. Когда птичка сама залетает к тебе в клетку, нужно всего лишь правильно этим воспользоваться.

И я включаю первую скорость, укатывая машину подальше от шумного мегаполиса.

- Куда мы едем? К матери?

- Нет, сперва нужно на работу заехать, а потом к матери, идет?

- Разве у меня есть выбор?

Действительно, выбора у нее нет никакого... И в этом вся прелесть сложившихся обстоятельств.

Дорога долгая, видно как еврейка напрягается, ее груди при воздохе поднимаются все выше и выше.

Наконец она нетерпеливо оборачивается:

- Долго еще?

- Нет, почти приехали.

Так и есть - весь наш обзор занимают недостроенные коттеджи, на которых работают простые солдаты, несшие службу в войсках РФ.

Я паркуюсь к обочине.

- Ну что ж, настало время для десерта, - говорю я ей, и она чувствет, как в моем голосе скользят стальные нотки.

- Что все это значит?

- Ладно, подруга, давай не будем играть в недотрог! Ты хотела сегодня сладкого, но муженек тебя обломал. Так вот, у тебя еще есть такая возможность...

С этими словами я медленно расстегиваю ширинку и вытаскиваю свой член.

- Но мы так недоговаривались! - пищит в страхе еврейка. - Я не буду ничего вам делать!

- Это твое право. Но ты оглянись вокруг... дальше я тебя не повезу, и куда ты пойдешь в таком виде?.. кстати, курточку верни...

Я с силой снимаю с нее свою куртку и она еще пуще забивается в угол салона. Однако же дверь не открывает и не пытается убежать.

- Чего ты ждешь? Скатертью дорога!

- Но куда я пойду?

- Хороший вопрос, - смеюсь я. - Спроси вон у тех солдатиков, которые годами не знавали женских ласк.

Кажется, она теперь понимает, какова была моя стратегия. Ее черные глаза заливаются ужасом.

- Что медлишь? Давай я у них спрошу...

Только я хочу выйти из машины, как она хватает меня за рукав.

- Не надо! Хорошо... Но потом ты отвезешь меня?

Откинувшись на сиденье, я завожу руки за голову.

- Поласкай его ротиком. Тогда и будет тебе потом.

Наконец она понимает всю безвыходность своего положения и безропотно сгибается под руль, давая мне возможность ощутить тепло и влагу своего рта.

Это продолжается минут двадцать, затем я кончаю.

- Молодец, девочка. - Я глажу ее по черной головке, а она пытается сквозь тошноту проглотить мою сперму.

- Вези меня теперь! - недовольно, почти враждебно говорит она.

- Эй-эй, подруга, сбавь обороты! Куда ехать? Ты видишь, у меня бензин на нуле...

- Так ты же обещал, скотина! - бросается на меня обезумевшая женщина с кулаками.

С легкостью я парирую все ее выпады и бесцеремонно выкидываю из машины. Она кубырем скатывается на асфальт, голая злая н ободранная.

Когда я, довольный ее чистой работой, вновь гоню машину к мегаполису, то через зеркало заднего вида примечаю как еврейка с криками ужаса мчится по дороге за мной, а за ней весело и смеясь бегут четверо солдат...

И тут меня пробивает дикий-предикий ржачь.