"Не Шарков окрашен!"

Троицкие палиндромы

 

Вспоминать истории, байки приятно, вообще говоря. Какие-то из них правдивые, какие-то нет - это сегодня уже и не так важно: они просто отражают характер того времени. Только тут надо не забывать анекдот: "Раньше жизнь была лучше! - Почему? - А девки были моложе…" Необязательно жить этими воспоминаниями, педалировать эту ностальгию, надо ее полезно перерабатывать, переосмысливать. Для себя в последние пару лет я открыл кое-что важное и интересное. Это так называемые фриндж-проекты по альтернативной энергетике ("fringe" означает "выходящий за рамки общепринятого"). Считаю, что конструктивная и объективная верификация "странных" и "сумасшедших" проектов должна стать обязательным инструментом научно-технической политики в XXI веке.

Я в Троицке с 69-го, ФИАЭ еще не было, был "сектор 62", все оформлялись на работу в "Курчатнике", на Соколе. Только что исполнилось ровно 33 года моей научной деятельности. Юбилей, в некотором смысле.

Жил я в финском домике №13 (он жив до сих пор!), который имел неосторожность стоять прямо на территории. Забор тогда шел как-то витиевато, и попадать в домик можно было без пропуска - "огородами", со стороны знаменитой "гольдберовки" (старожилы помнят это чудо на месте нынешнего Дома быта). Меня, тогда дипломника МИФИ, взяли на лаборантские полставки, а когда защитился и стал оформляться постоянно, вдруг выяснилось, что у меня "плохая" анкета.

Дело в том, что в 67-м году в студгородке МИФИ прошли крупные студенческие волнения, о которых даже вещали "вражеские голоса" и которые подавлялись и расследовались КГБ. Порядка десяти участников, в том числе и я, были сурово наказаны, вплоть до исключения. Нечеткая формулировка в приказе (копию которого я недавно раскопал в альма-матер) дала возможность исключить меня "условно". Не допустили к сессии и отправили в стройотряд в северные края "для промывки мозгов", а сессию разрешили сдать осенью. Так вот, мне объявляют, что взять меня на работу ни при каких обстоятельствах нельзя. Витшас и Велихов требуют у Панченко письменного объяснения, почему меня не берут, он отказывается, те настаивают. И, в конце концов, меня берут, но тоже "условно", без пропуска: мол, походи как-нибудь, ты же умеешь. И я месяца три обходил кругом этот забор, а на свою установку залезал через окно. А однажды ночью поленился обходить и решил идти домой на Лесную через первую проходную. Ну, меня арестовали, допрашивали, но отнеслись с пониманием…

Научные семинары проходили весело: докладчики состязались в остроумии. Шутки молодых тогда Пергамента и Дыхне потом повторялись в кулуарах. Последний увлекался палиндромами (читающимися туда-сюда строчками) и один посвятил мне: "Не Шарков окрашен!" Такими искромётными экспромтами было окрашено всё то время…

В своей статье, написанной к столетию Курчатова, я назвал 35-летнего Велихова "топ-менеджером курчатовской формации". В кратчайшие сроки за 1-2 года почти на пустом месте возводились лабораторные корпуса, экспериментальные установки и испытательные стенды, создавалась инженерная инфраструктура института и города, строилось массовое жилье для сотрудников. За несколько лет коллектив ФИАЭ вырос в 20 раз, до 5000 человек.

Вот один из велиховских принципов так называемой "эпохи застоя" (цитирую по памяти одно его полушутливое по форме, но очень серьезное по содержанию выступление): "Отменить карьерный рост "по служебной лестнице", где ступеньки-должности - мнс, снс, завлаб… Довести до каждого сотрудника понятие "служебная наклонная плоскость", которая обеспечивает шансы быстрой карьеры постоянно работающим ученым и немедленно сбрасывает с любой высоты тех, кто присел отдохнуть…" И тем, кто танком пёр в эту гору, давались большие полномочия.

Эту жесткую теорию я испытал на себе. 25-летним мэнээсом я стал заместителем директора. Чем-то соответствовал: тематикой, молодой наглостью… На самом верху был, распределял существенные целевые средства, при которых зарплата могла возрастать в 2-3 раза. Но - остановился, не удержался и скатился опять в мэнээсы. И так было не только со мной. Но зато такая система "сверхконцентрации усилий" давала плоды. Мы за два года подняли мощность СО2 лазеров на 5 порядков - это несомненно выдающееся достижение ФИАЭ.

Считаю себя счастливым человеком, потому что застал период этого уникального роста института и города. Такое, пожалуй, бывает раз в жизни: как молодость, первая любовь…

 

Подпись к фото: Виктор Шарков взвешивает кандидатов в "элитный" клуб "1000 Ньютонов". Крупный физик и большой ученый должен весить не менее 100 кило!