Суматошный двадцатый... ах, простите, уже двадцать первый век изо всех сил пытается докопаться до первоисточников с детства всем знакомых сказок. Так некий немецкий историк Экхард Зандер попытался доказать, что у знаменитой Белоснежки был исторический прототип - Маргарет фон Вальдек, приглянувшаяся, ни много ни мало, наследнику испанского престола, будущему королю Филиппу II, из-за чего и была устранена собственной мачехой, которой, в свою очередь, тоже приглянулся принц Филипп. И если правдоподобность сей версии лежит на совести господина Э. Зандера, то правдоподобность изложенного ниже - исключительно на совести вашего покорного слуги, отличающегося от вышеупомянутого учёного мужа тем, что на историческую правду он ни в коей мере не претендует.

 

 

 

Тогда я счёл, что мне повезло, заметив среди верхушек деревьев красную черепицу крыши. Да и кто бы на моём месте подумал иначе, будучи застигнутым надвигающимися сумерками посреди леса? Ночью крыша над головой - любая, пусть даже местами обвалившаяся и украшенная выросшей в водостоке тонкой осинкой - всяко лучше холодного звёздного неба.

Похоже, что в качестве жилища этот дом уже давно использовали только птицы, свившие гнёзда в потолочных балках, летучие мыши, да неприкаянные путники вроде меня. Невероятно разросшиеся кусты дикого шиповника почти скрывали обрушившиеся хозяйственные постройки, обнимали стены господского дома, заглядывая в провалы окон, взбираясь на крыльцо с покосившимися ступенями, пряча в яркой зелени пустой дверной проём. Покинутый дом почему-то вызывал в памяти гроб, покрытый венками из живых цветов...

Я раздвинул колючие ветви и, шагнув в царящий внутри полумрак, сразу обо что-то споткнулся, какие-то доски или обломки мебели, прислонённые к дверному косяку, со стуком повалились мне под ноги, из-под потолка, заставив меня вздрогнуть от неожиданности, вспорхнула крупная птица и, шумно хлопая крыльями, вылетела сквозь пролом в стене. М-да... До сего момента мне ещё не приходилось проникать без приглашения в чужие жилища, пусть даже давно брошенные хозяевами, и возможно поэтому, а возможно просто из-за усталости, я чувствовал себя неуютно. Глаза немного привыкли к полутьме, я огляделся и непроизвольно отступил назад - напротив меня, привалившись боком к стене, сидел человек. Оторопев, я смотрел на тёмный сгорбившийся силуэт.

-Эй!..

Молчание.

-Эй!.. С вами всё в порядке?

Молчание. Мерзкое предчувствие комком подступило к горлу. Я медленно обошёл незнакомца сбоку и заглянул ему в лицо... У стены сидел мертвец. Пустые впадины на месте глаз, бессмысленный оскал обнажившихся челюстей... Рядом что-то тускло поблёскивало и, присмотревшись, я разглядел, что костяшки пальцев скелета сомкнуты на рукояти меча... Я попятился, снова обо что-то споткнувшись, и налетел задом на стоявший в углу стол. Опершись о столешницу, чтобы сохранить равновесие, я тут же с ругательством отдёрнул руку, ощутив довольно чувствительный укол. Длинный стол был покрыт высохшими ветками шиповника, собранными в венки и букеты, а среди них лежало ещё одно тело. Женщина, или, скорее, молодая девушка: глядящий в потолок тёмными провалами глазниц череп обрамляли длинные распущенные волосы с вплетёнными в них цветками шиповника - давно увядшими, превратившимися в труху. В сцепленных на груди истлевших руках - ещё один засохший цветок, выцветший голубой шёлк платья усыпан сухими лепестками... Я перекрестился и медленно, чтобы снова на что-нибудь не наткнуться, стал пробираться к выходу. Уже у самой двери я снова почувствовал противный озноб - то, что я вначале принял за обломки мебели, оказалось ещё одним скелетом, и теперь он лежал, перегородив собой порог. В гаснущих закатных лучах, падавших в дверной проём, я рассмотрел торчавший из груди мертвеца обломок стрелы... Пытаясь вспомнить слова хоть какой-нибудь молитвы, я осторожно перешагнул через останки и наконец оказался вне стен этого превращённого в гробницу дома.

 

...Солнце опускалось всё ниже, касаясь тёмных верхушек сосен, отбрасывая последние лучи на спокойную гладь пруда, лишая меня надежды найти на эту ночь хоть какое-то убежище. Соседство жутковатого дома не радовало, но и углубляться в лес, совершенно не зная этих мест, было бы не лучшим решением. Я сидел на берегу, тупо созерцая золотистые блики на воде... Надо бы собрать хвороста и хотя бы разжечь костёр, но почему-то не хотелось двигаться с места. Вообще ничего не хотелось. Мысли вертелись вокруг только что увиденного. Кем были эти люди? Из-за чего они погибли? Сколько лет сидели они вот так - мёртвые воины, оберегавшие покой мёртвой дамы, пока я не вторгся в их владения...

-В дороге ночь всегда застаёт внезапно, да?

Я подскочил от неожиданности. На тропинке стоял человек, закутанный в длинный плащ. Сильно же я задумался, если не услышал шагов!

-Развалины, конечно, но на ночь устроиться можно, я думаю... - Он махнул рукой в сторону дома.

-Я бы не советовал. Там у входа лежит труп, и у задней стены - ещё двое... В общем-то, уже почти скелеты, но всё равно мало радости.

-Труп? Скелеты... Правда, что ли? - Он нерешительно переминался с ноги на ногу, глядя на дом, потом спустился с тропинки и сел чуть поодаль.

-Правда. Зачем мне врать? Хочешь - проверь.

-Да нет, верю. Вообще-то ничего удивительного. Ты знаешь, что здесь произошло?

-Догадываюсь! Бойня какая-то. А ты знаешь?

-В округе все знают.

-И как же тебе пришла мысль здесь заночевать?

-Ну... - он смутился, - знать-то все знают, но... это вроде сказки! Мало ли, может, и не было ничего... Я и представить не мог, что трупы... ну... прямо так!..

-Именно, что прямо так! Я тоже ночь там хотел переждать, вхожу, а в углу комнаты - мёртвая женщина, а у двери...

-Женщина?

-Ага. Спящая красавица! Только целовать я её не буду.

-Целовать?.. - Он непонимающе на меня уставился.

-Ну... Господи! Сказка такая есть, не слышал никогда, что ли? Спящая красавица. Или сказка о Белоснежке и семи гномах.

-Гномах? - переспросил он таким тоном, будто это слово казалось ему чем-то обидным. - Причём тут гномы? Сказка о спящей царевне и семи богатырях, если уж на то пошло!

-Да?.. Знаешь, звучит как-то... не очень!

-Ну о мёртвой царевне и семи богатырях...

-Ещё хуже!

-Ну извини!..

-А что у вас-то про это рассказывают?

-Ты теперь не поверишь, но там действительно была красавица, едва не ставшая принцессой, и семеро её спутников...

-Гномов?

Чёрт меня за язык тянул, не иначе! Мой собеседник замолчал. До сего момента его лицо казалось приветливым и улыбчивым, теперь же на меня тяжело смотрели жёсткие, холодные глаза. Голубые, почти бесцветные... Вместо улыбки - резкие складки над верхней губой...

-Ну прости, я не хотел! Да что тебе до этого? Гномы - не гномы...

-Да, действительно. Сам не знаю, что это со мной! - Он снова улыбнулся, но глаза остались холодными, пристальными. - Её звали Маргарет, дочь графа фон Вальдека. Он умер, оставив её на попечении мачехи, графини Шарлотты, ненавидящей свою падчерицу. Как в сказке, да? И дальше тоже всё было как в сказке - когда бывший проездом в наших краях сын короля увидел Маргарет и... в общем, она ему приглянулась гораздо больше, чем Шарлотта - тоже красавица, но сердцу не прикажешь, верно? А когда оказалось, что это не мимолётное увлечение и дело идёт к тому, что перед Маргарет откроется дорога к испанскому престолу... Представляешь? К престолу! Разве могла Шарлотта такое пережить? Довольствоваться скромным званием вдовы графа фон Вальдека в то время как её падчерица станет женой наследника престола... да даже если и не женой, а просто фавориткой - всё равно. Если ещё учесть, как они друг дружку ненавидели! Знаешь, что такое женская ненависть? Вот именно - седьмой круг ада и черти не у дел. В общем, Маргарет своей мачехи боялась больше, чем короля, который, вроде, был не в восторге от увлечения сына. Фон Вальдек - знатный род, но чтобы породниться с королевским... А брат Маргарет - молодой граф фон Вальдек - всерьёз на это рассчитывал, потому решил отправить сестрицу подальше от греха в лице её мачехи - вот как раз сюда, в свой охотничий дом, дав ей для охраны семь своих лучших людей. И Шарлотта действительно долгое время не догадывалась, куда делась её падчерица... Да если бы и догадалась, всё равно ничего не смогла бы сделать. Так, по крайней мере, казалось фон Вальдеку... и зря, как выяснилось! Потому что спустя некоторое время люди видели отряд королевских солдат, направлявшийся к охотничьему дому. А пока доложили графу - всё было уже кончено. Приехав сюда, он наткнулся на тело своей сестры в окружении мёртвой охраны. Так пришлось проститься и с сестрой, и с честолюбивыми планами одновременно, и ясно было, что без Шарлотты здесь не обошлось - кто ещё мог доложить королю, где находится угроза династическому браку его сына! Но только графиня тоже недолго торжествовала. Через несколько дней после резни в охотничьем доме она пропала и больше её никто никогда не видел. Говорят... - Он внезапно замолчал.

Солнце скрылось за кромкой леса, со стороны озера наползал туман, заполняя низины, цепляясь за стволы деревьев. Самое время для таких историй, особенно когда позади стынет в тумане полуразрушенный дом, полный трупов! Тишина угнетала.

-Ну и что? Что случилось с Шарлоттой?

Мой собеседник взглянул на меня, будто очнувшись ото сна:

-С Шарлоттой? С мачехой? Говорят, что это фон Вальдек её похитил - не простил ей смерти Маргарет. Вроде бы он привязал её руки и ноги к четырём коням и те разорвали её на части. Не знаю. Так говорят. - Он снова ненадолго замолчал, вглядываясь в ползущие по воде полотна тумана. - А ещё говорят, что несмотря на свою жестокую месть, граф не смог смириться с потерей сестры... Или с тем, что придётся отказаться от амбиций... В общем, он покончил с собой. Повесился. Такая вот история... Ладно, неплохо бы костёр разжечь, как думаешь? Пойду, поищу хвороста, пока туманом всё не затянуло.

Он быстро поднялся и, сделав несколько шагов, исчез в белёсой дымке, оставив меня наедине с впечатлениями от рассказанного. И с развалинами охотничьего дома за моей спиной... Не могу сказать, что мне было страшно - нет. Но - или место было такое, особое, хранившее следы произошедшей трагедии, или время суток способствовало обострению всех чувств, да и туман... но я почти видел молодую женщину в луже крови, видел израненные тела её защитников... Видел, как напрягаются, приседая на задние ноги, лошади, как они стремятся вперёд под ударами кнутов, преодолевая сопротивление конвульсивно бьющегося между ними тела другой женщины, видел её искажённое лицо, не выдерживающие растяжения мышцы, слышал предсмертный крик, хруст суставов... Видел бледное, решительное лицо человека, надевающего на шею петлю...

-Эй!

Я вздрогнул и поднял голову. Передо мной стоял мой недавний знакомый с охапкой хвороста в руках. До меня вдруг дошло, что я даже не спросил его имени.

-Сомневаюсь, что нам удастся разжечь костёр в таком тумане, хворост отсыреет быстрее, чем займётся пламя.

Туман действительно стал ещё гуще, я едва мог разглядеть его лицо, хоть он и стоял совсем рядом.

-И что ты предлагаешь?

-А ты сильно боишься мертвецов? Не обязательно же нам устраиваться там, где лежат останки, дом довольно большой... - Он зябко поёжился, кутаясь в плащ, и только сейчас я почувствовал, что и сам продрог до костей.

-Ну что ж... Говорят, что мёртвые не кусаются. Хотя после твоих историй...

-Да ладно тебе! У нас в округе их тебе любой ребёнок расскажет.

Мы двинулись к дому, то и дело оскальзываясь на отсыревшей и почти исчезнувшей под туманным покрывалом тропинке. Впрочем, оскальзывался и спотыкался в основном я, моему же спутнику, кажется, путь был привычен. Обогнув дом с фасада, он уверенно прошёл на задний двор и, ощупью найдя в стене низкую дверцу, толкнул её, пропуская меня вперёд. Сюда не достигали щупальца казавшегося вездесущим тумана, зато через пролом в крыше лился лунный свет. Войдя вслед за мной, мой проводник сбросил на пол хворост и выпрямился, развязывая тесёмки плаща и глядя вверх, на светящую из-за ломаных потолочных балок луну. Мне снова пришло в голову, что я не знаю его имени.

-Слушай, мы проболтали до ночи, но так и не познакомились - глупо как-то. Моё имя...

Я осёкся. Воротник плаща моего спутника распахнулся и я увидел на его шее грубую верёвку, глубоко врезавшуюся в почерневшую кожу. Я перевёл взгляд на его лицо - оно теперь казалось распухшим, потемневшим, неподвижным, глаза - остекленевшими.

Я сделал шаг назад, ещё... пока не упёрся спиной в стену.

Посиневшие губы висельника сложились в подобие улыбки, обнажая неестественно заострённые зубы. Он сделал шаг в мою сторону и я вжался в стену, почувствовав, как по спине стекают струйки холодного пота.

-Господи... Господи!.. - Я непроизвольно закрыл глаза, чувствуя, что слабею от ужаса, понимая, что готов сдаться...

-Не стоит так трястись! Успокойся пожалуйста, до сих пор я, кажется, ничего тебе не сделал! И не сделаю... Глаза-то хоть открой!

Его спокойный, чуть насмешливый голос завладел моей волей. Я послушно открыл глаза - передо мной стоял мой ночной знакомый, такой, каким я впервые его увидел: никаких признаков удушения, никакой верёвки на шее.

-Пришёл в себя? Ну и хорошо. Могу представиться, если тебе ещё интересно: граф фон Вальдек, - он снова усмехнулся.

-Ночь - время нечисти, а страх - не лучший союзник для ночного путника, - прозвучал совсем рядом мелодичный женский голос. Я обернулся - справа от меня оказался тёмный проём, в котором стояла очень бледная, высохшая как скелет женщина со спутанными, бесцветными волосами, одетая в некогда богатое, но полинявшее и местами истлевшее голубое платье.

Дверь за спиной фон Вальдека снова открылась, пропуская... теней? призраков? Пустые глазницы, обтянутые остатками кожи черепа, разорванная одежда с бурыми пятнами засохшей крови. Полуистлевшие пальцы одного продолжают сжимать рукоять меча, у другого между рёбер застрял обломок стрелы... В полной тишине комнату заполняли давно павшие в бою воины... Семеро.

От нереальности происходящего путались мысли, страх почти прошёл. В голове некстати крутилось: «Мёртвая царевна... Белоснежка... Мёртвая царевна и семеро богатырей... Белоснежка и семь гномов...»

Я переводил взгляд с одного мертвеца на другого... Впрочем, мертвецы ли? Бледные, осунувшиеся, но в остальном - нормальные человеческие лица, обращённые на меня внимательные взгляды. На одежде никаких кровавых пятен, прекрасное вооружение... А главное - я не чувствовал в них никакой угрозы.

Я снова обернулся к даме... На моих глазах ткань платья из вылинявшей становилась ярко-голубой, плотно облегая гибкую талию, рассыпанные по плечам пышные тёмные локоны шелковисто поблёскивали в мягком лунном свете. Тонкие, изогнутые брови, слегка смущённый взгляд из-под длинных ресниц, бледная, матовая кожа, яркий, красиво очерченный рот... И это её я только что принял за высохшую мумию?! Дама с улыбкой протянула мне узкую изящную руку, чуть хищную из-за длинных острых ногтей, я наклонился и коснулся её губами - рука была непривычно и неприятно холодной. Но в общем... в общем, если она и впрямь сказочная Белоснежка, то я в тот момент был рад стать для неё принцем...

-Если мне не изменяет память, по сюжету сказки я должен вас поцеловать!

Такой реакции на невинную шутку я не ожидал - дама отдёрнула руку и резко отстранилась, улыбка исчезла, взгляд стал жёстким, даже жестоким. Тут же, заслоняя её, между нами возник один из мужчин.

-Не волнуйтесь, госпожа! В первый раз, что ли? Каждый бродяга мнит из себя невесть что, пока...

-Пока жив. - резким тоном продолжила за него дама. Зрачки её глаз по-кошачьи сузились. Очарование исчезло, я хотел отступить, но оказался в кольце её стражников. Неудачная попытка выхватить нож - и я в плену сильных рук, схвативших меня сзади, а моё оружие перекочевало к кому-то из воинов-мертвецов. Один против семерых, не считая этой дьяволицы и её братца-удавленника! И ладно бы - против живых, но тут... А ведь она и впрямь на какой-то момент околдовала меня! Трупы... они же все - ходячие трупы! Боже, помоги...

-Отпустите его.

Воины, повинуясь своей госпоже, отступили. Она шагнула ко мне и, с неожиданной силой схватив меня за руку, рывком притянула к себе. Я почувствовал, что моё тело немеет, становится непослушным, запястье, оказавшееся в капкане её захвата, свела судорога. Из-под её приоткрытых губ сверкнули острые клыки дикого зверя... И тут - я не знаю, можете считать это наитием, озарением, ещё чёрт знает чем, но, не дожидаясь, пока её клыки сомкнутся на моём горле, я сделал отчаянное движение ей навстречу и прижался губами к её губам. Её рука ослабела, я же ощутил, как ко мне возвращаются силы. Я целовал её, сжимая в объятиях, и чувствовал, как упругая плоть под моими руками истончается, превращается в прах... Вокруг стоял бешеный, звериный вой - её воины корчились на земле, пытаясь дотянуться до меня слабеющими, на глазах превращающимися в кости скелетов руками, совсем рядом со мной хрипел, задыхаясь в петле, фон Вальдек... Я отпустил её - и к моим ногам упало высохшее тело в истлевших остатках одежды, красивое лицо увяло, сжалось - ещё мгновение - и на меня пустыми глазницами уставился обтянутый пергаментной кожей череп. Заклятье снимается поцелуем? Господи, неужели сказки не врут и заклятье действительно разрушается поцелуем? Моё сердце бешено колотилось, на губах остался привкус крови и... пожалуй, таких поцелуев в моей жизни больше не будет, если... если, конечно, я вообще выберусь отсюда.

В окна и двери медленно вползал туман - слишком густой, неестественный, угрожающий. С дрожью в ногах переступая через распростёртые высохшие тела я пробрался к выходу и тут же, поскользнувшись на сыром от тумана крыльце, упал на колени. Вокруг ничего не было видно - только белая муть. Туман ослеплял, оседая на ресницах, стекая струйками холодной воды по лицу. Казалось, что он проникает в горло, заполняет лёгкие, душит... Я согнулся в приступе кашля. И тут перед моими полуослепшими глазами мелькнул огонёк. Я попытался приглушить панику, вглядываясь в белёсое марево - действительно, за порогом ясно был виден свет - слегка подрагивающий, будто кто-то держал в руках свечу.

Схватившись за дверной косяк, я поднялся и сделал несколько шагов в направлении света, снова споткнулся, но на этот раз удержался на ногах. Огонёк продолжал светить, указывая путь. Я медленно продвигался в тумане и, кажется, он уже не был таким плотным, зато свет, наоборот, становился всё ярче. Вроде бы я даже различал фигуру, в руках которой трепетал крохотный язычок пламени. Туман отступал и я всё яснее видел человека, державшего свечу - теперь нас разделяли всего несколько шагов. Я медленно приблизился. Передо мной стояла женщина в белой накидке. Стройная фигура, падающие из-под капюшона густые светлые волосы, красивое лицо с тонкими правильными чертами, но бледное, измождённое, словно застывшее в гримасе боли, только глаза были живыми и внимательными. Она молча протянула мне свечу и я заметил у неё на запястье обрывок толстой верёвки. Вокруг ещё клубился туман, но пламя свечи ясно озаряло тропинку.

-Спасибо... Шарлотта!..