ЧАСТЬ-2

 

Как я уже говорил в первой части обзора, меня очень порадовало разнообразие форм и жанров конкурсных интерпретаций. Тем не менее, при желании можно классифицировать практически все конкурсные интерпретации как художественные и нехудожественные, поэтические и прозаические, законченные и фрагментарные, объемные и короткие (вплоть до одного предложения) и т.д. и т.п. Но я не буду так детально анализировать результаты конкурса (зачем?), а просто передам свои впечатления-мысли о некоторых работах.

 

Мысль сделать стихотворную интерпретацию на стихотворное же произведение посетила не одну участвующую в конкурсе творческую голову. Однако в целом работы в этом ключе меня, честно говоря, впечатлили не слишком. И дело не в простоте решения как такового, а в исполнении. Самой, на мой взгляд, интересной здесь оказалась работа Семена Венцимерова «Поезд» с одноименной стихотворной интерпретацией. Поезд-время первого стихотворения, «движущийся неподвижно», но заставляющий нас наблюдать, как все и вся стремительно уносится назад, из поля нашего зрения, из поля нашего понимания, из поля наших ощущений, (вдруг) оборачивается поездом-жизнью второго стихотворения. И уже не только ребенку трудно объяснить, почему все люди (и он в том числе) «живут вперед», а «киоски на вокзале» и вместе с ними все вещи мира «стремятся назад». Как это возможно? Что за парадокс? Метафора «поезд-время», «поезд-жизнь» расширяется до бесконечности вселенной, до метафоры «поезд-мир», где театрально смешалось все – времена, эпохи («жандармы», «стрелочник с фонарем в руке», «башни», «вокзальные киоски», «обменный пункт»…), культуры (театр «Кабуки», «цирковая афиша», «хата»…). От потрясения такой «стремительной неподвижностью» становится как-то неуютно. Хочется думать, что «может это снится», и только? А ведь и вправду во сне мы, бывает, куда-то летим и одновременно остаемся на месте… Жизнь похожа на детский сон? Дает ли ответ Семен? Очень советую почитать «Поезд», кто еще не читал. Замечательная работа! Великолепное мерцание смыслов и контекстов двух стихотворений.

 

Среди предложенных на конкурс интерпретаций было несколько таких, которые я бы охарактеризовал как интерпретации-настроения. Например, работа «Почему мы не понимаем друг друга» (автор: Izida). Кстати, это тот случай, когда (да простит меня уважаемая Izida) интерпретация представляет гораздо больший интерес, чем собственно само произведение. Впрочем, я сейчас не об этом. Сам автор называет свою интерпретацию «разъяснительной статьей насчет этого стихотворения». Отчасти – да, но в большей степени это все-таки попытка некоего диалога с читателем и одновременно диалога с собой (причем, на уровне разговорного языка; вероятно, такова задумка). И диалог этот ведет не желание «разъяснять», а именно авторское настроение, которое по ходу развертывания «разъяснений» несколько раз меняется. Более того, как верно заметил кто-то из комментаторов, пафос интерпретации противоположен пафосу стихотворения. Не значит ли это, что перед нами, скорее, не интерпретация, а продолжение, развитие темы, часть вторая…?

 

Еще одна интерпретация-настроение, но уже гораздо интереснее (как, впрочем, и стихотворение), представлена в работе Натальи Балуевой «Зверь с чужим именем». Оригинальность замысла заключается в том, что интерпретация Натальи находится как бы в некоем лирическом пространстве между двумя стихотворениями, одно из которых принадлежит автору, другое – лирическому герою (имеющему, видимо, реальный прототип). Сама интерпретация напоминает лирическую миниатюру с, как отметила в комментариях Татьяна Барандова, «прояснением настроения и причин к написанию стихотворения». В целом получилось очень цельная работа, трогательная и нежная.

 

С работой Натальи отчасти пересекается работа Игоря Кита «Времена года»: те же два стихотворения, тот же лирический рассказ об их рождении. Первое стихотворение, по замечанию самого автора, «всего лишь экспромт - незрелый, недоработанный, но написанный из желания помочь…». Второе, хоть и «о том же», но создано в другое время, когда «многое вокруг изменилось». Ограничившись несколькими предложениями объяснительного характера (как, когда и зачем), Игорь практически не заполняет возникшее смысловое пространство между стихами. Он оставляет это право читателю.

 

Очень своеобразный и почти всегда ироничный автор портала Юрий Тубольцев выставил на конкурс аж четыре свои работы. Я прочел их все, какие-то достаточно равнодушно, какие-то с интересом, все – с неизменной «мудрой улыбкой». Но покорила меня одна – рассказ «Бравые похождения барчонка» и его интерпретация. При поверхностном взгляде ничего, кроме высшего пилотажа интеллектуального стёба, в рассказе не увидишь. Но на то он и поверхностный – этот взгляд. В действительности рассказ намного глубже, серьезнее. Он до невероятности символичен. Он – как одна большая развернутая метафора, как один развернутый символ. Говорить о нем можно много и долго, но в силу понятных причин делать этого здесь я не буду. Может, когда-нибудь… Что же касается интерпретации, то она - попытка (и, на мой взгляд, весьма и весьма удачная) вскрыть философско-символическую природу произведения. Или – попытка вывести густоту символики рассказа из состояния художественности в состояние научно-философского метаязыка. И всюду (в произведении и в интерпретации) сквозит мудрость подлинной иронии. Я улыбался, но улыбка моя была грустновата. В общем, браво, Юрий, браво!

 

Михаил Навин представил на конкурс стихотворение-симфонию «Симфония № 1 op. 68 «Апокалиптическа». В духе постмодернизма». Сам автор определяет его форму как новаторскую, постмодернистскую. Я бы добавил – экспериментальную, как некое современное прочтение лингво-поэтических и жанровых идей Андрея Белого. Можно по-разному относится к авангардным поэтикам, но нельзя не отметить в произведении Михаила масштаб замысла и смелость его исполнения. Интерпретация – тоже весьма и весьма интересна. Выполнена в духе филологических текстов структуралистов, которые придавали форме огромное значение, нередко наделяя ее смыслопорождающей силой. Движение от поверхностных формальных структур текста к гипотетическим глубинным структурам, и обратно. Все это в контексте нашего конкурса – оригинально. Эту интерпретацию тоже можно назвать философской, но с уклоном в филологический структурализм. «Симфония № 1 op. 68 «Апокалиптическа». В духе постмодернизма» - достойнейшая работа.