Шла 22 зима моего существования, и я уже начинала подумывать о том, что пора бы и приживаться в этом мире. Зима была и не зимой вовсе: то снег, то дождь, то откровенная весна. Качалось из стороны в сторону моё сознание, и я с трудом начинала понимать, что это не логично для существования, т. е. это не укладывается в рамки выживания. Пульсировала в мозгу раскаленная мысль о том, что хочу назад, хочу вернуться в состояние трезвости, потому как было полное наркотическое опьянение от жизни. Жизнь втыкала шприцы во все мои вены, преследуя, видимо, какие-то свои цели, а мне оставалось только отдаваться эйфории, наслаждаться отсутствием реальности.

Реальность уплывала постепенно и качественно. Цепляться за неё становилось всё сложнее и сложнее. Я передвигалась в пространстве, иногда вспоминая, что существует время. Мне очень не нравилось время: вступать с ним в сделки было противно, а мириться с его правилами, как минимум, глупо. И потому видимо зима не закончилась весной. Зима отморозила свои три месяца и стала плавно переходить в осень. Шуршали желтые листья под ногами, плавно надеваемые ветром на ветки. Когда пошли первые дожди, мне подумалось, что если эта дрянь будет продолжаться, то скоро мне придется снова сдавать экзамены и жить с бывшим мужем в одной квартире. Такая перспектива не ласкала меня совсем. Уж лучше паршивая и одинокая весна, чем нервопомешательство в одном помещении с ним.

Долго мне думать об этом не пришлось, потому как жизнь впустила в мою кровь хорошую долю «героинчика», в качестве новой работы, да пару таблеток «экстази», в виде замечательного Мураками, в не закрывающейся рот. Энергия перехлёстывала возможности физического тела, и последнее билось в судорогах, от которых сознание спасалось только бесчувствием и анальгетиками. Алкоголь становился водопроводной водичкой, а водопроводная вода ханкой. Иногда очень хотелось умыться: забраться в ванну с водой и пеной. Только пена становилась спермой, а вода стеклом от разбитых машин. После такой процедуры кожа ныла и осыпалась.

Осень же достигла порога, и деревья начинали зеленеть. Их пыльная, старая листва меняла цвет с буро-желтого на буро-зелённый. Дожди прекратили истерики. Был конец августа. Серого, болезненного цвета вода медленно нагревалась и зеленела. Становилось с каждым днём все теплее и теплее. «Скоро лето,» - кричали птицы, возвращающиеся с юга, а мне хотелось забиться в холодный угол, чтобы спрятать своё жалкое тело от жизни.

Лето – безжалостное лето – дождём и пылью окутывало меня, сжимая сердце осознанием бессмысленности борьбы с судьбой. Лето узкими ночами белыми изматывало. Нужно принять решение, правда? Иначе это никогда не закончиться.

Весна – это сходящие с ума кошки и повальные влюбленности. Листья с каждым днем становились всё меньше и меньше. Заворачивались в почки, скрываясь от приближения весенних заморозков. Я уплывала вместе с воем голодных кошек в туман отрешенности. Мысли скакали, как дурные, но кому ест дело до моих мыслей, когда природа против реальности, когда всё идет в другую сторону, пытается перебороть самое себя. Каким высоким может быть небо в середине весны. Холодный ветер завладел мной и чувство полета завладело духом.