Мерно выстукивали под рессорой колеса и покачивали вагон.

Полина смотрела в окно купе из-под приподнятой занавески.

Мелькали станции...огни...перелески, а она слушала сердцем эту мелодию колес.

Как она любила вечера, когда на диванчике в ее комнате они сидели перед включенным телевизором, и Миша гладил ее волосы, перебирая их в своих "стеснительных пальчиках", как Полина их называла. По спине, от кошачьего места вниз, пробегала волна за волной, и это было такое блаженство, такая радость. Трепет тех отношений не знаком ей сейчас.

Любить - значит, отдавать частичку себя любимому. Как долго Полинка искала это чувство! А теперь оно просачивается сквозь ее пальцы, и скоро сгинет совсем в безбрежном океане разочарований. Неужели рубежи пошатнулись? То, что было смыслом жизни, как два кита, на которых держится небо, -

любовь ее и любовь к ней. А теперь безутешными слезами она спасается в своем прошлом, где все не заходит слишком далеко, а лишь наметывается непрочными нитками. Они с Мишей встречались каждый день, и как-то в общежитии, где он жил, подарил ей огромную чеканку.

" Полина я тебя люблю. Будь моей" - было написано под изображением восточной красавицы, развивающимися волосами прикрывшей свое гибкое нагое тело.

"Женой", - смущаясь добавил он вслух и протянул ей чеканку...

 

Ну вот и подошла та самая пора подведения итогов - наступила осень. Размазала свежесть зелени багровым нарядом, холодила зорями и, неспешно играя роль хозяйки в предвкушении зимы, злила рваными ночами и пустотой, горящей огнем в сердце. А Полинка ведь стремилась к любви. Она так долго и мучительно, по крохам, отогревала ее в своем сердце. И когда, казалось бы, все было готово, оказалось, что нету ни-че-го. Никакой такой любви между мужчиной и женщиной просто нет. В конце концов, все проходит, прогорит и она.

Вчера Миша уходил от Полины в последний раз и говорил:

"Ничего, я вернусь только тогда, когда любовь иссушит тебя. Любовь!"

А так все хорошо начиналось. Она несла в букетике цветов свои чувства, а он шел ей навстречу и открыто улыбался.

Как-то купили помидоры, и придя к Полине домой, уселись на пол. Смеясь, угощали друг друга этими помидорами, и сок стекал по их пальцам. Потом Мише было жарко, и он расстегнул рубашку. Под ней Полинка впервые увидела его холеное тело. Она смотрела на его грудь, а мысли набегали одна на другую. Было желание запустить под рубашку руку, но она говорила себе, что ей всеравно, голое тело или нет.

 

- Нет, чай попозже, пожалуйста, - тихонько ответила она заботливой проводнице с теплым участливым взглядом.

 

"Правильно говорил Мишенька, что я никому не нужна.

За что же ты так, Миша? За то, что я тебя не любила, а ты любил? Ты даже сейчас не может сдержать радости при встрече.

Даже рядом со своей новой женой, когда вы идете мне навстречу."

 

Утром поезд прикатит на тихую станцию. Полина выйдет из вагона и медленно пойдет по перрону к зданию вокзала. Того самого, где когда то впервые увидела своего Мишу. Купит у входа букетик цветов, простенький букетик, и прижимая его к груди, пойдет в задумчивости дальше.