*** Хоть бы сказалось в немоте «ку-ку», хоть бы разжалось челюстьми молчанье. Прислушиваюсь столько к незвонку, насколько его в звоне уличаю. Пытай меня, я все тебе скажу, все выдам тайны - сколько не имею, ведь раны словно созданы ножу в такую пору - языки немеют от холода бескрайнего. Пытай, быть может, я признаюсь напоследок тебе - в любви. Последняя черта лица в прозрачной зелени рассветной мне зачтена, и хором будут петь ликующим кукушки и синицы, но, все сказав, прощальный мой, тебе, я перейду глухонемые лица их голосов. То посуху, то вброд слезам и рту. И ты возьмешь на память признание, что знало этот рот, который никогда не перестанет. |