Первое, замечательное утро нового тысячелетия ожидало Египетские курорты. И новогодняя ночь удалась на славу, но неблагодарные аборигены имели на этот счет собственное мнение, не решаясь высунуть сломанные носы на улицу. Математическая аббревиатура «ХYЙ», нагло чернеющая на заборе посольства США – настоящий православный символ наступившего миллениума. Престижные номера в солидных отелях, оплаченные уворованными у пролетариата деньгами; прекрасные, как мумия Клеопатры, портовые проститутки, снятые за «…Я тебе, проб…дь, сейчас трепанацию без наркоза оформлю…», стали невольными участниками на этом русском празднике жизни. Уроженцы Германии и Австрии, страдающие хроническим отсутствием инстинкта самосохранения поимели дружеский разговор с потомками красноармейцев и уникальную возможность поплавать наперегонки с аллигаторами. Рептилии в очередной раз подтвердили свой статус непревзойденных пловцов-спринтеров.

 

Вот один из представителей нового тысячелетия, человекъ будущега, можно сказать: похмельно восстав из груды использованных бутылок, он бодро опорожняет мочевой пузырь на шкуру, снятую с последнего белого тигра на планете, украшающую паркетный пол номера. Нисколько не терзаясь при этом проблемами экологии и ни разу не вспомнив жестоких экстремистов из гринписа. На его небритой физиономии «правильного пацана» прописана вся история светлого детства, прошедшего в пионерских и исправительных лагерях, а также неординарные, словно у дизентерийной амебы, желания. Голова звенит после бурной ночи. Его взгляд останавливается на изящной фигурке девушки, эротично распростершейся на обгаженном полу. Это дежурная по этажу, тонкая, и где-то даже стильная штучка. Ночью она заглянула в номер, с ужасом подумав о массовом самоубийстве среди постояльцев. В результате чего была споена и цинично употреблена. Мучительные размышления о новом дне занимают ум пацана. И память, сжалившись, услужливо выдает картину: шикарный ресторан с видом на море; полуголые красотки, называемые бля… официантками и гнусно-похотливая ухмылка его давнего друга – модного писателя. И заманчивая фраза о модном, по его словам, увлечении, что зовется чудно и завлекательно: дайвинг. То бишь – погружение с аквалангом, аки мешок с гов… цементом. Пора приобщаться к высокой моде, – свежее, как запах помойки, решение человека новой эры. Очнувшись после ухода постояльца, дежурная первым делом побежала оформлять визу в Россию.

 

На выходе из отеля сей достойный муж и отец двоих детей встречает вечно веселого и пьяного писателя. Вдвоем они держат свой путь в дайвцентр. Проще говоря, место, где недоучившиеся студенты, нечестные дезертиры, некомпетентные водолазы и прочие висельники срубают нехилые деньги за показ сокровищ и тайн подводного мира. Хотя тайных сокровищ там примерно столько же, сколько в нечищеном со дня постройки общественном нужнике. Краем глаза пацан замечает покосившуюся вывеску: «Жрите, как свиньи – подохнете, как собаки!»

Это реклама местного вегетарианского ресторана от общества любителей животных. Ночью друзья посетили это место. Ресторатор был очень вежлив и хорошо владел русским языком. Которому его научили гости за пять минут по армейской методике. Правда, говорил он иногда невнятно и болезненно хрипел, но это не мешало теплому взаимопониманию. С радостным плачем, восторгаясь возможностью услужить добрым посетителям, шеф-повар скоро и профессионально приготовил заливное из собаки по-корейски под соусом из крови обезьяны, с энтузиазмом отрекшись от недостойных «зеленых» предрассудков. Только запеканка из жуков-скарабеев оказалась малость сыровата, на что повару и ресторатору незлобиво и мягко указали. Впрочем, страховка, которую они получат за свою забегаловку, по идее должна полностью покрыть медицинские расходы.

 

Улицы пустынны, как Лондон после визита марсианских отморозков. Лишь возле дайвцентра, украшенного плакатом «самые дешевые моторные прогулки для клиентов умеющих чинить двигатели», заметно нездоровое оживление. Пьяный инструктор с лицом бездушного палача из российской глубинки, рассказывает анекдот своему помощнику, похожему на садиста-наркомана: «…Не бойтесь, леди и джентльмены, этот вид гигантской мурены совершенно безопасен для человека…» Помощник раскатывает дорожки по зеркалу, внимательно слушая. «…На поверхности показалась голова тренера и, покачнувшись, перевернулась вниз макушкой». Пацан с писателем смеются за компанию и просят быстро и качественно организовать нырялку. «Конечно, это очень просто! Вам даже не надо уметь плавать, чтобы насладиться ни на что не похожим…» – с алчной хрипотцой говорит инструктор. Ни клиенты, ни, что ужасней всего, сам инструктор и не подозревают, насколько сложно это дело. Ведь даже опытный математик, загляни он случайно в «теорию декомпрессии», сжег бы пифагорейские мемуары и сбежал бы навсегда в монастырь. В Шаолиньский. Но теория, хорошая жратва, дорогая выпивка и женщины, – понятия несовместимые. Помощник приносит мятые баллоны и потертые гидрокостюмы. Друзья довольно улыбаются, примеряя обновки. Идиоты… Ладно, – о мертвых или хорошо, или…

 

Стройный юноша притаился в прибрежных скалах, наблюдая за приготовлениями. На его плечах лежит забота о семье и питании. На нем красуется залатанный гидрокостюм, снятый с утонувшего дайвера. Его отец – русский моряк – исчез навсегда, когда парню было два часа после зачатия. Мать сказала, что он отправился ловить тюленей в солнечную чукотию. Еще у юноши есть сестра – очень скромная и порядочная девушка. Наверное, самая скромная и порядочная в этих местах. Ей очень повезло: добрый Дядюшка Пэд взял ее к себе на работу. Дядюшка – известный и уважаемый человек: именно ему принадлежит сама концепция заведений, практикующих нетрадиционные формы половых сношений для афро-американской и мексиканской клиентуры. Проверяя гарпунное ружье и острый нож, парень смотрит, как три неуклюжих тела забираются в море. Его семья очень любит русских. В них все прекрасно: большой ум, доброе сердце и крепкие мышцы. Но самое вкусное – печень!