На улице был почти морозный вечер конца октября. Это время, когда все окутано спокойствием и не верится в то, что скоро наступит Бабье лето.

Моррис шел по аллее, изредка задевая кроссовками пожухлые мокрые листья, падающие сверху последними посланниками лета. Облачка пара вырывались изо рта, уносясь и исчезая среди ветвей деревьев. Губы мгновенно обжегал холодный воздух. Кое-где горели вечерние фонари. Он двигался, смотря в никуда, вдыхая насыщенный осенний воздух. Ему нравилось гулять в такую погоду. В это время года природа просто преображается - возможно, этого не ощутить со стороны. Мир преображается по особенному, по-осеннему. Это чувствуется в воздухе, в его аромате. Если прищурить глаза, то можно различить где-нибудь в темных, чуть освещенных уголках притаившихся привидений. Это добрые волшебники, феи, духи прошлого. Они свои у каждого.

Но сейчас он просто шагал вперед, и взгляд его безразлично скользил сквозь вечерний сумрак. Справа, уходя вдаль, стояли лавки. Взгляд сфокусировался на них. Моррис остановился. Что-то было странным в этой веренице лавочек, одиноко стоящих вдоль аллеи. Да, именно одиноко! Вот, это! Лавки были пусты.

Он посмотрел на ближайшую. Почему она пуста? Лишь пожелтевшие сырые листья налипли сверху. Где хозяин этой лавки? Возможно, ее только что покинули, и в воздухе еще сохранилось тепло человеческого тела. Может ее хозяин уже никогда не придет посидеть здесь. А может кто-нибудь уже на пути к ней. Лавки помнят десятки человек, десятки судеб. Но у каждого есть своя собственная, особенная лавка. Моррис знал это.

Он шел мимо опустевших скамеек, и воспоминания призрачной паутинкой опускались на него.

Вот на этой лавке с ним прогуливались родители, катая его на коляске. Тогда мир был просто бесконечной страной доброты и колдовства. Лавка казалась ему огромным просторной игровой площадкой между мамой и папой.

А на этой дедушка читал ему сказки. Дедушка казался большим старым мудрецом. Моррис улыбнулся. На языке появился приятный привкус свежих яблок с грецкими орехами, очищенными дедушкой.

Вот здесь они с бабушкой играли в слова и сочиняли рифмы, путешествовали в фантастические миры. Тогда он чувствовал себя настоящим Творцом.

А вот здесь с однокашниками он впервые попробовал пива. Моррис вспомнил этот момент. Было довольно прохладно - как и сейчас. Среди парней были те, кто уже выпивал - они подначивали остальных. Всем казалось, что на целом свете нет никого "круче". А потом шли горячие споры о том, кто больше выпил...

Смотря на очередное сидение, Моррис вспомнил один из последних разговоров с бабушкой. Когда он прогуливался с ней возле больницы. Они говорили и говорили, шутили, вспоминали старые истории. Вообще, им было не обязательно разговаривать: порой достаточно было одного взгляда, чтобы понять друг друга.

Тогда они так засиделись, что двери больницы закрыли, и пришлось долго стучать и звонить, чтобы вызвать дежурных.

Вот под этим дерево он обрел свой первый поцелуй. Он помнил все до мельчайших подробностей. И ее голос. Лицо вспоминалось смутно - но голос не мог забыться. Потом у него было много женщин, много разных лавок. Но они проплывали блеклыми силуэтами на фоне этого поцелуя.

Моррис вспомнил себя в 22 года. Казалось, он всемогущ, мир крутится только вокруг него. Руки подобно воздушным шарикам могли взлететь в небо и дотянуться до чего угодно. Можно было запрыгнуть на любую лавку.

Но потом мир закрутился слишком быстро, слишком однообразно. Все становилось серым, блеклым и обозленным. Он думал, что держит поводья, а на самом деле сам превратился в марионетку. Королевы и Волшебники обернулись Чародеями и Крысиными Королями. Границы с треском разрывались и его оглушали все новые стремительные волны. Брызги слепили ему глаза, заставляя двигаться в ложном направлении.

Но когда? Когда же это случилось? Когда он оступился? Может, он с самого начала выбрал неверную лавку. На каком этапе и почему?! Разве ничто нельзя изменить?

Ничего, еще есть шанс. Долгое время у него не было лавки. Теперь он найдет ту, его собственную, особую лавочку. Все начнется сначала и пойдет, как и должно. Перед глазами Морриса появился образ волшебника-дедушки, пива с друзьями, на губах вспыхнул цветок поцелуя, мамина колыбельная зазвучала в ушах...

Он остановился в задумчивости. Замшелый лист, крутясь, упал под ноги. Стемнело, и воздух стал совсем холодный.

Рука нащупала стальную ручку под полами куртки. В барабане был один патрон.

 

Моррис повернулся и твердо шагнул к своей последней лавке.