Соло Любви…

Одним взглядом можно убить любовь,

одним же взглядом можно воскресить ее

У. Шекспир

 

«В твоих глазах я вижу себя, прекрасную и неотразимую, с золотистыми локонами, переливающимися на солнце, в лёгком платьице и с искрящейся улыбкой на румяных щеках. Ты не отводишь от меня взгляда, любишь каждую чёрточку моего лица и говоришь мне это на ухо. Подаешь мне руку, приглашая на вальс, обещаешь всегда быть моим, и я иду за тобой, словно за лучиком света, уходя от проблем и ненастий, а ты поднимаешь меня в танце на руки, выше, к облакам. Кружась в танце счастья, наши фигуры в блеске солнечных лучей поднимаются в небо; силуэты сплетаются и, как две тени, становятся одним целым. Мысли спутаны, и мной управляют только чувства, неземные ощущения, и ты, покоривший меня с первого взгляда, без которого я уже не представляю жизни.

Мы кружимся в нежном вальсе, и вдруг твои движения становятся резкими, наши руки разжимаются, и ты кидаешь меня вниз. Страх скапливается в одну точку, становится сильнее, напряжённее и вдруг взрывается, захлестнув всю меня горькой волной обиды и сожаления. Удар о землю отзывается резкой болью, блаженство на вершине неба уходит, заменясь тоской и скорбью… Я боюсь лежать одна на холодной земле, мне сложно дышать: грудь сдавила тоска, и небо вдруг стало таким серым… Ты возвращаешься и бьёшь меня по лицу и телу, оставляя синяки на руках и ногах. Ты бьёшь меня тоской, страхом, неразделённой любовью, а я сжимаюсь, лёжа в грязи и пыли, униженная, раздавленная, и получаю удары, умоляя меня отпустить…»

Просыпаюсь утром, свернувшись калачиком и прижимая колени к лицу, на полу своей комнаты, одна… как всегда одна. На моих щеках остались следы слёз, а рядом лежал шприц, что не так давно был оружием против самой себя в моих руках. На душе паршиво, и тоска по нему всё ещё не даёт покоя, закрывая глаза, я оказываюсь в грязной луже, ожидая его прихода. Я знаю, что он рядом, его шёпот в моей голове настойчиво просит прощения, он хочет вернуться, обещает быть снова только моим, шепчет, как прекрасно нам было вдвоём. Он меня любит, а я люблю его. Открыв глаза, я вижу только стены комнаты, угрюмые и унылые. Они мне никогда не будут приятны, не то, что облака, в которых мы летаем. Боль выворачивает мне руки и ноги, я изгибаюсь на полу. Я больше не могу терпеть её!.. Опираясь на руки, приподнимаюсь и ползу к столу, в ящике которого доза, ввожу две, чтобы выше взлететь… Иду к тебе, любимый.

*****

В колыбели лежит маленькое, ещё совсем неокрепшее, только что появившееся чудо, взлелеянное руками молодой матери и преподнесённое как щедрый, самый важный подарок судьбы отцу. Мать смотрит на него, словно на идола, преклоняясь и умиляясь каждому его движению, вкладывая в ласку все самые нежные и возвышенные чувства. У колыбели с новорожденным справа стоит и утирает слёзы умиления мать Любви - Чувство, а слева смотрит на преподнесённый подарок отец маленького чуда - Разум. Чувство вкладывала в свою Любовь все самые нежные воспоминания, ласку, эмоции; мать растила ребёнка, окружая его самыми светлыми чувствами, зная, что настанет день, когда она подарит безвозвратно Любовь Разуму. Когда Чувство ощутила, что в ней зародилась Любовь, она сразу поняла, что это, пока такое крошечное чадо, поменяет не только внешнюю жизнь, но и всю её изнутри. Когда Чувство преподносит ребёнка Разуму, отдаёт в холодные руки отца Любовь, она вкладывает всю себя до конца, отпечатавшись всеми чувствами, оставляя светлые следы на сердце ребёнка… Когда мать дарит безвозвратно своё чадо Разуму, то она вкладывает в его руки вместе с Любовью свою жизнь, отдаёт всю себя, позволяя ему вершить судьбу этого маленького чуда… и свою собственную…

И вот Чувство следит, как Разум играет Любовью. Только сейчас она сможет понять и почувствовать, что у него на уме. Она слышала горькие истории, когда отец убивал Любовь, чтобы только развить в себе сильнее качества, присущие Разуму, и ей становилось страшно, что он может причинить Любви боль, её Любви! такой хрупкой и ранимой, лелеянной в её руках, растущей и крепнувшей у неё на глазах. Каждый укол Разума, что предназначался Любви, оказывался рубцом на теле Чувства: словно через лупу, увеличивая боль, Любовь передавала матери удары, нанесённые Разумом. Свершилось то, о чём она боялась даже подумать: Разум начал смотреть на Любовь не как на своего ребёнка, дар небес, а как на вещь, которую можно запачкать, очернить, а потом отстирать при необходимости - снова обнять. Только шрамы на сердце ребёнка и матери не отстирать… Вот через время больной взгляд упадёт внутрь себя, заглянет глубоко, и пред ним предстанет картина: больной Разум, возомнивший себя героем и повелителем, когда сам он всего лишь в плену у своего эго; Чувство, заплёванная и заклёванная мужем, изувеченная, в которой сверх остывших добрых побуждений кипит вулканом боль, страх и ненависть, а рядом в изношенных, ранее изумительных, одеждах лежит совсем одна, брошенная и озлобленная Любовь, избитая и ограниченная в своих проявлениях Разумом, изрезанная надеждами на лучшую жизнь, созданная для того, чтобы приносить счастье, но способная только мешать - гложить мать, мечтавшую об иной участи, и раздражать отца.

Именно такую больную, изувеченную Любовь породили Чувство и больной Разум девушки, похороненный заживо тем, что она пускала по своим венам.

*****

… Я проснулась утром с совершенным беспорядком в голове, не понимая, где я и что со мной. Глаза мне резал яркий свет, и я зажмурилась. Снова вспомнила ту боль, которую он мне причинял. Но я прощала его, как всегда, раз за разом. Ты слышишь? Я простила, вернись ко мне….

Меня положили в наркологическую клинику сразу после того, как привели в чувство: после передозировки я балансировала на краю жизни и смерти, хотя и не особенно стремясь выжить. Когда меня избивал тот, кто ещё несколько минут назад клялся мне в любви, тот, без кого я и теперь не представляю своей жизни, мне хотелось покончить с этим навсегда. В этот раз его истязания были ещё более жестокие, удары сильнее, а последствия намного ужаснее… Я лежала в клинике несколько дней, мучась от ломки, привязанная за руки и за ноги к кровати. Ко мне никто не приходил, и в моей голове была каша.

Я вижу глаза, теплый и нежный взгляд… Нежный? Нет, это не те глаза, в которые я влюбилась: они не искрятся счастьем и уверенностью, как твои глаза, милый, но в них есть что-то другое, что не позволяет мне оторваться от них: томная усталость от происходящего, но при этом безмерная нежность и любовь… Я чувствую прикосновение к моим рукам. Чьи-то руки, сухие, уже потерявшие прежний шёлк кожи, гладят меня, передавая через это прикосновение столько участия, такого, какого ты никогда не давал мне… Это моя мама. В моём израненном сердце что-то шевельнулось, и из глаз хлынул поток слёз. Мама обняла меня: вот это чувство стоит жизни, оно прекраснее самого мягкого облака. Никогда, никогда я не вернусь к тебе, слышишь?!

*****

И вот в колыбели лежит чистая, светлая новорождённая Любовь. Рядом с ней, словно картину, рисует в сердце Любви лучшие качества Чувство; за краски взяв себя, рисует только светлыми тонами, смешивая в палитре нежность, доброту, совесть. Мазки ложатся ровно, украшая Любовь с каждым взмахом. Мать ответственна за своего ребёнка, так же как и Чувство ответственно за Любовь, что породила. И вот рядом с Чувством встал Разум, что помогает, а не противится воспитанию Любви, вкладывает и свои краски в общую картину, держит Чувство за руку, помогая сделать верные и чёткие мазки. Разум принял Любовь и вкладывает в её развитие самые лучшие качества. И вот теперь, заглянув в себя, мы видим одним неразрывным и невоюющим целым Чувства и Разум, сплетённые воедино, на руках у которых искрящееся чудо, что они создали вместе - совершенная, чистая и бесконечная Любовь…