Этот случай, из станичной жизни кипучей, случился не в четверг, не в среду, не утром, не к обеду, даже не в понедельник, а в самый Сочельник. Промежду прочим, дело было совсем уж к ночи: звёзд на небе – что крошек в хлебе, а месяц рогат, как ломоть пирога. А погодка-то, погодка – безветренна и холОдка: снежком - морозцем манит, парубкам да молодкам щёчки румянит. Кто по домам да дворам суженых поджидает – валенки за ворота бросает, кто меж зеркал гадает, а кто и средь ряженых шагает – станицу от нечисти всякой блюдёт- оберегает. В общем, как на новоселье – до Крещенья всем веселье, люди пляшут и поют – а на Руси иначе не живут! Одначе ж, не всем, как хотелось, веселилось-пелось, из каждого гулянья-приключения, как известно, всегда найдутся исключения. По дороге станичной, припорошенной снежком приличным, шагал паренёк – звать Санёк, по годам молодой, из себя – ну, сам не свой: собой хорош, в плечах косячИна, а на лице печаль-кручина. И брёл-то он вовсе не в станицу, как другие-прочие лица, не к родному крылечку, а к замерзшей речке. В руках колун пудовый, взгляд мрачно-суровый, сразу видать – не воды хочет напиться, а в мыслях держит - как бы утопиться. Дошел до речки, ищет местечко – где бы прорубь прорубить, чтоб себя жизни лишить? Ан глядь: от берега невдалеке готова прорубь на реке. И вширь, и в узь обозначена, да только ледком уж прихвачена. Под светом месяца синеется, а посреди что-то виднеется: не то конец пастушьего кнута, не то кисточка от хвоста. Подбежал Санёк туда – точно, хвост из-подо льда! Нужно выручать скотину, дюже жалко животину. Колуном по льду – навскось, намотал на руку хвост, поднатужился упёрто и из речки вырвал... чёрта! Сел Санёк задком на лёд – обалдел, не разберёт: где здесь явь, и сказка где – чёрта выловить в воде. Сам себя в уме ругает, только хвост не отпускает. А нечистый просморкался, воду сплюнул, отдышался, почесал свой пятак и Саньку молвил так: - Спасибо, паря, что не дал сгинуть зря. Я же с вечера в воду – шасть, чтобы месяца отраженье украсть. Стянул бы отраженье – не было б свеченья. А без свеченья – какой же Сочельник? Да вмешался дед Мороз, приморозил он мой хвост... Он меня совсем замучил,- тут нечистый заканючил,- Сань, ты хвост-то – отмотай, да желанья загадай. Я же не погиб едва, для тебя исполню... хочешь, два? Это ведь Бог тебя мной решил наградить – чтоб от тёщи-напасти освободить. Знаю – сюда пришел не своими веленьями – тёща довела наставленьями: с друзьями не пей, не гуляй, а только семью соблюдай. В казино станичное не ходи, девок на стороне не заводи, по улицам ночами не шляйся, а дома с дочкой малой занимайся. Понимаю тебя: мы ж с тобой не уроды, ох как хочется и после женитьбы прежней свободы. Почесал нечистый рог: - Загадывай, а то я уж продрог. Придёшь домой, а тёщи не видать – вот какая благодать! Хочешь – играй, можешь даже напиться – и не нужно будет больше топиться. Санёк чешет пятернёй в затылке: - Дык ведь... не разберёшь без бутылки. Вроде складно чешешь, свинтус, а вдруг потом опущусь ниже, чем плинтус? Кинешь – мы таких видали, тоже сказочки читали! - Вот те кр...,- осёкся чёрт,- тьфу ты, не туды попёр. Ладно, чтобы не была затея пуста – держи вот мою кисточку с хвоста. Когда понадоблюсь снова – мазнёшь ею по дверному засову, скажешь следом заветное слово « Где б ты ни был – заявляйся!» - буду там, не сумлевайся. Мне ж без кисточки – вобшЕ: ни в аду, ни на шабаше... Пришел домой Санёк с ночки – в хате только жена с дочкой, много стало простору, а про тёщу – никакого разговору. Будто её и не было. - И пошло-поехало с тех пор строго: жена к дочке – Санька уж за порогом. А там друзья-затейщики, алкаши-питейщики... Текут денежки семейные в заведения питейные. И к «одноруким бандитам» дорожка полностью открыта – тёщей не перекрыта. Через месяц всё шито-крыто: осталась Санькина семья у разбитого корыта. Он каждое утро опохмеляется, да с ног по новой валится, а черт ему в глюках является и хитро скалится: - Ну, как Санёк, тебе дарёная свобода от всяческого занудистого народа? А тут и последняя беда пришла: молодая жена с дочкой от Саньки незнамо к кому ушла. И понял он – пришло вновь то самое последнее осмысленное решение: в последний раз напиться, затем пойти и утопиться. Взял колун из последних сил и к речке замёрзшей вновь потрусил. Еле дополз к ней парень, на лбу испарина. Отёр руку портком, полез в карман за платком. А вытащил... чёртов хвост. Потёр им свой нос... и вдруг произнёс: - Где б ты ни был – заявляйся! - Тут я, тут – не сумлевайся,- буркнул где-то сбоку чёрт.- Дык что – нечет или чёт? - Забирай свой огрызок тощий, и вертай мне назад мою тёщу,- Санька чёртом на чёрта глядит. - Ну, скажу, у тебя же и вид, – тот, смеясь, на сугробе сидит.- Что, не хочешь свободу свою? - Не хочу. Возвертай мне семью. Чтобы тёща следила за моими сапогами, чтобы потчевала варениками и пирогами, чтобы в доме всегда было чисто... - А свобода?!- воскликнул нечистый. - Да пошёл ты... считаю до ста,- Санька бросил ему кисточку от хвоста... ... И очнулся. Стоит на реке, с ледорубом в настылой руке, рядом с прорубью... что-то не так вроде было... завела же нечистая сила! Эк, какая лунявая ночка! Дома ждут его тёща и дочка, молодая жена без него голОсит, а его чёрт по речке носит. - Эй, пусть будет, как всё было ранее! А в ответ: - Это было второе-е-е желание-е-е-е-е-е... ВСЁ! | 
Устав, Положения, документы для приема
Сделать стартовой
