Просыпаюсь я как-то в каюте и вижу, что между занавесок женские груди погружаются в лифчики. Соображаю, что бы это могло значить: принятые вчера 150 в аэропорту обычно никаких сюрпризов не предвещали. Откашливаюсь, здороваюсь. Женский голосок охотно вступает в диалог через занавеску. Выясняется, что это новая повариха, поселили её в мою каюту, а меня переведут в другую, приглашает позавтракать индейкой и чаем с мёдом. Я же думаю, неплохо рейс начинается, это ж не трудовые рыбацкие будни, а круиз может получиться, и говорю: каюта двухместная устроимся вместе. Она не возражает. Однако, раздвинув занавески и увидев мою спутницу при свете дня, я сразу проникаюсь к ней сыновним уважением

И предполагаемый круиз тускнеет красками, а жизнь в отдельной каюте становится предпочтительней. Старпома на отходе поймать сложно и, когда я, наконец, попадаю в его каюту, у нас завязывается такой разговор:

- Олег Дмитриевич, где мне жить у меня повара поселили?

- Татьяна Сергеевна сказала, вы вполне поладили, и будете жить как голубки.

- Это была всего лишь шутка, жена узнает, индо-пакистанский инцидент случится, ячейка общества может трещину дать.

- А мы тебе поясок верности соорудим, кстати, механика наладчика займём, он от безделья к водке льнёт, как бы по шлюпочной тревоге опять за борт не выпал. Сам знаешь, Виктор Николаевич золотые руки, он тебе замечательный поясок сварит. Мы его скрепим судовой печатью по всем правилам с записью в судовом журнале, и предстанешь ты перед женой чист и невинен, с крылышками ангела и выпиской из судового журнала.

- Олег Дмитриевич очень даже обидно слушать от вас администратора судна о механике наладчике вы трогательно заботливы как бы его не потерять, а то, что он по пьянке может повредить главное мужское достоинство навигатора это вам как-то до фени. Без рук, без ног люди находят своё счастье, а без этого кому я нужен буду. И потом я, может быть, ещё не все родительские дела свершил. Правительство говорит Дальний Восток заселять надо, на Ямале так вообще ни души. Я вот возьму отпуск за 2 года с отгулами и займусь этими делами вплотную. А вы своими необдуманными действиями можете сорвать это государственной важности мероприятие.

- От этого достоинства одни неприятности: на прошлом отходе 3ий помощник проснулся у подружки, рейсовой зарплаты нет, да ещё 33ю статью в трудовую схлопотал за три прогула. А по поводу народонаселения не берись не за своё дело: пока вы с женой мучительно размышляете, а не совершить ли вам героический поступок и завести второго ребёнка, твои сверстники из южных республик уже переходят на второй десяток без всякого напряга. Так что не тужься, наши южные братья обойдутся без тебя. Без этого достоинства из тебя хороший моряк может получиться. У тебя же весь рейс в голове одно желание как бы прачку трахнуть, а тут глядишь в ней о работе какие то помыслы появятся и, наконец, починишь лаг. И на берегу всяких неотложных дел поубавится, одним словом будут в морях твои дороги.

- Извини, Дмитрич, но у меня нет никакого желания превращаться в Летучего Голландца вечного странника морей и океанов. А ещё мужское достоинство кроме перечисленных вами бед, многими приятностями чревато, о которых вы из-за возраста как-то подзабыли. Лет в 50 я над вашими словами поразмышляю, а пока мне б каюту.

- Мне сейчас жилищными проблемами некогда заниматься, я только кое-как от пожарников отбился, а сейчас санитаров жду, ты ещё тут капризничаешь, то с поваром хочешь жить, то нет. Скажи прямо, что она явно не Софии Лорен. Но тут ты глубоко заблуждаешься, женская красота вещь относительная. Ты хоть парень молодой, но в море не первый раз и должен бы уже заметить, что нет в море женщин красивых и некрасивых, а есть рейсы большие и поменьше. Сейчас ты кочевряжишься, а через пару месяцев сам же первым будешь ломиться в дверь поварихи, повизгивая от нетерпения, и не будет для тебя краше женщины на свете. Ты знаешь, кто придумал сказку о царевне лягушке, мои земляки поморы. Как-то зазимовал на Груманте молодой помор, китов бил. Через год в свою деревню вернулся, а ему кругом девки голые мерещатся, вот и лягушки на родном болоте показались Василисами Прекрасными.

- Олег Дмитрич, красота тут ни при чём, я полагаю, за свою долгую трудовую жизнь она вполне заслужила уважения и отдельную каюту.

- Вот и живи с ней в полном уважении и согласии. Благословляю. Как говорили древние греки- momento more- лови момент. Дебаты отменяются, иду встречать врачей.

- Не отменяются, Дмитрич, а откладываются.

- Выйдем в море разберёмся.

Пошёл я ночевать в радиорубку на диван. На другой день народ веселился: навигатор после отпуска стал до того пуглив, что с женщиной в одной каюте боится находиться. Одни сочувственно советовали, как наилучшим образом простатит вылечить. Другие злобствовали: вот оно тлетворное влияние запада, у нас как было: какую бабу родители определили, с той и живёшь, никаких тебе разводов. Это же на западе повелось: не хочу с бабой жить, даёшь однополую семью, вот от женщин и бегает, наслушавшись вражьих голосов.

Прошёл месяц рейса. Наша повариха заболела. Молодой помполит у постели больной с вопросом: «Что болит?» Она заводит его руку под левый лифчик: «Тут болит». Помполит смущён, но лечить не хочет. Приставили к плите бывшего армейского повара, но он похоже в штрафбате служил - кроме макарон по- флотски ни на что не способен. Работа на палубе в ревущих сороковых требует калорий, а их в жидких щах нового повара не обнаруживается, как не гоняй сизую капусту по тарелке. Русский народ пропадает. Требуется герой готовый пострадать за народное дело. Где вы Илья Муромец с Добрыней Никитичем? АУ! Нужен мужчина, способный вылечить Тамару Сергеевну. Народ вспоминает, как было во время Отечественной войны, в критическую минуту раздавался клич: «Коммунисты вперёд!» Где же они борцы за народное счастье? Коммунисты отвечают: «Это не по профилю. Кто здоровьем народа занимается? Профсоюзы. Они выписывают бюллетени, путёвки в санатории. Вот пусть выпишут путёвку мужику поздоровее для лечения поварихи». Старпом же заявляет, во всём виноват навигатор, наобещал женщине, а как до дела так в кусты, а ещё офицер. Запереть этого подлеца в каюте с поварихой и не выпускать пока не вылечит её, чтобы впредь неповадно было обманывать доверчивых женщин. Я говорю: «Помилуйте, здоровьем слаб, могу от жены справку предоставить что ни на что не годен». Старпом: «В санкнижке о слабостях ни звука – хоть сейчас в космонавты, а справка от жены не аргумент: где ты видел жену довольную мужем, нонсенс». Так мы препирались и голодали. Повариха, с проклятиями по поводу никчёмности мужского населения земли, начала понемногу готовить. Она резонно заявляла: «80 мужиков кормлю, а ни один не любит. Вас бы всех скопом отправить султанских наложниц охранять».

Настал 3й месяц рейса. Тамара Сергеевна вдруг забегала по трапам резвой козочкой, на камбузе, вместо

изысканного мата, неожиданно зазвучало лирическое: «Вот кто-то с горочки спустился…» В народе слух: причина перемен и ароматного борща рыбный мастер. Я забираюсь на мачту смазать редукторы антенн и с высоты наблюдаю Тамару Сергеевну, принимающую солнечные ванны. Картина эта мне нравится, баба как баба. Всё что полагается женщине в наличии. Правда, эти прелести переживают не майский буйный расцвет, а «дни поздней осени, которые бранят обыкновенно». Но тут дело вкуса. Мила же была Пушкину пора природы увядания. Так может поднатужится и вообразить себя Пушкиным и найти в этом бабьем лете поэзию, какое-нибудь «очей очарование». Сорвав резьбу с третьей гайки, я понимаю, профилактика антенн сегодня не состоится: техника безопасности не рекомендует находиться на высоте в сильном душевном волнении. Спускаясь с мачты, соображаю, что в словах старпома кроме ехидства, было ещё житейская мудрость.