Извечная тема: добро и зло, эгоизм и альтруизм. Все переплелось в этом мире. И не только в нём вообще, но и во мне лично. Я хочу рассказать вам об одном эпизоде из моей жизни, который ярко иллюстрирует эту «кучу малу».

 

В гимназии, в которой учился мой сын и племянница, я решила открыть театр младших школьников, то есть для учеников с первого по третий классы. Скажу честно, что прежде всего хотелось, чтобы Юлька юной актрисой стала, а заодно и другим детям — радость. Эгоистично? Наверное. Вряд ли я пошла бы работать в другую школу. Но если учесть, сколько времени, сил, собственных денег на краски, кисти и материалы для изготовления костюмов и декораций к спектаклям я потратила, то это есть альтруизм с большой буквы. Как алкоголик, всё, что нужно для театра, я тащила из дому, а мизерная зарплата перестроечного периода практически полностью уходила на нужды моего детища.

 

Прослушивание для набора в труппу было назначено на определённый день. На подготовку малышне отводился месяц.

Явились 60 человек, в основном первоклашки. Всё было по-взрослому. Я сидела за партой, а ребятишки по одному заходили в класс и демонстрировали свои артистические способности: пели, танцевали, читали стихи, и просто корчили рожи, изображая разных зверей. Все, как один, были скованы, и потому их движения были угловатыми и неуклюжими, ни один из них не спел без фальши, а стихи читали так, что можно было подумать: я нахожусь в спецшколе для заик. Я делала пометки в блокноте, чтобы потом самой же легче было подбирать исполнителей на главные роли. Среди детишек, из которых, явно, можно было что-то слепить, были и совсем «никакие». Но ребятки так старались! У всех таким огнём горели глаза! Объявляя на следующий день по классам о зачислении в труппу, я сказала, что приняты все. Рука не поднялась вычеркнуть хотя бы одного ребёнка из списка.

 

На Серёжу Нелюбу я обратила внимание сразу. Этот первоклассник отличался от других детишек каким-то не по-детски осмысленным взглядом. Но это было видно, если посмотришь ему в глаза. А судя по поведению, по настороженному отношению к сверстникам, Серёжа производил впечатление зайчика-трусишки. Ему я и хотела поручить главную роль Крокодила в первом спектакле. Хотелось дать толковому первоклашке почувствовать уверенность в себе, разбудить чувство собственной значимости. Но Серёжка надолго заболел и эта роль досталась другому мальчику. К началу репетиций следующего спектакля Нелюба уже был в школе.

 

В первом спектакле участвовала половина труппы: это — пять главных героев, плюс — хор-массовка, а значит,только те, которые умели петь. Сценарий второго спектакля «Морская прогулка» я написала специально такой, чтобы можно было задействовать всех. Уж матросов и бабочек с пчёлками могло быть сколько угодно. Сцена школьного актового зала была очень большой и не особо лимитировала количество выступающих одновременно. Я прочла юным артистам сценарий и стала распределять роли. Одну из главных, роль Капитана корабля я доверила Сереже Нелюбе. Кто-то из ребят сказал:

— Так он же в очках!

— Ну, и что? Вы думаете, что если человек с детства носит очки, то он никогда не может стать капитаном? Вы ошибаетесь, ребята. Если человек не только мечтает, а настойчиво стремится к своей мечте, овладевая необходимыми знаниями и умениями, то сможет.

 

После дискуссии на тему «Каким должен быть отважный капитан» Серёжа был утверждён на главную роль. Рассказав детям о спектакле в целом под готовую фонограмму, я раздала слова исполнителям «разговорных» ролей и отпустила учеников по домам. Им всем не терпелось сообщить родителям о новом спектакле и о своём участии в нём.

 

Репетировать приходилось не со всеми сразу. Отдельно занимались постановкой танца бабочек и пчёлок, отдельно отрабатывали песню и танец кока и поварят.

К очередной репетиции «разговорники» должны были хоть немного выучить слова. Начали работать. Всё шло нормально, пока не дошла очередь до Капитана. Серёжка произнёс первые слова и… О, ужас! Я поняла, что на прослушивании он заикался гораздо меньше! У всех детей прошло заикание, а Серёга еле-еле выдавливал из себя по слову! Что делать? Я растерялась. В голове пронеслось всё сразу: позор, провал, честь мундира, скажут, руководитель не справилась… Вспомнила первый спектакль — откатали на ура. Зрители были в восторге, директор доволен, родители, а особенно бабушки, вытирали слёзы умиления, глядя на внуков… Я стоала и думала, а мои артисты притихли. В зале воцарилась тишина. Серёжкино лицо стало пунцовым. Мне нужно было срочно принимать решение. Но какое? Мне нужно было крепко подумать. Нужно было выиграть время. Я объявила перерыв и вышла, якобы, позвонить по телефону.

 

Через несколько минут я возвратилась в зал. Серёжка грустно смотрел на меня. Он всё понимал. Он ждал приговор.

— Ребята, по местам! Продолжаем репетицию. Капитан Нелюба, на капитанский мостик!

 

Легко ли было принять такое решение, зная, что под угрозой срыв спектакля? Меня бы понял директор и учителя? Конечно, нет! На главные роли выбирают лучших, а не заик.

 

С Серёжкой мы оставались после репетиций, и я занималась с ним индивидуально. Заикаться мальчишка стал лет с двух. Во дворе дразнили. Серёжка замкнулся в себе и, рано научившись читать, прогулкам предпочитал чтение книг. Мы подружились с ним. Мальчуган рассказывал мне о прочитанном в детских энциклопедиях, я не скрывала своего удивления, когда оказывалось, что первоклашка знает то, чего не знала я. Потом мы вместе «пели» слова его роли. Серёжка стал посмелее и на следующих репетициях говорил уже довольно сносно.

 

И вот наконец через неделю была назначена генеральная репетиция в костюмах. В коридоре школы ко мне подошла женщина и представилась мамой Нелюбы.

— Подождите, так Вы же, если не ошибаюсь, психологом в нашей школе работаете? — узнала я женщину. Видеть-то видела, но пересекаться не приходилось и о том, что она — мама Серёжки, я даже не догадывалась.

— Нам точно шить костюм Капитана?

— А как же! Вы что, ещё не начали? Шейте немедленно!

С таким вопросом Татьяна подходила ко мне ещё несколько дней подряд и получала подобный первому разу ответ. Так она сомневалась до самой генералки, но костюм всё-таки пошила что надо!

 

Занавес открылся. Спектакль начался. Я и сама волновалась не меньше детей. В спектакле принимали участие сорок с лишним учеников, а остальные, к сожалению, заболели. Главных героев подменять не пришлось, все были на местах. На сцену бодро вышел Капитан…

 

Спектакль прошёл без сбоев. Я от волнения не помню, как говорил Серёжка. Заикался ли? Ребятишки сияли от счастья. Их хвалили и поздравляли учителя и родители, а директор поблагодарил и пожал каждому актёру руку.

 

После летних каникул я не вернулась в школу. Ставки преподавателей школьных кружков сократили по приказу Министерства Образования. Пришлось уходить. Меня пригласили на работу в Центр детского творчества. Жаль было расставаться с моими любимыми артистами, с удовольствием продолжала бы начатое дело. И дело не в отсутствии зарплаты. В Центре работа закипела так, что просто некогда было заниматься ещё и театром.

 

С Татьяной, как психологом, мне пришлось встретиться спустя три года, причём по очень неприятному поводу: мой младший отпрыск, восьмиклассник сбежал из семьи, бросил школу. Наш Саша решил жить взрослой жизнью с 23 девушкой, у которой была изолированная комнатушка в семейном общежитии. Первый поцелуй, первый секс… У какого пацана не вскружится голова? Но это – другая история.

 

Я тогда обратилась к Татьяне, как к школьному психологу, с просьбой помочь нам вернуть чадо на путь истинный.

— Конечно, помогу! — ответила мне Таня. — Вы же сделали для моего сына то, что не смогла сделать даже я, как профессионал.

— На моём месте так бы поступил каждый! — отшутилась я, не догадавшись, что вложила в эти слова Татьяна.

— Вы не поняли, после того спектакля Серёжа перестал заикаться!

— Как это?

— А вот так! Совсем! Я несколько лет билась. Работала с ним по разным методикам, к лучшим специалистам водила. Ничего не помогало. А спектакль помог! Я видела, что риск был очень большим. Сергей так переживал! У него от страха даже ноги заплетались, потому вся семья каждый вечер маршировала вместе с ним. Помните, Капитану нужно было пройти перед строем команды матросов, взяв руку под козырёк?

— А в чём был риск?

— У Сергея от заикания была куча комплексов… Спектакль был большим стрессом, но он-то и помог ему. Клин клином. Но маятник мог качнуться и в другую сторону.

 

Оказывается, я из добрых побуждений заставила ребёнка ходить по лезвию ножа! Разве я знала тогда, что моё добро могло обернуться огромным злом? Хорошо, что хорошо всё закончилось. А если бы нет? Как бы я пережила это? Как бы проклинала себя за свою доброту и принципиальность? Если бы перед генеральной репетицией Татьяна рассказала обо всём, то я не знаю, какой бы сделала выбор. Тогда я понимала только то, что отобрав после стольких репетиций у мальчишки роль, я бы морально добила его окончательно. Нанести такую травму неокрепшей детской душе? А зная об ужасных последствиях, пошла ли бы на такой риск? Тупик!

 

Сейчас Серёжка — студент, о заикании забыто, как о кошмарном сне. И хоть он по-прежнему — очкарик, но далеко не из робкого десятка. И слава Богу!