Было ещё тёплое октябрьское утро теперь уже далёкого 1982 года. Утренняя конференция врачей Ташкентского филиала Всесоюзного научного центра хирургии (ВНЦХ) АМН СССР как обычно начиналась в 8 часов 30 минут по местному времени.

Как подобается в крупных клиниках, все сотрудники центра в ожидании шефа уже давно заняли свои места в конференц-зале: в первых рядах – заведующие и старшие научные сотрудники отделов, главный врач клиники и заведующие отделениями, средних – младшие научные сотрудники и больничные ординаторы и задних (на галёрке) – клинические ординаторы и студенты.

Утренний гул, создаваемый оживлёнными деловыми и личными беседами отдельных групп сотрудников, то уменьшался, то усиливался, заполняя всё пространство невысокого, длинного помещения, расположенного на шестом этаже десятиэтажного здания и временно приспособленного под конференц-зал.

Последним в зал зашёл директор Ташкентского филиала ВНЦХ АМН СССР доктор медицинских наук, профессор, академик АН Узбекистана Васит Вахидович Вахидов и сразу же направился к кафедре на место председательствующего утренней конференцией.

Это был сутуловатый, худощавый пожилой мужчина среднего роста симпатичной восточной внешности, с прищуренными, необыкновенно добрыми карими глазами и коротко стриженными редкими тёмно-коричневыми волосами с проседью и лобно-теменными залысинами. Может быть, не только из-за своего имени, но и из-за этого необычайно доброго прищура он получил среди своих друзей прозвище "Вася"?! Все его ученики знали об этом и в разговоре между собой втихаря называли его по-доброму "дядей Васей". Несмотря на свой возраст, он шёл всегда быстро, по привычке широко размахивая левой рукой и держа правую руку в кармане своего халата.

Шеф одевался всегда очень просто и скромно. Я никогда не видел на нём броской модной одежды и, конечно же, дорогих золотых украшений. Единственным предметом, занимавшим его запястье на левой руке, были наручные часы, так необходимые в повседневной врачебной работе.

Как всегда, он был аккуратен, подтянут и прилежен: в отутюженном, чистом белом медицинском колпачке и халате, в белой рубашке и бежевых брюках, непременно, при галстуке и в своих светло-коричневых кожаных тапочках. Он всегда строго следил за своей формой и требовал её соблюдения от своих сотрудников, наказывая неприлежных врачей отстранением от курации* пациентов сроком на один месяц. Опрятность сотрудников, чистота и стерильность помещений клиники для него были превыше всего – "святая святых". Во время обходов отделений он частенько обращал внимание на врачебную форму сотрудников, а также на чистоту помещений, иногда даже проводя пальцем по стенам палат, процедурных, коридоров и туалетных комнат. И, не дай Бог, если видел пыль на своём пальце! В этом случае очень доставалось всем провинившимся а, особенно, тем, кто отвечал за соблюдение чистоты в клинике и отделениях: главному врачу, заведующим отделениями, старшим медсестрам и старшим сёстрам-хозяйкам.

Опоздавшие обычно не заходили в конференц-зал, а если и заходили, то старались делать это не заметно, не привлекая внимания присутствующих, а тем более внимание шефа. Он не терпел опозданий сотрудников и в этих случаях в спокойном тоне делал им замечания. Шеф умел делать так свои замечания, что после них уже нам, его ученикам, не хотелось опаздывать во второй раз.

Присутствующие на конференции приветствовали своего директора, встав со своих мест. И это, скорее всего, был не культ, а дань уважения учеников своему мудрому пожилому учителю…

 

Из биографии. Васит Вахидович Вахидов родился 13 декабря 1917 года в многодетной дехканской семье в древнем городе Туркестане на территории бывшей Алашской автономии (ныне Республика Казахстан, Южно-Казахстанская область). Окончив в 1939 году Ташкентский медицинский институт МЗ УзССР, свою трудовую деятельность он начал с работы рядового врача-терапевта. По иронии судьбы в годы Великой Отечественной Войны он становится хирургом, причём не простым, а незаурядным профессионалом с глубочайшими познаниями топографической анатомии и оперативной хирургии, диагностики хирургических заболеваний и травм. Скольких пациентов спас этот скромный человек за годы военной и гражданской хирургической практики и скольких – на глазах своих учеников! Кроме того, за спиной этого человека были успешно защищённые в 1950 году кандидатская диссертация на тему: "Функция поджелудочной железы при гнойных заболеваниях", а в 1962 году докторская на тему: "Плевральные сращения и значение их сосудов в легочном кровообращении". Прежде, чем стать директором центра, он долгое время работал заведующим кафедрой госпитальной хирургии Ташкентского государственного медицинского института МЗ УзССР. В 1973 года согласно Постановлению Совета Министров СССР № 70 и Приказа Министра здравоохранения СССР академика Б.В. Петровского № 970 "Об организации филиала Всесоюзного научно-исследовательского института клинической и экспериментальной хирургии (ВНИИКИЭХ) МЗ СССР в городе Ташкенте" Васит Вахидович Вахидов назначается директором данного центра, на посту которого остаётся уже до конца своей жизни. С самого начала он сам организовывает строительство Ташкентского филиала ВНИИКИЭХ МЗ СССР (будущего ВНЦХ АМН СССР) и принимает самое активное участие в этом, внося коррекции в генеральный план уже в ходе строительства центра. За время работы в Ташкентском филиале ВНЦХ АМН СССР он подготовил 15 докторов и 60 кандидатов медицинских наук, публикует более 180 своих и совместных со своими учениками научных работ, посвященных изучению почти всех разделов хирургии – заболеваний легких, органов средостения, желчных путей, печени, желудка, сердца, магистральных сосудов нижних конечностей, неотложных хирургических заболеваний органов брюшной полости и др. К тому же он заслужено становится действительным членом Всемирной ассоциации хирургов, главным редактором "Медицинского журнала Узбекистана" и членом редакционного совета журнала "Хирургия имени Н.И. Пирогова". Впоследствии В.В. Вахидов заслужено получает почётное звание "Герой Узбекистана"

 

Поставив с самого начала всю работу своего центра на принципах строгой субординации младшего медицинского персонала старшему, младших врачей старшим, а также ответственности старших хирургов за младших, ему удалось сплотить замечательный интернациональный молодой трудовой коллектив, который пользовался большим уважением не только в Узбекистане, но и за его пределами.

Он сам подбирал в клинику молодых хирургов, помогал им с трудоустройством и жильём, учил их, при этом никогда не ругал, а, тем более, никогда не позволял себе оскорблять, унижать и бить их по рукам инструментами. В то время во многих известных клиниках работа врачей строилась в основном на принципе: "Мясо ученика – учителю, а кости его – родителям!" Унизить, оскорбить и, даже, ударить своего ассистента в присутствии студентов, младшего и среднего медицинского персонала было нормой поведения многих знаменитых хирургов того времени.

Чуткое отношение, я бы сказал, тёплое отеческое внимание шефа к своим ученикам не забываемо никогда.

Вспоминается, как он ратовал за создание нормальных человеческих условий жизни для своих сотрудников во время сельскохозяйственных работ (сбора хлопка, овощей и фруктов). Всегда сам следил за этим, и если надо было, то не боялся "биться" за это даже с партийными чиновниками и боссами.

Также вспоминается и то, как я, будучи врачом-интерном, ассистировал ему на операции – резекции желудка. Когда я, не рассчитав свои силы, грубо потянул желудок, шеф спокойно сказал мне:

– Детка, не тяни желудок, это ведь – не мешок!

И этого было достаточно, чтобы потом я исправил свою ошибку.

Приветствуя научно-технический прогресс в хирургии, заставляя своих учеников постоянно совершенствовать макрохирургическую и микрохирургическую технику оперативных вмешательств на основе последних достижений науки и техники, шеф, тем не менее, всегда оставался верен своей, казалось бы, "первобытной" технике оперативных вмешательств. В то время, когда все его ученики уже давно пользовались различными модификациями сшивающих аппаратов при резекции* желудка, Васит Вахидович при наложении первого ряда П-образных швов на культю желудка использовал обычную прямую швейную иглу. Интересно, что эта игла в его руках становилась волшебной. Я не помню ни одного случая несостоятельности желудочно-кишечного анастомоза* после его резекций желудка. При этом он всегда работал с тканями максимально аккуратно, бережно и атравматично.

Шеф не терпел нерадивых и зазнавшихся учеников. Помниться, как однажды во время клинического разбора шеф отреагировал на бравое заявление одного из самых лучших его учеников Янгиева А.Х. сделать резекцию желудка пациенту со стенозом* привратника без всякой предоперационной подготовки (а именно, трёхдневного промывания желудка), тем самым пренебрегшего святыми канонами классической хирургии.

– Жаль, Ахмад Ходжаевич, что я безрезультатно потратил столько времени на вас! – сказал ему Васит Вахидович.

После чего хирург понял, что этим пренебрегать нельзя, и извинился перед всеми. Может быть, Ахмад Ходжаевич и сделал бы эту операцию удачно (он был, как говориться, "хирургом от Бога") один раз, но в другой раз, пренебрегая основными принципами хирургии, мог бы получить тяжёлое послеоперационное осложнение и убить больного.

И всё-таки замечательно, что в этот день председательствовал, именно, он – Васит Вахидович! Все врачи, особенно молодые, знали как живо, интересно и поучительно проходят конференции с его участием и поэтому старались не пропускать их. Скучно проходили конференции, на которых не присутствовал шеф из-за своей занятости в операционной или же в связи с отбытием в командировку, ведь он был настоящим хозяином клиники, опытным авторитетным вожаком и величайшим эрудитом для всех хирургов центра. Каждый врач старался подражать и во всём походить на своего шефа.

Поприветствовав своих сотрудников, Васит Вахидович присел и начал утреннюю конференцию, попросив ответственного дежурного хирурга подняться на кафедру и доложить о прошедшем ночном дежурстве. Сообщив о вновь поступивших пациентах и операциях, проведенных за время дежурства, ответственный начал доклад о пациентах, переданных палатными врачами дежурным для динамического наблюдения в связи с нестабильностью их состояния или в связи с затруднениями в диагностике их заболеваний или повреждений. Доклад его был краток, лаконичен, максимально точен (искажать факты, а тем более врать в хирургии нельзя, за каждым словом врача стоит жизнь больного). Иногда доклад прерывался вопросами шефа, которые касались всяких анатомических, диагностических, клинических, оперативных особенностей и тонкостей хирургии. То, что понятно простому врачу, то никогда не понять простому смертному человеку. Уж очень специфичны медицинские термины и медицинская фразеология, уж очень точен и скуп врачебный язык, в нём практически нет места для лирических отступлений, а если они и бывают, то – крайне редко!

Затем на кафедру поднялся ответственный дежурный реаниматолог. Лицо его выглядело несколько утомленным, веки были припухшими от бессонной ночи, склеры глаз были слегка пожелтевшими. По его внешнему виду было видно, что он провёл трудное, беспокойное ночное дежурство и чем-то был очень озабочен и озадачен. Как всегда, его доклад начался с сообщения о состоянии самых тяжёлых пациентов в реанимационном отделении центра.

Одним из них был двенадцатилетний пациент, доставленный накануне по линии санитарной авиации из Областной клинической больницы (ОКБ) города Бухары. Из истории болезни было известно, что подросток попал под трактор, в результате чего получил травму – множественные разрывы печени, осложненные тяжёлой гемобилией* и тяжёлым травматическим шоком. Врачи Бухарской ОКБ, сделав всё возможное и невозможное (лапаротомию*, ушивание и тампонаду* разрывов печени, неоднократные гемотрансфузии*), направили пациента в экстренном порядке в Ташкентский филиал ВНЦХ АМН СССР в связи с продолжающимся тяжёлым кровотечением. В центре уже два маститых хирурга (руководитель отдела хирургии печени и желчевыводящих путей, доктор медицинских наук, профессор Рябухин Израиль Абрамович и руководитель отдела хирургии желудочно-кишечного тракта, доктор медицинских наук, профессор Хачиев Лев Григорьевич) провели две безрезультатные релапаротомии*. Кровотечение не останавливалось, пациенту в реанимационном отделении постоянно проводились гемостатическая*, гемотрансфузионная и противошоковая терапия, но, несмотря на это, его состояние прогрессивно ухудшалось.

После доклада ответственного дежурного реаниматолога всем сотрудникам центра стало ясно, что шансов на спасение этого маленького пациента практически не осталось. Мальчик был обречён на смерть.

Молча выслушав доклад ответственного дежурного реаниматолога, шеф с глубоким сожалением заключил:

– Да, мальчика мы теряем… Жаль, всего двенадцать лет…

Было видно, как в эти минуты он переживал со всеми присутствующими на конференции врачами за судьбу этого маленького пациента…

Последовала минута томительного молчания председательствующего и присутствующих сотрудников. Шеф погрузился в глубокие размышления, тяжко выдыхая каждый раз воздух из груди, иногда казалось, что он впал в прострацию, в транс…

Вдруг глаза шефа блеснули живыми огоньками в вновь появившемся добром его прищуре, он заметно оживился и сказал:

– А что, если мы попробуем сделать ему эндовазальную эмболизацию* собственно печёночной артерии?!

– Что Вы думаете по этому поводу, Владимир Александрович? – вдруг он обратился к высокому, худощавому, тёмно-русому, молодому сотруднику отдела ренгенологии и радиологии, специализирующемуся в области селективной ангиографии* и эндовазальной хирургии.

– В данном случае эндовазальный метод остановки кровотечения более предпочтителен, чем оперативный, так как менее травматичен, а, следовательно, и менее опасен для пострадавшего! Мне, кажется, задача технически выполнима! Конечно, вам будет очень трудно, ведь придётся катетеризировать и эмболизировать саму собственно печёночную артерию. Если вы не сможете выполнить это вмешательство, тогда я пойду на релапаратомию и перевяжу эту артерию. Не надо забывать, что, согласно статистическим данным, летальность при выключении из кровообращения (перевязке или эмболизации) собственно печёночной артерии составляет 50% в связи с возможным послеоперационным некрозом печени. Но надо рисковать, может быть, так и только так мы сможем спасти жизнь мальчику! – продолжил шеф, обращаясь ко всем присутствующим в зале сотрудникам.

В этих словах чувствовалась вера учителя в своего ученика и готовность прийти к нему на помощь в случае отрицательного результата.

Ранее молодому врачу не приходилось делать таких сложных эндовазальных вмешательств, поэтому ответ его прозвучал несколько неуверенно:

– Надо попробовать, Васит Вахидович!

– Тогда быстро берите больного в телерентгеноперационную, для его спасения у нас остаётся совсем мало времени! – скомандовал шеф!

Конференция на этом была завершена, все врачи направились на свои рабочие места, у каждого из них были свои дооперационные и послеоперационные пациенты, которых надо было лечить, готовить к операциям или перевязывать. Ну, а свободные от работы сотрудники, а также клинические ординаторы и студенты пошли в телерентгеноперационную, посмотреть на новую, ранее не производившуюся в центре операцию – эндовазальную эмболизацию собственно печёночной артерии.

Отдав последние свои распоряжения операционной медсестре, Владимир Александрович быстро помылся. К этому времени пациент уже был доставлен из реанимации в телерентгеноперационную, и ему уже анестезиологом проводились премедикация и наркоз.

Под общим наркозом, под контролем телерентгеноскопа через прокол правой бедренной артерии пациента Владимир Александрович профессионально катетеризировал брюшную аорту, а потом и чревный ствол, тяжелее было с катетеризацией общей, а затем и собственно печёночной артерии (чтобы понять всю сложность данного эндовазального вмешательства, попробуйте, не вынимая из мешка, сначала найти, а потом нанизать нитку в ушко иглы). Риск попасть и эмболизировать ветви артерий соседних органов был велик, что неминуемо могло привести к их некрозу, ну, и, конечно же, к смертельному исходу и без того уже тяжёлого пациента. Молодой специалист от напряжения сильно вспотел, свободная от ассистенции операционная медсестра то и дело протирала тампоном его широкий лоб, покрытый большими каплями испарины и пота, а также запотевшие стёкла его очков. Было сделано несколько отчаянных попыток, прежде чем ему удалось катетеризировать общую, а затем и собственно печеночную артерию. И всё же последняя попытка удалась! Все присутствующие облегчённо вздохнули, остальное уже было делом техники: эмболизация проходит успешно и кровотечение у пострадавшего останавливается прямо на операционном столе.

Сразу же после операции Владимир Александрович доложил об этом шефу, Васит Вахидович очень обрадовался и поблагодарил его за успешно проделанную работу.

Состояние двенадцатилетнего пациента после эндовазальной остановки гемобилии быстро пошло на поправку, и в скором времени он выписался домой. В день выписки улыбающийся, смугленький, худенький, долговязый подросток со своим отцом обошёл всех своих спасителей. Все сотрудники радовались вместе со своим маленьким пациентом. Была большая гордость за Ташкентский филиал ВНЦХ АМН СССР, за его директора академика Вахидова Васит Вахидовича, молодого эндовазального хирурга Владимира Александровича Гросса* и других сотрудников, отчаянно боровшихся за жизнь этого маленького пациента. Твёрдо знаю одно, если бы тогда молодой эндовазальный хирург не выполнил свою миссию, Васит Вахидович пошёл бы на операцию и спас бы этого маленького пациента. Это было в его характере – до последнего бороться, не теряя веры в спасение больного или пострадавшего…

Как иногда человеческая жизнь, самое дорогое, что есть у него, может зависеть от какой-то одной нелепой случайности.

Умер бы великий русский поэт Александр Сергеевич Пушкин в возрасте тридцати семи лет от касательного пулевого ранения прямой кишки, осложнённого гемоперитонитом, случись чудо и окажись на месте всех лечащих врачей поэта хотя бы один хирург с подготовкой, соответствующей уровню рядового хирурга нашего времени?! Думаю, что нет!

Умер бы этот маленький пациент, если бы в тот день не было на работе шефа, если бы он не председательствовал на утренней конференции, если б тогда его не посетила эта опережающая время врачебная мысль, и если бы шеф просто смирился с этой безысходной ситуацией?! Конечно же, мальчик бы умер так называемой "законной, должной смертью": "законной", потому что за эту смерть не пришлось бы отвечать перед законом врачам, до последнего боровшимся за жизнь пострадавшего; а "должной", потому что бывают случаи, когда уровень накопленных современных базовых врачебных знаний ещё не достаточен для решения некоторых настоящих медицинских проблем.

Но, к великому счастью, произошло настоящее чудо – спасение страждущего умирающего юного пациента через какое-то необъяснимое, озаряющее, чудотворное, волшебное, божественное вдохновение жаждущего помочь ему старого мудрого хирурга.

 

Прошло много времени… Развалившийся Союз Советских Социалистических Республик переименован в Союз Независимых Государств, Ташкентский филиал ВНЦХ АМН СССР – в Специализированный центр хирургии МЗ Республики Узбекистан. В 1994 году на 77 году жизни перестало биться сердце Героя Узбекистана – директора центра доктора медицинских наук, профессора, академика АН Узбекистана Вахидова Васита Вахидовича. В 1995 году указом президента Республики Узбекистан Ислама Абдуганиевича Каримова Специализированному центру хирургии МЗ Республики Узбекистан присвоено имя академика Васита Вахидова.

Но до сих пор память о дорогом учителе продолжает жить в моём сердце! Всякий раз, когда принимаюсь за лечение тяжёлобольного или тяжело пострадавшего, я всегда вспоминаю об этом удивительном, уникальном случае исцеления – спасении страждущего через вдохновение жаждущего, и это меня одухотворяет, обнадёживает и окрыляет, как врача-хирурга.

Я очень благодарен судьбе, что когда-то мне довелось учиться и работать под руководством этого Настоящего Человека, Доброго Учителя и Великого Хирурга!

Светлая Вам память, дорогой Васит Вахидович!

 

Пояснения и значения использованных специальных терминов:

 

курация – лечение;

резекция – иссечение;

анастомоз – соустье;

стеноз – сужение;

гемобилия – кровотечение из разрывов печени через желчевыводящие протоки в просвет кишечника;

гемотрансфузия – переливание крови;

лапаротомия – вскрытие брюшной полости;

тампонада – метод остановки кровотечения тампонами;

релапаротомия – повторное оперативное вмешательство, сопровождающее вскрытием брюшной полости;

гемостатический – кровоостанавливающий;

эндовазальная эмболизация – метод внутрисосудистой остановки кровотечения с помощью эмбола, пущенного в кровоток;

селективная ангиография – рентгенологическое исследование органов, основанное на избирательной катетеризации сосудов и введении в них рентгеноконтрастных веществ

Гросс – вымышленная фамилия сотрудника; к сожалению, прошло много времени, некоторые факты стёрлись из моей памяти.

 

(Р.А. Шерланов, г. Нукус, 10.08.2011 г.)