ОН ВЕРНЁТСЯ В ТВОЙ ГОРОД

 

Тишина, заносимая снегом зимы -

Незатейливый, в общем - то, видеоряд.

 

Тот, с которым вы так и не стали на "мы",

Нынче там, где огни семафоров горят.

 

Он вернётся в твой город, всё тот же чудак,

На одно лишь мгновенье: приехал - и нет.

 

Возвращение в прошлое выглядит как

Чуть помятый железнодорожный билет.

 

Не читай его писем. О нём не грусти.

Не окупится эта ненужная боль.

 

У него всё в порядке. В порядке. Почти.

Время суток - темно. Время жизни - любовь.

 

Он вернётся в твой город, но в этот же день,

Вдруг сорвавшись, к нему ты поедешь сама.

 

И его не узнав ни в одном из людей,

Ощутишь: расстояния сводят с ума.

 

Точно также, как некогда чувствовал он,

Приезжая к тебе и тебя не застав.

 

А потом - проклиная вокзал и перрон,

И гудящего поезда синий состав.

 

Он вернётся в твой город, но будет готов,

Что получится также, как было тогда.

 

А однажды в одном из чужих городов

Станут рядом на миг ваши с ним поезда...

 

БЕЛАЯ НОЧЬ

 

На Васильевский остров я приду умирать...

И. Бродский

 

То ли небо проколото Адмиралтейской иглою,

То ли плачет оно, вспоминая про время былое,

То ли белая ночь, слишком сильно увлёкшись игрою,

Создала антураж, и не знает, что делать теперь-

В общем, дождь всё никак не торопится угомониться;

Сделать фото нельзя - будут сильно распывчаты лица;

Только школьникам радость - размыть в дневнике единицу,

Впрочем, школьники спят, и у каждого заперта дверь.

 

Петербург без дождей невозможен, немыслим и всё же

Слишком трудно не впасть от воды в состояние дрожи,

Так что ежели чьи-нибудь губы воскликнут "О, Боже"-

Это чтоб не использовать мата, не более чем.

Город выглядит в дождь очень скромно и как-то неброско,

Оставляя в душе ощущение просто наброска,

Где и все постовые, стоящие на перекрёстках-

Часть пейзажа, как в слове, к примеру, "чердак" буква "ч".

 

Это блажь - приходить умирать на В.О.,

Ибо смерть своенравна, и с ней сторговаться непросто-

Это дама сама выбирает без всяких вопросов

Где, к кому и когда без звонка заявляться на чай,

Только если бы жизнь мне сама предоставила выбор

Места, где б я хотел, чтобы тихо однажды я выбыл,

Я бы тоже, наверное, выбрал Васильевский, ибо

Его линии в линию жизни слились невзначай...

 

ИТАКА

 

Это больше не эпос, а цирк-шапито.

Отгремела война, и теперь всё не то,

И герой недоволен сюжетом.

 

Так бывает - вернёшься, а острова нет;

Изменилась Итака /за столько-то лет!/;

Пенелопа… Не стоит об этом.

 

Это больше не эпос, а фильм - трагифарс

О крушении - тех, что внутри - государств,

И, пока не покажутся титры,

 

Ждать не нужно, но время до них засекай,

Забывай, забывай всех своих Навсикай,

Даром, что улыбаются хитро.

 

Это больше не эпос, а так, путевой

Незатейливый очерк с идеей одной:

Там - не место тебе, здесь - не климат.

 

Ты вернулся. Теперь - привыкай к суете,

И к тому, как в глаза улыбаются те,

Что когда-нибудь после не примут.

 

Что ж, признайся себе: ты - хреновый Улисс.

Человек состоит на три четверти из

Им самим же придуманных мифов.

 

Не с того ль, завершив путешествие тут,

На дорожный свой труд, многолетний свой труд,

Ставишь гриф «совершенно сизифов»?

 

ПРОГУЛКА

 

Не ходи не горюй от ума над разливом каналов и рек.

Жизнь тебя ещё спросит сама: "кто ты будешь таков, имярек?".

 

В кабаке, где над столиком дым, пей вино, говори о любви –

всё равно умирать молодым, сколько лет перед тем ни живи...

 

И ступает в осеннюю стынь, персоналом обсчитан, герой:

в этом городе даже мосты - не всегда, но - разводят порой.

 

Лезь на крыши, забыв о годах: город как на ладони, гляди,

и по линиям Васьки гадай обо всём, что ещё впереди.

 

Всё ты бродишь, не зная опять, чем потешиться в долгие дни:

то ли денег у друга занять - может быть, станет чаще звонить.

 

То ли просто и нетяжело провожать эти дни по уму:

если время своё отжило - значит, вечная память ему.

 

ПАССАЖИР

 

…и когда ни забав, ни затей,

жизнь – по швам, и друзья ненадёжные,

человек из возможных путей

выбирает железнодорожные –

 

и в задаче предельно просты

и условия все, и решение:

вот твой поезд, вот, собственно, ты,

ощущающий вкус поражения.

 

потому что отнюдь не герой

ни другого, ни этого времени,

уезжай – предночною порой

в семафорно-шлагбаумной темени…

 

на столе абрикосовый сок,

за окном - снегопадное крошево,

стук колёс ударяет в висок,

вышибая из памяти прошлое.

 

сочетание рельсов и шпал –

судьбоносное, хоть и неброское.

забывай, в чьих ты жизнях играл

роли, явно достойные «Оскара».

 

забывай, забывай навсегда

то, что больше уже не получится,

ты ещё возвратишься сюда -

и никто не успеет соскучиться.

 

и ещё, по прошествии лет,

у моста, в темноте, поздним вечером,

бросишь в Чижика горстку монет -

а загадывать, в общем-то, нечего…

 

ПРОСТО ЖИТЬ…

 

просто жить, просто жить, покуда

мир с собою не стал войной,

в заведении «Барракуда»

пить эспрессо, причём двойной,

не судить ни живых, ни мёртвых,

ибо сам-то не свят, пока,

и отсчитывать дни, и мёд их

собирать как нектар с цветка,

и надеясь, что «время лечит»,

на каком-нибудь рубеже,

ожидая, что станет легче,

вдруг понять, что легко – уже.

и однажды, со всеми квит, ты

пробудишься, и вот она –

вожделенная dolce vita,

заслужил, получай сполна.

и пока что здоров и в силе,

и пока что осталась прыть,

да и все, кто тебя любили,

продолжают тебя любить.

 

СИГАРЕТЫ И КОФЕ

 

были дни и похуже да вспомнишь едва ли теперь

если их позабыть составляло немало труда

видишь город пустующий это дружочек тебе

запиши в дневнике: одиночество- это когда…

 

что же лоб разбивать и доказывать с пеной у рта

эксклюзивное право на счастье и прочую чушь

если вечной преградой известный вопрос на черта

не такой уж и прочной а всё же попробуй разрушь

 

просто разницы нет что васильевский что монпарнас

поменяешь местами а миру вокруг хоть бы хны

знаешь наши стихи никому не нужны кроме нас

мы и сами уже никому кроме нас не нужны

 

просто разницы нет что флоренция что третий рим

и в единое нечто пространство сливается где

мы играли в подпольщиков а угодили в мэйнстрим

мы глупили всерьёз и с улыбкой наделали дел

 

вот тебе и расплата сказать по-другому расчёт

худобою и ложью настенного календаря

повторяй же как мантру быть может поможет ещё

всё в порядке в порядке в порядке в порядке в поря…

 

Увези меня в город

 

Увези меня в город, невиданный прежде

С пресловутым названием N.,

Где раскинулась главная улица между

Дряхлых зданий и выцветших стен;

Где угрюмо косятся кресты на погосте;

Где не носят одежд от кутюр;

Где вокзал удивляет столичного гостя

Самой скромной из архитектур.

 

Увези меня в город, где клёны и липы,

Увези, да за труд не сочти -

Чтобы вспомнить в столовой советского типа

Вкус компота, забытый почти.

Чтобы за день (недолгий) увидеть вдвоём всё,

Что под силу увидеть глазам;

Чтоб, когда мы с тобою оттуда вернёмся,

Нам с тобой было что рассказать.

 

Увези меня в город, где есть в каждом доме

Самовар, керосинка, ружье;

Там залезешь на сопку - и как на ладони -

Город весь будет виден с неё.

Там не скажут "привет", ибо все - незнакомцы;

Там ещё помнят слово "стерня"...

Ну так что ж, решено. С первым проблеском солнца -

Увези меня. Прочь. От меня.

 

зимнее письмо наташе-1

 

здравствуй, моя наташа, девушка-полумиф.

в день, когда снег заносит александрийский столп,

снова пишу письмо я, так и не получив

ни одного ответа на предыдущих сто.

 

ставим зиме диагноз: снег и орви.

если тебе вдруг станет холодно невзначай,

значит, февраль на свете, где от былой любви

лишь остаётся привкус, гадкий, как lipton-чай.

 

значит, лечись настойкой и переменой мест.

это совсем не сложно, главное, не простыть.

как некто цезарь молвил, "алеа якта эст":

вот тебе зажигалка - на, поджигай мосты.

 

вижу тебя так ясно, будто бы наяву:

шумный перрон вокзала; всюду, конечно, снег.

вот ты стоишь, сжимая чёртов билет в москву,

и обещаешь небу всё "позабыть навек".

 

страсть к задушевным фразам - это, поверь, беда.

[не говори "навеки", слово назад возьми].

знаешь, моя наташа, вечность - она всегда.

это как на литейном пробки часам к восьми.

 

всё в этом мире, впрочем, сводится к одному:

выплыть со дна наверх и заново лечь на дно...

что же, моя наташа. вот и конец письму.

жди, ибо очень скоро будет ещё одно.

 

зимнее письмо наташе-2

 

Если холодно, мрак, зимний вечер, и ни чай не спасёт, ни шабли, если Невский в снегу и Кузнечный - значит, здравствуй, моя Натали. Подобрав подходящее слово для приветствия / солнце - ? малыш - ?/, я письмо напишу тебе снова; ты в ответ, как всегда, промолчишь. Что молчание? Как ни гордись им, на тебя - и обидеться грех. Но из всех, кто не пишет мне писем, ты не пишешь всегда лучше всех. Жизнь идёт в направлении "мимо", и, попасть не стараясь в мишень, измеряю количеством дыма то, насколько паршиво в душе. И - на юность не рано ль молиться? - но, хотя ещё молод /скажи!/, в шуме радиоволн из столицы я всё чаще ловлю "Ностальжи". Всё смешалось. На свете, похоже, не бывает прекрасных времён. Рубикон должен быть уничтожен. Карфаген должен быть перейдён. Ах, Наташа, оставь шуры-муры, я теперь понимаю в тоске:

мы с тобою всего лишь фигуры на большой чёрно-белой доске. Вечна партия в шахматы эта /замечаешь иронию, ы?/, где с одной стороны - силы света, а с другой - соответственно, тьмы. Но и пешкой немало протопав, я не шёл на поклон королю - просто я не люблю мизантропов. Я вообще никого не люблю. Что из нового? Вроде всё так же. Дом культуры снесли, говорят. Ах, Наташа, Наташа, Наташа, зря ты всё же уехала, зря, этот город "над вольной Невою" променяв на другой, с буквы "М." - так с Parlament'а lights поневоле переходят на синий L&M... Я надеюсь, письмо завершая, что мы встретимся вновь бла-бла-бла - да, Земля, может быть и большая, но она, как известно, кругла.

 

 

Диптих ФИЛОСОФИЯ НЕВОЗВРАЩЕНИЯ - II

 

ГОРОД, ОТКУДА

 

На что ж ты надеялся? Видно, на чудо,

Когда, нагулявшись, пришёл.

Но «город, в котором» стал «город, откуда»,

И это не есть хорошо.

На улицах прежних, где буквы не любят

Кириллицу, выбрав латынь,

Знакомых не встретишь, но кто эти люди,

Что помнят тебя молодым?

 

Теперь тут пейзаж поменялся привычный,

И нового нынче сполна –

Есть даже кофейня, где кофе приличный,

Не то, что в твои времена,

Но, чтоб не попасть в криминальные сводки,

Лишь днём наблюдай, как народ

Живёт не спеша. Умирает от водки,

И всё же по-прежнему пьёт.

 

Покуда ничто не должно приключиться,

Покуда один, сам с собой,

Смотри же, дивясь, как меняются лица

От противоречий с судьбой…

Смотри же, как дождь льёт на город и область,

Стучит – и сказать бы, что в такт…

Но дождь в данном случае – это не образ,

Нет. Дождь в данном случае – факт.

 

УХОДИ

 

Территории здесь пусты,

И кругом только пыль. Итак,

Одиссей, не вернулся ты

Ни в одну из своих Итак.

 

Уходи. Что ни ставь на кон,

Прежний путь твой неповторим.

Плачь же, Цезарь, твой Рубикон

Перекрыл тебе доступ в Рим.

 

Слышишь, колокол: бом-бом-бом,

Видишь, небу грозит гроза.

Чтоб не стать соляным столбом,

Не оглядывайся назад.

 

Уходи. Что ты здесь нашёл?

Стоит вовремя лечь на дно,

Чтоб из нескольких тысяч зол

Выбрать меньшее. И одно.

 

К чёрту звания и чины -

Позабудь хоть на полчаса.

Эй, Эгей, э-ге-гей! Черны

Возвращения паруса!

 

ДРУГИЕ

моему поколению, как бы пафосно это ни звучало

 

5.

 

и теперь мы другие.

на время списать не получится:

как оно ни бежит,

изменяется лишь антураж.

мы не стали умней,

но разборчивей стали в попутчиках,

и теперь вместо "Твой"

мы в письме ставим

"искренне Ваш".

 

посмотри же вокруг -

мы друг друга туманом окутали,

да и сгинули в нём,

только тень от себя сохранив,

и теперь вместо нас -

только буквы e-mailов в компьютере,

вместо встреч – SMS,

вместо памяти - фотоархив.

 

4.

 

да, теперь мы другие.

приятели нас не узнали бы...

только вот нам теперь

не до них. потому что - дела.

 

что я делал вчера?

 

у меня стопроцентное алиби:

стены слышали, как

я шагал от угла до угла

и твердил в телефон

(то есть, лил из пустого в порожнее),

что сегодня - никак,

да и завтра, пожалуй - увы...

 

здравствуй, время возможностей,

прежних времён невозможнее.

 

наши лица серьёзны,

а наши улыбки кривы.

 

3.

 

мы теперь и друзьям

произносим жеманное "здравствуйте",

но прощают нам спесь -

кто - за молодость,

кто - за пятак;

мы почти что уже

научились завязывать галстуки,

но из нас ни один

на флагшток не нанизывал флаг,

потому и живём -

без эмблем, да и, в общем, без родины,

если родина - там,

где никто не смеётся нам вслед;

 

наши жизни ещё

даже наполовину не пройдены,

а уже и не счесть

веку нашему выпавших бед.

 

2.

 

посмотри на себя.

на меня.

и ответь:

кем же стали мы?

 

/все любили друг друга.

теперь каждый любит себя/.

 

наши взгляды теперь

стали столь умудрённо-усталыми,

что на нас, молодых,

невозможно глядеть, не скорбя.

 

впрочем, всё это флёр,

но отдёрни мешающий занавес -

и увидишь за ним

не особенно много чего:

посиделки в кафе,

да цитаты из фильмов Рязанова,

(видя кадры которых,

хоть кто-то, но выдохнет "о!")

 

1.

 

и кругом – двойники.

 

что ж, выходит, нас всех одурачили

те, кто нам говорили

о неповторимости нас.

 

что ж, подводим итог:

мы оболганы. так ли, иначе ли.

жаль, но каждый второй

в этой лжи, как в болоте, увяз.

 

что ж, теперь мы другие.

 

судьба победила в игре меня

/я держал с ней пари,

что смогу сам себя превозмочь,

и не стать тем, кем стал…/

 

0.

 

…ровно час. по московскому времени.

 

запоздалый трамвай.

небо.

звёзды.

бессонница.

ночь.