**** Слышишь, месяц подходит к концу? Вероятно, февраль. Если выпуклой стала луна и прозрачной, как лупа, за которой огромная грезится жизнь, Оскар Уайльд долго будет открытым на первой странице, и глупо забывать, что играющий в шахматы множит печаль. Лучше выйди во двор, озираясь, с пластмассовым луком на судьбу поохотиться, что по нелегкой воде уплывает в прошедшее. Спросишь: «Давно ль это было?» Догоняй — может быть, на бегу догадаешься, где, на каком берегу подогретым глинтвейном поили, чьими спичками, кто говорящий огонь на плите разжигал (в Рождество? в Новый год ли по старому стилю?), за какой занавеской закат замерзал, и пурга заметала заезжих друзей. Нынче самое время для волошинских рыжих пейзажей. В полях облака собирают растаявший снег (на каком языке им сообщить о весне?), и в трехмерном пространстве тоска далека, как предмартовский голос в немом черноземье. 23.01.2006г. |