1

Молодой солнечный луч резво блуждает со стены на постель, прячась в локоне каштановых волос. Маленькая спальная комната наполнена ароматом полевой ромашки и яйца, что она вчера с нянюшкой втирала для блеска волос. Острый розовый ноготок упёрся в конец солнечной нити, словно повелевая ей остановиться. Нила ещё не отошла от гипноза сна. Зажмуря глаза, она пытается вернуться в его волшебный мир. Звуки зари дополняют сочными красками настроение. Где-то кудахчет бабушкина квочка, атукает деревенская детвора, а нянька Анастасия стряпает внизу на кухне. Оказывается, жизнь в деревне не так уж и скучна. Правда не будет баллов и званных ужинов. Разве что только у местных купцов да священника. Но ведь могут же и они быть интересными людьми.

Ожидание прекрасного усилил неожиданный визит божье коровки. Здорово.

Ванильный рогалик с маслом и клубничным вареньем. Мятный чай, и жужжание шмелёнка у цветочного горшка. Запах бабушкиного парфюма. Странно, после двадцати лет жизни в деревне, она всё ещё сохранила своё пристрастие к духам. Даже здесь, в срубленной избушке, остаётся примадонной.

— Как спалось?

— Здорово, бабулька, здорово!

Этот голос возвращает равновесие жизни. Бабушка, наверняка, ничего не знает. Сердцем чувствует. Погладит по голове, накормит своими превосходными пампушками, и будет часами рассказывать о хозяйстве. Вроде и не было никогда тридцатилетней жизни под всеобщие крики «Бисс» и «Браво» театральных гурманов. И потихоньку, от монотонно звучащего бархатного голоса, все прежние переживания отступают.

— В деревне, барышня моя, всю хандру враз как рукой снимет. А мы с Вероникой Андреевной процесс выздоровления ускорим.

Няня Анастасия. Пожилая женщина, знающая наизусть неисчислимое количество сказок и прибауток. Она совсем не такая, как няньки у подруг Нилы. Няню, или «смотрительницу», как называет ее сама Нила, выбирала бабушка. И пускай няня Анастасия не знает ни одного иностранного языка, зато как точно угадывает погоду на неделю вперёд по поведению букашек и деревьев! Только она может замаскировать на платье случайное пятно от вина так искусно, что никто об этом и не догадается. А разве может кто-нибудь кроме неё понять все юношеские переживания её, Нилы.

— А о чём это вы сегодня так шептались в парадной? Ну-ка не отводите глаз. Я уже взрослая, через неделю и два месяца двадцать лет, как-никак. Бабуличка. Нянечка Анастасиюшка. Скажите! А я для вас спою. Вашу любимую «Соловушку». Ну, ладно. Всё равно выведаю! Целую. Я побегу.

— Подожди, дожуй прежде.

— Бабулька, уже.

Кристально чистый воздух усилил краски майского дня. Солнце уже приблизилось к макушке старой берёзы. Надо успеть к речке, пока там нет деревенской детворы.

— Они все уже такие смугленькие, а я. Впрочем, у меня аристократически бледная кожа. – Так вот размышляя, Нила не заметила, как очутилась у маленькой заводи, излюбленного места всех покотиловцев. Деревенские женщины, громко смеясь, полощат бельё, а неподалёку в воде резвится детвора. В нескольких метрах от купающихся, плавают стаи гусей и уток. Весело, но многолюдно.

Нила решила пройтись вдоль берега, в поисках тихого местечка, где можно искупаться, а после почитать незатейливый роман Барбары Грейц. А затем, можно и бабушке помочь.

В укромном местечке, оттенённого плакучими ивами и пирамидальными тополями, время летит быстро. Особенно, когда есть над чем поразмышлять. А книга даже и не понадобилась. Хотя нет, как подушка, она послужила отменно.

— Я бы не советовал вам так беспечно лежать на росой траве. Детей не будет. Тогда не о ком станет уже вздыхать.

От неожиданности Нила чуть не подпрыгнула. Вовремя сумела овладеть собой. Но вот голос, как назло, пропал. Лежание на мокрой траве дало о себе знать. Наверное, температура завтра будет…

— Николай. – Парень подал руку, чтобы Нила смогла подняться с травы.

Смущённое молчание нарушила прибежавшая борзая. Только теперь Нила заметила охотничье обмундирование парня. И с природной девичьей наблюдательностью, отметила – слишком красив.

— А я ни о ком и не вздыхаю. Пускай они мною болеют. Спасибо за дельный совет. А вы от куда? Раньше я вас не видела.

— Покотиловский. Как вас зовут?

— Нила. А на что вам моё имя?

— Открытки поздравительные писать, когда первенца своего родите.

Такого фамильярного поведения Нила снести не могла. Стоит и улыбается. Да ещё прямо смотрит в глаза. Думает старше, потому можно столь невежливо разговаривать! Какое ему дело до моего первенца?!

— Ну, не беспокойтесь, право. К тому времени у вас будет уже плохое зрение и рука не твёрда. Как же вы умудритесь-то открытку мне написать? И долго вы за мной подглядываете?

— Да, нет. Только подошёл. Персик притащил. Думал утка в камышах, а оказалось гусыня… Не обижайтесь. Я пошутил.

— Такие шутки не делают ваш образ краше.

— Мне всё равно. Идём Персик.

— Ой, книга!

Ведя занимательную беседу, Нила и не заметила, как ветром книгу унесло в реку. Теперь её любимый роман уплывает вниз по течению. От обиды и отчаяния она по-детски закусила краюшек нижней губы.

— Вот, досада!

Борзая, не дожидая приказа хозяина, кинулась в воду за необычной добычей. Опережая течение, она упорно догоняла изрядно попорченный любовный роман. Через несколько минут, Персик мокрый, но весьма довольный своим подвигом, поскуливал у ног своего хозяина.

— «Ароматы итальянкой ночи». Эх, вы, «лирика». Держите, своё познавательное чтиво.

— Спасибо, Персик!

Ниле, вдруг, стало стыдно. Вроде она светская глупышка. А ведь, он именно так сейчас и думает. От чего же так досадно. Ещё минуту назад ей было бы безразлично. А теперь…

— До завтра. Вы ведь сюда завтра придёте?

— Ещё не решила. – Обманула. На самом деле, уже решила – обязательно придёт.

По возвращению домой, Нила закрылась в библиотеке. Благо бабушка отдыхала, после хлопот в своём уникальном фруктовом саду. Знакомые с детства книжные полки, забитые изданиями разных эпох, вернули спокойствие. Они даже пахнут по-особенному…

 

2

Это утро Нилы началось с полчасового наведения макияжа и укладки волос, которые постоянно выбивались из аккуратно уложенных прядей.

Потому и остались в беспорядке. Всё природное — прекрасно, рассудила девушка, и спустилась на веранду. Утренняя прохлада всегда вселяет надежду, пробуждает наблюдательность, которая несколько притупилась в городском однообразии. Осенняя нежность природы напомнила Ниле о далёкой встрече у реки.

Поговорить бы, да не с кем. Организованным роем мухи носятся из одного угла веранды в другой. По перилам ползает разноцветная лохматая гусеница. Смешная. В поисках уюта, а может и пищи, с человеческим любопытством она заглядывает в каждую трещинку на старом, немного помрачневшем бревне. Даже маленький ветерок вызывает у неё лохматость всех ворсинок. И она сразу же принимает воинственный вид.

— Наверное, я точно такая же. Когда соприкасаюсь с неизвестным мне доселе – взъерошиваюсь и отталкиваю от себя интересных людей. Только не всякий понимает, что эта боевая окраска у меня временная.

Упавшее с ветви яблоко напугало Нилу. И только теперь она заметила, что разговаривает вслух. Неведомо кого, посвящая в свои мысли.

Бабушка с нянюшкой, встревоженные непонятной грустью их любимицы, ещё с рассветом отправились в город по магазинам. Готовят какой-то сюрприз для своей Неонилки. Об этом Нила случайно подслушала, спускаясь к ужину.

— С днём рождения, Лирика!

Из-под перил веранды выглянул огромный букет-ассорти из полевых цветов. Горьковато-терпкий аромат нагонял слёзы и дарил необъяснимое чувство счастья. Хотя, может радостно вовсе и не от цветов...

— Вот это букет! Такого мне ещё не дарили. Персик, а где твой хозяин?

Николай появился неожиданно из-за спины. Незаметно перепрыгнув через перила, надел Ниле на шею ожерелье из бисера. Искусственные каменья, переплетённые золотыми нитями, смотрелись королевским украшением.

— Ой, мне как раз этого и не хватало к праздничному наряду. Спасибо.

Николай стоял перед ней совсем не такой как прежде, при первой встрече. Нежная, застенчивая улыбка украсила его лицо. Упрямый чубчик спадал на ярко-синие глаза. Их взгляд остался таким же прямым и гордым. Всё как и прежде, вот только…Что такое это только для Нилы оставалось загадкой. Колька трепал за холку весёлого Персика. И девушка догадалась – может, впервые в жизни, он не знает чего сейчас говорить.

—Где же ты так долго пропадал?

— Да, так… Вот Персик по тебе соскучился, постоянно к тебе тащил.

— А от куда узнал, когда мой день рожденья?

— Бабушка сказала.

А она и не догадывалась, что бабулька и Колька знакомы. Но, как? И когда? Всё знала и не дала даже повода догадаться. Выслушивала её переживания о страстной любви к польскому гвардейцу Петрику Квитка. Знала о её терзаниях между «книжным» забвеньем к светскому щеголю и привязанности к простому, но уже родному Кольке. Почему же тогда бабушка не уберегла любимую внучку от стольких ошибок и заблуждений? Но обижаться сегодня вовсе не хочется. Возбуждённая изобилием чувств, Нила обняла собаку.

— Персик, вот интересно, твой хозяин знает какой он душка?

— Спасибо и на том, что не подушка. Ранее ему об этом никто не говорил.

— Идём пить чай.

На столе в парадной уже стоял французский фарфоро-фаянцевый сервиз. Вкусно пахло её любимым гогле-моглем и запечёнными шампиньонами под голландским сыром. Украшением стола стал набор масленых красок, передёрнутый розовой ленточкой и два редких томика «Поучительных эскизов» Леонардо да Винчи. Два верных друга: бабушка Вероника Андреевна и «смотрительница» Анастасия пели их любимый романс «Соловушка». Тайком поглядывая на двух счастливых молодых людей, случайно сумевших сохранить свою любовь среди светских стереотипов. Сдав не один экзамен жизни, они знали – счастлив тот, кто не гонится за чужим блеском, а покладаясь на интуицию, мастерит его сообща.