Рассказ из цикла «История одного стихотворения»

 

Вас кусали когда-нибудь клещи?

 

Нет, не обязательно в большом количестве, пусть даже один самый малюсенький клещик не впивался?

 

Нет?

 

Тогда, считайте, что крупно повезло и куча болезней, которые может принести укус клеща, пока счастливо миновала вас. Меня, впрочем, тоже, хотя не единожды снимал с себя эту кровососущую и уже порядочно насосавшуюся моей крови тварь. Бывало через два-три дня после возвращения из леса, а то и через дней пяток. Казалось бы и тщательно осмотришься, и душ не раз примешь, ан нет, проходит время, - и вот он, красавчик! Весь в тебя с головой зарылся и сосёт, твоей кровушкой упивается. Вытянешь его и сожжёшь, дабы заразу не подцепить, так учили когда-то. А то, что он уже всё что надо передал тебе, об этом как-то в тот момент забывается. Другое дело, если клещ не впился, а только ползает ищет место, где бы присосаться. Вот тут те меры огненной предосторожности вполне справедливы.

 

Но здесь речь не о том, как уберечься от укусов лесных паразитов, какие заразы они несут и как с ними бороться, а о неожиданной радости встречи в очень дальних краях с обычным лесным клещом, как со старым знакомцем.

 

Не буду преувеличивать, что знаком с кровососущими с младых ногтей, - нет! Более того, все детские годы летом проходили в основном в тесном общении с дикой природой Алтая: на речках, озёрах, в лесах, на горах. Спасибо родителям, сколько себя помню, ходили в походы по живописным окрестностям. Пешком. Личных автомобилей в то время и в тех местах не было. Когда они стали появляться, отцу не раз предлагали купить, совершенно забывая при этом, что он от рождения был незрячий. Но это другая история.

 

Так что, лет до десяти - двенадцати и слыхом не слыхивал про кусачую и сосущую напасть. С ранней весны лазили по горам, валялись на пожухлой траве, признаюсь, что поджигали её – устраивали палы, кувыркались на молоденькой травке, продирались через заросли папоротника, да где только не лазили, но никогда в ту пору не возникала мысль, что там могут быть какие-то клещи, переносчики неисчислимых болезней. И самого никакой клещ не кусал, и никогда не слышал, чтобы кого-то укусил.

Хорошо знаком с многочисленной летающей мелочью: паутами, слепнями, оводами, осами, комарами, мошкой, (не с безобидными мошками, которые «мы только мошки, мы ждём кормёжки…»), а с сибирской мошкой (гнусом), которая слёту выкусывает из тебя кусочек кожи, вызывая резкую боль. Конечно, все эти представители насекомых не сразу хищно бросались на меня, а встречался с ними в разных местах, где довелось побывать в жизни. К примеру, в Магадане и на Чукотке без накомарника и репеллентов обойтись было совершенно невозможно. Пока не задует ветерок или не закончится комариный сезон, назойливый звон комаров сопровождает тебя повсюду. Накомарники и репелленты неплохо защищали от летающей гнуси, но тем не менее мошка иногда пролазила внутрь накомарника и беспощадно кусала. К слову, клещей в тех краях не встречал.

 

Лишь в Новосибирске, в школе, когда учился классе в пятом-шестом, однажды всем поставили прививки против клещевого энцефалита и рассказали об ужасах встречи с клещами. Но встреча тогда так и не состоялась, хотя, как и прежде, всё тёплое время года при малейшей возможности происходили вылазки «на природу». Такой термин тогда возник, и тысячи, и миллионы людей на выходные с рюкзаками, палатками, гитарами и прочей снедью устремлялись вон из городов «на лоно природы». Загородные дачи и тогда существовали, но они были скорее исключением, чем нормой для простого советского человека.

 

Могу поручиться, что время проведённое мной на природе, значительно превышало показатели среднестатистического горожанина, потому что у нас в семье была палатка! Это голубое чудо, с дном, с окошечком, по тем временам было непозволительной роскошью. Но родители и прежде всего отец, который не упускал случая выбраться за город, с радостью приобрели палатку, и послужила она нам верой и правдой, как минимум, четверть века. Рассчитанная на четверых, она даже как-то приютила на ночь двенадцать человек! Любил я палатку, и меня, наверное, любили за то, что у меня была палатка, но таскать её сверху огромного рюкзака приходилось самому.

 

И всё-таки наша встреча произошла! Выбрались мы тогда большой студенческой компанией на изумительную поляну в сосновом бору у маленькой бурной речушки, километрах в сорока от Новосибирска, которую облюбовали за несколько лет до этого. Май месяц, самый сезон для кровососов. На утро, после весёлой ночи у костра, одолевало неистребимое желание искупнуться в распухшей от половодья речушке, по берегам которой в тенистых местах ещё доживал своё не растаявший снег. Раздевшись, случайно обнаружил в левой части живота что-то постороннее, почувствовал тянущую боль и сначала не понял, что это такое… Свершилось! Это был он, мой первый клещ!

 

Не имея опыта общения с лесными кровососами, просто вытянул бедолагу за растолстевшее от выпитой крови тельце. Оказалось, что его, достаточно крепко впившаяся за ночь, а может быть и большее время, головка не последовала за туловищем, а осталась во мне. Бросив бедолагу в костёр, памятуя о том, что давить их нельзя, глубоко задумался, как оберечь себя от заразы и ничего лучшего не припомнив, кроме радикального средства обеззараживания у индейцев или ещё каких-то воинов - детей природы, прижёг ранку горящей сигаретой. Понятно, что это полная глупость, варварство и садизм или мазохизм, как будет угодно, но мне тогда ничего более умного на пришло в голову. Так что, память о первом укусе клеща у меня сохранилась на всю жизнь на левом боку.

 

Потом наши встречи стали почти ежегодными, а то и по нескольку раз за лето приходилось или снимать с себя, или вытаскивать уже впившегося клеща. Сколько раз и при каких обстоятельствах это происходило уже нет смыла вспоминать, но, привитая с детства любовь к природе, звала меня и на рыбалку, и на охоту, и шишковать, и грибы – ягоды, собирать, и папоротник-орляк и колбу-черемшу рвать, а эти последние два увлечения наиболее клещеопасны, поскольку сезон сбора папоротника и колбы совпадает с сезоном наибольшей активности клешей. Приезжая уже взрослым в места моего детства на Алтай, не раз и там снимал с себя, к тому времени уже старых знакомых, клещей.

 

Не обходилось и без курьёзных случаев. Как-то были мы втроём, сугубо мужской компанией на Оби, на рыбалке. Только вечерком разлили по мискам обжигающую ухичку да собрались принять перед её употреблением положенную дозу, основываясь на известной и любимой нами поговорке, что уху без водки только собака ест, чокнулись, и в этот самый момент, на наших удивлённых глазах, в скулу одного из нас впивается клещ. Увидев это, мы в два голоса закричали, что, мол, клещ впивается! Тогда наш товарищ, не отрываясь от пригубленной кружки, совершенно меланхолично, невозмутимо выдёргивает клеща из скулы и стряхивает его в догорающий костёр.

 

Жизнь распорядилась так, что с некоторых пор нашим постоянным местожительством стала Германия, а точнее северо-восточная Бавария, что находится на стыке с германскими Саксонией и Тюрингией, а также с Чехией. Замечательно то, что баварцы с незапамятных пор зовут эту местность баварской Сибирью: и за удалённость от стольного града Мюнхена, из которого в эту глушь ссылали провинившихся вельмож, и за достаточно суровый климат, конечно сугубо в европейском понимании. Первое лето в Германии выдалось сухим, жарким, что, как выяснилось впоследствии, далеко не типично для неё, но мы радовались лету, которое так напоминало нам быстро проходящую жару сибирского лета. Ни на озере, ни в открытом бассейне, ни даже в лесах комары не докучали, а про мошку тут вообще неизвестно, хотя кое-какие зловредные кусачие мухи могут и попасться, но в семье не без урода.

 

Особенно нас поразило, что однажды, отойдя в сторону от лесного озера приспособленного для культурного отдыха, нашли огромную поляну с изумительной, спелой черникой, которую никто тут не рвался собирать. Не в силах пройти мимо такого роскошества, мы, как были в плавках и купальниках, принялись трудолюбиво набирать в ладони крупную чернику и наполнять ей рты. Занятие это продолжалось не менее часа, и не один кровососуще-ползающе-летающий нас не побеспокоил. Сразу вспомнились наши набеги на чернику в сосновом бору под Новосибирском, - скорей, скорей, отмахиваясь руками и ногами от комаров, набрать черники для ленивых вареников, и бегом на дачу. Естественно, потом осмотреться, не поймал ли клещей. Да, отличие более чем разительное. Никто нас не побеспокоил, лишь проезжавший по лесной дорожке на тракторишке местный бюргер спросил, чем это мы тут занимаемся. Вероятно, весьма удивившись нашему занятию, поскольку в три раза более крупная, специально выведенных сортов, черника круглогодично продаётся в магазинах. Он, как выяснилось, хозяин этого леска, попросил нас только не курить в лесу, мол, лето очень сухое, не ровен час, и пожар случится.

 

Наступившая осень принесла обилие грибов, до сбора которых местные жители, баварцы, оказались не большие охотники, но их соседи из бывшей ГДР не хуже нашего оказались знакомы с дикоросами. (Интересно, не социализм ли тому причина, заниматься, как в доисторическую эпоху, собирательством?) Проходя мимо прудов или озёр, у меня не раз щемило в груди при виде огромных рыбин, мирно плавающих в прозрачной воде. Никто их не глушит, не острожит, не ловит бреднями, сетями и прочими всенародно известными средствами. Но рыбаки существуют и здесь, правда ловят они в соответствующих местах, прекрасно экипированные, с рыболовными билетами, лицензиями и пр. и пр.

 

Как бывший охотник, лишь отмечу, что и утки, и гуси, и лебеди тут гнездятся в изобилии на водоёмах, в том числе и в населённых пунктах: городах, городочках, деревнях, и совершенно не боятся людей. Однажды был свидетелем сцены, как девочка лет десяти, только что приехавшая в Германию, увидев гордо плавающую утку у берега озера, возбуждённо закричала, - Смотрите! Смотрите! Здесь утка слепая! На вопрос, почему она решила, что утка слепая, девочка, ответила, - А, что же она тогда не улетает? Мне приходилось и раньше видеть за рубежом в городах уток, так что первому впечатлению от них на снегу в центре Варшавы, было к тому времени уже лет десять.

 

Встреча с немецким клещом произошла у меня на второе лето жизни в Германии. К той поре уже кое-какие представления о местной жизни образовались. Случилось это после возвращения с пробежки за первыми маслятами, которые немцы (книжку с картинками про грибы приобрёл здесь первым делом), именуют по разному в зависимости от времени, места произрастания и расцветки. А нам всё едино: маслёнок – он и в Африке – маслёнок. Насчёт маслят не знаю, но шампиньон в Африке обнаружил моментально. Он, как в южном Казахстане, прячась от палящего Солнца, под землёй вырастает, образует бугорок и разламывает шляпкой землю. Наука находить грибы не только в сибирских лесах, но и в безводной степи мной была в своё время освоена.

 

По возвращении из леса, мысли осмотреться на предмет клещей тут и не возникало.

 

Какие клещи, если даже комаров нет!

 

Но вот он, красавчик! Впился и насосался. Разбух, но мелковат.

 

Проделав необходимые манипуляции по извлечению клеща и предав его огню, поспешил выразить присущим мне способом нахлынувшие чувства. К моему удивлению, это оказались совершенно неожиданные чувства радости встречи со знакомцем и одновременно радости за страну, в которой во всем порядок, в которой даже наш родной клещ-кровосос и тот есть:

 

БАЛЛАДА О КЛЕЩЕ

 

Интересная жизнь – вещь!

Укусил меня в пуп клещ,

И когда через сутки его

Я в пупе обнаружил, то

 

Не стал шум поднимать, крик,

К виду гнуси в Сибири привык.

Просто вынул, и чист пуп,

А в руке - клещевой труп!

 

Супроть наших клещей - их

Маловат и укус тих.

Видно, даже лесов паразит,

Как и бюргер, - всегда сыт,

 

И не слышал местный подвид,

Что носить должен энцефалит,

 

Что он страшный лесов бич -

Насмерть косит людей, дичь,

Что давить их нельзя - жечь,

Чтоб заразу не взять - в печь!

 

Но я рад, что тут клещ есть,

Что порядок во всём здесь!

 

Пусть не ловят в реке рыб, -

До лицензий - сорвать гриб,

Дело здесь не дошло, пока,

Верно, есть у реки - рука!

 

Заходя в лесопарк, в лес,

Не отыщешь грибов срез,

Потому что бюргер отвык,

В пищу брать, чего вид дик.

 

Наплевать на клещей месть, -

Гриб хочу свой зимой есть!

 

Местным бюргерам - мой поклон,

Пусть их радует гриб шампиньон,

И я рад за страну их,

Где с клеща даже прок - стих!

 

Hof, den 01.07.95

 

Не скажу, что при последующих довольно регулярных встречах в местных лесах с героями этого рассказа, продолжал испытывать те же чувства, нет. Но предупреждён – значит, вооружён. То, что и здесь, в Германии тоже есть клещи, тогда было для меня откровением, но с тех пор замечаю, что их победоносное наступление продолжается. Как сообщает пресса, клещи осваивают всё новые районы обитания, и вся та зараза, что они носят с собой, хорошо представлена и здесь.

Продвижение клещей по Европе всё далее на север связывают и с глобальным потеплением, и с чьими-либо происками и т.д. Но мне представляется, коль скоро в весьма древнем немецком языке испокон веков существует слово «клещ» (die Zecke), то они для здешних мест не новинка, не посланцы с Востока, как иногда представляют этих кровососущих насекомых.

 

Ну, что ж, будем внимательнее и продолжим сосуществование!