Костер уж прогорел давно. Седыми стали черные поленья. От еле видимого тленья идет чуть ощутимое тепло. Так и в душе. Костер погас. Одни седые головёшки И чувств раздавленные крошки… Увы, нет больше нас… Но что ж так скорбно лес молчит? О чем так горько чайки плачут? Иль наше чувство столько значит для леса, для травы, для птиц? Рябит от горя стылая вода. Слеза от ветра косо вниз стремится. Увы, уже ничто не повторится. Ничто и никогда. Ничто и никогда. |