- Давай – он смотрел на нее. Она, не шевелясь, глядела в окно, широко раскрыв глаза.

- Я не хочу, Ганс – она всегда называла его так, хотя его настоящее имя было другим.

- почему? Голова болит? – он усмехнулся.

- Нет, конечно, нет. Дело в другом... Ты же знаешь! – она закусила губу, не отводя глаз от окна.

- Перестань думать об этом. Мы слишком молоды. У нас все впереди. Как мы сможем жить дальше, если все оставить все, как есть?

- Ганс, мне страшно.

Он обнял ее. Она вжалась в его объятья, стала целовать его руки.

- Я люблю тебя, Ганс.

- Я тоже люблю тебя, Оля. Больше жизни, ты же знаешь. Я просто хочу. Чтобы ты была счастлива.

- В том-то и дело! Как я могу быть счастлива, если буду знать, что он рядом?

- Мы же решили отдать его...

- Он может найти нас! Представляешь, он найдет нас через много лет. У нас будет совсем другая, наша, жизнь, а он придет и все разрушит.

Оля всхлипнула и уткнулась в плечо мужа.

- Что ты хочешь сказать?

Ольга оживилась.

- Ты отлично понимаешь меня. Ты все отлично понимаешь!

- Ты не хочешь отдавать его, но и не хочешь, чтобы он остался. Я правильно тебя понял?

- Совершенно правильно...

Вспыхнула спичка. Красный огонек разрезал темноту комнаты.

- Ганс, ты же не куришь. Ты говоришь, это вредно для...

- Замолчи и дай мне подумать.

Ганс встал и не спеша подошел к детской кроватке. Что-то очень маленькое, закутанное в белую простынь, лежало в ней.

- Что ты такое? Зачем? – он смотрел на существо в кроватке, словно в пустоту, куда-то сквозь нее…

Ольга подошла к Гансу сзади и обняла его.

- А что, если мы больше не сможем? Или опять…

- Да нет же. Это просто случайность. Нелепая, ужасная, но случайность!

- Ребенок не бывает случайностью… - Ольга опят всхлипнула.

- Такое не повторится…

- Я бы очень хотела этого.

Ганс затянулся и выдохнул в потолок, но, видимо, дым все равно дошел до ребенка. Он проснулся и заплакал.

- Наверное, хочет есть – сказал Ганс, посмотрев на жену.

- Так дай ему бутылочку – Ганс продолжал смотреть на нее – Я не дам ему свою грудь!

- Я и не прошу… - и он взял бутылочку с нагревателя.

Ребенок жадно вцепился в соску. Сейчас. Когда он изгибался всем телом, глаза его широко открылись и были видны белые, замутненные зрачки. Гансу стало неприятно смотреть на это и он отвернулся.

Закончив кормить, Ганс обернулся к ребенку, протянул ему указательный палец. Ребенок понюхал воздух и вцепился своими маленькими руками в палец Ганса. Ганс водил рукою по воздуху – ребенок не отпускал его. Какое-то время Гансу даже нравилось это, но вскоре надоело и он с силой высвободил руку. Ребенок не издал ни звука, только маленькие ручки еще какое-то время хватались за темноту.

- Какой же ты беспомощный – прошептал Ганс – и одинокий.

_ Ганс, ты должен что-нибудь придумать!

- Давай придумывать вместе.

- Давай… - Ольга посмотрела на ребенка и перевела свой рассеянный взгляд на Ганса.

- Мы не хотим отдавать его, потому что боимся, что он найдет нас?

Оля кивнула.

_ Но мы так же не хотим оставлять его, потому что это помешает нашей дальнейшей жизни?

Оля кивнула.

- И что ты предлагаешь делать, Оля? Взять и утопить его, как котенка? – он повысил голос – Или зарезать его, как свинью? – он почти кричал – Или, может быть, скинем его с крыши? Точно ведь не выживет…

Ганс замолчал. Лицо его покраснело, он часто дышал, глаза тоже стали красными. Оля опешила, она рассеянно водила глазами, сложив руки на груди.

- Мы же решили, мы же все уже решили! Решили, что будет так. Что уже ничего не изменить…

Ольга вдохнула, взяла сигарету с зажигалкой.

- Можно подумать, ты этого не хочешь. Я одна такая, так?

- Это невозможно. Мы же не убийцы… Если мы сделаем это со своим ребенком, кем мы станем, ты думала об этом? Тобой движет минутное желание избавиться от проблемы, но ты совершенно не задумываешься о последствиях…

- Я не задумываюсь? Да знаешь ли ты, как далось мне это решение, почему именно это решение?

- И почему же?

- Я люблю тебя и я хочу подарить тебе ребенка, такого ребенка, которого ты будешь любить всей душой! Что бы у нас была по-настоящему счастливая семья! Ты ведь не способен любить его так, признай.

- Я точно знаю, что не способен лишить его жизни…

Ганс посмотрел на малыша в кроватке: тело младенца не шевелилось и было исключительно напряжено, он напоминал восковую куклу. В темноте комнаты Гансу на мгновенье показалось, что ребенок вот-вот поднимется из своей кроватки, откроет белые глаза и скажет: «Я знаю, что вы хотите сделать со мной. Я все знаю.» От этой мысли Гансу стало не по себе, он схватился за сигарету. Щелчок, вдох-выдох. «Жить стало лучше, жить стало веселее.»

Прошел час. Они провели его в молчании. Все трое. Ольга сидела на кресле. Ганс непрерывно ходил из угла в угол, поглядывая на кроватку. Малыш не шевелился и не издавал никаких звуков.

- По-моему нужно проверить его белье. – Ганс обратился к Ольге.

- Да, ты прав.

Ольга подошла к кроватке, потрогала подгузник снизу. Он был мягкий и теплый.

Ганс протянул Ольге чистый подгузник. Она аккуратно расстегнула боковые застежки и приподняла малыша, чтобы снять подгузник. Внезапно вскрикнула, выронила тело ребенка и завизжала. Ганс бросился к ней, обнял ее, стал гладить по голове.

- Что? Что с тобой?

- Сам… Сам посмотри.

Ганс подошел к кроватке. Тело младенца лежало неуклюже: ножки скрещены, ручки разбросаны в разные стороны. От открытого подгузника пахло. Ганс пытался нащупать пульс – пульс не прощупывался. Он поднес ухо ко рту малыша, но не услышал дыхания.

- Все кончено – прошептал он.

Трясущимися руками он сняли с младенца старый подгузник, перевернул ребенка на живот, взял ватку, протер его, обсыпал тело малыша тальком и осторожно надел новы подгузник.

- Зачем это, Ганс?

- А что я еще могу для него сделать?!

Ольга заплакала и бросилась на шею Гансу. Ее слезы переходили в истерику и рыдания. У Ганса самого на глаза выступили слезы, они медленно, ручейками, скатывались по лицу и исчезали в волосах Ольги.

- Плачь, плачь, милая.

- Ганс я не хочу этого – сквозь слезы, всхлипывая, проговорила она – Я только сейчас поняла, что не хочу этого. - она посмотрела на Ганса своими красными мокрыми глазами – Как мы могли желать такое? Как мы могли думать так?

Ольга плакала. Ганс утешал ее, а малыш лежал в своей кроватке в смененном подгузнике. Потом вызвали скорую. Долго ждали. Когда скорая приехала, ребенка почему-то долго не хотели забирать, но потом забрали и велели явится в морг.

Позже выяснилось, что ребенок был болен смертельной болезнью и рано или поздно умер бы в любом случае. После этой новости Ганс и Ольга одели траур. Теперь они говорили с друзьями и родными только о своем ребенке. О том каким он был и мог бы быть. Только хорошее. Хорошая жизнь кончилась.