Погода стояла божественная. Солнце не палило, как обычно, а ласкало, временами прячась за редкие белые облачка. Они были такой затейливой формы, что можно было часами разглядывать их, и это нисколько не надоедало. С моря время от времени дул лёгкий и свежий, похожий на дыхание ребёнка, игристый ветерок, даря людям на пляже истинное наслаждение.

Море! Оно сегодня было тоже необыкновенное – какое-то разноцветное и переливчатое. И волны были как раз такие, какие надо: медленные, без завихрений.

На пляже царило умиротворение. Кто-то дремал под зонтиками, другие раскисли медузами на пляжных валунах, а самые активные (энергичные?) играли в карты под навесом. Даже странно: столько народу – и практически тихо. Только ленивые крики сытых чаек да изредка детский визг нарушали тишину.

Она лежала у самой кромки прибоя, закрыв глаза, почти в забытьи, вся отдавшись истоме, слыша сквозь этот полусон-полуявь шуршание гальки при откате волны. Волны тихонько подбирались к её ступням и, поцеловав, тут же отбегали – словно заигрывали с ней. И неудивительно – любой при взгляде на эту девчонку испытал бы прилив какой-то юношеской нежности. Загорелая до невозможности, так, что кожа её глянцево блестела, как у породистого жеребца, стройная, упругая, но при этом не лишённая какой-то трогательной детской припухлости, она была хороша, не сказать, чтобы красавица, но очень интересна. При общем впечатлении худощавости формы её выглядели достаточно развитыми. На вид ей можно было дать лет 17. И только пухлые щёки выдавали её юный возраст. Карие глаза, светлые, слегка вьющиеся волосы с выгоревшими прядями… Она олицетворяла собой саму юность.

Она лежала и ни о чём не думала.

- Девушка, пройдёмте со мной, - громко рявкнуло где-то рядом через мегафон.

- Ну что за люди, - подумала она, - совершенно не чувствуют ситуацию.

- Девушка в голубом бикини, я Вам говорю!

Она открыла глаза. Над ней нависала огромная тётя в ковбойской шляпе и с мегафоном.

- Мне?! Но я сегодня не заплывала, честное слово!

- Деточка! Меня совершенно не интересует, куда и зачем Вы заплывали, хоть в Турцию. Пройдёмте со мной на катер – Вы нам подходите.

- Кому «Вам»? В каком смысле «подходите»?

- Э-э-э, да Вы не в курсе. А ведь всё побережье знает, что в бухте Солнечной снимается фильм с участием знаменитых актёров. К нам в массовку народ валом валит. Мы предлагаем Вам попробоваться на эпизодические роли.

Слава богу! А она уж решила, что это опять по поводу её рекордного заплыва, когда её принудительно втащили на пограничный катер почти в нейтральных водах и потребовали документы и штраф. А какие документы, какие деньги, когда она в купальнике? Тогда её отвезли на погранпост, где она несколько часов, пока выясняли её личность, стояла в купальнике, и все проходящие мимо военные подшучивали над ней. Затем её отпустили, и она несколько километров ковыляла босиком по камням. Когда вернулась на пляж, где осталась её одежда, там уже никого не было. Хорошо, что у неё с собой не было ничего ценного – всё осталось на месте. Попало ей тогда от дяди, у которого она гостила. И от пограничников ещё раз приходили с вопросами.

Кино! Боже мой! Она об этом даже думать не смела. Девочки из их

класса просто бредят актёрской карьерой. А она? – Да, она артистична. Но ведь общественное мнение порицает тех, кто идёт во ВГИК – мол, в основном легкомысленные особы, не способные на что-то стоящее. И она готовится к поступлению в Университет – уж это-то точно солидно.

- Детка, думай быстрее, а то катер уйдёт.

- Да ведь мои родные меня искать будут.

- Поехали, там разберёмся.

- А можно мне с собой подругу взять?

- Ну, бери уже.

Она побежала к навесу, где лежала её (какая там подруга!) одноклассница, с которой она случайно (мир тесен!) столкнулась в этом курортном месте. Та долго не раздумывала, взяла сумку, деньги и они побежали к катеру.

 

*

 

Бухта Солнечная полностью оправдывала своё название. Видимо, благодаря особенностям берегового ландшафта, который очень напоминал рериховские пейзажи, создавалось впечатление, что солнце купается, а при волнах и барашках – плещется в голубой лагуне. Очень красивое и радостное зрелище.

Их провели в небольшой посёлок на ближайшем холме. Там располагались штаб-квартира, главная съёмочная площадка, начальство и местная кафешка, где в свободное время толклись знаменитые и не очень представители богемы. Тётя с мегафоном пыталась найти режиссёра, чтобы сразу передать девочек на кастинг. Её посылали в разные стороны, она металась, ругалась, в конце концов сказала им сидеть на месте и никуда без неё не уходить, а сама исчезла без следа, что при её комплекции казалось просто невероятным.

Лана и её подруга Нина Шмелёва стояли посреди посёлка на всеобщем обозрении и чувствовали себя очень неуютно. Видимо, был перерыв в работе и по улице слонялись небольшими кучками туда-сюда молодые люди, которые смеялись, курили, пили пиво, а проходя мимо девочек пристально разглядывали их. При каждом очередном взрыве смеха (они травили анекдоты, а девочкам казалось, что смеются над ними) Лана становилась пунцовой и сжимала зубы, чтобы не расплакаться.

- Ты смотри, Вадим, какая кошечка! Тигра. Того и гляди вцепится. Злючка. А хороша…

Лана подняла глаза, собираясь достойно ответить на услышанное, но встретившись взглядом с молодым человеком, приятелем первого говорившего, смутилась. Глаза доброжелательно улыбались. К тому же были красивые. Из тех, в которых тонут.

- Новенькие? – спросил он.

- Да, - еле слышно ответила Лана. – Только приехали.

- Ланка! Как ты можешь разговаривать с незнакомыми? – сделала выговор Нина.

- Да мы уже знакомы. Вы же слышали, меня зовут Вадим. А вас как?

- ….

- Да не бойтесь, мы не кусаемся.

- Лана.

- Нина.

- Вот и чудненько.

Лана снова посмотрела на Вадима – тот очень внимательно смотрел на неё. Нет, глаза у него необыкновенные. Даже описать трудно.

- Карл Сергеевич! Карл Сергеевич! Срочно подойдите к Елене Дмитриевне. Новое пополнение, – рявкнуло по селектору громкой связи.

- Это про вас. А у помрежа сейчас заплыв. Пока он выплывет да придёт, пойдёмте чего-нибудь выпьем.

- Мы не пьём, - поспешила с возмущением ответить Лана.

- Что, маленькие? – с ехидцей подковырнул приятель Вадима.

- И ничего не маленькие. Просто не пьём, - рассердилась Лана.

- Да ладно тебе дразнить девочек. Не обижайтесь на Димана – он известный зубоскал. Но добрый. И я предлагаю вам вовсе не спиртное –можно попить соки или лимонад.

- А мегафонотётя? – спросила Нина.

- А-а-а, Елена Дмитриевна? Не бойтесь её. Добрейшей души человек.

И они пошли в местное кафе. Войдя внутрь, Лана, можно сказать, остолбенела. Прямо за столиком перед ней сидел практически раздетый, в одних немыслимых шортах знаменитый К. Да они покупали открытки с его фотографией и вешали на стенку – а тут вот он, живой и совсем не похожий на фото. К. радушно улыбнулся и пригласил:

- Вадим! Идите к нам. Познакомлю с сыном.

Они прошли к их столику и сели. К. представил своего сына:

- Женька, мой сын. Разгильдяй. Тоже будет сниматься.

- Лана.

- Нина.

- Ух, какие редкие имена. Очень приятно. Пойдёмте купаться.

- Мы не можем. Нам велели ждать.

- Жень, а ну устрой всё по-быстрому, - распорядился К.

- Хорошо, батя, - ответил тот и исчез.

Через несколько минут неприхотливой беседы вернулся Женька и велел девочкам идти за ним. Он привёл их на один из многочисленных холмов, где они увидели немаленькую толпу людей, которых Елена Дмитриевна пыталась выстроить в одну линию. Но всем хотелось быть на самом виду, и шеренга всё время ломалась. Наконец ей удалось сделать что-то наподобие шеренги. Затем пришёл известный режиссёр. Женька подошёл к нему и о чём-то поговорил. И они стали втроем с Еленой Дмитриевной разглядывать, расспрашивать, переставлять людей. После всех манипуляций, которые длились минут сорок, люди были разделены на три группы. Одну, самую многочисленную, режиссер поблагодарил и сказал, что они свободны и могут идти купаться и кушать, потом их отвезут обратно. Второй группе человек из 20 сказали, что их берут в массовку, домой отвезут вечером, а пока пусть ждут распоряжений. И самой маленькой группе из 10 человек было сказано, что они будут пробоваться на эпизоды, остаются в бухте пока на неделю, а сейчас надо идти расквартироваться и сообщить домой, кто не успел, чтобы не волновались. Нина попала во вторую группу, а Лана в третью. Шустрый Женька взял на себя все хлопоты, и вскоре они были свободны и могли идти купаться. Лана чувствовала себя неудобно – она привыкла все делать сама , а тут всё сделали за неё без неё, и она чувствовала себя обязанной, и это сковывало. Но когда они подошли к К., а с ним рядом стоял – невозможно поверить - сам А., и они так понимающе посмотрели на Лану, как будто всё читали в её глазах, а А. протянул ей виноград и сказал: « Давай со мной виноград, налегай, полезно» - всю скованность как рукой сняло. Она ела виноград с одной грозди с А. – да поверят ли в это её одноклассницы? С ума сойти. Ей вдруг стало так легко, словно отпустили тормоза, и она отдалась во власть свободного движения. Потом они долго купались, катались на лодке. Лана жутко проголодалась, но было неудобно спросить об этом. Но А. как будто догадался, сказал:

- Пора бы и о бренном теле подумать, молодые люди. Где тут у вас кормят симпатичных молодых девушек?

- Да, конечно, надо бы поесть, - поддержал Женя.

- Я отведу вас. Кормят здесь прилично, - сказал Вадим.

Усталые и умиротворённые, добрались они по крутой тропинке до злачного места, именуемого здесь кухней, хотя по виду это был скорей кафе-шатёр. Тент был полосатый и солнце, просвечивая сквозь светлые полосы, делало находившихся внутри людей похожими на инопланетян. Великие знаменитости, посовещавшись, заказали шашлык, овощи и местное вино.

Разливая, Вадим налил и Лане бокал вина, но она никак не отреагировала и не подала вида, что это для неё нечто особенное.

- Смотри, не спои ребёнка, - пошутил К.

- И никакой я не ребёнок, - вспыхнула Лана.

- Ну- ну, смотри, девонька. – К. пытливо посмотрел на неё, и она смутилась.

- И чего я краснею, как дурочка? – подумала про себя Лана и решительно

взяла бокал в руки. Конечно, ей приходилось пробовать вино, но у неё не было достаточного опыта, чтобы предвидеть действие молодого вина, да ещё в такой обстановке. И к концу обеда она уже смеялась слишком громко и ей было море по колено. Однако она ещё контролировала себя и поэтому когда Вадим позвал её послушать музыку в тон-вагон на горе, стала отказываться. Но её быстро уговорили.

В вагончике, до отказа забитом аппаратурой, собралась компания артистической молодёжи. Среди них Лана узнала жену самого популярного среди девчонок того времени артиста. Он стал кумиром после выхода в прокат фильма-экранизации фантастической повести Беляева. У жены была другая фамилия. Ничего особенного в его жене она не заметила и подумала:

- Такой красавец и такая заурядная жена. И что он в ней нашёл?

Музыка играла такая, какой Лане никогда не приходилось слышать. Видимо, это всё были самодельные записи, но сделанные профессионально и на хорошей аппаратуре. Качество звука бесподобное. И вечер, спустившийся на горы, усиливал ощущение необыкновенности. Пожалуй, она узнала пару вещей Окуджавы. А всё остальное – точно не знакомо. Высыпали звёзды. И бутылка пошла по кругу. Когда дошла очередь до неё, Вадим забрал бутылку и передал дальше, а сам как бы невзначай обнял её, положив руку на плечо. Она хотела возмутиться, но как ни странно, ей это было очень приятно. И она не сбросила руку с плеча. Так и слушала музыку, пока совсем не раскисла. Глаза закрывались, ноги стали ватные. Она не представляла, как дойдёт домой и как найдёт дом, куда её определили. Но Вадим как будто читал её мысли.

- Нам пора, - сказал он. – Пошли, Лана.

- Счастливо, - понимающе улыбнулись остающиеся, но Лана этого не заметила.

Оказалось, что спускаться вниз ночью совсем не просто. Ноги не слушались. Когда она едва не падала, Вадим подхватывал её, сначала как бы невзначай, а потом уже откровенно обнимая её. Вот он поцеловал её. У неё уже не было сил отстраниться. Она размякла. Он целовал её снова и снова. Она не сопротивлялась. Когда же его рука скользнула туда, куда не положено, у неё как бы сработал выключатель: вспыхнули в голове все мамины наставления относительно мужчин и все ужасные истории.

- Не надо, - простонала она.

- Почему? Ведь тебе же приятно?

- Да, но не надо.

- Зачем же ты со мной пошла? Так не делают.

- Я думала, ты меня проводишь домой.

- Я тебе кто: нянька или мужчина?

Он был хорош, даже в этих своих грубых претензиях выглядел аристократично. Типичный представитель «золотой молодёжи». Его слегка надменный и нарочито обиженный взгляд при свете звёзд действовал завораживающе, гипнотически. Она заплакала.

- Ладно, не реви.

Поднял её на руки и понёс вниз. Поставив на ровную дорогу, показал домик со светящимся окном и не простившись, молча, пошёл обратно.

 

*

Утром её разбудила подруга, приехавшая автобусом на съёмки.

- Вставай скорее, опаздываем!

Моментально собравшись, побежали на съёмочную площадку. Но там ещё конь не валялся. Ни одной живой души.

- Может, мы время перепутали?

- Да нет, всё правильно.

Они сидели в ожидании достаточно долго. Время тянулось невыносимо. Лане было тошно, даже разговаривать не хотелось. А подруга всё приставала с болтовнёй и вопросами.

Когда солнце начало припекать, на площадке наметилось какое-то движение. Тётка неопределённого возраста непонятно зачем махала шваброй, гоняя несуществующий мусор. Два паренька тащили какие-то провода. Затем появился Вадим и стал расчехлять аппаратуру. Лана обрадовалась и сделала шаг навстречу, но остановилась. Он не смотрел на неё. Как будто вообще не замечал.

- Ну и не надо, - подумала Лана. А у самой в душе неприятно заныло.

Потихоньку стали подтягиваться люди. Не было только начальства.

- Ну и дисциплинка, - возмущались некоторые.

Появился Женька, как всегда доброжелательно улыбаясь. Увидев девочек, махнул им рукой. Подошёл к Вадиму, поговорил, затем подошёл к ним.

- Не переживайте. Этот фильм специально так запланирован, чтобы все отдохнули. Начальники купаются. А вы ели что-нибудь?

- - Нет, - сказала Лана. – И не хочется.

- Понятно… Ладно, держи огурец. – Он дал ей свежий, вкусно пахнущий огурец, видимо, прямо с грядки. Лана сначала неохотно, а затем с удовольствием схрумкала его. Женька был странный малый. Никому бы и в голову не пришло назвать его Евгением, даже Женей с натяжкой. Небольшого роста, вихрастый, конопатый, с открытым взглядом и очень располагающей улыбкой. Очень коммуникабельный. В то же время в лице его проскальзывала тень сентиментальности и робости. Он походил на подростка, хотя лет ему было уже вполне достаточно. Он уже закончил институт. И теперь приехал навестить отца, покупаться и заодно подзаработать. Видно было, что он явно симпатизировал Лане и сейчас с сочувствием смотрел на неё.

- Что ты на меня смотришь, как на больную? – резко спросила Лана.

- Он тебя не обидел? – вопросом на вопрос ответил Женя.

- Вот еще, попробовал бы, - фыркнула Лана. И ей сразу стало легче.

 

*

 

Вскоре подошли режиссер и его команда. Распределили людей. И началась работа. Лану попросили поменять несколько маек, купальников и шлёпанцев, и в каждом наряде пройти перед камерой. Поначалу все было интересно. Но потом многократное повторение дублей стало надоедать. И она уже не старалась, как вначале, а делала все машинально. Но самое ужасное испытание ждало её впереди. Следующую сцену снимали в столовой, причем в ней был задействован маленький ребёнок. Лана с напарником должны были есть борщ, когда в кадре появлялся малыш. Вначале, когда он плакал не тогда, когда надо, и не плакал тогда, когда положено, а им приносили каждый раз тарелку дымящегося борща (это в такую-то жару), им было смешно. Но когда он в самый неподходящий момент писался, или кидал ложку в тарелку, и брызги летели во все стороны, или непутевая мамаша-актриса неуклюже его держала, или он отворачивал голову от камеры или наоборот, пытался ухватить объектив – и этому не было видно конца, стало уже не до смеха. Столько борща она не съела за всю свою жизнь. И вряд ли когда сможет теперь его есть. Когда, наконец, кадр был отснят, Лана еле вылезла из-за стола. Она не могла дышать. В довершение всего режиссер сказал, что, возможно, кадр придется переснять – солнце было не такое в момент съёмки. Это было уже слишком. Правда, слова «На сегодня съёмки закончены» были бальзамом. Можно идти купаться. Что она и сделала.

Купались все «киношные» практически в одном месте. Сначала Лана поплавала с Ниной. Но когда та ушла – ей надо было ехать домой – осталась в одиночестве. Она лежала и смотрела в небо. Было как-то не очень весело. Постепенно на пляж стягивались все, у кого закончились съёмки. Сквозь шум волн доносились смех и обрывки разговоров. Вот взревел мотор – кто-то отправился кататься на катере.

- Это что за безобразие! Кто разрешил такой очаровательной девушке скучать в одиночестве? – совсем рядом вдруг прогремел знакомый голос.

Лана посмотрела. Рядом улыбался К.

- Идёмте к нам, - пригласил он её.

- Спасибо. Я уже хотела идти домой, - ответила Лана. Не могла же она сказать, что ей неудобно идти к ним, потому что Вадим её демонстративно не замечает.

- Тут явно что-то не так. Уж не обидели ли Вас мои оболтусы?

- Нет, что Вы... – смутилась она.

- Тогда следуйте за мной. – Он взял её вещи, и ей ничего не оставалось делать, как идти с ним. Он подвёл её к сдвинутым лежакам, где на центральном на газетах лежали шикарные фрукты.

- Налетайте, - пригласил её А.

Лана присела на пустой лежак и взяла инжир. Как хорошо, что ребята купаются. Ей бы было очень неловко. Постепенно она втянулась в общую беседу, хотя больше слушала, потому что многое, о чем здесь говорили, было ей непонятно. Отфыркиваясь, подошли Женька с Вадимом и плюхнулись на лежаки. Женька улыбнулся. Вадим даже не взглянул.

- А может, пулечку распишем? - предложил кто-то.

- Что ж, можно, – согласились другие. И начали рисовать, сдавать, играть. Но Лане это было неинтересно - смотреть за чужой игрой, а играть самой с незнакомыми она бы не решилась – не хотелось показаться глупой в случае ошибки. Немного спустя она ещё раз окунулась и, взяв вещи, не одеваясь, направилась к посёлку. Через какое-то время её догнал Вадим. Она вовсе не ожидала этого. Он молча шёл рядом с ней и не делал никаких попыток разрядить обстановку. Она злилась непонятно на что и все ускоряла шаги, пока не споткнулась о камень. Вадим поддержал её, чтобы не упала, и тут же привлёк к себе. Поцеловав, посмотрел ей в глаза. Как на подопытного кролика. Она опустила взгляд и ничего не сказала. Он снова поцеловал её где-то за ухом. Ей стало смешно.

- Какая же ты ещё глупая, - сказал он. И снова поцеловал. Уже в глаза. Затем в нос. И снова в губы. Нельзя сказать, чтобы она никогда не целовалась. Конечно же, целовалась. Но чтобы так … Она не скоро пришла домой. Но в этот вечер Вадим не позволил себе ничего лишнего, если не считать уж слишком откровенных поцелуев.

Наутро взглянув на себя в зеркало, Лана ужаснулась: губы распухли, а на шее красовались темные следы поцелуев. Она попыталась их запудрить, но все было напрасно. Кое-как замазав их тональным кремом и накрасив губы, отправилась на съёмку. Ей казалось, что все только и смотрят на её синяки, пыталась отвернуться, прикрыть шею платком. Было такое ощущение, что все всё знают. И действительно, некоторые догадались. Во всяком случае, А. и Женька точно знали и не одобряли.

Вадима на съёмках почему-то не было, а спросить, где он, Лане было неудобно.

Следующие дни не отличались особым разнообразием: съёмка, море, музыка в тон-вагоне, поцелуи при луне.

- Что я делаю? – думала Лана. – Чем всё это кончится?

Но дальше риторических вопросов не шла и откладывала самоанализ на потом. В один прекрасный день режиссёр объявил два дня выходными и сказал, что все едут в Ялту на киностудию. Радости не было предела. Всем поднадоело своеобразное заточение в бухте.

 

*

Когда за ними пришли студийные автобусы, все уже изнемогали от долгого ожидания. И погрузились быстро и весело. Лана прошла в самый конец автобуса. Рядом с Ланой сел Женька. По дороге все мило трепались, заводили общие разговоры, пересаживались, любезно предлагали друг другу соки, вино, фрукты. Лана не догадалась взять что-нибудь с собой. И сидящий впереди А. снова, как в первый день, предложил ей виноград. И они опять ели с одной грозди. Доехали незаметно.

Открылись ворота и автобусы въехали во двор киностудии. На крыльцо вышла встречать одетая в какое-то необыкновенное платье изумительно красивая, хотя и постаревшая, актриса В.-старшая, мать тоже известных дочерей-актрис. Лана удивлялась, насколько отличалась эта В. от той, которую она привыкла видеть в фильмах. В. решала организационные вопросы с режиссёром, а молодёжь отправилась смотреть киностудию. Это было особое царство, со своим духом и своими тайнами. Лана была под впечатлением от увиденного и даже ни разу не вспомнила, что надо хотя бы поинтересоваться, где она будет ночевать. Этот вопрос возник и решился сам собой, когда, нагулявшись, они пришли и увидели, что все начальство уже разошлось.

- У нас дом большой. Давайте к нам, - сказал Вадим.

- Да нет, я с папой в гостиницу, - ответил Женя. – Мы с ним так редко видимся.

- Ну, что ж. Тогда вариантов нет. Лана будет ночевать у нас. У меня потрясающая мама, познакомишься.

Делать ничего не оставалось, и они отправились домой к Вадиму.

Дом был старинный, вычурный, скорее всего, бывшая усадьба. Главный вход был со стороны старого запущенного сада, но им редко пользовались. Бетонные ступеньки полукруглой лестницы местами выкрошились и в углублениях росла трава. Парк тянулся в направлении гор, и дальняя его сторона не была огорожена забором с чугунными решётками, как другие стороны, а плавно переходила в кладбище, на котором уже лет сто никого не хоронили. За могилами следить было некому, надгробья разрушились. Уцелело всего несколько здоровенных глыб, на которых прочесть ничего было невозможно. Мальчишки обожали тут играть.

Войдя в дом, они не сразу отыскали маму Вадима. Таких просторных апартаментов с огромными окнами Лане видеть не приходилось. В помещениях гуляло эхо. Маму они нашли в небольшом кабинете-библиотеке.

- Ма, здравствуй! Это Лана. Знакомься. Она пару дней поживет у нас.

- Очень приятно. Людмила Георгиевна. – Она взглянула на Лану как-то испытующе и прохладно.

- Вадим, что же ты не предупредил, мне вас кормить нечем.

- Не беспокойся, найдём чего-нибудь.

- Ну, нет. Это я найду чего-нибудь. А вы марш мыться и стелиться. Бельё знаешь где.

Лану определили в комнату на первом этаже с окнами в сад. Довольно далеко от спальни матери и комнаты Вадима. Страшновато. Еще эти деревья, которые лезут ветками в окно и стучат при ветре. Ну, да она не трусиха.

Ужинали в огромной столовой. Только тут Лане удалось как следует рассмотреть маму Вадима. Красивая. Аристократичная внешность и манеры. Одета соответственно. Ни за что не догадаешься, чем она занимается. Держалась гостеприимно и в то же время держала дистанцию. С расспросами не лезла. Накормив их, сказала:

- Ну, уберёте всё сами. Я пошла к себе. Что понадобится – заходите. -

И ушла.

После ужина, когда Лана прибрала посуду, Вадим сказал:

- Рано еще спать, пойдём, побродим по саду.

Они вышли в тёмный сад, дошли до беседки. Там Вадим достал невесть откуда два бокала и бутылку, налил по чуть-чуть.

- Попробуй, это коллекционная мадера.

Лана пригубила, понравилось. Потом ещё. Так потихоньку они пили, ничем не закусывая, и говорили ни о чём, пока Лане не захотелось спать.

- Я пойду спать, - сказала она.

- Пойдём.

Он проводил её до комнаты, пожелал спокойной ночи и ушёл. Лана легла в огромную кровать и начала куда-то проваливаться. То она летела вверх, то падала вниз, её качало на волнах, и она никак не могла заснуть. Ей было нехорошо. Будь у неё побольше опыта, она бы поняла, что это коварная мадера сыграла с ней такую шутку. Она вставала и пила воду, но от этого её только мутило. Долго она мучилась. Наконец. стала засыпать. И в самый последний момент, перед тем, как окончательно рухнуть в сон, она почувствовала прикосновение. Вадим сел на край кровати и дотронулся до её щеки. Ему тоже не спалось и он пришёл к ней. Он поцеловал её, она что-то промычала в ответ и отвернулась. Он залез к ней под одеяло. Лана не то что пошевелиться – сказать ничего была не в состоянии. Вадим начал гладить её и целовать всё настойчивее. Она не отвечала. Тогда он совсем осмелел и когда его притязания зашли слишком далеко, с Ланы сон как ветром сдуло. Она из последних сил сопротивлялась до изнеможения. Вначале совершенно молча. Затем уже просила:

- Отпусти, не трогай…

- Лан, я больше не могу. Ну не мучай меня.

Он придавил её основательно, руки прижал к подушке, она не могла пошевелиться. Тогда он поцеловал её так, что она не могла вздохнуть, и, не отпуская ее губ, начал ласкать груди и снимать с неё пижаму. То ли от отчаяния, то ли помог случай, но Лана рванулась, и ей удалось освободиться. Она выскочила из кровати. Вадим за ней. Начались скачки с препятствиями. Хмель вылетел из головы Ланы. Она не знала, что делать. Ей было безумно стыдно. К счастью, скрипнула дверь, и на пороге появилась мама Вадима.

- Молодые люди, что тут у вас происходит? Что за шум среди ночи?

Она даже не удивилась, что застала сына в пижаме в спальне гостьи. Затем, взглянув на пунцовую девушку, сказала:

- Вадим, не валяй дурака. Дай девочке выспаться.

Когда она ушла, Вадим и не подумал встать и отправиться к себе. Он сидел на кровати и молча смотрел на Лану.

- Если ты не уйдёшь, я сама уйду.

- Куда?

- Неважно.

- Иди ко мне.

- …

- Ну перестань ломаться.

Положение было хуже некуда. Она уже готова была уйти куда глаза глядят, но как появиться на улице в пижаме? А чтобы взять одежду, надо пройти мимо Вадима. Выгнать его она тоже не может – он здесь хозяин. Она направилась к двери.

- Не валяй дурака. Куда ты пойдешь ночью?

Лана уже хотела сказать «куда угодно, только подальше», но решила не обострять обстановку и сказала вполне миролюбиво, благо она уже успокоилась во время этой передышки:

- Я скоро вернусь. Мне надо.

Она вышла в сад и направилась к летнему заведению. Недалеко от него она остановилась, скрывшись за кустами. Что делать дальше? Ей ничего путного в голову не приходило. Неизвестно, сколько времени она так простояла, когда послышалось шуршание травы и приглушённый голос Вадима, звавший её. Она юркнула в заведение. Он подошел и спросил:

- Тебе помочь?

Лана не отвечала.

- Да не бойся, выходи, не трону я тебя. Обещаю.

Лана вышла и не глядя на него пошла к дому. Он ушёл к себе. Уснуть она не могла и едва забрезжил рассвет, оделась и тихонько выскользнула из дома. Пошла на пляж и сидела там, пока город не проснулся. Затем пошла искать киностудию. Но там никого из знакомых не было. Она спросила кого-то, не знает ли он, когда можно застать А. или К., но он не знал. Нашла столовую, поела и снова отправилась на пляж. Настроение было пакостное. Даже купаться не хотелось. Задремала – ведь она не спала всю ночь.

- Ба! Да так и сгореть можно. А почему одна? – услышала она знакомый голос и страшно обрадовалась.

Рядом стоял К. с незнакомой женщиной.

- Ой, здравствуйте! А я как раз хотела Вас найти. Понимаете, мне срочно нужно уехать.

- То есть как это уехать? А съёмки?

- Ну мне нужно.

- Давай-ка поговорим, девочка. Что случилось?

- Ничего.

- Тебе разонравилось сниматься?

- Да нет, просто надо.

- Ах, надо… А ты не подумала о том, что часть фильма уже отснята, и если ты уедешь, те эпизоды, где ты снималась, придётся снимать заново?

- Нет, - растерянно проговорила Лана. – не подумала.

- Вот видишь, не всё так просто. Я понимаю, что у тебя , видимо, серьёзная причина для такого поворота. Но я хотел предложить тебе другой сценарий, только еще не успел. Мы тут с А. поговорили. Девочка ты способная. Оставайся у нас, мы тебя определим в актёрскую школу, и параллельно будешь заканчивать общеобразовательную. Получишь и аттестат, и специальность, и работу на студии. Жить будешь в общежитии. Подумай, посоветуйся с родителями. Вернёмся в бухту – ждём твоего ответа. Пока у нас есть вакантное место.

- Спасибо. А когда мы поедем обратно?

- Автобус будет послезавтра в десять часов. У тебя деньги есть?

- Есть.

- Вот и хорошо. Отдыхай.

И они прошли в дальний конец пляжа под навес.

Эти два дня Лана провела в разладе сама с собой. Она нашла себе недорогое пристанище у одной местной старушки. И даже ужинала у неё. Но почти никуда не выходила. Разве только в столовую да пройтись по дороге, которая уходила в горы. Она всё время думала. Как ей хотелось согласиться с предложением! И в то же время, как она будет жить без родителей? И как же университет? А Вадим? Что ещё за наваждение? Ведь ясно же, что это не любовь. Но почему её так тянет к нему? У неё голова пухла от раздумий. Непонятно, как она продержалась всё это время, которое тянулось как резина.

И вот, наконец, подан автобус. Все весело и шумно рассаживаются Лана забилась в самый угол и всю дорогу смотрела в горы. Вадим к ней не подошёл. Когда приехали в бухту и все вышли, Лана помедлила минутку, пытаясь встретиться взглядом с Вадимом, но не дождавшись, решительно направилась в штаб-квартиру. Дождавшись, когда режиссер освободится, сказала ему, что ей необходимо уехать. И что на их предложение она не соглашается. Никакие уговоры и доводы она с непонятным упрямством не воспринимала. Как будто вредность засела внутри неё и лезла без спроса.

- Что ж, держать не имею права. Хотя это не очень красиво с Вашей

стороны. Оставьте хотя бы Вашу сумку и шляпу – они уже попали в реквизит, а переснимать сцены очень накладно,- сказал режиссёр. – Вечером будет катер, не опаздывайте.

Лана покраснела , невнятно попрощалась, тихонько поставила на стол

сумку, предварительно вытряхнув всё из нее в пакет, повесила соломенную шляпу на стул и вышла. Конечно, ей было жаль свою необыкновенную сумку, но сейчас она отдала бы что угодно, лишь бы поскорей уйти с глаз этого доброго и всё понимающего режиссёра.

Слухи распространяются быстро. В столовой к ней подошел Женька, сказал, чтобы она не брала в голову всякие глупости и вообще не обращала внимания на Вадима. И нечего из-за размолвки менять планы.

Да, размолвка! Если бы он знал, что за размолвка…

Позже подошёл Вадим:

- Бежишь? Счастливо. Не понимаю я тебя.

- А чего тут понимать? – вскипела Лана. – Неужели непонятно, что замуж я ещё не собираюсь. Мне еще учиться надо.

- Я и не звал тебя замуж.

- Тем более. Что же я, совсем непутёвая, чтобы с первым встречным, без свадьбы, вступать в близкие отношения?

- Какая же ты ханжа.

- Ну и пусть. Будь здоров. – и напоследок посмотрев в эти глаза, которые её так околдовали, она отвернулась.

Купаться она не пошла и, послонявшись, пришла на причал, где еле дождалась катера. Перед самым отплытием подошёл Женька, принёс ей винограда и попросил адрес. На катере встретила свою подругу, рассказала, что уезжает, что отказалась от предложения поступить в артистическую школу.

Нина была шокирована. Уж она бы точно воспользовалась таким шансом. Правда, терять ей было нечего: училась она еле-еле. Так за болтовнёй незаметно добрались до места и Лане не пришлось страдать в одиночестве.

Промучившиь еще пару недель на море, где ей всё уже просто осточертело, Лана уехала домой. И постепенно впечатления сгладились. Она уже без досады вспоминала этот эпизод из своих каникул, и когда первого сентября девчонки делились воспоминаниями, она со смехом рассказывала о своей неудавшейся актёрской карьере. Когда через несколько дней в школу пришла мама Нины Шмелёвой и сказала, что дочь в школу ходить не будет, а будет учиться на артистку, все ахнули. Лана поняла, что Нина напросилась на вакантное место вместо неё. Лану немного кольнуло: бывают же люди такие решительные и настойчивые, не то, что она.

Ближе к Новому году на имя Ланы пришёл перевод и бандероль. Оказалось, прислали деньги за съёмку. Причём не малые. Лана была поражена, ведь она уехала, всё бросив на полпути. А они не забыли. В бандероли были фотографии, сделанные Женькой, и кадры из фильма. Лана понесла их в школу, и девчонки долго удивлялись, видя её вместе со знаменитостями, и говорили, что она дура. Лана и сама иногда жалела, что так поступила. Но не могла же она поддаться необдуманным порывам…

 

*

А Нина действительно стала артисткой, правда не звездой, а совсем малоизвестной, но тем не менее. И даже однажды приехала к ним в город, вся такая расфуфыренная. И встретилась с Ланой, тогда как раз были студенческие каникулы и Лана приехала домой. Поговорили про общих знакомых. Женька оказался замечательным артистом и у него всё сложилось нормально во всех отношениях. Вадим попал в полосу неудач и стал пить. Сама Нина играла в местном театре второстепенные роли и иногда эпизоды в кино. Лане было как-то неловко обо всём этом говорить с Ниной. Даже непонятно почему.

 

*

 

Однажды Лана совершенно случайно увидала фильм, на съёмках которого она побывала. Она с волнением вглядывалась в каждый знакомый кадр, надеясь найти там себя хотя бы мельком. Несколько раз видела сумку и шляпу. Вот её ноги переходили площадь, она узнала их по босоножкам. Ещё раз ноги в толпе на улице. Вот кадры, где она ела борщ, но там её везде вырезали, один раз вид со спины. И снова ноги с сумкой. Ну что ж, сама так решила. Но многие годы время от времени она доставала отпечатки кадров, где она снята нормально, и долго их разглядывала. И если бы её спросили, о чем она при этом думала – она бы вряд ли ответила.