I Однажды, накануне лета, Я, отдыхая, незаметно Свидетельницей тайной стала, произошедшей на глазах, Нелепой сцены у «Сарая»: Стоял прекрасный вечер мая, А девушка одна ругалась с убогим старцем битый час. Когда же он ушёл, поддавшись Порыву любопытства, взявшись За ней понаблюдать, теряя экскурсии дворцовой след, Бесшумно следом поспешила… Хоть времени и мало было, Но мне так сильно захотелось услышать от неё ответ - На вмиг возникшие вопросы, - И я, как сыщик с чутким носом, Везде сновала вслед за нею, себя, стараясь не раскрыть. Пройдя совместно по хоромам, И, миновав, фонтан знакомый, - Воспетый гением поэта, рождённого великим быть, - Мы далее прошли к могилам - У стен дворцовых разместимым - И стали у одной из них: едва ухоженной по виду, Без даты, имени на ней, Лишь груда вековых камней – И девушка, погладив камни, склонилась, зашептав молитву. Мне стало как-то неудобно: Подальше отойдя, подробно, Разглядывать я стала сад, внутри разбитый меж фонтанов. О, как деревья в нём красивы: И кипарисы, туи, ивы, И виноградник, и айва, и вишня, яблоня - так славны! Я увлеклась и позабыла Зачем пришла сюда: так мило В ветвях, укрывшись, соловей, на весь дворец, трезвонил трели! И, так стояла бы: покуда Могла я слушать это чудо, - Не замечая - как порой минуты времени летели! Но слух вдруг сильно резануло - В реальный мир меня вернуло – Подхваченное ветром горе, прорвавшееся со слезами, Той девушки, с главой склонённой, И, без сомненья, обречённой Его держать в себе, доколе не станет легче ей с годами. Я быстро подошла к несчастной, Почувствовав себя причастной К тому, что с ней происходило, и постаралась облегчить Хоть на немного её долю: Преобразившись своей ролью, Я обняла её за плечи и поднесла воды испить. Не оказав сопротивленья, Одно короткое мгновенье, Она смотрела на меня в сомнении, потом решилась Мне рассказать легенду края, Что родилась в «Бахчисарае». И я, поклявшись, год молчать, покорно слушать согласилась. Рассказ её с того начался, Что к ней служитель привязался, - Свидетельницей сцены той была я с самого начала. Затем, последовав за ней, Я танец видела теней, Играющих по стенам комнат, значенья им не придавала - Боялась видно упустить Её; не замечала нить, Вдруг натянувшуюся туго, в момент миры соединив. И с этого мгновенья я, Легенды той секрет храня, На время только умолкаю, на первый взгляд, всё позабыв. Но через год – хвала терпенью – С невероятным взявшись рвеньем За пересказ легенды той, объединившей нас сердцами С прекрасной жительницей юга, - Мне доброй ставшею подругой, - Я тайну миру открываю… Итак, начну её словами! II Бахчисарай… Дворец… Фонтаны… Вокруг меня служитель странный Заискивает, лебезит, припасть к руке всё норовит… Да что, шайтан, во мне ты видишь? Да будь смелее, не обидишь! Возможно, я сама не знаю, что у меня во лбу горит? Боишься правды, или хочешь, Чтоб я к тебе пришла средь ночи? Ну что ж, я, любопытства ради, к тебе за тайною приду! Но я приду с кинжалом острым, Его мне спрятать будет просто, Поэтому подумай прежде, чем нарываться на беду! Отпрянул старец, поклонившись, И, впопыхах, не извинившись, Вмиг испарился средь толпы, гуляющей внутри «Сарая», А я вошла в хоромы хана… Мне показалось очень странным То ощущенье, что возникло, как будто раньше здесь была я. Внезапно мир перевернулся: Который был – пропал; проснулся Совсем другом, знакомый прежде, хранимый кровью вен моих. Я с удивлением отпряла, Себя саму не узнавала, Не то, что прочих персонажей – таких знакомых и чужих. Из прошлого накрыли тени, По виноградной галерее, Иду… А евнух молодой, робея, смотрит вслед мне страстно: Пытаясь сердце приоткрыть - Уже не может дорожить Он должностью своей так рьяно… Увы, его судьба ужасна! Я посреди наложниц юных, Под звуки инструментов струнных, В купальне моюсь: гибкий стан, округлый контур пышных бёдер, И волны вьющихся волос Ниц опадают… Запах роз Благоуханием чарует! И юный страж среди нас бродит… Дворец, как «золотая клетка», - Его мы покидаем редко, Лишь отправляясь с караваном хозяина в далёкий путь! И, развлекаемся, играя, Как обезьянок шумных стая, Ещё в душе детьми остались, уже иную знаем суть! Мы с наслажденьем ублажаем, И в танце живота стираем Границы похоти внезапной и верности одру семьи! О, чаровниц прекрасных лики, - Луны и звёзд так ярки блики, В воде фонтанов отражаясь, - мы дарим естество любви! И я танцую танец жгучий… Мой взгляд из-под ресниц тягучий! Подобно серне, я стремглав, вскачу на край скамьи холодной, Отставив ножку грациозно, Бедром качну и осторожно Я, изогнувшись, наклонюсь и поднимусь из позы сложной… Сверкающие очи Хана, Его вельмож, прислуги: рано Волна желанья подступила – с огнём играю я с лихвой! Чуть охлажу их пыл: внезапно Замедлю темп, закончу плавно, И, танец, уступив другой, с улыбкой удалюсь… «Постой!» Замру в почтительном поклоне, Слегка румянец щёки тронет, Глаза поднять посмею вряд ли… Кто говорил сейчас со мной? Должно быть кто-то из гостей: Кому в диковинку елей, Так популярный на востоке, как чай с шербетом и халвой… Но я ошиблась! Голос хана, Услышанный совсем недавно, Вновь просьбу повторил: «Постой! Не покидай нас, танцовщица! Танцуй ещё, пока рассвет, Внезапно улучив момент, Не наступил, нас, удручая разлукой на день, чаровница!» И так прошли неделя, месяц… Я танцевала за ночь десять Различных танцев живота, к утру с трудом не засыпая! А хан с ближайшим окруженьем Мной любовались, как виденьем С небес спустившемся для них, чтоб танцевать, не уставая! Могло так долго продолжаться, Но вот беда: война начаться Должна была! И весь гарем, в сопровождении конвоя Из евнухов и стражи хана, Богатым длинным караваном, Укрыться поспешил в горах, чтоб избежать насилье злое! И наступили времена, Когда зловещая луна Нам предрекала разоренье и во дворце опустошенье! И мы, собрав совет семьи, Постановили, что в любви Мы навыки пока забудем до полного освобожденья… Мы стали строже: танцы впредь Мужчин не возбуждали твердь - Цветы и травы собирали, чтоб раненую рать лечить! Войны тревожные года Запали в память навсегда, Но, несмотря на все невзгоды, нам надо было дальше жить! Покинули нас все мужчины: Ушли сражаться – список длинный Тех, кто оставил жизнь свою у стен любимого «Сарая»! Лишь евнух молодой остался - В своей любви он страстно клялся И пылко уверял, что он живёт, меня лишь замечая! Я, как вода из горной речки: Чиста, быстра, свежа. А речи Мои так сладостны, как мёд, который на предгорьях собран. И воздух около меня Наполнен ароматом дня, Что провела я на лугах, средь бабочек порхая сонма. Вот так сюрприз! Его признанья Вновь ворошат воспоминанья О прежней жизни, о семье, оставленной мной ради хана! В глазах моих от слёз скопленья, В груди тревожное томленье – Прошло так много лет с тех пор и, вроде, было всё недавно… III Я маленькой ещё была, Когда в наш дом беда вошла: Наш край разграблен был ордою, несущей бедствие повсюду – Разбойники кругом вились, Всё забирали, что могли, - И, вот, меня с моей сестрою они забрали словно чудо! Как дар преподнесли в гарем, Так мы попали в этот плен - Подобно капелькам воды, между собою так похожи – Два нежных «розовых бутона», Вдали от родины и дома, Мы выросли и распустились, как две прекрасных чайных розы. Держались постоянно вместе - Не искушённые ни в лести, Ни во влиянье чар своих на окружение мужское, – Мы поверяли все секреты Друг другу, слушали советы, Чтобы как можно дольше жить, владея собственной судьбою. Никто не трогал нас доселе! И мы, чем старше, тем смелее, Любили тайно ускользнуть из стен уютного «Сарая»: В одежды местных одевались, Накинув паранджи, скитались По городу и по предместьям, с удачей в поддавки играя. Мечтая поскорей вернуться В края родные, оглянуться Мы забывали иногда, вокруг исследуя тропинки. Хотя тем временем за нами Уже следили тайно, зная О наших планах убежать! А мы гадали по чаинкам, Что принесёт нам новый день! И лишь перемещалась тень От наших тел за наши спины, мы отправлялись в новый путь. Всё дальше уходили в горы, Не слыша лай собачьей своры, Что по следам всё время шла, нас, отпуская на чуть-чуть. Под утро возвращались… Тихо Мы пробирались, чтобы лихо Нас не застало у дверей, в лице проснувшейся охраны; Которая спала так крепко, Не замечая даже редких Ночных гуляк, и сотрясала окрестный воздух храпом рьяно. Мы до обеда отсыпались… Потом, проснувшись, занимались: Учились навыкам любви – кокетству, озорству и страсти; Приготовленью всяких яств, - Чтоб не ударить лицом в грязь, Когда предстанем перед ханом и покоримся его власти. Но, в глубине души, надеясь Сбежать до той поры; не смея Нарушить распорядка дня; мы ждали шанса от судьбы. И вот настал момент, когда На небе полная луна Нам осветила путь к свободе – и в тот же час помчались мы; Превозмогая дрожь в коленях И перегнать стараясь время; Спускались быстро по дола`м; взбирались, «высь» беря измором; - Всё отдалялись от «Сарая» Погони вслед не замечая, Добрались до границы ханства и тут услышали лай своры! Переглянувшись меж собою; К мосту над горною рекою; Мы бросились, ступая быстро по шатким до`скам, и держась За две канатные верёвки! Без подобающей сноровки Мы не прошли б и половины, но посмотреть назад боясь; Преодолели мост поспешно И перерезали небрежно Верёвки с нашей стороны, чтобы отрезать путь погоне. И похвалив себя самих, Представили мы лица их, Обескураженными сильно! Но потонули в сильном стоне Веселья прежнего минуты: Пред нами выросла как будто Из-под земли охрана хана на том же самом берегу! Мы в панике назад подались, Но в воздухе, увы, болтались Моста верёвки, что мы сами пообрезали на беду… Охранники нас всё теснили: К обрыву в пропасть подступили И бегло посмотрели вниз на вьющуюся змейкой речку… Нас обошли с другого края! О том пути так мало зная, На риск пошли, чтоб навсегда с себя сорвать рабынь уздечки! Мы не хотели умирать - В надежде продолжали ждать Возможности в живых остаться, внимательно следив за тем, Как воины с коней слезают И медленно нас обступают… О горе! Что могли мы сделать, чтоб не попасть опять к ним в плен? Осклабившись, они смотрели, Как две испуганных «газели» Друг к другу жались, не стыдясь быть посрамлёнными на месте. Поняв, что видно не судьба Освободиться, мы едва Заметным взглядом обменялись и, чтоб сберечь остатки чести, Решительно сорвавшись вниз, С обрыва бросились! Но бриз Разъединил меня с сестрою, как камень нёсшейся к земле: Повисла я на ветках древа, Растущего в скале - и вера В то, что жива моя сестра, держалась только на мольбе! А скованность моих движений Увидеть не дала мучений, С которыми, упав на камни, сестра, разбившись, умерла! Моя внезапная отсрочка, Как маг дворцовый напророчил, Этап для новых бед открыла, пока на свете я жила! За мной спустился воин хана И, отцепив от древа, плавно Поднял наверх, где вся охрана, тот час склонилась надо мной. От шока потеряв сознанье, Переживая испытанье, Во времени я потерялась и впала в долгий сон земной. Сестра моя мне снилась ясно: Звала меня с собой! Напрасно Меня связали по рукам и на носилки положили - Я убежать была не в силах, И кровь моя почти остыла, Полужива-полумертва! Приказ, однако, не забыли Мои охранники: везли Меня обратно, как могли, - Живою-мёртвой возвращали к разгневанному лику хана! Он жалости не знал совсем, Чтоб не повадно было всем Такой проступок совершить, плетьми меня секли нещадно! Затем я брошена была В подвал на месяц, а сестра Осталась на камнях у речки, не погребённая никем! Оплакивая каждый день Её кончину, я как тень Бродила по земле подвала, покинутая миром всем… Еды лишь жалкие объедки Бросались мне: и то, так редко, Как будто я и не жила, а доживала жизнь убогой! Но было мне уже давно На то плевать и всё равно, Что будет далее со мною – убитой горем, одинокой! Возможно, я б и умерла, Но в снах любимая сестра Меня просила отомстить за смерть её убийством хана! И мне пришлось без промедленья Принять серьёзное решенье: Осуществить её мольбы, чтоб залечить на сердце раны! Вести себя я стала кротко, Лишь иногда просила робко Мне дать возможность искупить проступок свой трудом тяжёлым! Мне вера силы укрепляла, А близость цели опьяняла, - Я на поправку быстро шла, смотря на небо взглядом новым! ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ!!! © Ольга Тимофеенко.Москва.2004 | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
