В темноте комнаты послышалось шипение, переходящее в лёгкие переливы свирели. Потом свирель поменялась местами с судейским свистком. Когда же раздражённо свистящего судью заменил сигнал маневрового локомотива, Хабибулин понял, что пора вставать. Лёжа на кровати, он протянул руку к панельке с выключателями, повернул один – зажёгся свет, повернул другой – свист начал затихать: выключилась кухонная электроплитка с чайником. На часы он даже не посмотрел, заранее зная, что таймер включит плитку ровно в шесть утра.

Это устройство его ещё ни разу не подводило, в отличие от свистящих китайских чайников с близлежащего рынка, не терпящих длительных надрывных звуков. Большая кружка густо заваренного зелёно-го чая быстро согнала остатки сонливости. Радио сообщило очередную порцию наших и мировых хренóвостей, но Хабибулину этот поток животрепещущей информации был абсолютно по-барабану. Он ждал только прогноза погоды: в его дворницкой профессии эти параметры определяли не только – «что» на себя надеть, но и «как» и «чем» скрести вверенную ему территорию. Диктор назвал уличную температуру: минус двадцать восемь, на что дворник филосовски отреагировал: «однако!», выключил радио и стал напяливать ватные порты.

Уже перед выходом, Хабибулин положил в карман традиционный кулёк очищенных семечек для своих любимцев-воробьёв, которым сам же развешивал кормушки. На улице мороз сразу же принялся пощипывать его за нос и лезть холодными пальцами за шиворот. Снега было мало, так что убирать практически нечего. Хабибулин стал наполнять пустые кормушки, с трудом протискиваясь между заполонившими весь двор машинами и обречённо чертыхаясь.

Через час открылись ворота рынка, раскинувшегося тут же, в двух шагах от его участка, и Хабибулин пошёл по рядам, здороваясь с редкими продавцами, рискнувшими торговать в такой мороз. Тут внимание его привлеки резкие звуки хлопающей по ящикам доски и громкая ругань продавца сухофруктов Хасана:

– А ну, кыш-кыш, шайтан, кхаму гаваръят, кыш–кыш– *** псица!!.....

Увиденная сцена потрясла любителя дворовой пернатости Хабибулина. Хасан выносил ящики с товаром на прилавок из теплой палатки, а голодная колония местных воробьёв атаковала его, как эскадрилья японских камикадзе американский линкор!

Зрелище было завораживающее: воробьи, которым от таких холодов уже нечего было терять, пикировали на Хасана с ближайшего дерева по-трое в звене, унося после каждого боевого налёта в клювах изюм, финики и даже арахис в скорлупе.

Но больше всего поразил Хабибулина воробей, вытянувший из неприятельского ящика здоровенный сушёный инжир. И тут этого инжироносца вдруг атаковал субьект такой же наружности и, вцепившись в чужую добычу, на лету оторвал половину сухофрукта! Хабибулин на секунду представил себя на месте этого нахала, отдавая должное такому клюву. Его собственная вставная челюсть полетела бы на инжире дальше, и дворнику грозила бы пожизненная манная каша...

На палатку пикировали всё новые стаи микростервятников, нанося ощутимый урон торговцу дорогим южным товаром. Наконец, терпение и словесный запас Хасана были исчерпаны, он сдался и начал срочно заносить ящики обратно. Запершись в палатке, Хасан злорадно оставил на уличном прилавке только один ящик с грецкими орехами в скорлупе.

– На-а, кхуррва! Пхадавысь! – торжествующе донеслось из форточки.

И тут произошло такое, чего не ожидали не только Хасан, но и сам любитель пичуг Хабибулин. Воробьиный налёт на минуту затих, эскадрилья перегруппировала силы, и на оставленный ящик полетели отборные рыночные коммандос!

Они с лёта хватали цепкими лапками по ореху и почти на бреющем полёте, грозно вереща по своему: «по-о-береги-и-и-ись!!» – тяжело взмывали на крышу соседнего павильона. Обалдев от такого беспредела, хозяин орехов срочно затащил последний ящик в палатку.

Хабибулин захохотал – ничего подобного ему прежде видеть не доводилось! Но когда он заглянул за этот павильон и ему за шиворот посыпалась колотая ореховая скорлупа, стало как-то не до смеха...

Что ж это за воробьиный подвид Хасан вывел? – ошалело подумал про себя дворник, какой-то «птеро–орехокол–голодухос–неординарус»!.. А на крыше, на воробьином аэродроме, царил оживлённый разбор полётов. Эмоции били ключом, орали все сразу, и непонятно, по какому поводу: то-ли пели осанну бомбовозам, а, может, единогласно клеймили хасаново жлобство.

И тут у Хабибулина забила изобретательская жилка: а что, если?.. Он достал из кармана кулёк с остатками зёрен и посыпал на замёрзшую лужу. Гвалт на крыше мгновенно стих, и изо всех щелей высунулись любопытные воробьиные носы с бусинками глаз. Хабибулин отступил на пару шагов – приглашаю, мол, – и в тот же миг на островок льда слетелась небольшая стайка. Раздался характерный хруст, и лёд мгновенно превратился в крошево!..

– Эврика!! – заорал Хабибулин, подняв в воздух всю колонию разом, – я вас нанимаю!

Примчавшись домой, он достал из кухонного ящика полный мешок зёрен и рванул обратно к рынку. Завидев его, дворовые прикормленные воробьи лениво потянулись к развешенным кормушкам и были изрядно разочарованы, когда их благодетель стремительно промчался мимо с целым мешком их любимой жратвы.

Зато рыночные его припомнили сразу. Поняв, что у Хасана им больше на этом морозе ловить нечего, с крыши была выслана небольшая разведгруппа, следившая за каждым дворницким манёвром.

Хабибулин широким жестом сеятеля сначала привлёк к себе внимание почтеннейшей публики, рассыпав горсть перед собой, а потом неторопливо пошёл к дому, оставляя за собой зерновую дорожку. Воробьи моментально приняли дворницкое приглашение и без лишних реверансов последовали за своим новым кормильцем.

Но вот дворовые, отьевшиеся аборигены, уявзлённые до глубины души предательством Хабибулина, встретили переселение голодной и отвязанной рыночной орды истошными криками. Но силы были явно не равны, и местным пришлось с позором ретироваться.

А дворник тут же начал осуществлять свой изощрённый замысел, посыпая все ледяные дорожки, раскатанные малолетними оболтусами, зёрнами. Воробьи не подвели, крошки льда полетели во все стороны как от отбойных молотков! Он даже не поспевал за своими «тимуровцами» махать лопатой.

Уже к обеду Хабибулинский участок был вычищен до асфальта, а от самого «работодателя» валил пар, как от дворовой снеготаялки. Хорошо подуставшие и перекусившие воробьи сытно икали на ветках, прихорашивая свои бронебойные носы. Дворник удовлетворённо оглядел свой идеально выскобленный участок и пожалел только о неубранных местах под автомобилями жильцов. И как он только не уговаривал своих несознательных соседей не загромождать двор, какие грозные предписания не вывешивал на дверях подъездов, – всё без толку!

Сидя вечером за любимым зелёным чаем, Хабибулин планировал очередной стратегический манёвр с помощью своей пернатой гвардии, окончательно переселившейся к нему во двор. Ко второй кружке родилась у него одна мерзопакостная идейка, от которой его прошиб пот. Идейка, в случае обнародования авторства, тянула, как минимум, на приличный мордобой, зато игра стоила свеч! С вечера он поставил замачиваться часть зёрен в банку и, довольный собой, лёг пораньше спать, выставив таймер своего «будило-чайника» на пять.

Утром Хабибулин был единственным на всю Москву радиослушателем, который с восторгом выслушал сообщение метеослужбы о дальнейшем усилении морозов! Когда он с ведёрком разбухших зёрен вышел во двор, его многочисленная зондеркоманда стала нетерпеливо перетоптываться на ветках.

Дворник наравился к длинному ряду припаркованных на детской площадке машин и стал на бегу расшвыривать на них свою прикормку. И тут началось такое, чего Хабибулин не мог предположить даже в самом кошмарном сне!

Конечной целью его замысла было только заставить сработать сигнализацию у всех этих машин, и хоть как-то повлиять на твердолобых хозяев. Однако промёрзшие и порядком изголодавшие за ночь ледокольные «люфт-ваффе» явно перестарались! К дикой свистопляске разногососных автосирен добавился дружный хруст выбиваемых лобовых стёкол и ритмичная тяжёлая дробь по тонкому металлу крыш!..

В окнах домов мгновенно стал загораться свет переполошившихся жильцов, причём, что характерно, даже у тех, у кого машины не было и в помине. Видя, что ситуация вышла из-под контроля, Хабибулин бросил ведро и рванул прочь со скоростью пуганого зайца! Часа три, не ощущая мороза, он запутывал следы по переулкам, лихорадочно прикидывая, сколько же лет ему придётся убирать снег на Колыме, чтобы честным трудом на зоне выплатить всем пострадавшим соседям нанесённый ущерб!

Наконец, собственная совесть его окончательно достала, приказав явиться с повинной, и зарвавшийся дворник с видом побитой собаки побрёл назад к месту преступления. Картина ему открылась удручающая! Двор был оцеплен угрюмым «омоном» в масках. Перегородив выезд со двора, стояли две милицейские машины и вокруг сновали специалисты в штатском. По периметру толпились гудящие жильцы и просто любопытствующая публика.

Десяток поклёванных машин стояли без стекол, а на многих крыши были пробиты, как от выстрела дуплетом из хорошего дробовика и напоминали решето! Завидев Хабибулина, один из штатских тотчас пригласил его в милицейский фургон для дачи показаний. Как оказалось, этот штатский был одним из пострадавших жильцов – владельцем навороченного «мерседеса», не обойдённого вниманием рыночной гвардии, а по совместительству ещё и начальником одного из отделов ФСБ.

Когда Хабибулин, жестикулируя и заикаясь, поведал о налёте на их двор разьярённой стаи обезумевших с голодухи воробьёв, все находившиеся в машине спецы, не сговариваясь, громко начали ржать. Один только дворник оставался непробиваемо серьёзным.

Поскольку других версий ночного теракта всё равно не было, решили, для перекура, выйти и посмотреть на воробышков. Вся пернатая свора, ничуть не смущённая наплывом зевак, флегматично наблюдала на дело своих рук (или клювов) с верхушки высокого тополя и нагло ждала продолжения банкета.

Теперь уже дворник был хозяином положения и думал только о том, что если эксперимент сорвётся, перед ним откроется светлая перспектива стать пациентом психушки...

Для начала он распорядился очистить от зевак арену действий, что и было бесцеремонно выполнено заиндевевшим и скучающим омоном за пару минут. Когда двор опустел, Хабибулин притащил из подвала лист оцинкованного железа, положил его на снегу под тополем и бросил на лист горсть завалявшегося в кармане зерна. С криком: «Полундрррра!», дворник резко отскочил в сторону и рухнул в снег.

В эту же секунду заждавшаяся эскадрилья с криками начала массированное пикирование на цель. Раздавшийся грохот напоминал пулемётную очередь. Через секунду налёт прекратился и воробьиная стая расселась по ближайшим кустам. Хабибулин поднял лист железа и показал результат налёта компетентным товарищам, у которых от увиденного дружно отвисли челюсти: оцинкованный лист был пробит навылет, как картечью!..

Начальник от ФСБ немедленно распорядился взять под усиленную охрану «омоном» не место ночного происшествия, а дворовые кусты со стаей пробивных воробьёв! Вооружённые до зубов «маски-шоу» молча повиновались с теми же непроницаемыми лицами. Видимо, по долгу службы, они привыкли не задавать лишних вопросов начальству, кого бы ни приказано было охранять, или разгонять.

Дальнейшая судьба Хабибулина пошла совсем в другом русле. С должности дворника его перевели на работу в ФСБ, в отдел стратегических разработок, выдали форму и поставили в кабинете положенный по должности компьютер. Воробьиную команду переманили во двор Лубянки и разместили в сетчатой вольере. Для поддержания пернатых хищников в боевой форме, секретному птеро-егерю Хабибулину было приказано кормить их нечищенными орехами, наклеивая их по центрам мишеней, тем самым отрабатывая прицельную точность ударов.

Все шло по плану, эксперимент давал потрясающие результаты, о чем уже было доложено министру обороны, как вдруг подопечные Хабибулина выкинули такой фортель, после которого вся его карьера спец-агента полетела псу под хвост! Войдя ранним морозным утром в бетонный блок, где квартировала его зондер-команда, он с ужасом увидел в стене круглую сквозную дыру, через которую его подельники дружно смылись! Видать, экс-дворник хорошо их натренировал, пол-метровая стенка была пробита мастерски, как хорошим бошевским перфоратором, – классный прощальный автограф на память спецслужбам от сплоченной уличной гоп-компании.

Точно зная, где могут быть его подопечные, Хабибулин на служебной «волге» рванул на свой рынок, где по истошным воплям того же Хасана: – Кэшь-кышь, долбыный шайтан, *** ! и мат ваша ***!! – отдай замок!!!...

Хабибулин подошел к палатке, а воробьи тут же, демонстративно, не сговариваясь, повернулись к нему хвостами, продололжая деловито обсуждать меж собой тонкости хасановского фольклера, а также виды на урожай. Свобода, чистый воздух и непринужденный промысел – что еще нужно для счастья!