Ладушке Послушный таинствам планет, Не Овном - Овеном согрет, Кончался март. Второй куплет Преддверья лета Готов был подхватить апрель… Небес прозрачных акварель Омыла тёмный лик земель Весенним светом. Богиня родила весной. И к колыбели в день седьмой Слетели со звезды ночной Все феи мира. Дитя не слышало речей, Молитв и песнопений фей… Дитя, зашторив свет очей, Дремало мирно. И было пение… И был Чуть слышный шелест легких крыл. И запах роз над зыбкой плыл И белых лилий… И в ожиданье тайн ночных Мир настороженно затих. И феи силой чар своих Дитя дарили… И руки фей взвивались ввысь, Чтоб предсказания сбылись, - И светлой сказкой стала жизнь Новорожденной… Чтоб счастьем не обделена, Росла красавицей она, В ладу с людьми – добра, умна, Всех благ достойна…. Но старый плут – норвежский тролль – Вдруг гаркнул из угла: «Позволь!… Познает девочка и боль, И грязь и дрязги! И гороскоп ее – не в счёт, Когда Верховный Звездочёт Перемешает небосвод Своей указкой!…» Он знал, прохвост, что все слова Произнесённые, едва Взметнутся к небу рукава Последней феи, Застынут в Вечности немой Новорожденною звездой, И человек свой путь земной Пройдёт под нею… Дитя заплакало… . . . . . . . . . . . . . . . Легка, Как ветерок от сквозняка, Богиня в нимбе ночника С простою целью Зашла – пеленки поменять… … И мы не будем им мешать, запомнив, как икону: . . . . . . . . . . . . . . . . . Мать над колыбелью... |