Мне март шептал весенние слова, Так деликатно, даже боязливо. Что в них поверилось едва-едва, А он и не настаивал ретиво. Хотя с метелью спорил иногда, Но все же поддавался её чарам. Смотрел, как набухают провода, От снега, щедро розданного даром. Грустил, когда под солнцем красота, Искрясь, слезилась молча на прощанье. А незаполненная пустота В его душе рождала обещанье. Ему хотелось, как и братец май, Украсить все черемухой душистой. Но многие ворчали невзначай, Уж лучше б улицу он сделал чистой. Стремился ближних одарить теплом Чтоб птицы распевали уже в марте. Ему твердили, всё это – потом, Он перепутал свой маршрут на карте. Влюбленным он хотел дарить цветы, Чтобы кружилась голова от счастья. Но лишь стонали по ночам коты, Да в Женский День ругали за ненастье. И всё же, этот шалопай – родной, Он мне напоминает мою юность. Я был от предвкушения хмельной, Храня свою надежду и невинность. |