Солнце коснулось небритого лица хозяина. Рамзес стал нетерпеливо ждать, когда лучи пролягут через его наглые глаза. Он знал – глаза у хозяина всегда наглые, даже когда закрытые. А гавкать с утра – дурная примета. Лучше не гавкать, а подождать. От нечего делать Рамзес нюхнул хозяйские, стоптанные тапки, скривился, широко и откровенно зевнул: «Ну что там? Долго он будет еще дрыхнуть?". Лучи солнца пересекли глаза хозяина, но он резко мотнул башкой и сбросил их с глаз. Лучи сместились. «Все, терпение мое кончилось, ждать больше не могу. Вставай же, урод! – мысленно скомандовал Рамзес. Он лязгнул зубами и, схватив за край одеяла, с силой потянул его на себя. – Айда на улицу! Гулять пора! Вставай!». Хозяин сел в постели, взлохматил редкую поросль волос на своей голове и посмотрел на пса. «Ну что уставился!? - подумал Рамзес. - Поднимайся. Считаю до трех». Хозяин встал и поплелся в туалет.

Через минуту из – за дверей туалета раздался вялый, но долгий звук неровной струи и дальше - тишина. Рамзес в нетерпении стал шкрябать ногтями по двери. «Эгоист, урод, только о себе думает, только себя любит. Ну, давай веселее! Я тоже писать хочу!».

-Да помню, помню я про тебя, - раздался сонный голос хозяина. - Выхожу я уже. Дай только ширинку застегнуть.

А еще через некоторое время, высоко задрав лапу на своем любимом месте – у кустов можжевельника пес блаженствовал от удовольствия и одновременно общался с соседкой. Виагра оправилась немного раньше, и была занята тем, что принюхивалась к траве и мокрым стволам: «Что же я вчера пила? Убей - не помню. А! Не важно».

- Ну, как твой? Все хворает? - почесала она за ухом.

- Хворает сердешный. Куда ему от этого деться, - вздохнул Рамзес. - Сегодня с утра уже два раза сходил, - соврал он. – Поэтому я и погулять вывел его поздновато.

-А где он теперь? - спросила Виагра. - Что - то его не видно.

-Где, где, - пробурчал недовольно Рамзес. - Видно опять приспичило. Псы подняли головы и увидели, как из – за густых лесопосадок выходил хозяин вытирая о шорты руки, и застегиваясь на ходу.

-Ну что я тебе говорил! Вот же подцепил! И где его так угораздило!? Это тебе не ангина, не геморрой даже, - стал и Рамзес принюхиваться к Виагровым мокрым стволам.

-Фирма «Сан», говорят, это вылечивает, - Виагра привычно лизнула Рамзеса за ухом. – Он к ним не обращался? Кстати, а как его болезнь называется?

Рамзес наморщил лоб. Он хотел сказать «простАта», но мотнул головой и сказал «простота».

-Че это я простота? - обиделась Виагра. - Клиника себя эта давно и неплохо зарекомендовала. Запоры лечит и все такое прочее.

-Да я не на тебя. Это место, так называется, которое болит у него. Куда он только не обращался. И не к традиционным медикам, и к народным целителям, и даже к Джуне! Последний раз в международном центре многопрофильной медицины был, что в Израиле.

-Ну и..., - повела ухом Виагра.

-Профилей там действительно много, но главный профиль - выколачивание денег.

- Да, не повезло тебе с хозяином. Непруха у тебя с ним. Слушай, а эта, как ее…простота передается? Виагра оторвала свой нос от уха Рамзеса и замерла.

-Успокойся, мать, - улегся на траву Рамзес. - Я теперь захочу только к вечеру, часам десяти, перед сном. А ему недавно с Украины новый рецепт прислали. И он это сварганил, плакал, плевался и пил.

-Че за рецепт? – без всякого интереса спросила Виагра.

- Значит так: настругал пять куриных попок, мелко, мелко порезал, добавил столовую ложку размолотого грецкого ореха и настаивал это сутки в заварке чая Высоцкого. В холодильнике, - добавил Рамзес и заметил, как шерсть Виагры задрожала и вздыбилась.

-Ты чего? - спросил он ее.

-У меня мурашки по телу.

- Представляешь он это пил, а попки я потом без всякого желания съел. Не выбрасывать же. Ну что мы все про попки и о болячках. Неужели больше поговорить не о чем! Как у тебя? Какие новости?

-Да у меня все в порядке. Я со своим только вчера с острова Калимантан, что в Новой Зеландии прилетела. Отдыхали мы там. В двухспальном номере для двух человек. Гостиница «Американа», слышал?

-Да откуда мне со своим писюном по Зеландиям! - заморгал часто глазами Рамзес. Он чуть не завыл.

- Было не скучно там с самого начала. Один кобель, местный видать, проходу мне не давал. Прицепился ко мне, представляешь, когда я только с трапа сошла. Еще в аэропорту. Всю дорогу так и норовил пристроиться.

-А ты? - у Рамзеса в груди шелохнулось что - то похожее на ревность.

-Рамзесик, за кого ты меня принимаешь? Что я у самого океана, на глазах у всех любовью буду заниматься!? Мой же лох – сомнительный такой! Спасу нет! Там дети в кегли играли. Так он в этого кобеля кеглями кидался, за честь мою опасаясь. В глазах у Виагры на мгновение промелькнуло сожаление. Рамзес это заметил.

– Твой, я думаю, ничего в нас не кинет. Виагра решительно повернулась спиной к Рамзему и отряхнулась от травы.

-Не время сейчас, старуха, - положил голову на лапы Рамзес и прикрыл глаза. – Мой, видишь, стоит там, места себе не находит, топчется. Уже накатило на него. Я эти симптомы наизусть знаю.

-Так давай, - заерзала на месте Виагра, - пока он в лесопосадках будет. Успеем!

– Да не могу я сейчас! – резко открыл глаза Рамзес. - Он всегда в это время не только по маленькому ходит. Но он же не собака. Приходиться его каждый раз домой водить. Не могу с ним долго гулять! Рамзес решительно поднялся с травы. - Поминутно мочится, где ни попадя. Но, не смотря ни на что, ты понимаешь, так привык к нему! Как к чемодану с оторванной ручкой. И нести тяжело и бросить жалко! И он от меня ни на шаг.

- Рамзес! Домой! - раздался неожиданно голос хозяина.

-Ну, ты видишь! Что я тебе говорил! - поплелся Рамзес на голос.

-А может тебе с ним в славную Армению махнуть! Может горный, чистейший воздух, такой же кристальной чистоты коньяк ему поможет! – злорадствуя, насмешливо, с издевкой, крикнула вдогонку Виагра. Рамзес обернулся и безнадежно замотал головой.

-Единственное утешение для меня это то, что за ним с целлофановым пакетиком бегать не надо. И на том спасибо.

«Да, - подумала Виагра, - простота она и в Африке простота. Какой уж там к черту армянский коньяк. Рамзес же трусил за хозяином и думал: «Зря я, наверное, соседке отказал. Обиделась. Ну да ничего. Еще не вечер. Еще успеется. Хозяйская простота не завтра пройдет».