Мара знала, что у мужа другая, давно. С тех пор он много раз говорил ей, что она, Мара, лучше, просил прощения, обещал все прекратить ... и врал. А Мара ему верила. Верила, потому что ей приятно было, что она лучше, потому что она привыкла к Вострикову, и потому что боялась одиночества. Все-таки тридцать два... Она уже не девочка бегать по городу в поисках нового мужчины, кокетливо поправлять челку, вульгарно красить губы... Да и просто жалко было отдавать кому-то Вострикова. Она познакомилась с ним, когда он был простым студентом. Они учились вместе, на одном факультете. Только Востриков был на два курса старше... Он был ничем не примечателен, незаметен и стеснителен. Мара сама пригласила его к себе, угостила чаем и поцеловала. Вострикову польстило ее внимание, и он стал приходить сам. А потом остался. Мара готовила еду, стирала ему одежду, покупала ему новые рубашки - а Востриков со временем закончил институт, начал писать диссертацию, затем стал работать над кандидатской... Работал в каком-то забытом богом НИИ. Маре самой приходилось много работать, брать работу на дом, сидеть по ночам - заниматься переводами технических текстов, благо, окончила французскую школу и в совершенстве владела двумя иностранными языками. Думала сделать карьеру... но пока не сложилось. Востриков по-прежнему ничего собой не представлял, но зато у Мары была какая-никакая семья. А потом и уважение, и зависть окружающих, когда Востриков стал кандидатом...

Когда его стали приглашать в заграничные командировки, появилось больше денег, больше красивых вещей, и быть с Востриковым стало удобно и комфортно. И вот, вырастив его, поставив его на ноги, Мара должна отпустить его к какой-то молодой студентке? А сама останется одна, и будет коротать свои дни перед телевизором?! Ну уж нет. И потому Мара прощала Вострикова, он клал свою голову ей на живот, она гладила его волосы и шептала: "Ну-ну... все у нас будет хорошо..." А через какое-то время снова раздавались странные телефонные звонки, когда на другом конце провода долго молчали и сопели, и ничего не говорили. А потом затянувшаяся ночная работа, и спящий на подушке муж...

На прошлой неделе она вернулась с работы пораньше - слишком заболела голова, она отпросилась с работы. И увидела Вострикова и его очередную пассию. Мара молча развернулась, хлопнула дверью и вышла на улицу. Дул холодный, промозглый ветер, а она гуляла по улицам, и не знала, что делать и как быть. От злости и обиды, она забыла и про головную боль, и про усталость. Какое-то время она просто сидела в скверике и не о чем не думала... Мысли так быстро сменяли одна другую, что ни одна не успевала сформироваться, обрести ясность. Эмоции искали выхода. Маре стало холодно, она вдруг поняла, что замерзла. Все-таки не лето. И каким бы подлецом не был Востриков, умирать из-за него не хотелось. Тогда-то Мара и вспомнила Родионова. Это был редактор газеты, в которой она как-то работала. Родионов жил один и в свое время был очень привязан к Маре. Если бы она была свободна тогда, у них мог бы завязаться роман. А так они только несколько раз сходили вместе в кафе и иногда вместе уходили с работы... Родионов говорил ей, что она талантлива, и ее ждет великое будущее. Он был красив, холост и обаятелен. Мара чувствовала к нему симпатию, но всегда помнила о Вострикове и торопилась домой - пора было готовить ужин. Потом она нашла место переводчицы в фирме и ушла из газеты. Больше с Родионовым она не встречалась.

Теперь она сама шла к нему. Только подходя к его дому, она подумала, что он вполне уже мог жениться или забыть ее. Но она позвонила.

Дверь открыл сам Родионов. Он был один и не женат. Он помнил Мару и радостно рассказывал ей о новостях в редакции, вспоминал, как они вместе работали, смеялся. Он сходил за вином. Мара рассказала ему про Вострикова. Родионов предложил ей остаться.

У Родионова была большая трехкомнатная квартира, стильная мебель и новая иномарка. Он не задерживался по вечерам, сам готовил вкусный ужин, и ему не надо было стирать – у него была стиральная машина-автомат.

В первый день Мару разбудил запах свежего кофе – Родионов проснулся раньше и приготовил ей завтрак. А еще Родионов дарил ей цветы. А по выходным спрашивал Мару, куда бы она хотела пойти. И приглашал ее в кино или ресторан.

Мара стала больше отдыхать, уже не вспоминала о возрасте, ей было приятно.

Она возвращалась домой с работы – бегом. И они сидели за столом и разговаривали. И весело смеялись. Это было ново и необычно.

Востриков умел только сидеть, уткнувшись в газету. Или без газеты, но нахмурившись.

И говорили они только в случае необходимости: «Погрей ужин» или «никто не звонил?» - и все. Новости Мары Востриков не интересовали, а о себе он не любил говорить.

Он любил напоминать Маре, что у каждого должно быть право на частную жизнь. Туда же, видимо, и относились все его женщины…

Родионов, напротив, рассказывал Маре, как прошел день, делился своими планами и интересовался, что у нее нового.

Он сам покупал продукты, иногда готовил ужин, покупал вино.

Вечерами они вдвоем смотрели телевизор. Иногда гуляли.

Востриков уже давно с ней не гулял и не пил вино. Даже ел отдельно. Как правило, он начинал ужинать, когда Мара уже спала.

О разрыве с Востриковым Мара и не задумывалась и не переживала. Так сложилось.

Она теперь была не одна и одинокая старость ей не грозила. У нее не было материальных проблем и был друг.

И все же, когда позвонил Востриков, и попросил ее приехать – она не отказалась.

- Ты же знаешь, что мы созданы друг для друга. Ты меня понимаешь. Я тебя люблю. Было бы большой ошибкой расстаться. Все остальное – это не наше. Ты ведь и сама понимаешь это…

Востриков показался ей жалким и одиноким. Он был особенно молчалив и чувствовал свою вину. Они молча пили кофе в дешевом кафе, смотрели друг на друга и отводили глаза.

Оказалось, Востриков расстался с той студенткой. Он не может простить себе, что так обошелся с Марой, винит во всем себя и готов понести заслуженное наказание.

Жизнь дала ему урок. Он потерял самое дорогое, что имел – Мару.

Он жаловался, что никто не может его понять так, как она. Она ценила его, а он не понимал этого. Теперь же Мара с другим, но он готов отпустить ее, лишь бы она была счастлива.

Мара рыдала на плече Вострикова и говорила, что простила бы ему всех его бывших студенток, но не уверена, что не будет новых.

- Маруся, я все понял. Я виноват. Очень виноват перед тобой. И ты сама понимаешь, что этого больше никогда не повторится. Мне нужна только ты!

- Тогда почему ты снял обручальное кольцо?

Востриков достал кольцо из бумажника:

- Я с ним никогда не расстаюсь…

Они поехали к Вострикову. Долго вспоминали свою жизнь, свадьбу. Тогда все были удивлены, особенно мать Вострикова. Она не хотела, чтобы ее сын уходил от нее, жаловалась на сердце, а Востриков уговаривал ее прийти на церемонию.

С Марой она все эти годы не общалась. А когда приезжала их навещать, всегда привозила с собой сосиски, яблоки, печенье… Она почему-то считала, что ее сын голоден и раздет. Постоянно упрекала Мару и уезжала в слезах.

Вспомнив свадьбу, стали думать, что было бы, если бы они не расстались. Они собирались поменять мебель. Востриков рассказал, что недавно видел гарнитур, который бы понравился им. Затем можно было бы купить машину. Он бы стал подвозить Мару до работы. Они бы стали ездить по ресторанам. Мара слушала его и упрекала, что так не случилось.

 

Дома Мара стала неразговорчивой и угрюмой. Родионов не собирался покупать ей гарнитур и не предлагал пожениться. Она скучала по Вострикову и думала, что он голоден и раздет. Все-таки они вместе прожили шестнадцать лет. А Родионову приходилось постоянно объяснять, что она имеет в виду. Он ее не понимал и не чувствовал.

Маре казалось, что Родионов проверяет свои чувства. Боится ответственности. Живет сегодняшним днем и не думает о будущем. Его все устраивало – никаких обязательств. А Востриков говорит о любви.

Родионов стал казаться чужим. Он переспрашивал ее там, где Востриков понял бы ее и подыграл. Родионов не понимал всех ее шуток и не вспоминал их прошлого. Потому что прошлого не было. Он не знал всех ее достижений. И он не обнимал ее так, как Востриков. И не называл ее ежиком.

Мара стала меньше смеяться, а по ночам отворачивалась от Родионова.

Днем же Мара звонила мужу, чтобы узнать, как у него дела. Рассказать, как приготовить омлет, где лежат его носки.

Они болтали как старые знакомые. Востриков просил ее о встречах, и они встречались тайком. Это было так волнующе, и так не похоже на Вострикова. Потом Востриков провожал ее до дома, целовал и просил вернуться к нему. Мара уходила молча, но вечером не могла смотреть на Родионова – он стал ее раздражать. Она стала язвить, перестала следить за собой, а если Родионов делал ей замечание, недовольно обрывала:

- А ты мне кто? Муж?

Она понимала, что Родионов не виноват, и от этого сердилась на него еще больше. Она перестала ужинать с ним. Гулять. Постоянно лежала на диване и смотрела телевизор. Родионов делал вид, что ничего не происходит, и ни в чем ее не упрекал. Скорее был более внимателен, делал подарки, ждал, что Мара успокоится.

Чтобы доказать ему тщетность всех его усилий, Мара собрала свои вещи и уехала к Вострикову. Его не было дома. Она вошла в квартиру и поняла, что это ее квартира. Здесь все было такое близкое, родное. Это был ее дом. А ведь они еще собрались поменять мебель. Купить машину. А главное – здесь ее муж, Востриков.

Раздался телефонный звонок. Это был мобильный Вострикова, он часто оставлял его дома, потому что почти им не пользовался. Мара взяла трубку и молчала – так делал и сам Востриков.

- Але? Ты дома? Почему ты молчишь, зайка? Перезвони мне, ладно?! Целую тебя! – Дальше Мара не стала слушать, она повесила трубку. Неужели она могла поверить Вострикову и вернулась к этому бабнику? Он ей говорил о любви, а она и уши развесила, как будто и не было всей многолетней лжи… Он не может исправиться.

А сама Мара прекрасно проживет и без Вострикова. Тем более, что Родионов ее любит, ценит и ждет.

Зайчик! Как это пошло, она бы никогда не назвала так Вострикова. Этого, уже начинающего седеть, полнеющего кандидата наук. Зайчик!!!

Она написала Вострикову записку

«Зайчик, звонила твоя зайчиха, просила, чтобы ты ей перезвонил» , и ушла к Родионову.

Родионов вернулся домой радостный, принес как обычно вино, цветы. Приготовил ужин, стал рассказывать, как провел день. Он не заметил, что Мара уходила от него, что она решила вернуться к Вострикову, и что теперь она переживала очередной разрыв и потрясение.

А Мара не могла ему об этом рассказать. Она сидела грустная, пила вино и ненавидела Вострикова. А вечером снова прижималась к Родионову, желая отомстить Вострикову, и не чувствовать больше себя ненужной и обманутой.

Она снова стала радоваться жизни. Родионов встречал ее у метро, и они вместе шли домой.

 

Через две недели Мара встретила Вострикова у подъезда. Он ее ждал. Сидел один – такой потерянный и жалкий. В мятых брюках и глупой шапке. Ей захотелось прижать Вострикова к себе и так сидеть.

Он увидел ее, виновато улыбнулся и нерешительно обнял ее.

-Маруся, я не знал, что она позвонит. Мы давно расстались. Я не знаю, что на нее нашло, я люблю только тебя.

Она ничего не говорила. Просто положила голову ему на плечо, а из глаз текли слезы.

-Ты любишь меня?

Она кивнула. Так они долго стояли обнявшись, и молчали, и только целовали друг друга и смотрели в глаза, и все понимали.

 

 

Утром следующего дня она сидела и размышляла о Вострикове. Как он без нее? К чему эти игры? Расставания? Ведь они – пара. Они не могут друг без друга. Это невозможно. Потому что она не может выкинуть его из своей головы, отказаться от его поцелуев. Потому что сама мысль о расставании – невыносима. А если это не любовь, то что же? Желание видеть его рядом каждое утро, прощать его недостатки, да что недостатки? Мара прощала ему даже измены…

Что теперь? Позволить ему уйти? Она оторвалась от работы, которую выполняла механически – достала сотовый. «Ты меня забыл. Не звонишь. Скучаю» - она отправила ему смс и снова стала набирать тексты на компьютере, поглядывая на телефон.

«Люблю, думаю о тебе, приезжай» - она улыбнулась, успокоилась. Все шло как должно было идти. А по другому и не могло быть.

 

Она открыла дверь своим ключом. Востриков говорил по телефону, а увидев ее, прикрыл трубку рукой, стал делать умоляющие глаза, умоляя ее не выдать свое присутствие, наскоро попрощался и повесил трубку.

- Это она? – Мара не сомневалась, просто тишина стала гнетущей, напряженной.

-Да.

-Ты же сказал, что все кончено… Ты же сказал…

Она прислонилась к стене и не знала, что думать, что делать, как поступить.

Все ложь, бесконечная, вечная, нескончаемая ложь… Она снова поверила, а он снова не придал этому значения. Она стала упрекать Вострикова, язвить, спрашивать про успехи на любовном фронте. Востриков неожиданно резко предложил ей уйти.

-Что? – Мара не верила своим ушам.

-Уходи. Ты меня пилишь. Я этого не хочу.

Мара собрала вещи, накинула куртку и уехала…

В полупустом вагоне метро Мара плакала, было больно… до боли обидно. Мир рушился и она не успевала уворачиваться от обломков. Хотелось просто выжить, о будущем она уже не думала, но обида давила в груди и слезы застилали глаза…

Она достала телефон.

«Если вы вместе, почему он говорит мне о любви?», «почему ты с ним, если говорила, что не будешь третьей?», «Не задумывалась, почему он не приглашает тебя к себе?», «Ты ведь даже не единственная, есть еще Таня»… Одну за другой она отправила смс-ки той, которая звонила ее мужу… Ее трясло, было страшно. Но стало легко. Востриков будет в ярости, но ее это уже не волновало. Да и какая разница??? Ведь он только что ее выгнал. Они, наконец, расстались. И абсолютно все равно, как он прореагирует теперь на ее поступок. Мара закрыла глаза и задремала под ровный стук колес.

Ей снился какой-то странный тревожный сон.

 

Телефон не звонил ни вечером, ни следующим утром, ни днем. Мара сама позвонила Вострикову – появился вопрос, как установить программу на сервер – он ей помог. Про Олю забыли. Ее словно не было. Он ничего не сказал. Ни про смс-ки, ни про отъезд, не попросил вернутся, не сказал, что надо поговорить.

Она повесила трубку.

Вечером он перезвонил. У него разболелось ухо, он совершенно не знал, что делать. Позвал ее помочь. Мара не стала спорить - ухо болело не сильно. Она сделала ему компресс, принесла капли. На следующий день он звонил ей на работу и признавался ей в любви. Мара не придавала значения его словам – он бабник, этим все сказано. Потом он попросил ее остаться. Она согласилась. Востриков рано приходил с работы, сам готовил для нее ужин, вспоминал прошлое и говорил красивые слова.

На третий день он предложил Маре уехать. Сказал, что должен побыть один. Было десять часов вечера. Мара почувствовала себя дурно, от неожиданности снова потекли слезы. Плача, она собрала вещи и уехала. Она шла к метро и смеялась – это абсурдная, ненормальная ситуация. Она понимала, что даже слова тут не нужны. И даже Востриков уже не виноват. Потому что виновата она сама – жизнь ничему ее не учит. Потому что она наступает на одни и те же грабли. Потому что это ее лечить надо. Зачем она постоянно возвращается? Если она приняла решение, выстраданное годами решение, то к чему эти постоянные терзания, возвращения, признания в любви? Ей лишь немного за тридцать. Мир не сошелся клином на Вострикове! Пора наконец признать это, пусть даже придется признать прошлое ошибкой – да, ошибка, но такая ошибка, которую можно исправить!

Она снова набрала смс-ки: «Интересно, а с кем он провел последние два дня?», « Ты веришь в то, во что ты хочешь верить», «Так мы и будем жить втроем?»… Это было смешно, бессмысленно, глупо. Но ей опять стало легче. А уж что подумает Востриков… Да, пожалуй хуже он о ней думать уже не может.

Оля как и всегда – не ответила… Что ж, она была в этом трио самым сильным звеном. Она была мудра и наверное, точно знала, чего хотела.

 

Следующие несколько недель она не вспоминала о Вострикове, радовалась, что он не звонит и понимала, что начинается новая жизнь.

А потом у подъезда она снова увидела Вострикова. Он снова попытался ее обнять, она отстранилась.

- Я был не прав. Я не знаю, что на меня нашло. Я не мог тебе доверять – ты ведь живешь с другим мужчиной. Я был зол. А рядом со мной оказался человек, который меня поддержал, когда мне было плохо и одиноко.

- Мне все равно. – Мара попыталась закончить разговор, но Востриков держал ее за рукав:

- Ты не понимаешь, я целыми днями думаю о тебе, все другие – они не такие как ты, они совершенно не то, я говорю с ними, смотрю на них, а думаю только о тебе. Я не могу забыть тебя. Мы должны быть вместе. Ты должна вернуться ко мне навсегда. Мы восстановим ту семью, что у нас была раньше. Только теперь все будет по другому, потому что я стал другим.

- Другим? Как же тебе удалось так быстро поменяться? И насколько это координально? – Мара улыбалась, надо же, он считает ее совершенно ненормальной…

- Я научился тебя ценить. Я понял, что я боюсь тебя потерять, я не хочу тебя терять. Вернись ко мне – ты никогда не пожалеешь об этом.

Мара смотрела на него и вспоминала прошлое, почему-то только хорошее, она уже не понимала, почему они все время ссорятся, ведь сейчас, здесь, все кажется таким правильным и единственно верным. Она и Востриков.

-Ты вернешься?

-Да, я вернусь. Завтра.

 

Она пошла домой, где ее ждал Родионов, а Востриков еще долго стоял возле ее дома и чего-то ждал.

 

За ужинов Родионов был весел и дружелюбен. Он позвал Мару есть, подал столовые приборы, сел.

- Я ухожу от тебя, Родионов. Я все решила. Навсегда.

Он молча ел, не смотрел на нее, ничего не отвечал.

-Ты слышишь меня? Я ухожу…

Он перестал есть, посмотрел на нее долго и грустно, и спросил:

- К мужу? Что ж…

В этот вечер они больше не говорили друг с другом, она легла спать, а рано утром она стала собирать свои вещи, поцеловала на прощание Родионова и попросила ее не винить.

Он не ответил ей ничего.

 

Она приехала к Родионову, и все было хорошо. Приближался Новый год. Скорее всего на праздник приедет его мама. Она приезжает к Родионову каждый новый год, а он никогда этому не сопротивляется. Мара готовила подарки, наряжала елку, украшала комнату.

Востриков часто задерживался на работе и Мара преданно ждала его, разогревала ему ужин и садилась рядом – чтобы смотреть как он ест.

- Скоро приедет моя мама, я думаю тебе пока лучше уехать.

- Что? Что ты говоришь?

- Я говорю, что моя мама не знает, что мы снова вместе, я ей пока этого не говорил. Поэтому нам пока надо пожить отдельно.

-Мы не будем вместе встречать Новый год? Что ты говоришь? Востриков!!!

- Так получается, мне очень жаль.

- Ну давай хотя бы встретим Новый год без твоей мамы, пусть приезжает, мы сами куда-нибудь уйдем, хоть просто погуляем по улице, или в кафе?

- Мара, ты же знаешь, в Новый год я всегда с мамой!

Мара встала из-за стола и стала собирать вещи. На этот раз она не поехала к Вострикову, она вернулась в свою маленькую квартирку на окраине. Там было одиноко и холодно. Ее ждал самый ужасный Новый год. Кто придумал эти праздники? Зачем провожать Новый год одинокой девушке? Как же это плохо быть одной. Почему Востриков кинул ее именно в праздник. От этого на душе было совсем тошно. Звонить подругам не хотелось. Идти куда-либо одной – тоже.

Она просидела дома два дня. Без телевизора, без праздничного стола, без телефонных разговоров.

Первого января она подумала о Родионове, поехала к нему. Он был дома. Он один встречал Новый год. Надо было приехать к нему, но было уже поздно. Новый год прошел незаметно и в стороне от нее. Она его не заметила.

Родионов ни в чем ее не упрекал, но был сдержан.

- Снова расстались?

Она кивнула.

Они пили пиво, смотрели фильм, потом раздался телефонный звонок. Звонила какая-то девушка, и Мара видела, что Родионов улыбается, шутит, смеется, разговаривая.

Потом он ушел с трубкой в другую комнату, она видела, как он ходит по комнате, и прижимает к уху трубку…

Потом он вернулся к ней.

- Это кто? – Мара сама не знала, почему задает этот вопрос.

- Неважно.

- Как неважно?

- Так, это не имеет значения.

- Она моложе меня, привлекательная и стройная?

- Она моложе, но это не главное. Я наконец встретил девушку, которая меня полюбила, я хочу быть с ней, что делать? Я уже не молод и не могу смотреть как ты мечешься и ждать. К тому же я не думаю, что у нас была любовь. Нам было хорошо и удобно жить вместе, нам было о чем поговорить, но … Ты замужем, и я думаю, тебе стоит вернуться туда, откуда ты сегодня пришла. Мы всегда будем друзьями, и мне жаль, что так вышло.

Мара молча накинула куртку и вышла. Она потеряла все. Закончился ее брак, ушел Родионов, и остается, только молча брести по улице, и сожалеть.

Она долго гуляла по улицам, видела бесконечные потоки машин, быстро бегущих куда-то пешеходов, и понимала, что ей некуда бежать, потому что это тупик. Она заблудилась, запуталась, совершила много ошибок и теперь не знает, как быть, и что делать.

Хотя нет, что делать, она знает. Она хотела танцевать.