Балерина Анастасия Сволочкова очень любила дорогие рестораны. Например, Максим в Париже. Или, на худой конец, Лидо. Потому что следила за диетой и не хотела расти. Но в Москве ее быстро приучили ходить в Макдональдс. Потому что это настоящий американский ресторан. И в нем подают только настоящий американский джанк-фуд и фаст-фуд. А не поддельный.

 

Анастасия по утрам выбегала из своего позолоченного кадиллака и быстро хватала пару гамбургеров, хот-дог и чипсы. В одном пакете. А потом мчалась на премьеру в Большой, глотая ресторанную еду по дороге. Выбегая на сцену, бывало, она еще дожевывала сосиску с кетчупом. Что не могло не раздражать ее парнеров по сцене. И зрителей. Умирающий лебедь с сосиской во рту выглядел не убедительно. На сцене появились недовольные. Во-первых, не у всех артистов хватало денег на еду в престижном московском ресторане Макдональдс. Во-вторых, Анастасия никогда не делилась сосиской на сцене. А все съедала сама. А это не по-товарищески. В-третьих, от такой диеты она стала прибавлять в весе и росте. А это сказывалось на спектакле. Спектакль затягивался на десять-пятнадцать минут. И музыка играла все медленее. Потому что Анастасия прыгала не так быстро, как в Детройте. И партнеры поднимали ее в воздух гораздо дольше и медленнее, чем это принято в балетных кругах. Нарастал творческий кризис.

 

В один непогожий день Анастасия так наелась гамбургеров, что это стало всем заметно. К тому же, она отказалась танцевать свое коронное па-дэ-дэ, сославшись на громкий насморк. Дирежера оркестра. Ее, якобы, нервировал этот немелодичный хриплый кашель из оркестровой ямы. Труппа вынесла ей за это общественное порицание. И лишила почетных лебединых перьев в хвосте. Да и сцена в Большом к этому моменту уже сильно рассохлась. Доски ходили ходуном. От назойливого гуканья Анастасии об пол. Что давно пугало самых маленьких лебедей. Некоторые из них даже боялись танцевать И ходили по сцене только шагом. На всякий случай. Касса Большого Театра стала терпеть убытки. И даже нефтедоллары магната Рафика не могли спасти дело. Потому что у искусства свои законы. Которые никому не известны.

 

В итоге, Анастасия оказалась на грязной московской улице. Освещенная веселыми огоньками новогодних елок. И проезжающих по тротуарам такси. Завернувшись в свою соболью шубу, Анастасия беззаботно бродила по ресторанам и вернисажам столицы. В надежде найти выход из положения. И выход нашелся. Благо, аэропорт Шереметьево работает без выходных, отгулов и отпусков по беременности.

 

Даже в период творческих кризисов.

 

(с) Лаврентий Правый