Посвящаю тем, кто узнает в этой истории себя.

Не обессудьте за неточности – ведь я

писала по воспоминаниям главной героини.

 

Вампир.

 

«Да, да, да…трезвый пьяного не разумеет…Теперь я убедилась в этом на собственном примере…Нельзя судить влюблённых, если ты никогда не любила…ещё вчера я жила «обычной жизнью: ела, спала, занималась, ловила последние слухи – но сегодня…»

Что это – цунами? Нет, она просто впервые полюбила…

Она – девчонка на тринадцатом году жизни, симпатичная и чем-то непохожая на всех. Нет, не внешностью, не манерой поведения, а именно такой-то аурой, невидимой оболочкой. Действительно, никто не мог понять эту странность, но чувствовали её все. Зачастую это отталкивало.

Итак, 5е февраля 2002 года.

«И что же мне теперь делать? Я сама не понимаю своего выбора…позавчера я отказалась от того, что я называла своей «любовью» - жуткая обида не давала мне размышлять осознанно…Но что же сегодня? Почему? Почему именно Вампир ? в моём классе есть немало симпатичных мальчишек, а стоит вспомнить о параллели…»

Оговоримся – тот, кого она назвала Вампиром тогда ещё не носил своего звучного имени и был просто-просто её соседом по парте.

«Да, я не знаю своего старта, да, я всегда была волком без настоящих друзей, да, у меня очень тяжёлый характер и основное негласное представление в кругу своих звучит как «свой парень». Ненавижу! Но я привыкла быть сильней самого сильного пола, это лишь издержки…Опять сплошная теория и никакой практики. Да и теория…так себе»

Весь следующий школьный день она пребывала в странном оцепенении, и только шутки Вампира иногда пробивали её щит. Она казалась безразличной – но это была лишь маска. Она внимательно присматривалась к окружающим.

«Это как игра на новом поле – ты ищешь новых врагов и защищаешь новую территорию. Вампир ни о чём не догадывается…дурацкое предположение, что могло произойти за сутки…Звонок…Этот паразит опять пытается у меня списать…Что ж, придётся дать…»

Вампир не отличался особой оригинальностью, поэтому сразу заигрывать с соседкой он не стал. Ещё бы – репутация, странность эта, опять же…Он решил выждать.

Вампир выжидал долго, не поддаваясь на провокации обаятельной соседки. Она же сходила с ума, натыкаясь на такую «твердолобость».

«Ну что же ему надо? Я так не могу…Да ещё сны эти…достали просто…А может эта личность просто скрывается?»

Она могла так размышлять часами. На День Святого Валентина она отправила ему открытку, так хорошо, что почерка он не узнал, но и не понял намёка.

А Вампир взвешивал всё за и против. И однажды на лит-ре он предложил ей мутить, но выдержать тон ему не удалось, и предложение прозвучало как издевательски-насмешливое. Она промолчала.

«Опять он издевается…Или боится…Почему никогда не может сказать прямо…А ещё романтик…Я сижу с ним с пятого класса, я думаю, что знаю его неплохо. Что-то изменилось…»

Она сильно полюбила его. Настолько, что даже уговорила предков на поездку в Питер в июне – ведь она знала точно, что её ненаглядный уже сдал взнос.

Но на вокзале её ждал удар. Да, он не появился. И она поехала одна. А причиной была дурацкая болезнь Вампира.

По возвращению в город её ждала новая весть – в школе хотели провести расформирование по языкам. Это означало разлучение. И она плакала ночи напролёт.

«Нет, нет, нет, я не хочу…Я ничего не смогу сделать, если мы будем в разных классах…я не хочу никого видеть…это несправедливо…!»

На её счастье возмутились старшеклассники, и проект не прошёл.

Пришла осень, а вместе с ней и школа. Всё шло по-прежнему. Вампир был непонятен, туманен. Он почему-то не хотел показать свою истину. А она страдала.

Она продолжала ходить домой с пацанами – кому было по пути. Когда-то такие походы были весёлыми. Но она стала угрюмее и спокойнее.

В привычной компании по дороге домой стало появляться новое лицо. Шапочно она знала его – это был парень с параллели.

Однажды она пошла не своим обычным путём – и оказалось, что им с «новеньким» дальше всех по пути. Так в её жизни появился Тёмный…

 

Тёмный.

 

Это случилось после какого-то конкурса – она и Тёмный впервые отправились домой вдвоём. По его инициативе.

«О, как это мило! Я в очередной раз упала на скользком месте – он подал мне руку…что ж, молодой человек, в этом плане вы пионер. Правда, эта неразговорчивость…но в общем он очень даже ничего…»

Они всё чаще и чаще ходили домой вместе. А Вампир вроде бы ничего ещё не подозревал. Он, правда, видел их пару раз вместе, но не придал этому особого значения. Он был деспотом, твёрдо верящим в свою власть. Тем более она не изменила своего поведения по отношению к нему. Прежние весёлые уроки, прогулы…

Вампир всё-таки почувствовал что-то. И он, пожертвовав двумя ин. язами, подарил ей несколько минут счастья.

«Он ждал меня за углом школы – я шла домой раньше, чтобы двинуть на концерт. Странно! Мы пошли вместе, причём не молча, обычным путём не очень пай-школьников того года…я бы не смогла никогда придумать общих тем, не касающихся школы. Да что там – я слишком взволнована и озадачена. Что происходит?! Неужели…нет, и думать страшно! А как же та, другая? Дурацкие мысли…Успокойся, милая, успокойся! С твоим хладнокровием легко можно обойти истерику и выдержать что угодно.»

Вампир предложил:

– Давай покурим, что ли. Угощаю!

Она вообще относила себя к абсолютно некурящим, но тут отказываться не стала. Имидж, опять же.

Они стояли довольно долго. Потом кое-как добрались до светофора. Она думала, что всё, свершилось – но перелома в этих отношениях не наступило.

«А я, как дура, уже обрадовалась…нет, это какая-то странная игра…я становлюсь мелочью, которой разменивают крупные бумажки…он время от времени на что-то намекает; да мне же наглости не хватит…»но в общении с Тёмным пролегла какая-то чёрная полоса. Тень. Он почти перестал с ней здороваться, делал вид, что в упор её не видит.

«Да что такое…опять встретила в нижней рекреации – и хоть бы что! Точно, пока лоб в лоб не столкнётся, не видит, и всё! Что, вежливые парни в 21 веке встречаются так же часто, как динозавры? Или опять какая-то зараза про меня слухи распускает?!»

Ни один из этих вопросов так и не получил ответа. Зимой она поздравила Тёмного с днём рождения, а в мае ей самой стукнуло четырнадцать. Лето пролетело, как обычно, без приключений. И в девятом классе она неожиданно обнаружила, что сидит одна. Вампир исчез. Правда, исчез он не насовсем – он возник на первой парте третьего ряда.

«Я обижена. Я в первый раз сталкиваюсь с такой неблагодарностью. Но чтобы уйти…нет, не пущу обратно!»

Целую четверть она скучала, уроки казались невыносимо длинными. Но она больше не любила Вампира. В её мыслях по-прежнему был Тёмный.

А Вампир не выдержал «разлуки». Он вернулся. Не единовременно, нет. Он упорно растапливал льды её сердца…Она пустила его обратно, его, обаятельного подлизу, достаточно искреннего, чтобы выглядеть правдивым.

А её оборона ослабла от одного немаловажного события: в школе полным ходом шла подготовка к важным соревнованиям, и она была в команде; вместе с Тёмным.

Ей показалось (а возможно, так оно и было), что Тёмный к ней неравнодушен. Да что нужно девчонке в четырнадцать лет для такого заключения? Пара фраз, неосторожный взгляд…тем более, она его любила…

«Вот опять…на любом тренинге он тянет меня сесть с ним…что такое? Интересно, где он всё-таки раздобыл мой телефон? Я ему звонила однажды, но обломалась страшно…Но это было уже так давно…Да, я часто не знаю, как вести себя в той или иной ситуации, чтобы извлечь максимальную пользу. И, проклятье!, я млею в его присутствии…ну, я не знаю, как назвать это состояние…»

Что думал об этом всём Тёмный, неизвестно. Она научилась проникать в его мысли только год спустя. А вот в думах Вампира всё было ясно – его ела ревность. Нет, не ревность влюблённого, а, скорее, ревность хозяина. Вряд ли он её любил, она была ему полезна – и просто привычна.

Тем временем команда выступила на соревнованиях очень успешно и начала готовиться к творческому этапу. Тут один из парней втянул в процесс своего друга, волейболиста и просто симпатичного парня. Его имя было Светлый.

 

Между двух огней.

 

Тренировки были достаточно частыми, теперь они собирались в актовом зале школы. В визитке она стояла рядом со Светлым. А он был внимателен к ней.

«Интересно, что же он всё-таки обо мне думает? Когда я в очередной раз покрасила волосы, заметил и сказал мне об этом только он один. Тёмный даже ухом не шевельнул! Я не понимаю…зато звонить он стал…Мм, что же это такое?»

Различные части выступления отрабатывались до мелочей. В самом конце первой части команда стояла на сцене вдоль края полукругом. Предложили им взяться за руки – когда поют финальную песню. Она и Светлый стояли справа: она – предпоследняя, он – самый последний справа.

Когда на репетиции предложили попробовать взяться за руки, он взял её руку в «замок» - сквозь пальцы. Она вздрогнула, ясно почувствовав искру, как от удара током, пробежавшую от руки Светлого к её руке. Но это не было статикой, нет…Она всегда чувствовала другую, особенную энергию дорогих её людей.

Как оказалось, Светлый не был исключением.

«Мы ни разу не ходили домой вместе…»

После репетиции он всегда исчезал, не давая ей шанса догнать его. А она точно знала, что им очень по пути…

Той же зимой начала проявляться склонность Тёмного к одной девице из команды. Соперница была старше её, опытнее. Нельзя сказать, что сильно симпатичнее…на вкус и цвет, как говорится…

Но её страшно бесило это «отягчающее обстоятельство». Лишь природное хладнокровие помогало ей в нужных ситуациях. Конечно, иногда она прокалывалась, и сведущие люди могли опознать предмет её страсти. Но таких не было.

Тренировки в компании со Светлым закончились, и они отдалились, не успев толком сблизиться. Она была слишком занята ревностью и мыслями о Тёмном, чтобы пойти навстречу сердцу Светлого.

Её съедала ревность. И Вампиру каким-то образом удалось это почувствовать. Он стал донимать её беспричинными нападками.

«Нервы на пределе…я не могу так! Он в упор не видит меня, словно сознание застлано туманом…неужели он не видит, что она его дурит!! А «вурдалак» почему-то совсем оборзел…единицу ему осиновым колом загнать! И это ему светит! Как я могла любить такого зверя…хотя ещё неизвестно, кто окажется большим зверем…каким бы романтиком я ни была, а ждать своей очереди напрягает. Тем более, что сестра заценила Тёмного и сказала – «Бейся!»

Неделя в Москве плюс дорога не уменьшили её терзаний. Правда, Вампир оказался брошенным, но это не изменило дела в её сторону – он замкнулся. По возвращении в город и школу ей пришлось перенести ещё одно испытание: озверел Вампир.

Он издевался над ней, как хотел. Он бесился, натыкаясь на стену её равнодушия, и утраивал свои усилия. Она терпела молча, еле дожив до последнего их совместного экзамена. Они шли в разные классы.

Он пытался сбить её оборону, называя её «мелкой» (обиднейшее для неё). Но она не теряла самообладания – ведь она прекрасно знала, что она же его и старше.

Девятого июня 2004 года они говорили друг с другом в последний раз. Тогда она помогла ему с изложением. Причём без всякого умысла о мести.

Он завалил – она не знала, умышленно или нет, но завалил русский. И уже на выпускном не сказал ей ни одного слова, не попрощался, в общем, ни словом ни делом не выказал своего сожаления. А ведь он сожалел! Тогда она об этом не думала. Ей было просто обидно.

В предэкзаменационной гонке она не мучила себя лишними мыслями, перестала ревновать, перестала заигрывать с Тёмным, хотя экзамены они сдавали вместе и попадали в один класс.

Стараясь заглушить свою боль и обиду. Она просто с головой окунулась в лето.

«Да, да, да…я ненавижу их обоих…один – слишком неблагодарен, второй – слишком невнимателен…Ненавижу! Настоящий парень никогда не поступил бы так, как Вампир. Но это не оправдание…о Тёмном я молчу. Этот орех я раскушу, каким бы крепким он ни был!»

 

Казанова.

 

Лето заглушило её тоску. Она неожиданно узнала, что попадёт в лагерь на Черноморском побережье – весь август там!! Июль прошёл в хлопотах, и восьмого августа рано утром она тронулась в путь.

Группа была небольшой, но весёлой. Дорога промелькнула быстро – и вот уже она стояла на берегу необъятного моря – хотелось просто разбежаться и прыгнуть с пирса…но лагерь есть лагерь, и у него свои законы. Новая жизнь захватила её целиком – новые знакомства, непривычная обстановка…

Классным сюрпризом стала дискотека на следующий день после прибытия. Это было двенадцатое августа.

Она, как всегда, танцевала одна, отклоняя многочисленные приглашения в круг. Внимательная, она приметила паренька, раз за разом обходившего танцпол и бросавшего на неё заинтересованные взгляды.

«А он ничего…только мелковат как-то…оригинальная яркая внешность, манера поведения выдают очень темпераментного молодого человека…»

на втором медляке (кажется, это была Дубцова) он подошёл к ней:

– Потанцуем?

Её дыхание перехватило. Она ни разу не танцевала медленный в паре, тем более так…

Несмотря на внутренние сомнения, она утвердительно кивнула и обняла его, словно всегда была королевой вечеринок. Между ними было сантиметров пятнадцать расстояния. Но он, не останавливая движения, шепнул:

– Ближе…ещё ближе…вот так!

Она внутренне дрожала от сладости и мнимой слабостью своего тела. Парень оказался на полголовы выше её и спортивного сложения.

«Мы танцевали с ним до конца дискотеки, и я была довольна собой…Да, всё отлично, я спокойна и он мне нравится».

Дискотека закончилась. Группы начали медленно разбредаться по бочкам. Он вызвался проводить её до домика. Они шли в бархатной ночи. Чуть мерцали звёзды. Они шли и тихо разговаривали…Ещё на площади он взял её за руку. В «замок» - её любимый жест…

Они шли до Площади Миражей, затем повернули и спустились к морю. Сели рядом. Они разговаривали долго, выясняя те мелкие факты, которые позволяют парню и девушке лучше узнать друг друга. Он оказался опытным обольстителем – она держала марку и создавала впечатление о себе как об опытной львице с багажом любовного опыта.

Они ещё немного посидели в тишине ночи, сдвинувшись ближе и переплетясь руками. Пора было возвращаться в домики. Он нежно проникновенно сказал:

– Дай я тебя хоть поцелую…

Не дожидаясь утвердительного ответа, да и не нуждаясь в нём, он наклонился к ней…она ощутила нежное прикосновение губ, жаркий пульс во рту и всё растущее возбуждение…не задумываясь ни о чём, она ответила на свой первый нормальный поцелуй, словно кинувшись в омут с головой…

Он проводил её, её уже искали вожатые. Она попрощалась с ним, оправдалась и пошла спать.

Она долго пребывала в счастливом неведении тумана удачного романа. А парень оказался редкостным Казановой.

«Нас много. Мы – целый «гарем» одного сорванца. Я до странности ровно отношусь ко всем остальным. Да, он умеет создавать впечатление, что ты – единственная, несмотря на то, что нас – человек двадцать».

Она дважды отшивала его. На дискотеке через четыре дня она опять растаяла под лаской Казановы; его заинтересовал её вопрос «А ты сумеешь выдержать огонь сибирской девушки?»

– Доказать сможешь?

– Без проблем.

И снова они танцевали близкий медляк, и снова долго целовались, на этот раз посреди танцпола.

К концу смены он стал очень настойчив. Теперь он предлагал ей кое-что посерьёзнее поцелуев. Он упорно склонял её к ночи (впрочем, время суток не имело особого значения) упорно склонял её к ночи любви. Она держала марку, прямо в лоб отказывать не хотелось – она объяснялась «ненастроением».

«Мало ли…может он больной, к примеру…да и залететь в 15 лет мне не очень-то улыбается…да и где, когда…не уверена я в нём…»

Однажды он залез к ней через балкон, а все соседки по комнате были в душе. Она намеревалась присоединиться к ним, но он одним махом вскочил в окно и потянул её на кровать. Силу он применять не собирался, да это и не нужно было. Они просто ласкались полулёжа, он сама уже не могла остановиться…их поцелуи становились всё жарче и нежнее, благо парень пришёл без футболки. У неё уже отказали все тормоза разума, осталась только страсть. И желание. Она его уже хотела…

Но неожиданно, как в плохом анекдоте, позвали на обед…они не успели…нарушение распорядка каралось достаточно строго, поэтому пришлось наскоро приводить себя в порядок.

«Нет, я себя не узнаю…что такое…что оставалось делать…бить морду не хочется, имидж терять не хочется, но страшновато всё-таки…Да плевать, всё равно не смогу притормозить – не получится…Казанова знает свой конёк…»

Ей оставалось только одно – отшить его, и случай не замедлили представиться. Она ему отказала, мотивируя отказ многочисленными свидетельскими показаниями (АГА!) (Опять с кем-то целовался под кустом!).

Она думала, что он больше не подойдёт – он подошёл в последний день перед отъездом, закрыл ей глаза руками сзади (её любимый жест, но в родном городе парни почему-то не любят этот жест). Казанова попросил оставить ему пару строк на память. Она написала. И в этот вечер, перед Королевской ночью на дискотеке они уже не танцевали: он рассказал ей свою историю, а она его простила. Расстались друзьями. Тогда же они и сфоткались, ещё в виде «влюблённых», на кровати.

Он уезжал на час раньше. Она проводила его, еле дождалась своего отъезда и в поезде всю ночь плакала, она, Девушка Золотое сердце, непробиваемая на слёзы миледи. Тогда от депрессняка её спас симпатяга-попутчик, земляк. Но предстояло возвращение в город, в город, где она знала только несчастную любовь.

 

Иной.

 

Она вернулась в город, где не знала взаимной любви. Она грустила. Её не обрадовало даже то, что Тёмный в её классе. Светлый оказался на параллели (опять!).

Она грустила. Она скучала по солнечным дням лагеря. Она скучала по весёлым попутчикам. Она скучала по Казанове.

Как и стоило ожидать, в школе ни одна живая душа не заметила перемен в ней. Школа подхватила ей, закружила в водовороте мелочей. Но это мало помогало ей – залечить раны сердца могло только время. Или любовь.

Тогда она начала общаться с пареньком из параллельного класса. Это был Иной. Он отличался (на редкость!) влюбчивостью. Сначала он привлекал её только как отличный, чуткий собеседник. Они были знакомы самое большее семь месяцев. Иногда попадались вместе по дороге в школу. Но как парень он не был ей особо важен. Тем более Иной был занят – в общем, как и всегда.

В ноябре месяце ей приснилось, как она целуется с Иным в собственном лифте. Через неделю она но него запала. Намертво.

«…Нет, это нечестно! Я сама слишком хорошо знаю, что это гиблое дело…ветреный, конечно, классно в плане ухаживания – чуткий, заботливый, ласковый, нежный (сказывается опыт). Но такой роман непрочен. И часто болезнен разрыв…я слишком хорошо это помню, я вспоминаю кое-кого…».

Она думала о Казанове. При всём его великодушии он не успел (или не захотел) подарить ей последний танец в Королевскую ночь. Это задевало.

Иной, естественно, общался с ней как с другом. У него были другие планы, в основном на новеньких. И он их реализовывал.

Так, маясь, она дожила до новогодней disco party в школе. Она в ритме развеялась, мысли оставили…Её звали в круг зажечь, в круг, где был Вампир. Она отказалась. Где-то у стенки она успела заметить Светлого. Не танцевал. Иной был со своей пассией. Тёмного не было видно, он возник под конец.

Она чувствовала себя счастливой, свободной впервые за четыре месяца!

И как всё хорошее, это чувство исчезло с первыми нотками последней песни вечеринки.

Она безошибочно узнала их, всю эту песню. Сначала она молилась, что это не так, но…Это был её медляк, танец примирения и страсти, зов лагеря и память о Казанове, то чувство, которое более-менее затихло. Звук гитары «перебором» тупым ножом резанул по уже поджившей ране сердца. Она плакала, обходя танцпол, как когда-то всегда обходил его парень-пламя, её Казанова, спасший её лето и оставивший рану в сердце. Никто в темноте не видел её лица. Поэтому никто не мог понять в классе её нервной злобы,…она ушла домой одна на свой страх и риск. Она не стала ждать Тёмного. В ту ночь она поняла, кому принадлежала её душа. Она поняла, что теперь может освободиться.

Но не хотела. Растревоженная рана заживала месяц. Иной остался ей просто другом – он слишком напоминал ей тот темперамент. Приближалась весна.

 

Светлый.

 

Тогда на день Святого Валентина она поздравляла троих – Вампира (по приколу), Иного и Светлого. Тёмного она решила не трогать – у него и так был слишком убитый вид.

Шла весна. Этой странной весной она полюбила Светлого, полюбила, как никогда прежде…она впадала в депрессию, она могла часами лежать на диване, глядя в одну точку. Как назло, Светлый перестал с ней разговаривать. Он упорно не хотел здороваться, прятал глаза и не реагировал на встречные выпады. Она чувствовала себя привидением. Десятки раз она попадала в тупую ситуацию – когда вместе с девчонками они встречали Светлого, он здоровался лишь с ними…

«…да за что же он меня так мучает…все говорят, что он страшно переменился…но никто не знает, почему…Он реально, ещё заметив меня вдалеке, прячет глаза – я ни разу не смогла взглянуть в них…Голубоглазый, так нельзя!»

Вдобавок, видимо, за компанию, замолчал Иной. Но этот ненадолго. Он слишком дружелюбен и внимателен, чтобы терзать кого-то умышленно.

С Вампиром она не разговаривала с июня 2004-го года. Он весь год пытался её задеть, поорать, обидеть. Он забыл, что это очень хлопотно…

А на неё напал синдром мартовской кошки. Она почти не ела, она не хотела заниматься, она лежала в полнейшей апатии дома. И мучилась в школе. Конечно (с её самообладанием), внешне трудно было что-либо заметить.

Из оцепенения её выводил Тёмный. Своими звонками. Он развеивал её мысли своим оригинальным мировоззрением…и это помогало…правда, ненадолго.

«…Нет…нет, никогда такого не было…не было такого, чтобы я не спала ночами…я иногда забываюсь только днём…нет, понять меня может только тот, что хоть раз любил…да вообще, что такое любовь? Четыре пятки под одеялом? Любовь – это, наверное, счастье за другого…когда я поздравляла Светлого с Днём Рождения, я была счастлива слышать искреннюю радость в его голосе. Он не узнал меня сразу, он догадался уже после дня Святого Валентина. А теперь я не сплю, и ночами думаю о нём…я надеюсь, что он тоже вспоминает меня…хоть это и банально…Я скучаю, Светлый, ты слышишь?»

Она любила. Предпоследний школьный год шёл к концу, когда Светлый стал подавать первые признаки жизни. Несколько раз он поздоровался с ней в школе, а 24-го мая судьба столкнула их в магазине. Она страшно заклинилась от волнения. Светлый покраснел, сильно, но сумел справиться с собой и, выходя, улыбнулся особенно, ласково…Она любила его…на пикнике второго июня она полезла купаться с Иным. Они вдвоём тусовались в источнике, народ наблюдал…она запомнила глаза Светлого…

Именно в этот день он с ней заговорил. По-настоящему. И она была счастлива. Лето пришло,…она за лето не видела Светлого ни разу. Также и Иного. Лишь Вампир и Тёмный не раз были встречены ей. Вампир всё ещё молчал. «Вот партизан!» - думала она. Она любила Светлого.

Не встречаясь с ним, она немного успокоилась. Но чувства от этого не сменились. И, несмотря ни на что, она любила Светлого.

Тёмный темнил и осторожничал, Вампир молчал, Иной исчез в пространстве. Она любила Светлого…