КОЛЮЧАЯ АРКТИКА

 

За бортом самолёта сплошная темь, и лишь розоватые прерывистые сигнальные вспышки то и дело освещают серебристое туловище огромного лайнера.

Пассажиры устали от бесконечного лёта, хотя в общей сложности пробыли в воздухе меньше суток. Выматывали ожидания: в Москве - сутки: "по метеусловиям Внуково" ; в Норильске - двое: "Тикси не принимает!" В Тикси - семеро! "По метеусловиям аэропорта Черский". Говорят - это рекорд! Но нам то что до этого!? И вот Черский , - столица Колымо-Индигирской трассы, дал "добро"!

Молоденькая стюардесса, - а стюадессы почему-то всегда молоденькие! Видно тот, кто их подбирает, великий эстет! - пробежала по салону: все ли пристегнулись?..Самолёт готовился к посадке!: при снижении, как, впрочем и при подъёме, покалывало в ушах.

Дремавший Сергей Гаранин открыл глаза, сонно проследил взглядом за изящными ножками стюардессы и, окончательно проснувшись, повернулся к Максиму Кучаеву:

- Доплыли, бухгалтер! Как старушка ни кряхтела, но всё же - померла!

Сергей Гаранин начал своё продвижение к северным широтам из южного Симферополя. Несколькими часами позже из того же знойного аэропорта поднялся в синь небес самолёт и взял курс на Москву. В столице Советского Союза и познакомились Гаранин с Кучаевым.

Если Симферополь с Москвою соедининяют множество самолётов, то в Арктику, в Черский можно добраться только единственным , который , почему-то летает , как полярная сова , только в ночные часы: загрузка в два часа ночи , отлёт - что-то около четырёх утра ! Да и летит сей " летак " как одесский трамвай , со всеми остановками по ходу движения!

Когда-то, не так-то и давно, с каких несколько десятков лет тому назад, Максим Кучаев любил пройти-проехаться по ставшей ему родной крымской земле-матушке , переночевать на земле или в стогу сена ; в палатке и в случайно нанятой комнатушке без всяких городских удобств , но сейчас стал уставать . Под пятьдесят всё-таки катится ! Да и здоровье дало того, трещинку и не располагало вообще ни к каких путешествиям. Тем более - к длительным!

В теплом салоне , под мерный шум сопел , выбрасывающих реактивные струи , привычно приспособив на коленях блокнот , Кучаев набрасывал всё ещё "южные" строки , он продолжал жить крымскими воспоминаниями, ему ещё предстояло нюхнуть севера.

- Ни черта не видно, бухгалтер! - посочувствовал Гаранин , - и мне тоже!

Сергей досадовал, что за окнами иллюминатора ничего невозможно разглядеть.

- Исчезла земля, бухгалтер! И приземляемся мы сейчас в тар-та-ра-ры !

Кучаеву не хотелось разговаривать: покалывало сердце. Да и давление, должно быть , подскочило. Чувствовал затылком . Да и о чём сейчас разговоры вести !? За неделю пути все перезнакомились , наговорились досыта . Сейчас бы под душ , да в тёплую постель с ночничком у изголовья ... Какого всё-таки чорта лысого в Арктику потянуло !?. Во всяком случае, не за тощим гонорарным рублём , который , что на северах , что на югах одинаково хил ! Если в Арктике рубль длиннее , то и цены - ого-го-го !

Как говорится: за песнями !?. Но тех впечатлений , что скопилось за прожитые годы , с избытком хватило бы на всю оставшуюся жизнь, - все они в его тонких и толстых книгах . Когда только ухитрился написать всё это!? Самое трудное для Кучаева было привязать-приковать себя к письменному столу на многие месяцы , но он это себе позволить не мог! Не хотел! Да и новое уже не прельщало.

Знатоки человеческих судеб говорили : это – временное , это - пройдёт, все мы , - иногда! - мучаемся великими проблемами бытия ! - Туманные, расплывчатые , непонятные слова !

Но кризис затянулся и Кучаев буквально заставил себя переменить образ жизни - поехать куда угодно : в глушь ! В Саратов! К тёте Фене на блины ! В преисподнюю! Туда, куда упрётся указательный палец раскрученного глобуса! Писатель, если он даже посредственный, - но кто признается в собственной посредственности !? - должен жить новым. Иначе, какой он к дьяволу писатель!

Так или примерно так, думал Максим Кучаев , собираясь в этот неблизкий и , неожиданный для всех - прежде всего для себя! – путь ...

 

- Земеля! Хватит иероглифы на бумаге выводить! - Гаранин ни за что не хотел оставлять Кучаева в покое. - Слушай сюда внимательно: если чего недоброго, забуксуешь на этой золотоносной жиле, если фортуна повернётся к тебе тухлым местом , разыщи меня - помогу!

Кучаев оторвался от блокнота и невольно рассмеялся, - "вот нахал!"

- Это как понимать прикажешь? Сам-то ещё не знаешь, где ночевать придётся! Что завтра с тобою будет! И, вообще, примет ли тебя тундра?

- Шо-о! Не знал бы, что ты бухгалтер, подумал бы: ты один из тех витий-писак, которые во все времена мозги полоскали рабочим, колхозникам и прочим, приравненным к ним!? Но я тебя, земеля , знаю уже как облупленного, сколько смердящего кофе повыпито на этих нюхальницах, именуемых аэровокзалами...Что, бухгалтер , этот огромный сарай в Тикси можно назвать авиапортом !?.

Кучаев был того же мнения , но по своей журналисткой привычке, "видеть хорошее даже в плохом", согласно горьковской теории социалистического реализма , наперекор собственной песне, постарался если не найти "хорошее в плохом", то хотя бы разрядить обстановку.

- По-моему, тундра всё-таки должна тебя принять.

Гаранин выдал головокружительную улыбку , тряхнул кудрями, слегка тронутыми молодой, всё ещё украшающей сединой.

- О какой тундре речь!? Примет, не примет !? Что она - баба, твоя тундра? Серёге Гаранину только бабы обеспечивают в жизни полный комфорт. И пока бабьё существует на свете , то , как минимум , Серёге обеспечена сносная жизнь в любом закуточке земного шара. Вот оно , бабьё , где у меня, бухгалтер !

- Понятно, - сказал Кучаев , - с вами всё ясно. Основная специальность - альфонс!

- Это я то - альфонс! Это я то собираюсь жить за счёт женщин ?.Обижаешь , гражданин начальник. Я вкалывать люблю. Но надо знать: за что. За какие тити-мити! А бабы прокладывают курс и освещают путь на труднопроходимых дорогах . Понял, бухгалтер!?

Гаранин стал называть Кучаева бухгалтером после длительной остановки в Тикси. Там у буфетной стойки у них и вышел примечательный разговор, после которого и родилось "бухгалтер".

Поглощая мутную бурду, которая с претензиями была названа "кофе по-турецки", Сергей Гаранин, как бы, между прочим, - очень любопытный человек оказался! - поинтересовался:

- Из отпуска в родные пенаты возвращаетесь?

- Что вы! В Арктике бывать ещё не приходилось, - ответил Максим Кучаев. - ещё предстоит узнать, с чем её едят.

Сергей Гаранин усилил напор: чего Максим Кучаев забыл в этом жестоком северном краю, где двенадцать месяцев зима, а лето лишь наступает в остальные месяцы календаря? Сам-то Серёга знал, для чего он стремится поближе к северному полюсу. Он то знал, для чего другие едут туда же!

- Леонидыч ! Всё-таки ответь мне, ты то для чего стремишься в эту поибень? Поднять пенсионный потолок? Золотоискатель? Взрывник? - куча вопросов.

Кучаев отрицательно покачал головою.

- Ни то, ни другое, ни третье! Я больше привык орудовать пёрышком. Хотя в молодости ...

Кучаев хотел сказать , что в молодости ему пришлось потрудиться и грузчиком , и сцепщиком вагонов, и электриком...хотел сказать, что по электрической специальности он поработал многие годы, пока не не стал писателем , а , когда стал писателем , его пригласили в газету...

Кучаева сразу же определили в непереиздаваемые писатели , а это означало, что пишет он не детективы , которые пользуются необыкновенным читательским успехом и не состоит в штате Высшего Комсостава , то есть , не является начальником над писателями! И место Кучаева, - газета, если он собирается кое-какие денежки заработать для семьи.

Но Сергей Гаранин не дал возможности , даже мысленно, дорисовать развёрнутую биографию:

- Пером, значит , сейфы взламываешь , бухгалтер?

- М...м-могу, если понадобится , и по этой части. Приходилось и с бухгалтерскими бумажками возиться.

- Сальдо – бульдо , бульдо-сальдо и ... ваших нет!

Кучаев промолчал, не стал распространяться, при каких обстоятельствах он перебирал бухгалтерские бумажки. После пристального знакомства с " приходящими - исходящими" в городской или областной газете появлялся фельетон со всеми вытекающими из него последствиями.

 

Это было ещё то время, когда газета, - особенно партийная! - могла что-то сделать , а не только привлекать внимание!

 

Серёга Гаранин задумался, - не пальцем же деланный! - "может ревизор !?" Сразу же сделался серьёзным и сказал так, на всякий случай:

- Попадёшь за письменный стол, бухгалтер, будешь насчитывать зарплату, не забудь и меня грешного, нолик какой припиши! Не забудешь?

Кучаев вместо ответа вежливо отстранил Гаранина от иллюминатора , - всё-таки попытался что-нибудь разглядеть в сумраке ночи , приплюснул свой нос к холодному стеклу.

Со страшной скоростью приближалась белая без теней пелена , и сквозь взвихренные потоки воздуха и снега , появились сигнальные красные огни и колеблющие тени побежали по освещенной прожекторами земле...

Толчок !.. Рычание двигателей ! Остановка!.. Внутрисамолётный динамик заговорил чётким, хорошо поставленным голосом: "Температура за бортом минус сорок один!"

Бр-р ! И Кучаев , и Гаранин поёжились от такого сообщения. Вот это да! Южные жители - последние десятилетия ни Кучаев, ни Гаранин, - короткометражные командировки в Москву, в Ленинград и прочие разные города, не в счёт! - не покидали пределов Крыма. А если и случалось махнуть в более холодные края , то - летом. В Крыму и плюсовая температура - 3-4 градусов по Цельсию - да ещё с ветром! - заставляет укутываться потеплее, а тут...

Самолёт двигался по ледяной поверхности - "ТУ" сел прямо на реку Колыму, - многометровый лёд Колымы служит в зимнее время надежной взлётнопосадочной полосой ! Пробежал самолёт многие сотни метров, необходимые для укрощения стремительного бега и , зарулив к зданию аэропорта , замер, завершив гигантскую работу. Тот же самолётный динамик разъяснил:

- Багаж получите в здании аэропорта!..