Яков Есепкин Порфировый шелк * Читательскую аудиторию, поклонников и ценителей творчества гениального художника — с Новым годом и Рождеством! XXXXVI Померанцы базальтовой тьмой Обовьются во нощных трапезных, Мы распишемся млечной сурьмой И бежим Цин и гоев любезных. Се, пусты вековые столы, Се планида, какой ныне амок Выгнал юд из порфировой мглы В парфюмера диаментный замок. Но молчите, камены, письма Вами ль тусклая нитка ведома, Пусть упьется царица Чума Ядом с кровью за оба их дома. XXXXVII Мрамор в желти фиванских аллей Сомрачит небозвездная Геба, Се и мы – алчем яду лилей, Не хотим всепурпурного хлеба. Столы шумные выбила тьма, Лить преложно вино и араки, Вейся нощно, царица Чума, Преливай золотыя сумраки. Где царевен юдольный приют, Что юдицы о небе смеются, И не чокаясь яды пиют, И во шелках сиреневых бьются. XXXXVIII Кора, Кора, се млечная мгла, Увили нас колючки живые, Празднопевчих с ума ли свела Цветность ночи и то ль пировые. К оконницам припали одне Четверговки, алмазные донны, Цвет гранатовый в свечном огне От колонны влекут до колонны. Как еще и сугатно парит Морный этот нещадный сакрамент, Где виется и нощно горит Меж гранатов их тусклый диамент. XXXXIX Христиания Мунка вспоет, Рамбуйе заречется Довиля, И трефовая нега скует Поэтический сон Теофиля. Что пииты: сидят в неглиже За столами камен волооких, Трюфли ищут на тарском уже, Свитом розою ветров жестоких. Не художникам балы венчать, Суе розы оне и срывали, Грянут литьи – укажем печать, Коей ангелы сех муровали. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
