Александр Посохов

 

Вставай, дед!

 

– А ну-ка, дедушка, станцуй нам, как ты умеешь, – попросила бабушка в субботу

вечером, чтобы рассмешить слегка приболевшую внучку, которая училась в первом

классе.

– А я никак не умею, – заартачился дед.

– Вставай давай! – приказала бабушка. – Не догадываешься, что ли, зачем.

И грузный, приземистый, седовласый дед, абсолютно лишённый ещё с

младенчества каких-либо способностей к танцевальным телодвижениям, встал из-за

кухонного стола и начал страстно изображать некий плясотряс или трясопляс в виде

несуразного дрыгоножества и тщетных попыток продемонстрировать

хореографическую гибкость в районе полностью отсутствующей талии.

– Э-э, кумаба-кумба-кумба-кумбанчеру, – и запел ещё при этом, не успевая

вилять привередливым задом в такт зажигательной мелодии. – Э-э, бонга-бонга-

бонга-бонгасэру!

На громкие звуки и топот из комнаты тут же выскочила Мышка, рыженькая такая

собачка, глянула испуганно на хозяина, хвост поджала и убежала обратно от греха

подальше.

Больше минуты танцевал дед, сколько сил было. Очень уж он хотел, как и

бабушка, чтобы внучка не разболелась. Она же у них одна.

– А что это за песня? – нахохотавшись вдоволь вместе с бабушкой,

поинтересовалась внучка.

– Не знаю, – ответил дедушка, едва отдышавшись. – В детстве слышал несколько

раз по радио. Латиноамериканская какая-то. Я вот только эти слова и запомнил из

припева. И то неточно.

На следующий день, в воскресенье, внучка проснулась совершенно здоровой. А

после обеда за ней приехал папа. В понедельник ей надо было в школу. Она, папа и

мама жили на севере Москвы, а дедушка с бабушкой на юге. А это очень далеко.

Перед тем как попрощаться дед и предложил внучке:

– А давай мы будем обращаться друг к другу по паролям. И знать их будем только

мы с тобой.

– Как это? – удивилась внучка.

– Ну вот смотри. Вспомни вчерашнюю песенку. Я буду называться, например,

Кумбанчеру, а ты Бонгасэру. И забьём эти зашифрованные имена в телефонах.

Вижу, звонит Бонгасэру, значит, внучка. А ты видишь, Кумбанчеру, значит,

дедушка. И представляться будем так. Стучу в дверь и говорю, Кумбанчеру, а ты

отвечаешь, Бонгасэру.

Внучке такая выдумка понравилась. Так они и сделали.

Шло время. У жизни свои законы. Внучка взрослела. Дел и забот у неё, далёких от

предков, всё прибавлялось. Бабушке с дедушкой оставалось лишь классы считать.

Виделись они с любимой внученькой очень редко, в Новый год да в день рождения.

Или в другой раз по исключительному поводу. А звонки вообще сошли на нет.

Несказанно скучали они по ней, до глубокого уныния доходило. Сотовые

телефончики остались в прошлом. Но абонента Бонгасэру дед в смартфон свой

забил. А был ли Кумбанчеру в смартфоне внучки, он не знал.

И вот уже внучка школу оканчивает, а дедушка заболел. Ноги отнялись, особенно

левая. Царапает её дед, массирует, но всё равно не чувствует. Врачи ничего не

говорят. Да и что говорить, когда девятый десяток давно. Лежит дед на кровати и

думает, не встать мне, наверно. И вдруг звонок. Посмотрел он на экран – Бонгасэру.

Растерялся, опешил, чуть смартфон не выронил.

– Привет, Кумбанчеру!

– Привет, дорогая, то есть, извини, Бонгасэру!

– Как ты себя чувствуешь?

– Нормально, лежу.

– Вставай давай!

– Сейчас встану.

– Всё, я завтра проверю. Пока!

– Э-э, кумаба-кумба-кумба-кумбанчеру, – запел дед, вставая, будто и не болел

вовсе. – Э-э, бонга-бонга-бонга-бонгасэру!

Старенькая Мышка даже залаяла от радости. Бабушка из кухни поспешила. А дед

и танцевать уже начал, упрямо пытаясь поизгибаться в талии и повилять задом.

– Что с тобой? – не веря глазам своим и невольно улыбаясь, спросила бабушка.

– Внучка позвонила и приказала, чтобы я встал, – задорно, по-молодецки ответил

дед. – Эх-ма, тру-ля-ля!

 

* * *