Снег напоследок... Исписан мой хрупкий папирус. Больше не надо ни смеха, ни слёз. Очень странно. Раньше любила, страдала, в истериках билась... Стуком колёс дребезжит : "Оглянись! Где ты, Анна?" Чёрный мужик колченогий, с зубами наружу. Мы не знакомы, зачем он тут бродит и бродит? Белый снежок за разводами траурных кружев Сыплет надрывно. Со мною прощается вроде. Чёрный отвратно плюется, взволнованно шепчет: "Надо, как в речку нырнуть, шаг вперёд - и на воле. Выждать, пока отвернется зевающий сцепщик, Миг потерпеть, а потом абсолютно не больно." Время уходит. Искала свой собственный воздух. Верной женой и блудницей была окаянной. Нет, не нашла. А теперь окончательно поздно. Речка бурлит: "Не ныряй!!! Что ж ты сделала, Анна... " |