Дмитрий Беседин: К вершинам голоса

КАЛАЧ

(отрывок)

Родной город встретил Дмитрия дождём. Летним, тёплым, приветливым. Обильные потоки воды, вертикально падающие с неба, смывали пыль с домов, деревьев, уличных фонарей, рекламных щитов. А Дмитрию казалось, что они смывают налёт времени, нечто трудное, что было в его жизни. Времени прошло немало. Он многого добился. Главное – он пел. Он профессиональный артист. Ему знакомы прославленные сцены Москвы, многих городов России, всемирно известные сцены десятков зарубежных стран.

Дождь прекратился внезапно. Небо, и так не слишком серое для непогоды, сверкнуло чистым аквамарином. И вдруг возникла радуга – весёлая, играющая красками, во всё небо, прямо над головой. Дмитрий с улыбкой вышел из-под козырька здания, шагнул на мокрый асфальт. Ему хотелось протянуть руку и дотронуться до ближайшей, красной, полоски. А краски радуги всё набирали силу, разноцветный мост звал Дмитрия к истокам, в далёкое детство, и он не стал противиться этому зову. Запах родной земли, свежесть омытого города сделали своё дело. Память услужливо выхватила из череды минувших дней и лет несколько ярких картин, которые приятно было рассмотреть вновь.

Дмитрий не просто вспоминал, он словно увидел себя со стороны, словно отправился путешествовать по своему детству, отрочеству, юности…

 

…Первым чувством была радость – мама здесь, ласковая, большая, надёжная.

И потому в то раннее утро трёхлетний ребёнок испытал тревогу: где мама? В доме сумеречно, дед спит, тикают часы, и больше никаких звуков. Он никогда ещё не выходил из дому без разрешения мамы. Дима выскользнул из-под одеялка, ступил босыми ножками на жёсткий домотканый коврик, увидел стул со своей одеждой. Ни минуты не колеблясь, он начал торопливо и неуклюже одеваться. Непростая задача! Обувь, как и одежда, тоже оказалась почему-то не слишком удобной. Возможно, он надел башмаки «нэ на ту ногу», как говорила мама, но у Димы была цель, и он не придавал значения мелочам. Мальчик толкнул дверь, она открылась бесшумно, дед недавно смазал петли. На крыльце Дима задержался в раздумье – идти ли ему за калитку или посмотреть на огороде? Ангел-хранитель подсказывал: мама близко. Держась за шершавую стену дома, малыш преодолел высокие ступени и свернул на огород. Тревога всё ещё заставляла колотиться его сердечко. Но вот за домом – родная фигура, в руках тяпка.

– Мама!

Дима бросился к ней, не чуя под собой ног. Шлёпнулся на прохладную, мягкую землю. А его уже поднимали и отряхивали заботливые мамины руки.

– Сынок… А дэ ж дид? Спыть?..

…Фёдор Филиппович Луценко приходился дедом маме Тане, а ему – Диме – был прадедом. Фёдор Луценко гордился тем, что он потомственный украинский казак, чей род шёл от первых переселенцев из Черкасс в слободу Калач, было это в начале 18-го века, а значит, роду около трёх сотен лет.

В семье разговаривали традиционно на суржике, «балакали».

У Фёдора была большая мастерская, кузница – добротный сарай с множеством разнообразных инструментов. Дима звал прадеда «диду», а тот его – «Дмитро». Они дружили и много времени проводили вместе.

Каждое утро Фёдор Филиппович отводил правнука в детсад, а к вечеру забирал домой. Пока он работал в своей мастерской, Дима ходил за ним по пятам. Работы у деда было много, с началом весны – особенно. Он работал для людей: ковал ножи и топоры, изготавливал тяпки, точил ножницы, разводил пилы. Дима с гордостью выходил вместе с дедом за калитку, где ждали свои заказы сразу несколько человек. Сначала дед разрешал мальчику только носить инструменты, учил запоминать их названия. Бывало, скажет:

– А ну, Дмитро, дай мэнипасатижи и натфильок.

Смышлёный мальчик тотчас бежал к нему с плоскогубцами и мелким напильником. Потом дед показал, как некоторыми инструментами нужно работать. Дима делился знаниями, полученными от деда, с единственным другом – Лёшкой Агаповым.

Изготовленные своими руками вещи дед часто продавал на рынке. Он был при здравом рассудке и силе даже в 95 лет. Фёдор Филиппович успел проводить правнука в первый класс…