Каждый слышит лишь то, что понимает.

Иоганн Вольфганг Гёте

 

— Владик, проснись! Влад! Мы же с тобой договори-

лись. Я же тебе объяснила: на сеансе спать не разрешается.

Просыпайся, просыпайся, Влад. Слышишь? Я сейчас про-

считаю до трех и на счет три ты откроешь глаза. Догово-

рились? Один, два, три!

 

Владик открыл глаза и с удивлением уставился в голу-

бой потолок, расписанный белыми облаками.

— Где я? — с трудом выдавил он.

— Хватит притворяться. Не первый раз. Никогда не за-

сыпал, а сегодня… Не понимаю, что с тобой произошло?

Поднимайся. Тебя мама заждалась.

 

— Мама? Она меня ждет? Где?

— Да что с тобой сегодня? Наглотался, нанюхался, что

ли? Признавайся. Если ты этим делом балуешься, к нам

можешь больше не приходить. Бесполезно.

— Локо! Не уходи, прошу тебя.

— Лора. Для тебя я Элеонора Федоровна. Коротко —

Лора. Можешь для сокращения меня так называть, когда

мы одни. Ты забыл? Мы же договорились, — Лора подсу-

нула руку под голову Владика и довольно бесцеремонно

попыталась приподнять его.

 

— Не надо! Я сам, — пришел окончательно в себя маль-

чик, — следует заметить: я ничего не глотаю и не нюхаю

того, что могло бы помешать хоть сколь-нибудь моему

развитию. Мой мозг должен оставаться здоровым и чис-

тым для успешного решения жизненно важных задач, для

прогнозирования будущего, для творческого роста. Са-

мое главное — правильно развиться. Только полноценно

развитый индивид может приносить пользу обществу, —

изрекал спокойно Владик общеизвестные сентенции,

оторопевшей Элеоноре Федоровне, надевая рубашку, с

любопытством разглядывая пуговицы, явно не понимая,

как ими пользоваться, что заставило Лору окончательно

выйти из себя.

 

— Ты что, разучился одеваться? Или специально тя-

нешь время — меня позлить?

— Ах да! Что это я? — и он начал шарить у себя на пле-

че, словно ища застежку, чем ввел в еще большее негодо-

вание Лору, выглядевшую юной девушкой, хотя она окон-

чила колледж три года назад.

— Это делается вот так! — начала раздраженно засте-

гивать пуговицы на его рубашке Элеонора Федоровна. —

Если ты хочешь своим странным поведением привлечь к

себе мое внимание, то ты глубоко ошибаешься. На меня

такие штучки давно не действуют.

 

— Мне не нравится, когда кто-нибудь нервничает, вы-

ходит из себя, кричит.

— Это почему же? — подняла брови Лора.

— Низкие вибрации передаются мне. Я стараюсь все-

ми силами сдерживаться, что дает перенапряжение моей

нервной системе.

— Выходит, ты воспринимаешь эти самые отрицатель-

но заряженные вибрации, но не желаешь таким же обра-

зом отвечать. Но почему? Скандалы разряжают негатив-

ную энергию.

— Да, это так. Однако двойной выплеск очень нежела-

телен для экологии человеческой психики, ибо действует

разрушительным образом и на окружение, включая при-

роду.

 

— Все это твои выдумки. Такого быть не может, пото-

му что не может быть, — Лора подошла к окну, сделала

несколько дыхательных упражнений и с извиняющейся

улыбкой спросила:

— На твоей планете никто не ругается?

— Конечно.

— Никогда?

— Никогда. На моей планете понимают пагубность

низких вибраций.

— В чем же их, как ты говоришь, пагубность?

— Очень просто. Отрицательно заряженная энергия

разрушает, приводит к заболеваниям.

— Интересно. Надо подумать. В этом что-то есть.

— Я бы хотел немедленно связаться с Вином, — неожи-

данно сказал Владик с отрешенным взглядом и странной

улыбкой на ярко-красных губах, делающих его похожим на

девочку.

 

— С Вениамином Владимировичем? Ты забыл? У тебя

завтра прием в пять тридцать. Завтра, а не сегодня.

— Да? Что-то я ничего не понимаю. Где мы находимся?

— На планете Земля. А ты где думал?

— Земля? О нет!

— Тебе что-то приснилась? Яркое, счастливое, лучшее,

чем можно найти здесь? Расскажи мне свой сон, пожалуй-

ста. Обожаю все необычное. Так что тебе приснилось? —

Лора, наклонясь над мальчиком, слегка обняла его за

плечи.

— Приснилось? Это сейчас мне снится, но я не могу

никак проснуться.

— Ты это серьезно?

— Ну да. Китайский мудрец тоже задавал себе вопрос:

он бабочке снится или бабочка снится ему.

— Понимаю, понимаю. Дети индиго требуют особого

внимания.

 

— Вы действительно настаиваете, что я ребенок инди-

го? — по-взрослому серьезный взгляд мальчика несколько

смутил Лору, и она, опустив глаза, неуверенно произнесла:

— А ты начал сомневаться?

— Нисколько. Я никогда в это не верил. Моя мама так

решила, насмотревшись и начитавшись об уникальных де-

тях. Я полагаю, прибыл с планеты, не помню названия…

возможно, с астероида, как «Маленький принц» Экзюпе-

ри. Это сейчас не имеет никакого значения.

— Что не имеет значения? — насторожилась Лора.

— С какой планеты я прибыл.

 

— Ты ошибаешься. Это как раз представляет для

меня — и не только для меня — большой интерес. Кто на

твоей планете обитает? Какая там жизнь, какое устрой-

ство общества, какая культура, сколько лет живут там ра-

зумные существа? Нам, то есть мне, буквально всё чрез-

вычайно интересно, — Лора проверила, идет ли запись и,

успокоившись, продолжила: — Странно. Может быть, ты

боишься чего-то?

— Я ничего не помню.

— Тогда почему говоришь, что ты с другой планеты,

если ничего не помнишь?

— Потому что знаю.

— Откуда?

— Знаю, и всё.

— Это несерьезно. Так может заявить каждый маль-

чик. Мне важно понять, правду ли ты говоришь. Фантази-

руешь, наверняка фантазируешь.

— Почему это вам так важно? — Владик сидел в кресле,

слегка вращаясь из стороны с сторону.

 

— Важно с научной точки зрения. Понимаешь, с одной

стороны, это феномен, необычная одаренность, и только,

а с другой — все может быть. Физики делают открытия,

подтверждающие прозрения мистиков. Как бы тебе поп-

роще объяснить? Ученые пытаются создать компьютер,

действующий по законам протекания мыслительных про-

цессов человека, пытаются проникнуть в святая святых —

сознание, хотя трудно с достоверностью утверждать над

чем они работают, так как до сих пор никто не понимает,

как это самое сознание функционирует. Его, как и душу,

никто до сих пор не зафиксировал.

 

— Вы можете сказать моей маме, что я обыкновенный

мальчик? — крутанувшись в кресле, задал вопрос Владик,

в упор глядя своими большими зелеными глазами, словно

желая загипнотизировать Элеонору Федоровну.

— Ты же утверждаешь обратное. Скажи мне, пожалуй-

ста, с какой ты планеты?

 

— Поймите. Не это важно. Тем более я не помню. Воз-

никает ситуация, и мне начинают видеться дивные карти-

ны другой планеты. Я пытаюсь внимательно рассмотреть,

понять, но картинка блекнет, теряет очертания. У меня

остается чувство растерянности, тоски, появляется стран-

ное равнодушие ко всему, пропадает желание заниматься

даже музыкой. Лучше бы никогда не появлялись на экране

моего внутреннего зрения картины другой жизни.

— Почему?

— Спокойнее бы себя чувствовал.

 

— Я тоже так думаю. И все же ты необычный мальчик.

Почему сейчас настоящий бум? Почему бросились изучать

психику детей с экстраординарными способностями? За-

чем? Как ты думаешь?

— Не знаю. Не думал об этом. Мне это неинтересно.

— А мне очень интересно. Изучают — в надежде про-

никнуть в миры иные, таинственные, незримые, заман-

чивые. Человек не хочет смириться с мыслью о своей

конечности. Мир давно разделился на идеалистов и мате-

риалистов. Идеалистам хочется не только полагаться на

свою веру, но реально — с научной точки зрения — полу-

чить доказательства жизни после смерти, удостоверить-

ся, могут ли души не только переселяться в новые тела

при рождении, но и воплощаться на земле, перемещаясь

с других планет. Твои уверения дают некоторую надежду,

однако твой виртуальный Аватар при наложении на него

алгоритма твоего виртуального образа ничего нового не

добавляет.

 

— Понимаю. Аватар не может зарегистрировать боль-

ше того количества информации, которое поступает от

меня, а программная обработка и ее трактовка — дело

весьма и весьма проблематичное. Компьютерная диагно-

стика снимает ответственность. На планете нас уже более

восьми миллиардов, и каждое человеческое существо —

индивидуально, тем более что, по утверждению некото-

рых информационных служб, уже сейчас на планете Земля

проживают более сорока представителей других, инозем-

ных цивилизаций. Есть от чего закружиться некоторым

головам. Ученым очень бы хотелось подтвердить этот фе-

номен. Вот тогда бы можно было многое объяснить.

 

— Вот видишь, ты правильно понимаешь озабочен-

ность ученых. И для меня важны твои необычные спо-

собности, — Лора взяла руку мальчика, посмотрела в его

зеленые глаза, опушенные густыми ресницами. — Прости

меня, прости меня, Влад, за мою невыдержанность, мой

резкий тон. Ты оказался прав, когда месяц назад умолял

меня расстаться с Андреем. Я тебе не поверила. Вчера это

произошло. Мы расстались. Если бы я это сделала месяц

назад, то не получила бы такую тяжелую травму. Прости

меня, — на ее глазах появились слезы. Она, не желая по-

казать слабость, встала, подошла к окну, шмыгнула носом,

извинившись, высморкалась, на время затихла, погружа-

ясь в свои воспоминания.

 

— Лора Федоровна, дайте мне, пожалуйста, справку о

том, что я такой же, как все. Ну очень вас прошу. Пожалуй-

ста, — последнее слово он проговорил умоляющим, жа-

лостливым тоном, от чего сердце Лоры испытало ноющую

тоску.

— Зачем тебе справка? — в ее голосе послышалась ра-

нее не ведомая жалость.

— Я хочу стать обыкновенным мальчиком. Моя мама

успокоится, ребята перестанут завидовать, дразнить,

травить. Если бы вы только знали, насколько я ото все-

го устал, — Владик откинулся на спинку кресла, закрыл

глаза. Лора поняла: он пытается скрыть от нее, как и она

насколько минут назад, слезы. Неожиданно для себя она

посмотрела на него по-другому: глазами не ученого, иссле-

дующего когнитивное состояние мозга, а человеческими.

 

Перед ней сидел страдающий двенадцатилетний мальчик,

несколько месяцев назад получивший первую премию на

Международном конкурсе юных музыкантов, мальчик, с

которым она часто разговаривала на равных, а в особые

минуты ощущала его нравственное и интеллектуальное

превосходство, мальчик, предсказавший крушение ее люб-

ви. Он хотел оградить ее от удара. В его предупреждении

она не уследила и тени бахвальства своей исключитель-

ной способностью. Им руководило совсем другое чувство.

Его нельзя назвать иначе, как любовь. Но не та любовь, о

которой думает большинство, а любовь чистая, светлая,

любовь, переходящая в ответственность за все живое на

Земле и за саму Землю. Космическая любовь космичес-

кого сознания. Перед ней сидел необыкновенно умный,

талантливый… нет! — гениальный мальчик. И все же —

ребенок. Ребенок! Всего лишь ребенок. Она неожиданно

поняла: этого ребенка легко сломать, сделать несчастным,

испортить его будущее. А сейчас ему больше всего на свете

не хватает обычного детства, которое крадут у него его же

гениальные способности и взрослые — взрослые, желаю-

щие произвести сенсацию, защитить кандидатскую, про-

славиться. Она должна его спасти.

 

— Вам надо это сделать, и вы сделаете это, — прошеп-

тал Владик.

Не говоря ни слова, Лора села за компьютер и пер-

вым делом уничтожила файл, содержащий информацию

о мальчике индиго. В этот момент она остро осознавала:

не видать ей ни защиты кандидатской, ни престижной

работы ассистенткой знаменитого профессора. И все же

сделала это. Иначе она не могла. Затем Лора напечатала

заключение о проведенном эксперименте из которого за-

ключалось: Влад Чернышев не является представителем

внеземной цивилизации, а также ребенком индиго.

Повернувшись к мальчику, она попросила:

 

— Влад, обещай мне, что ты никогда и никому не ска-

жешь больше о своем инопланетном происхождении.

— Клянусь! — произнес торжественно мальчик, встав

и подняв свою правую руку с раскрытой ладонью.

— Вот и хорошо. Я верю тебе. Держись подальше от

любопытных глаз, врачей и особенно психиатров. Не поз-

воляй проводить над собой никаких исследований. Живи

обычной жизнью, ничем не выделяясь. Свои мысли дове-

ряй только дневнику. Ты мне обещаешь?

— Обещаю. Клянусь! — Влад снова встал, выпрямился

в струнку, поднял правую руку с раскрытой ладошкой.

— Вот и хорошо, вот и ладушки. Подожди, я заверю до-

кумент.

 

Лора выпорхнула из кабинета. Владик поднялся с крес-

ла, сделал несколько кругов по комнате, подошел к окну и,

не найдя за ним ничего интересного — окно выходило на

проезжую часть, — снова занял место в кресле и продол-

жил вращение то в одну, то в другую сторону, останавлива-

ясь, проверяя не закружилась ли у него голова. С головой

оказывалось все в порядке, и он, довольный, продолжал и

продолжал быстрые вращения.

Вошла Лора. Сказала, что ему очень повезло, потому

как и очереди не оказалось, и начальник — в отличном на-

строении. Протянула Владику бумагу. Тот глянул, расцвел

в улыбке, неожиданно приподнялся на цыпочки, обнял

Элеонору Федоровну за шею, поцеловал влажными губа-

ми в щеку, смутился.

 

— Извините за порыв. Я вам очень, очень благодарен.

— Ничего, ничего. Это был самый страстный поцелуй

за всю мою жизнь. Пойдем к твоей маме, — продолжила

она бодро, вкладывая бумагу в конверт.

Они вышли из кабинета, Лора закрыла дверь на ключ.

Прошли по длинному коридору, спустились на лифте,

вошли в холл для ожидания. Навстречу им поднялась ма-

ленькая хрупкая женщина, прижимающая к груди футляр

со скрипкой, сказала тревожно:

— Здравствуйте, Элеонора Фёдоровна! Почему так

долго? Что-нибудь случилось?

— Нет-нет, не волнуйтесь, Раиса Максимовна. Все от-

лично. Ваш сын не индиго. Вот заключение, — протянула

конверт.

— Не индиго? — растерянно переспросила женщина,

еще крепче прижимая скрипку к груди.

— Не индиго, а обыкновенный мальчик. Вернее, очень

одаренный мальчик.

 

— Но он считает себя посланником с планеты Сириус.

— У него богатое воображение. Только и всего. Сейчас

дети с трех лет используют гаджеты и научились фанта-

зировать настолько правдиво, что взрослые поневоле им

начинают верить. У нас таких детей очень много. И каж-

дый ребенок утверждает, причем приводя убедительные

аргументы, что он с другой планеты. Некоторые даже про-

водят сложнейшие вычисления удаленности их планеты

от солнечной системы, траектории движения спутников

вокруг их планеты.

 

— Понятно. Что же нам теперь делать?

— Продолжать жить, забыв о фантазиях Владика. Да,

лучше бы вы перевели его в другую школу, а еще лучше —

уехли в другой город. Ему необходимо новое окружение.

И хорошо бы не перегружать его слишком занятиями. Его

нервная система нуждается в отдыхе. Больше гулять, за-

ниматься спортом, общаться со сверстниками. Рекомен-

дации найдете в конверте. До свидания и всего хорошего.

Владик с мамой направились к машине. Он шел впере-

ди и знал, что мама все так же прижимает скрипку левой

рукой к груди, а правой — вытирает слезы. Если бы Элео-

нора Федоровна задала вопрос откуда он это знает, ведь он

идет впереди, на затылке у него нет глаз, он бы ответил: не

знаю, откуда знаю. Знаю, и всё.

 

–