Родился стих, как будто вытек Из переполненной души! И – на тебе! Явился критик: – Голубчик, больше не пиши! Решай-ка лучше логарифмы, Езжай за клюквой в глухомань. Ну, что за образ, что за рифмы? Давай уже, не графомань! И дальше, рот раскрыть не дав, он Вещал мне, как миссионер, Про повторяемость метафор, Непопадание в размер. Глумился критик, я же в страхе Его выслушивал ликбез Про гекзаметр и амфибрахий, Брахиколон и анапест. Казалось, что меня раздели И бичевали до рубцов, А за стихи мои краснели И Евтушенко, и Рубцов! А критик жёг, терзая душу, Парил свободно и легко! И вдруг сказал: – А вот послушай Моё последнее стихо! И я, строке его доверясь, Внимал с почтением ему, А он понёс такую ересь – До сотрясения в уму! И я почуял, если честно, Когда сказал ему: – Х…рня! – Что вся российская словесность Вмиг отвернулась от меня! О, люди, рассудите вы нас – С каких-таких случилось лет – Коль пишешь так, что мозг на вынос, То называешься – Поэт? *** Что мне паденья и ушибы, Что гневных критиков табу? До человеческой души бы Мои стихи нашли тропу! Пусть не рубины, не опалы, Так – разноцветные мелки. Они родятся, где попало, Как луговые васильки! По Переславлям да Солотчам Пускай, беспечные, растут. Какой я всё-таки молодчик, Что не пошёл в литинститут! Декабрь 2017 г. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
