Саянский Кижи Хем вовсю петлял по неширокой долине, делая невероятные крутые петли-загогули.

Иногда мы начинали плыть практически в обратную сторону.

За такие фортели мы назвали эти места кижихемским змеевиком.

По берегам реки масса завалов, но к нашей радости на самой реке их не было.

Около шести часов вечера мы выплыли из кижихемского змеевика и нос к носу столкнулись с медведем.

Первым увидел его Федор.

Медведь медленно двигался навстречу по крутому левому берегу и что-то усердно выискивал в низеньких кустиках.

Федор едва пошевелил губами и зловещим шепотом прошипел.-- медвеееддь...

- Где?-- переспросил его Игорь, ничего не видя.

Я тоже в первое мгновение ничего не разглядел, потому что смотрел гораздо ниже по реке, а зверь находился от нас всего в каких-то десяти метрах.

- Да вон он, слева,- снова прошипел Федя.

Наконец-то и мы с Игорем увидели зверюгу.

Над низенькими кустиками берёзки неслышно стоял матёрый медведь. Низко опустив голову, зверь увлечённо разгребал широченными лапами землю. Громадные кривые когти поблескивали синеватым лаком.

Вот он подобрал отвисшей губой какой-то корешок, зачавкал, захрустел им, а затем, переминаясь на своих толстых, коротких лапах, начал удивлённо вертеть головой из стороны в сторону.

Зверь был крупный, тёмно-шоколадной масти.

Наконец и медведь тоже заметил нас: он остановился и начал удивлённо рассматривать невиданную досель посудину и нас, сидящих на ней.

Держа на весу передние лапы, он вытянулся во весь свой могучий рост, да так и замер, с любопытством глядя на нас сверху маленькими карими глазками.

Мы все разом перестали дышать.

Сколько раз в нашем воображении рисовалась подобная встреча!

Сколько времени мы готовились к ней уже в этом году.

На этот случай у каждого был до мелочей отработан порядок действий и движений: выхватывание уже готового к стрельбе ружья, прицеливание в левую половину лохматой груди, нажатие спускового крючка, мгновенная перезарядка мелкашки и игоряшиной пушки...

Но всё это мгновенно было забыто, и сейчас ружья лежали спокойненько на своих местах.

Даже могучий и стремительный на поступки Игоряша, разинув рот, застыл и не попробовал дотянуться до своей ижевки.

Всё было так, как будто зверь скомандовал нам.- Замри!

И мы беспрекословно и добросовестнейшим образом выполнили это требование.

Страха никакого не было... Была только чрезвычайная растерянность и полное отсутствие необходимых действий.

Плот плыл, мы безмолвствовали, а медведь так же неслышно, как и появился, повалился через спину на бок и как будто взбрыкнул -- над верхушками берёзок лишь мелькнула его бурая спина.

Не зашуршал ни один сучок, не зашебаршила листва.

Просто медведь мгновенно исчез, как будто его и не было совсем, а только промелькнуло в нашем воображении сказочное сновидение.

Наша коротенькая встреча с мишкой прошла молча и без всяких эксцессов для обеих сторон.

- Эх жаль, удрал мишуха! Хоть бы разок удалось стрельнуть, глядишь, и накормил бы коллектив свежатинкой. Вот непруха, так непруха!-- от всей души горевал Игоряша.

Я попытался успокоить его.- Мне вот один случай рассказывали. Плыли по Курейке геологи на резинке. Спокойно плыли, без всяких там забот, даже песни пели. Вдруг из тайги медвежище вылазит. Солидный, лохматый. Заметил он лодку, да как бултыхнется с берега в воду и давай загребать к ней. Хрипит, сопит, сопли распускает, а сам всё ближе и ближе к посудине. Быстро подлюга плыл. Догнал он резинку и давай по воде лапами долбить, того и гляди все борта разворотит. Все гаврики с лодки кто куда сыпанули. Один даже с испугу под резинку занырнул. Увидел эту картинку зверюга, взревел не по-людски, развернулся и давай удирать на берег обратно. Плыл даже быстрее, чем к лодке, видать больше геологов их прыжками напугался. Вылез на берег, отряхнулся и галопом обратно в тайгу. Только его и видели.

- Чего же он тогда в воду лез?- удивился Федя.

- А, чёрт его знает, может, лодку за плывущего оленя принял, а может, ещё чего... - Вот-вот. И нашему зверюге чего-нибудь померещилось бы, сиганул бы он с кручи в речку и привет нашим родителям. Ему здесь даже плыть не пришлось бы, вся ширина от берега до берега каких-то метров десять!- засмеялся Федя.

- Не боись! Вёслами бы отбились, а тут, глядишь, и Игоряша свою пушку бы настроил.

 

- Знаешь, друг мой Фиодор, какие ситуации возможны при встрече с медведем? Нет? Слушай и учись пока я жив,-- вещал успокоившийся от неудавшейся охоты Игорь.- Первая. Ты медведя видишь, а он тебя нет. Если медведь идёт на тебя, ты садишься за куст и ждёшь. Если нервы у тебя слабые или пропускаешь его, или стреляешь издалека и мажешь. Если нервы у тебя сильные, попускаешь близко и пытаешься убить. Если ты идёшь на медведя, то перед тем как двигаться к нему сними с себя всё лишнее -- так легче догонять, или убегать. Подкравшись близко к медведю, снова взвесь свои силы -- хорошо ли ты стреляешь и бегаешь? Если хорошо, не торопись -- всё равно медведь твой. Наточи нож, разожги костер, предупреди ребят, чтобы не варили кашу -- на сегодня будет медвежатина. Если плохо - как следует, надышись. Не торопись -- всё равно ты медведев.

Вторая. Ты медведя видишь, он тебя -- тоже. Если нервы у медведя слабее, то он убегает. Ничего не поделаешь. Тебе его не догнать. Если нервы слабее у тебя, то тоже ничего не поделаешь -- ужин придётся готовить уже медведю. Убегать бесполезно, он быстрее бегает.

Третья. Медведь тебя видит, а ты его -- нет. Случай абсолютно нежелательный. Бди.

Четвёртая. Ты видишь медведя во сне. Не пытайся потом это выдавать за действительность.

Пятая. Медведь видит тебя во сне. Миша, не фантазируй. Соси лапу!

И, наконец, ценное дополнение. После охоты преувеличивать больше чем в шесть раз не рекомендуется -- побьют!

- Да отстань ты, умник. Видел я вас вместе с медведем в гробу.

Я, слушая их трёп, думал: наверное, есть вокруг нас и другие медведи, но вероятность встречи с ними снова сейчас и здесь, наверно, не больше вероятности прямого падения метеорита. Ну, может и побольше...

Вечером, остановившись на ночлег, я с удивлением обнаружил, что лагерь мы разбили как раз на медвежьей тропе.

Об этом я тут же сообщил своим друзьям.

- Пусть, если появится, подойдёт. Я ему лицо набью,- захохотал Игорь.- И темнота, вокруг, и всё, что она скрывает, разве всё это мне чужое? Здесь, в тайге мы все свои.

Быстро темнело, каждый куст вдалеке то и дело превращался в медведя или какое-то другое неизвестное чудовище.

Казалось, что стоит только податься вперёд, чтобы присмотреться, и он тотчас делает бросок.

Замрешь, и он остановится. Затаился. Осторожный... Старый, наверное, опытный... Эй, матёрый, я же знаю, что ты не медведь. Ты -- куст, хватит ломать Электрические сумерки города разве вы подарите усталому человеку такую густую, мягкую, убаюкивающую тьму?

К ночи снова сильно похолодало.

Безоблачное, голубое небо наполнилось вновь блестящими золотинками звёзд и шмыгающими одиночками-спутниками.

Через всё небо струился Млечный путь, где крупные звёзды, переливавшиеся цветными огнями, были пересыпаны алмазной звёздной пылью. Земля отдавала теплом, нежными таинственными запахами. Удивительно легко и приятно дышалось.

В прибрежных зарослях на другом берегу кто-то осторожно и неторопливо шлёпал и шуршал травой, замирал, очевидно, прислушиваясь, а затем опять шлёпал и шуршал, двигался дальше по каким-то своим делам, снова Кто это? Как его зовут? А бог его знает. Живёт тут в тайге сам по себе, никому не мешает, что-то, наверное, по своему думает о жизни, о чём-то заботится, кого-то боится, кого-то и сам пугает, сытым бывает и голодным, весёлым и злым, как и положено всякому живому существу. А какое из себя это скрытное, сумеречное существо, во что одето и как выглядит -- этого никто из нас не узнает, потому как охотников тут кроме нас никого нет.

Летние ночи в Туве чёрные-чёрные, а звёзды такие большие и необыкновенно яркие, что начинает казаться, будто небо густо утыкано мигающими электрическими лампочками. А в конце июля, в августе на бархатном покрывале ночного неба особенно много падающих голубых звёзд. Астрономы говорят, что это метеориты созвездия Персея -- персеиды сеют. По старому преданию, куда голубая звезда спустится, там белый гриб и вырастет.

Отполыхавшая в костре древесина светилась глубоким кудрявым сиянием. Ласковые, игривые всплески-последыши острых синеватых галстуков огня весели ли сердце. Было тепло и радостно.