«– Да, я слушаю», - говорю телефонной трубке и включаю громкую связь.

 

– Привет, - усмехается голос, будя ворох ассоциаций. Этот голос пахнет грозой и мятой, а еще он почему-то теплый, как солнечный луч.

 

– Привет, - откликаюсь и кладу телефон рядом, освобождая руки. Давлю на палитру белый и черный.

 

– Ты меня не узнала, - смеется сквозь пространство голос, - я растираю, смешиваю краски, решая, чего в этом голосе больше: печали ли? Смеха?

 

– Нет. Не узнала. Ты кто? – и закрываю глаза, пытаясь поймать нужный образ.

 

– А ты говорила, что вечность лишь утро для нашей любви. Вспоминай. Первый шаг.

 

– Я не знала, наверное, тогда, что на свете еще есть бездна, в которой и гибнут все вечности? Нет?

 

– Да? – тишина, только редкие вдохи и… я рисую, а душа наполняется светом и солнцем. Оно спряталось в чашке и сейчас крутит золотой обруч, выпуская в мир солнечных зайцев. Мята! Мята пахнет не просто собой. Она пахнет пальцами, которые ее растерли и теперь скользят вслед за зайчиками по моей щеке, гладя. И я там в первом дне сейчас открою глаза…

 

– Ты, - взрываюсь я памятью…- ты, - и по щеке бежит память о его поцелуях, - ты – шепчу я и сердце пропускает удар.

 

– Где ты был? – смешиваю я радость и боль разлуки и отбрасываю в сторону кисти и краски.

 

– Шел к тебе. Но последний наш шаг, как всегда будет твой. Ты решишь: я – вчера или завтра…

 

Я оглядываюсь на мольберт, где глаза цвета грозы смотрят с печальным лукавством на меня, и бегу…мне нужно успеть в них утонуть.