(Давняя история) Искусство не требует жертв у любви, Объекту ее не для лоска Всецело себя посвящая в крови, Запекшейся в форме наброска, Картины, скульптуры, романса, стиха – Недвижных словесников в мире, Где после всего остается труха, Объедки – от ланча в трактире. Художник влюбился в девицу одну, Портрет ее в точности с каждой Чертой написал, и придал полотну, Иссушен взаимности жаждой, Изяществ и строгости больше, чем в той, В которой не видел помарок. И как – то придя к незнакомке домой, Портрет преподнес ей в подарок. В гостиной он стал украшеньем стены, Повешен над черным роялем. По праздникам в блеске свечей и луны Нежнейшие пальцы играли Гостям, не сводившим с портрета очей: Хозяйка с него, как живая Глядела, кичась красотою своей И зависть на дам навевая. Со временем дружеский круг поредел, А дом, переполненный скукой, Молчаньем и новой коллекцией дел, Забыл о веселье под «мухой». Хозяйка уже не кокетка: жена И мать сыновей повзрослевших, С которыми вечно в размолвках она, До чертиков ей надоевших. По – прежнему молод был только портрет, Ему не страшны перемены. На темных кудряшках с течением лет Не выпал снежок драгоценный. Все та же надменность и щечки свежи, Румянятся спелой малиной. Округлые плечи ее хороши И талия тоньше осиной. Однажды средь ночи чудовищный звук, Стеклянные дребезги, шорох Спокойствие спящих нарушили вдруг, Почудился в воздухе порох. В осколках от вазы и мутной воде, В венках из гвоздик, на паркете Валялся портрет и готовил к беде, Одной из ужасных на свете. С утра, не смолкая, звенел телефон, И нервы сдавали тем паче. «Художник пустил в свое сердце патрон»- Послышалось в трубке горячей. Юнцом потерпевший любовный отказ, Он жил, не скрывая мученья, И с ним, наконец, распрощался сейчас, Когда не хватило терпенья. Хозяйка помчалась к портрету и: «Ах!» - Воскликнула: трещинки, словно Морщины у глаз, возле губ, на висках И лбу проступали неровно. Должно быть, состарясь, портрет выражал По мастеру траур глубокий И мысленно лодку его провожал В неведомый путь одинокий. |