«Как белый камень в глубине колодца, лежит во мне одно воспоминанье, я не могу и не хочу бороться: оно – веселье и оно – страданье» (Анна Ахматова). Дел было по горло. Хотя контейнеры уже отправлены, родители с работ уволились, покупатели на квартиру ждали только звонка, но мелких хлопот и не пересчитать. Заняты и родители, и единственная дочь Юля, только что окончившая восьмилетку. - Это в мусорную корзину, это – тоже, - швыряла, почти не глядя, блокноты, исписанные листы, черновики. И вдруг наткнулась взглядом на тонкую тетрадку с полинявшей обложкой. Достала из корзины и открыла. Что-то дрогнуло внутри. «На последней школьной линейке мне вручили грамоту за отличные успехи в учёбе. Я – круглая отличница с первого по пятый класс. Никаких своих заслуг в этом не усматривала, всё получалось само собой. Конечно, было приятно. Но и только. А дома ожидала настоящая радость: мне купили путёвку в пионерский лагерь. Я поеду первый раз. Ура! Отчего только в двенадцать с половиной лет мама решилась на такой шаг– не знаю. Почему-то лагерь мне представлялся волшебным местом, где со мной непременно произойдёт чудо. В каком виде оно явится ко мне, придумать не могла, но чувство приятного ожидания поселилось прочно. В нашем городе - большое водохранилище, все называют его просто озером. У озера есть левый берег и правый. Весь город – на левом берегу, а на правом – пионерские лагеря. Я ехала в “Дружный” на большом автобусе. Вокруг сидели чужие девчонки и мальчишки, но я быстро перезнакомилась, потому что общительная. В комнате на десять коек оказалась одна девочка из моего класса - Света Харламова. - Юля, - подскочила ко мне Света, - как хорошо, что ты тоже здесь. Занимай соседнюю кровать. Ещё в отряде старше нашего я узнала одноклассника Валерку Бондарева. Он учился с нами не с первого класса. Ему уже больше тринадцати. Может, болел или оставался на второй год? Мальчишки в классе какие-то невысокие, даже ниже меня. А Валерка возвышался над другими чуть не на голову и удивлял широкими плечами, хотя кости так и торчали и словно гремели при ходьбе. Кроме роста он ничем не обращал на себя внимания. Так, дылда и всё». Это же её старый дневник! «Ну и фразы у будущей пятиклассницы, примитивные, незатейливые», - улыбнулась Юля. – А на сердце потеплело. Почерк совсем детский, аккуратно выведены все буквы. Непременно оставить на память. И не только оставить, но и описать всю историю». Она с трудом дождалась ночи, чтобы уединиться в своей комнате. Образы недавнего прошлого вставали чёткие, объёмные. События с высоты годов оценивались искренно и правдиво. Занятие оказалось интересным, волнующим. «В нашем отряде среди всех мальчишек выделялся Игорь Гляк. Как он играл в футбол, я могла смотреть часами. Мяч у него превращался в живое существо и подчинялся всем желаниям хозяина. Никто больше так не умел. Ребята завороженно наблюдали, как он носился по полю, обыгрывал соперников и забивал первый гол, за ним – второй, третий... Я в неистовом восторге кричала: “Игорь! Игорь!”, хлопала в ладоши и прыгала на одном месте. Однако замечала, что не я одна. Все девчонки смотрели только на него. И какими глазами! Его отмечали, как лучшего, даже наши пионервожатые, Наташа и Оксана. А они – взрослые девушки, студентки. Иногда проводились мероприятия для всех отрядов. Как-то все собрались в большом зале смотреть концерт. Я не ожидала такого сюрприза. На сцену вышли два мальчика. Один из них... Игорь. Глаза насмешливые, светлые вихры зачёсаны направо. Баянист сел на стул. А на меня обрушилась чудесная песня: “Всё косы твои да бантики, да прядь золотых волос, глаза голубой Атлантики, да милый курносый нос”. Я забыла про других в зале и представляла, что на сцене Игорь один и поёт только для меня. Огорчало лишь то, что я совсем не походила на девочку из песни. Вместо золотых кос у меня два каштановых хвоста и глаза не голубые, а зелёно-карие, и нос прямой. В общем, я безнадёжно проигрывала той незнакомой девчонке. Игорь пел остальные куплеты, один лучше другого, а во мне каждая жилочка наполнялась до жути сладкими ощущениями. Качали меня волшебные волны. Вот оно, то долгожданное. Я узнала любовь – настоящую, страстную, восхитительную и тайную. От преклонения перед спортивными и музыкальными способностями Игоря и родилось волшебство. Сама я петь не умела. Только обожала музыку. Поворот его головы восхищал меня, жест руки виделся красивым, походка –чудесной. Родной человек. Я отдала бы за него сердце, душу, даже жизнь. Одно понимала чётко: никто, кроме меня, не должен догадаться, что я теперь другая. Делиться с кем-либо о небывалом полёте даже не думала. Счастье, огромное, поселилось именно в моём сердце. Жаль, что он такой замечательный один, а девчонок – толпы. А может, я ошибалась про толпы? Решила понаблюдать. Ночью в палате долго не засыпали, но про мальчишек разговор не заходил. Поэтому сделала вывод: или остальные тоже скрывали своё чувство, или ещё не были влюблены. Через несколько дней после первого концерта культмассовик предложила мне приготовить гимнастическое выступление вместе с девочкой из другого отряда, которая тоже занималась художественной гимнастикой. Конечно, согласилась. Такая секция была в городе одна, поэтому мне не терпелось увидеть ту девочку. И правда, Лена занималась у нас меньше года, а я уже три. Она - начинающая, я же готовилась к защите разряда «кандидат в мастера спорта», это уже приличный уровень. Игорь и не знал, что с того первого концерта я уже каждую секунду мельком наблюдаю за ним. Очень волновалась перед выступлением. Переживала, понравится ли ему наша композиция. О других и не думала. Он и только он. В мыслях, в мечтах, во снах. Опасения оказались напрасными, нам хлопали долго и восторженно. Мне даже казалось, что Игорь смотрел на меня как-то по-особенному. Но я сразу же осадила себя: ага, как бы не так, он такой талантливый, весёлый, необычный, к нему и подойти страшно. И приказала себе сидеть смирненько и не высовываться. Как-то я выбиралась из густых кустов, где вволю наревелась. Представляла, как обычно большие, глаза опухли от слёз и казались узкими. Мимо проходил не кто-нибудь, а Игорь. Готова была провалиться сквозь землю. Он возьми и заговори со мной о причине слёз. Я краснела, бледнела, обмирала и наконец выдавила из себя признание: - Вчера приезжал папа Светы Харламовой, моей одноклассницы. Привёз ей конфеты, пряники и даже уговорил вожатую отпустить дочь на пару часов, чтобы покататься на лодке. И я сравнила отцов. Мой папа никогда бы не додумался навестить меня в лагере. Зато мама вон нагрянула! - Юлька, это же хорошо, - он, видимо, очень хотел поддержать меня. Мы медленно пошли и разговорись. - Я мечтала увидеть маму, тихо и спокойно сидеть только с ней, разглядывать привезённые вкусности, рассказывать о том, как мне тут живётся, слушать новости из дома. Так нет. Она явилась с большой компанией, и с едой и выпивкой они расположились на берегу озера, рядом с лагерем. Разве не могла мама приехать только для меня? Одной мне подарить своё внимание? - Да ладно, не переживай, - бубнил Игорь и нервно мял в руках цветок. Я поняла, что он смущается. - Такая обида душила! Ожидала одну маму, а увидела шумную толпу незнакомых людей. Им нет никакого дела до меня. Мама занята этими чужими людьми. Перекинуться со мной даже словом не смогла. И, как всегда, не поняла, что это со мной происходит, почему я не умираю от счастья вместе с её компанией. Я и забилась в густые заросли, чтобы остаться одной и нареветься вдоволь. - Моя мама вообще не может приехать ко мне, - успокаивал Игорь. - Был папа и сообщил новость: у меня появилась сестра Алёнка. Представь, три килограмма весит. - Ты рад? - Да не знаю, что и сказать. Я ещё не видел её. - Будет тебе подружка. Одной очень плохо. А с сестрой или братом намного легче. - Юля, а бывает, что на помощь приходит друг. Давай дружить. Ты мне нравишься. Едва устояла на ногах от потрясения, захлопала ресницами, краска полыхнула по лицу, опустила голову. - Я тебе противен? - Ну что ты! Ты... самый лучший. А ещё... прямо прочитал мои мысли. - Я не решался к тебе подходить. Ты вон какая умница. Случайно ещё на первом концерте увидел в зале тебя. Ты слушала, как зачарованная, похожая на довольного ребёнка. На лице читались все переживания. Остро захотелось с тобой дружить. Но понимал, что мне не светит, ты всегда окружена толпой девчонок и мальчишек. Тебе и без меня хватает общения. А потом был второй концерт, вспомни. Ты околдовала весь лагерь. - Вот ещё. Выдумываешь. - Я не сомневался, что ты покорила всех. Лично я вообще потерял покой. Ты такая гибкая, прыгучая, выразительная. Я не мог оторвать взгляда от тебя. Был уверен, что не только я, но и все остальные никогда не видели наяву да ещё так близко, прямо перед глазами, чтО могут делать со своим телом гимнастки. Да и по телевизору наверняка мало кто смотрел. Мне ещё больше захотелось подружиться с тобой. И снова убедил себя, что ты никогда и не подумаешь обо мне: столько у меня соперников. Услышав это признание, я подумала: «Вот глупый. Не могла же я признаться ему первая. Что делать, понятия не имела. А он, видишь ли, тоже не знал, с чего начать». - А спасла меня спартакиада в середине потока. Вот это было восхитительно. На каждой вечерней линейке награждали победителей. И всегда среди награждённых была ты. Ну и я. - Победить в шашечном турнире непросто, пришлось мне попотеть. Шашки обожала с пяти лет. Многие из отряда нервно грызли ногти, ожидая окончания финального поединка. А потом кинулись ко мне. Большой толпой мы вышли из комнаты с криками радости. Было мне как-то легко и свободно. - А я наблюдал за вашей ватагой и только всё больше убеждался, что к тебе и подойти нельзя. Потом смотрел, как ты с девчонками всех отрядов прыгала в длину. - Ой, прыгала. А главного не знаешь. Совершенно некстати лопнула резинка в спортивных штанах. Во время разбега и прыжка я больше думала не потерять штаны (вот стыдоба была бы), чем отдавать все силы на прыжок. Однако мой результат оказался лучшим среди девочек: три метра девяносто семь сантиметров. Окружившие яму для прыжков удивлённо обсуждали, беспрерывно рассматривали меня. А я хотела только поскорее улизнуть, чтобы в комнате достать резинку и сшить её. - Вот так история. Раз я не заметил тогда твоей неловкости, будь уверена, что никто не догадался. На линейках я просил смотреть твои грамоты, будто они меня интересовали, а на самом деле таким образом мог быть ближе к тебе. Это были минуты счастья. Специальным забегом бежала с Игорем на сто метров вожатая Оксана. Она занималась в секции лёгкой атлетики. Однако и она, и Игорь финишировали с одинаковым временем. Оксана трясла руку достойному сопернику и слегка прижимала его к себе. Я смотрела на них и страстно хотела оказаться на месте Оксаны. А финальный футбольный матч оказался супер напряжённым. Только благодаря Игорю команда нашего отряда победила. Его чуть не на руках несли к пьедесталу. Тогда я окончательно поняла, что этот замечательный мальчик никогда не посмотрит на меня. Он, конечно же, выберет самую красивую и самую умную. Себя такой я не считала. Моя любовь к нему - безответная, хотя горела таким ярким пламенем, что прожигала сердце. Игорь рассказывал позже, когда мы через год или два заговаривали про наш лагерь, что помнил любую мелочь из того вечера, когда впервые танцевал со мной. Он едва косался моей тонкой талии, чувствуя гибкое тело, а сам испытывал небывалые чувства. Это его приятно волновало. Потом он вспомнил, что я же гимнастка. Хотя уже танцевал с девчонками, но ни разу их тело не было таким подвижным, "живым". Когда я ушла с подружками в свой корпус, его отвёл в сторону тот высокий Валерка. - Что, раз ты играешь в футбол и быстро бегаешь, то уж и с Юлей можешь танцевать? – спросил, разглядывая Игоря с высоты роста. - Мы с ней друзья. - А я люблю её. Есть разница? Так вот, ты оставишь её. Понятно? - Пусть она сама решит. - Идёт. Посмотрим. И они разошлись. На следующий день после ужина у Игоря поднялась высокая температура. Врач настоял на изоляторе. Вечером прямо на улице были танцы. Пол деревянный. С одной стороны – белое полотно экрана. После фильма Наташа подбежала к микрофону и прокричала: “Танцы”. Тогда стало непонятно, что громче – музыка или общий крик радости. Свет еле освещал площадку, музыка медленная. Пары образовались на удивление смело и быстро. Я вертела головой, но Игорь пропал, хотя перед фильмом был. А ко мне подошёл... Валерка Бондарев. Протянул руку. Я подняла вверх голову, чтобы разглядеть его лицо. Ну ладно, пошли. Он вывел меня на середину круга, крепко притянул к себе, наклонился низко, прямо к уху. Горячий шёпот обжёг: “Каждый вечер я любуюсь тобой, когда идёшь получать грамоты. Ты такая красивая. Говорю пацанам, что мы учимся в одном классе. Они завидуют и не скрывают... Умница ты моя”. Я с трудом верила, что всё в действительности. Ноги, как ватные. Голова крУгом. Где-то на краешке сознания мелькнула и пропала мысль, что я люблю Игоря. Но уже ничего не помнила, и мне не было стыдно. Он сказал “Моя”? Что это было? Щекой ощущала щёку Валерки. Его сердце стучалось мне в грудь. Одна рука плотно обнимала мою талию, а другая касалась спины и шеи. Никогда ещё не испытывала большего блаженства. Пусть бы музыка не кончалась, молила неизвестно кого... Следующий танец – быстрый. Валерка, оказывается, умел танцевать. Кто бы мог подумать. А нас на гимнастике тренер учила и танцевальным движениям. Вот и пригодилось. Мы бесились, как ненормальные. Наконец- то наступил медленный танец, последний на сегодня. При первых звуках меня затрясло. Боялась снова утонуть в его руках, услышать шёпот, ласковые слова. У него такие говорящие глаза. Как я раньше не замечала? “Юлька, ты прелесть”, - его откровение разлилось в голове сладостью. Всё смешалось: дыхание, тепло рук, нежная мелодия. Нет, всё не просто смешалось, а завертелось, закружилось, уже не могла понять, где мы, что с нами. Он – тоже. Я чувствовала лёгкий трепет его рук. Мы стояли и не отрывались друг от друга. Потом кто-то тронул меня за рукав. Очнулась, с трудом поняла, что это Света Харламова, что танцплощадка уже пуста. Постепенно сознание вернулось, смогла засмеяться и крикнуть: “Валерка – ты сумасшедший”. Парень подхватил нас со Светой под руки, и мы побежали к нашему корпусу. “До завтра”, - пробасил он и исчез за кустами. Я чувствовала, что Свете не терпится поговорить со мной. В её глазах застрял интерес и даже зависть. Так мне казалось. Но я сама хотела всё обдумать. Мне ещё нечем было поделиться. Поэтому я сделала вид, что не увидела в ней нетерпения разузнать, что чувствуешь в объятиях парня. Ночью я не могла спать. Мысленно возвращалась в только что испытанное, и мне было страшно. Вот, значит, какое блаженство бывает. Музыка и до этого действовала одуряюще, а тут ещё сильные руки, объятия, шёпот. От одного воспоминания у меня снова и снова нежно ныло в груди. Как не потерять голову? А я такая мечтательница. Наверно, меня легко обмануть. Кто ответит, кто поможет? Думала, рассуждала и уснула. Как бы я на следующий день поглядела на Игоря, не знаю, но утром Оксана рассказала, что у него высокая температура и он лежит в изоляторе – отдельном небольшом здании чуть дальше столовой. - Юля, отнеси, пожалуйста, завтрак Игорю, - протянула мне поднос Наташа. – там поставишь на тумбочку в коридоре и уходи. В комнату тебе нельзя. До конца лагерной смены оставалась неделя, но Игоря увезли раньше срока. Мы даже не попрощались. А нам с Валеркой, как подарок, выпал ещё прощальный пионерский костёр. В темноте на большой поляне потрескивали поленья, и высокие языки пламени облизывали чёрное небо. Мы без устали носились вокруг костра. Валерка не выпускал моей руки и в какой-то момент даже быстро поцеловал в щёку. Домой после лагеря я возвращалась, как все... Внешне-то возвращалась я, но если бы кто мог заглянуть в душу, ни за что бы меня не узнал. Прежней девчонки уже не было. Я вся была заполнена моей тайной, моей любовью, моей нежностью. Моим бесценным Игорем. И мечтами, чтобы на месте Валерки был Игорь. Через два дня после приезда раздался звонок, я открыла дверь и не поверила глазам: увидела наших вожатых Наташу и Оксану. Как они оказались у меня дома? Зачем? - Юля, так получилось, что у нас нет адреса Игоря. Он же так и не смог получить подарок. Вот мы решили доставить. Ты знаешь, где он живёт? - Да, я знаю дом, вон тот соседний, но номер квартиры – нет. Пойдёмте во двор, я спрошу у кого-нибудь. Во мне всё дрожало, но откуда-то понимала, что нужно играть роль смелой, уверенной, бесшабашной. Знакомая девчонка сказала, что живёт в одном подъезде с Игорем и назвала квартиру – сорок девять. А заодно и хитренько, с издёвкой, усмехнулась. «Ты не права. Его ищут вожатые из лагеря», - я сделала вид, что обиделась за плохие мысли знакомой. А в глубине души была счастлива. Что творилось с мной, не описать! Сейчас увижу родное лицо, чудесные глаза и вдруг не выдержу и не смогу подыгрывать? За что такие муки, когда невыносимо хочется обмякнуть телом и прижаться хотя бы к его ногам? Может, кто скажет, что подросток не способен настолько сильно чувствовать? Нет, только не познавший любовного сумасшествия усомнится. Позвонили. В проёме двери стоял сам Игорь Гляк. Наташа и Оксана спешили, быстро распрощались и ушли. А мы разговорились: - Ты уже здоров? Обнимая кулёк с конфетами, кивнул. - Как думаешь, кто приносил тебе еду в изолятор? - мне хотелось, чтобы он знал. – Я. - Юля, я лежал с высокой температурой и думал о тебе. Иногда казалось, что ты совсем рядом, вот прямо за дверью. - Как интересно! Я ставила поднос на тумбочку, прижималась ухом к двери, чтобы хоть так различить твоё дыхание. - Теперь мы снова вместе. Ты не одна, Юлька. Вечерами Игорь встречал меня после тренировок. Видел, что выходила как выжатый лимон, молча брал сумку и обруч. В сентябре Валерки не было на линейке. Классная руководитель, Любовь Андреевна, географичка, сказала, что его отец – военный – должен был срочно вылететь к новому месту службы вместе с семьёй. Так Валерка исчез из моей жизни. Но я дико благодарна ему за те танцы и тот костёр, за мой незабываемый первый опыт общения с парнем. В школе Игорь изменился. Наверно, так много девчонок мелькало перед ним, что мальчишка очумел. Да я понимала, как это непросто – выдержать общее внимание, когда глаза разбегаются. Прошёл год. Раз Игорь не смог пойти со мной вечером на каток. Я уже довольно устала и с ярко-красными щеками (у меня всегда на морозе щёки, как яблоки сорта апорт), сидела, расшнуровывая коньки, чтобы идти домой. Кто-то резко с разбега затормозил, поставив ноги поперёк движению и срезая верхний слой льда. Ледяная крошка разлетелась веером. Хоть было уже совсем темно, в свете фонарей увидела рядом совершенно чужого парня в настоящих хоккейных коньках. - Ты классно катаешься, - заявил. Я дёрнула плечами. - Давай завтра сходим в кино, - без раздумий предложил незнакомец. - Завтра – суббота, я и так иду в кино, - ответила уверенно, но что-то ёкнуло внутри. - Одна? - Нет, с другом. - Я лучше. Ты посмотри внимательно. От такой наглости я опешила и правда уставилась на него. На голове надет шлем, как у танкистов из телевизора. Глаза озорные, уверенные. Откровенно, без малейшего стеснения, разглядывал моё лицо. Я быстро связала шнурки коньков, закинула узлом на шею, обняла повисшие на груди ботинки и чуть не вприпрыжку понеслась домой. А сердце колотилось почти во рту. При любом неосторожном движении могла прокусить его. Так мне казалось. Подобное чувство всегда испытывала при неожиданных встречах с Игорем на переменах или при совмещённом уроке двух классов. В субботу мы с Игорем пришли в кино на дневной сеанс. Это был фильм с Гойко Митичем в роли индейца. В начале семидесятых годов прошлого столетия весь Советский Союз засматривался этими фильмами. Оглядывая толпу ожидающих войти в зал и стряхивая снег с серенькой кроличьей шубки, заметила на верхней ступеньке у входа в помещение киномеханика уже знакомый танкистский шлем. Для того чужака все были как на ладони. Его глаза вспыхнули. Улыбка засверкала, словно от встречи с лучшим другом. А меня прошиб холодный пот. «Только тебя сейчас и не хватало», - подумала. Он же так не считал. Легко спустился по ступеням и... направился к нам. - Вот ты где, моя фигуристка, - радостно приветствовал. Игорь ничего не понимал. - Я же тебе говорила, что не одна. Зачем ты подошёл? - А я тебе говорил, что я лучше. - Игорь, я и забыла рассказать про этого нахала. А нахал действительно был выше Игоря, хорош собой и точно знал это. Исходил от него какой-то задор. Рядом с ним всё казалось лёгким и понятным. - Юля, что это значит? - А вот и имя засветилось – Юля. Очень рад. Я – Валерий. От его имени сердце у меня стукнуло так сильно, что, наверно, Игорь заметил это. - Может, Юля, я здесь лишний? - Наконец-то понял, - моментально ответил ему Валерий. Когда я приготовилась обрушить на того наглого чужака гневные слова, Игорь уже сунул мне в карман билеты, развернулся и пошёл к выходу. Не бежать же за ним с мольбами! - Ты не пожалеешь, Юля. Видишь, ему всё равно, оставил тебя одну. А может, я бандит какой? Поэтому не переживай. Всё утрясётся. Улыбнись, прошу тебя, - улыбнулся сам, а на щеках пробуравились ямочки. Смотреть на два буравчика равнодушно было невозможно. Я, конечно, улыбнулась. - Ты совсем маленькая, - оглядел меня Валерий. – Тебе лет-то сколько? Такая забота прозвучало в его вопросе, что почти наяву услышала мягкую душевную мелодию. - Четырнадцать. Для спорта скоро стану старушкой, а ты – «маленькая», - передразнила его. Мы разговорились просто и свободно, как давно знакомые люди. Оказалось, что парень живёт рядом с катком, но ходит в другую школу, оканчивает девятый класс. В десятый не пойдёт. Его брат преподаёт в электро-техническом училище в Подмосковье и убедил освоить интересную и востребованную профессию по сбору электронных плат. Фильм нам понравился. Шли и обсуждали. Снегопад прекратился. Даже выглянуло любопытное солнце. Наверно, с желанием подглядывать за нами. - Счастливый этот актёр, - заметила я, - такая у него слава. - Юля, а что такое счастье? - Ещё есть такое мнение, что счастье – это горение... - Поиск, мечта, и работа и дерзкие крылья взлёта, - быстро прервал он. Почти в унисон мы закончили фразу «А счастье, по-моему, просто, бывает разного роста: от кочки и до Казбека, в зависимости от человека»*. И довольные заулыбались. Он смотрел на меня с удивлением, словно я одна знала это стихотворение. Чудак. На следующей неделе Игорь ни разу не подошёл ко мне. Не могла же я первая преследовать его, чтобы объясниться. Да и ничего плохого я не сделала. Мог бы нормально поговорить и посмеяться над собой. «Ну ладно, - решила, - время всё расставит по местам». Зато Игоря стали замечать с Наташей. В начале третьей четверти в их класс пришли новенькие - Наташа и Марина. Возвращаться домой Игорю было по пути с Наташей. Наверно, это было поводом подружиться. Но вскоре новенькие освоились и поняли, что лучше отвечать на внимание десятиклассников, а не ровесников. Наташа предпочла Игорю красивого взрослого парня. В середине седьмого класса завуч предложила мне выступить на школьной линейке, мол, ребята никогда не видели так близко выступлений гимнасток и это запомнится им надолго, как редкое и красивое событие. Тем более, мой уровень достаточно высок: занималась уже по программе мастеров спорта. Упражнение с лентой показалось мне самым зрелищным, его и выбрала. Красота не может оставить равнодушным душевного человека. Я кожей ощущала восхищение в полной тишине, а потом в шуме аплодисментов и криков. Сама такая восторженная. Красивая музыка или движения сводят меня с ума. А мнения сверстников даже важнее оценок жюри на соревнованиях. С того дня я узнала, что значит быть знаменитостью в школе. Вокруг меня постоянно вертелись ученики всех классов, мальчишки-старшеклассники не давали прохода, наперебой предлагая проводить домой, сходить в кино, ледовый дворец или даже в театр. Восторженные взгляды Игоря тоже были, но он не подходил. Не могла же я сама упасть к его ногам! Мне нравилось общаться с Валерием. С каждым разом он раскрывался передо мной с разных сторон, но всегда это были хорошие стороны. Он замыкался, когда касалось его семьи. Я не настаивала. Посчитает нужным – расскажет. Только узнала про брата. У них в Подмосковье живёт замужняя тётка, без детей. Когда брату было одиннадцать лет и родился Валерка, тётка приехала и предложила отпустить брата пожить у них. Они с мужем занимали руководящие посты, могли дать ребёнку хорошее образование, а позже – работу. А родителям, убедила, и с малышом забот хватит. Поэтому братья росли отдельно. - Юля, ты целовалась с парнем? – нерешительно нагнулся ко мне Валерка. - В некотором роде. Год назад летом, ближе к вечеру, я смотрела по телевизору фильм, в конце которого герой и его возлюбленная принцесса подарили зрителям долгий поцелуй в губы. Это был именно подарок, особенно для меня, мечтательницы. «Волшебство», - сладкая истома и нега охватили всё моё существо. И хоть мне было тринадцать лет, не раз думала и читала о страстном нежном поцелуе. Я сидела на диване и мысленно прокручивала в голове прелестную сцену. Резко треснувший звонок разбил очарование приятного волнения. На пороге стоял сосед. Как я потом вычислила, он тоже только что увидел красивый финал фильма, кровь взрослого парня взыграла, но, в отличие от меня, он не остановился на фазе мечтания. А почему бы не поразвлечься с соседской девчонкой? Кто сказал, что нельзя? И тут же решил перейти от мечты к реальности, позвонив ко мне. - Юлька, привет, - только и сказал. Дальше слов не было, зато меня сграбастали противные чужие руки наглого соседа. - Ты чего? – возмутилась я и с трудом вырвалась. Сильный парень снова схватил меня, рывком поднял и бросил на диван. Немедленно навалился сам и впился в губы. Я испытала страшное омерзение! Ловко извернулась и вскочила. - Пошёл вон, грязное животное! – побежала к входной двери, распахнула и указала рукой направление. От неудавшейся затеи он озлобился. Проходя мимо со злорадной усмешкой, больно стиснул мне правую грудь и вышел. - Породистая наглая дрянь, - крикнула вслед. - Бедная моя, - Валерка блестящими глазами исследовал моё лицо. – Как же ты будешь одна? На мой вопросительный взгляд он с усилием улыбнулся и отговорился, что ляпнул не то. Зато нежно взял в свои ручищи обе мои ладошки. Чувствовала что-то необычное в его поведении. Позже я поняла, что так он прощался со мной. Через два дня достала из почтового ящика письмо на моё имя. «Милая Юля. Я не ожидал, что полюблю тебя. Ты заслуживаешь самого лучшего. А моя семья - неблагополучная. Отец умер в тюрьме. Мать пьёт. Я могу расчитывать только на небольшую помощь старшего брата да на свои крепкие плечи. Это он подарил мне шлем танкиста после возвращения из армии. И на день рождения исполнил давнюю мечту – хоккейные коньки. Помнишь, мы решали, что было бы, женись Николай Ростов на Соне? Я всегда поражался твоим знаниям тех произведений, которые ты читала, не дожидаясь школьной программы. Так вот, у нас с тобой ситуация сложилась обратная. Что я могу дать тебе? Прости, малышка. Я не смею портить твою жизнь, зато буду помнить о твоей дружбе и гордиться ею. И за себя ты умеешь постоять, зря я не находил себе места, опасаясь, как ты будешь одна. Уезжаю к брату. Мне нужно работать как можно быстрее. Опять октябрь вступает в силу. Стучатся листья о стекло. И жалко не того, что было. А лишь того, что быть могло.** Валерий». Два дня я ревела. Разве просила его о чём-нибудь? Мне было с ним интересно. Зачем он разорвал дружбу? Могли бы писать письма. А-а-а, вот тут главное: он полюбил. Ему мало писем. Не стал обманывать. Не захотел портить мне жизнь. А может, был бы подарком в моей судьбе? Почему сам распорядился всем за двоих? Я снова изменилась. Исчезла беспечность. И без того серьёзная, стала ещё серьёзнее. Обожателей и близко не подпускала. Мечтала скорее закончить седьмой класс и накинуться на книги. На тренировках изматывала себя как никогда. Последние уроки в школе посещала почти автоматически. - Перейдём к бегу на сто метров, - заявил физрук. Летом физкультура проходила на стадионе около школы. Тот урок был совмещённым с классом Игоря. Парни бегали знатно. Особенно Валька Одышев из моего класса и Игорь. Вот физрук и придумал поставить нас троих, чтобы улучшить мой собственный результат. «Ну ладно, попробуем», - согласилась я. А в тайне представляла, что на этот забег смотрит Валерка и гордится мною. Валька – высокий, мощный – не бежал, а нёсся подобно урагану. Его спина маячила впереди метрах в десяти. Зато я летела нога в ногу с Игорем и думала: «Умру, но не уступлю». А проклятые сто метров длились и длились. Билась только мысль, что когда-то это закончится. Физрук, увидев результат, округлил глаза и несколько мгновений стоял, как немой. Потом разлепил губы и обратился ко мне: «Юля, я бы рекомендовал тебе... бросить гимнастику и всерьёз заняться лёгкой атлетикой». Я так захохотала, что он вообще потерял дар речи и даже посмотрел на меня с некоторой опаской. Медленно шагала домой, прокручивая в голове подробности сумасшедшего бега. Игорь догнал: - Юля, я был таким чурбаном. Думал, что тебя может заменить другая девчонка. Да, я провожал несколько раз Наташку. Если бы ты знала, о чём ей нравится болтать! Пустота, полная душевная пустота. Пусть у неё всё будет хорошо, но не со мной. Я обиделся тогда в кино, как последний дурак. Ничего не узнал, не спросил. - Да и узнавать было нечего. Ты же слышал, мы даже имён друг друга не знали. - Какая-то ерунда сбила с толку, - виновато отозвался. – Теперь я уже изменился. Веришь? В восьмом классе нашей дружбе с Игорем кто-то завидовал, другие восхищались, третьи подражали. Ночью, возвращаясь по домам после прогулки, мы подходили к тому месту, где дорога разделялась, как рогатка, на два луча длиной метров двадцать: одна - к его дому, другая - к моему. "Я провожу тебя до подъезда", - предлагал Игорь. Я смеялась: "Да ладно. Сама дойду". Он спокойно соглашался, махал рукой и уходил. А я шла в темноте, слёзы катились. "Хотел бы проводить, никакие слова не остановили бы. У двери в подъезд влюблённые обнимаются, целуются. Им страшно расстаться даже на короткую ночь. А он... и не догадывается. Не разрывает его могучее чувство...». Не могла же я рассказать, как полюбила его тогда в лагере и уже четыре года по-прежнему замираю, встречая случайно на улице, или поймав взгляд, или услышав голос. Он видел во мне друга, собеседника, товарища, с которым интересно, я же с трудом подстраивалась под заданные им отношения, буквально умирая от любви. Игорь так и не узнал, что был моей первой любовью. Я не осмелилась признаться. Считала это привилегией парней. Раз он не говорил о любви, значит она не жила в его сердце. Поэтому не было у нас объятий. Не было сладкого поцелуя. Зато я узнала в полной мере, что такое неразделённая любовь. А потом... Потом мы с родителями уехали на ПМЖ в другую страну». После последней записи в пятнадцать лет Юля больше не добавила в ту детскую и такую родную для неё тетрадку ни слова, но хранила её, словно драгоценность. Бывает, ювелирное украшение и дорого стоит, и хозяйке по-прежнему нравится, только стало оно немножко несовременным. Много лет спустя, уже с появлением интернета, узнала, что Игорь женился на девушке по имени Юля. Понимала, что наверняка не только у неё, а у многих остались из юности подобные «белые камни» и лежат всю жизнь скрытыми в глубине колодцев памяти. Иногда только удаётся достать их на мгновение. Однако к реальности тот миг не имеет никакого отношения. P.S. * - Эдуард Асадов, ** - Александр Городницкий. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
