Приглашаем авторов принять участие в поэтическом Турнире Хит-19. Баннер Турнира см. в левой колонке. Ознакомьтесь с «Приглашением на Турнир...». Ждём всех желающих!
Поэтический турнир «Хит сезона» имени Татьяны Куниловой
Приглашение/Информация/Внеконкурсные работы
Произведения турнира
Поле Феникса
Положение о турнире











Главная    Новости и объявления    Круглый стол    Лента рецензий    Ленты форумов    Обзоры и итоги конкурсов    Диалоги, дискуссии, обсуждения    Презентации книг    Cправочник писателей    Наши писатели: информация к размышлению    Избранные произведения    Литобъединения и союзы писателей    Литературные салоны, гостинные, студии, кафе    Kонкурсы и премии    Проекты критики    Новости Литературной сети    Журналы    Издательские проекты    Издать книгу   
Мнение... Критические суждения об одном произведении
Елена Хисматулина
Чудотворец
Читаем и обсуждаем
Буфет. Истории
за нашим столом
ПРЕДНОВОГОДНИЙ КАЛЕЙДОСКОП
Лучшие рассказчики
в нашем Буфете
Валерий Белолис
Перестраховщица
Иван Чернышов
Улетает время долгожданное
Английский Клуб
Положение о Клубе
Зал Прозы
Зал Поэзии
Английская дуэль
Вход для авторов
Логин:
Пароль:
Запомнить меня
Забыли пароль?
Сделать стартовой
Добавить в избранное
Наши авторы
Знакомьтесь: нашего полку прибыло!
Первые шаги на портале
Правила портала
Размышления
о литературном труде
Новости и объявления
Блиц-конкурсы
Тема недели
Диалоги, дискуссии, обсуждения
С днем рождения!
Клуб мудрецов
Наши Бенефисы
Книга предложений
Писатели России
Центральный ФО
Москва и область
Рязанская область
Липецкая область
Тамбовская область
Белгородская область
Курская область
Ивановская область
Ярославская область
Калужская область
Воронежская область
Костромская область
Тверская область
Оровская область
Смоленская область
Тульская область
Северо-Западный ФО
Санкт-Петербург и Ленинградская область
Мурманская область
Архангельская область
Калининградская область
Республика Карелия
Вологодская область
Псковская область
Новгородская область
Приволжский ФО
Cаратовская область
Cамарская область
Республика Мордовия
Республика Татарстан
Республика Удмуртия
Нижегородская область
Ульяновская область
Республика Башкирия
Пермский Край
Оренбурская область
Южный ФО
Ростовская область
Краснодарский край
Волгоградская область
Республика Адыгея
Астраханская область
Город Севастополь
Республика Крым
Донецкая народная республика
Луганская народная республика
Северо-Кавказский ФО
Северная Осетия Алания
Республика Дагестан
Ставропольский край
Уральский ФО
Cвердловская область
Тюменская область
Челябинская область
Курганская область
Сибирский ФО
Республика Алтай
Алтайcкий край
Республика Хакассия
Красноярский край
Омская область
Кемеровская область
Иркутская область
Новосибирская область
Томская область
Дальневосточный ФО
Магаданская область
Приморский край
Cахалинская область
Писатели Зарубежья
Писатели Украины
Писатели Белоруссии
Писатели Азербайджана
Писатели Казахстана
Писатели Узбекистана
Писатели Германии
Писатели Франции
Писатели Болгарии
Писатели Испании
Писатели Литвы
Писатели Латвии
Писатели Эстонии
Писатели Финляндии
Писатели Израиля
Писатели США
Писатели Канады
Положение о баллах как условных расчетных единицах
Реклама

логотип оплаты
Визуальные новеллы
.
Произведение
Жанр: ФантастикаАвтор: Женя Стрелец
Объем: 94784 [ символов ]
Дом на Меже
Часть первая. На пороге
=========================================== =================
1. Крылечко
На пороге сижу. В лопатки из сеней холодом тянет, а двор за день набрал пасмурного тепла. Большой дом, старый. До сентябрьских заморозков целиком его не протапливают, кухня в другой стороне.
Облачная августовская хмарь. Вдоль забора трава вровень с яблоньками, за всё лето не кошеная. Под ногами сорные колоски. Мысли такие же: обычные, неважные: "Мне до сих пор одиннадцать лет или уже тринадцать? Или засчитывается только половина?"
Кончается вторая суббота по мёртвой луне, после неё наступит первое воскресенье - по живой. Лягу спать мёртвым, проснусь живым. Норм, привык уже. Туда-сюда, не покидая дома. "Пять столетий он принадлежит нашей семье!" Если так пойдёт и дальше, ещё сто лет мне это от живых слушать, и вечно - от покойников! Характер у наших - железобетон, со смертью не меняется. Люблю родаков, но не понимаю в чём фишка, хотя, ок… - "родовое гнездо" круто, да.
"Не сиди на пороге, не передавай через порог..." Уж не из-за того, что я сидел на нём, всё это случилось. Не говоря про болезнь Ярика. Он привычки такой не имел, а умер прежде меня и по-настоящему.
Вдоль завалинки те же остистые колоски, высохшие до соломенного цвета. Завтра спрошу ма Раю, что за сорняк. Сегодня рвать бесполезно, с мёртвой луны на живую ничегошеньки не пронести.
---------------------
Ярик всегда иронизировал: "Фамильный оплот Межичей! Как-будто речь про замок с башнями! Дом и баня, три сарая. Здорово, конечно, что его не сожги, не отняли. Да и то не удивительно, если со стороны посмотреть". Я не спорил, что он понимает. По крови-то Ярик - не Межич. И не сараи, кстати, а мастерские! Я молчал, но внутри себя не соглашался. Мне наш дом нравится. Он такой… - основательный, без вычурности, балконов, колонн там всяких. Двухэтажный приземистый дом, а главное большущий. Окна маленькие, двор широкий. Пристройки уличные, погреба, всё по уму и в нужную меру. Дед говорит, что я после смерти по-стариковски рассуждать начал. Ну, может быть.
Ярик, он не по крови был Межич. Уж не знаю, как теперь считать кровь. Мать Рая и Сева Вячеславович, мои приёмные родители, забрали его после смерти дядиной первой жены. У той родни силой отняли. Любили как первенца, хоть ему было три года с копейками. А меня взяли у дядиной сестры, из восьми детей младшего. То есть, я - по крови Межич. Потом, через два года Полька, их общая дочь родилась.
Ярик меня всегда по фамилии звал, ревнуя что ли. За ним и другие стали так называть. Ок, я не против. А вот и он...
Из-за сарая, где крытые пристройки:
- Межка, ты на дворе? Подойди, глянь на чертёж, а? Мы с дедом перелаялись уже. Он не видит мелко, я запутался чё-т...
Каравеллу строят, модель. Нашли специалиста по кораблям: жульверна читал...
- Щас иду!
- Правда иди! Темнеется, а там сколько ещё тебя ждать.
Сколько-сколько, четырнадцать дней по живой луне, как будто не знает. Я в ответ:
- Учти, Ярик, когда на воду спустите, я в кругосветку с вами капитаном пойду!
- Чой-то с разбегу?! А я кем тогда?
- Так юнгой же!
Из-за сарая доносится одобрительное кхе-кхе. Я деда не слышу, но точно знаю, какими двумя буквами он этого "юнгу" сейчас перелицевал.
=========================================== =================
2. По мёртвой луне
В городе болтали, что инфекция пришла с румынскими цыганами, с их леденцами на палочках. Народу из каждого утюга объясняли, что это не отрава, что это грипп такой, к которому местный иммунитет не приучен. Да разве переубедишь, бабки-то лучше знают.
До гриппа смерть дважды проходила ко мне впритирку. Или трижды? Как посмотреть: дед и близнецы. Но это была какая-то не настоящая, не страшная смерть. Дед последнюю зиму всё лежал, лежал, да так в гроб и перелёг, лишь немного в чертах заострившись… Ему время настало. Близняшки гостили у нас мимоездом, убежали купаться и запутались в сети. Я мелкий был, выражение "на дно ушли" понял в самом прямом смысле. Пожили на земле, теперь в реке будут жить. Почему бы и нет?
То, что горячий, как котёл в баньке, Ярик может умереть, мне даже в голову не пришло. Я не успел ни поверить в его смерть, ни за себя испугаться, когда проваливался и увязал в ледяной, раскалённой постели.
Злой грипп, стремительный. Озноб и некуда себя девать. Шторм в голове. Когда жар круто пошёл вверх, стало теплей, спокойней.
Гул крови в ушах. Лампа, комната, лица - как рябь на темноте, смотреть неприятно, трудно. Да и зачем? Струнные звуки, которых быть не могло, требовательно заговорили басами. Я потерял руки-ноги: что высунуть из-под одеяла, чем его откинуть? Вдохнул и провалился куда-то.
---------------------
Обычнейшее утро. Голова ясная, тело в порядке.
Я встал и босиком иду-иду вдоль по широким, прохладным половицам… В дальних комнатах разговор.
Помню, как я обиделся слегка, не обнаружив ма Раю у кровати, ни даже в комнате. А полы намыть, значит, важное дело? Когда Ярик болел, в изголовье сидела, не отходя. Всё равно ей на меня?
На кухне, вот где все. Гости к нам приехали. Баб Настя с вечной своей товаркой и её совсем дряхлой матушкой. Дед и Ярик за столом здоровенный пряник уминают. Сколько её помню, баб Настя всегда такой привозит, медовый, глазированный.
Дед:
- Кхе-кхе, здорово по мёртвой луне!
- А то ж.
На лавку кивает:
- Садись.
Ярик подвинулся… - тут меня и прошибло: я же помню, как его хоронили. И деда помню, как… Они - мёртвые. Значит, и я?
Ок, сажусь. От миски с кашей идёт вкусный пар, масло тает. Пряник и чай - совсем настоящие.
Первые дни я не решаюсь выйти за ворота. Потом окажется, что и в этом нет проблемы.
---------------------
Школа для меня - пуста, улицы тоже. Дом - обыкновенен. На компе - полный набор сохранённых вещей, но без интернета. Проходит неделя. В гостевых комнатах звучит пианино из-под мёртвых рук.
Баб Настя ещё живого Ярика музыке учить начинала. Когда по ней годовщину справляли, на могилку ездили, он плакал. Немного вредная бабка. Сама же к нам перебралась, и сама нудела: людно, шумно. Старая дева читала биографии, слушала классические концерты на виниловых пластинках. О себе говорила: "Я среди мёртвых живу". Вот теперь на самом деле.
Ничего нет особенного, чтобы рассказать про эти две недели. Ну, с Яриком больше общаемся, чем при жизни. Смерть сближает.
Вторая неделя кончается. Ночной сон оборачивается горячкой. Каждый раз, прежде чем утратить зрение и сознание, я перестаю слышать то, что рядом, а начинаю - то, что на другой стороне происходит.
Утром я проснусь в своей постели. По живой луне, среди живых.
=========================================== =================
3. По живой луне
- Я так соскучился… Я так люблю тебя…
Мать Рая держала мою руку, гладила по щеке, и я решил, что всё предыдущее было просто горячечным бредом. Через две недели он повторится. Ещё через две я решился заговорить про него. Раньше не смог. Помирать не страшно, а вот обнаружить, что ты умом тронулся, немного ссыкотно.
Отец, Сева Вячеславович, лестницу ремонтировал, ножовку долго искал. Я обмолвился, что дед её позавчера брал в ящике с гвоздями.
- Угу… Ах да, точно, - сказал отец, на секунду не удивившись.
Я открыл было рот… Захлопнул, развернулся и пошёл к ма Рае.
---------------------
Мать Рая по крови, ясное дело, не из Межичей, но мне она всегда была ближе других. Лицо у ма круглое, волосы гладко убраны, брови высокой дугой. Она похожа на новогоднюю булочку, из одного теста с ангелами.
Ма тоже не удивилась и сказала, что не меньше успевает по мне соскучиться.
- То есть… Вы меня тогда не похоронили?
- Межичка, кого хоронить-то было? Никого ж не было.
- Ааа, ок… Значит, я не, типа, в гробу или в коме лежу, а душа блуждает?
- Нет, сынка. Обычно так: если кто из рода при смерти, на всех будто затмение находит. Рассеивается и… - кому дальше жить, те оглядываются вокруг. Для кого время закончилось, тот холодный, неподвижный совсем… А ты вот потерялся.
Ещё вскользь упомянула о призраке девочки моих примерно лет. Своя была, нашего рода. Она то всякий день мелькала в доме, то пропадала. Очень любила танцевать. Закружится, рукой поведёт… и бегом со двора. Её так и звали - Танцующей Девочкой. Однажды ей крикнули вдогонку:
- Эй, когда вернёшься?
Девочка остановилась:
- Позовут - приду.
С того дня её не видели. Очень мне эта девочка запала, словно всегда знал её.
---------------------
Казалось бы - живой… Бегай, прыгай, радуйся. Я всё время нагонял школьную программу.
Дни плоские, тихие. Понимания не прибывает. Как бы расширить возможности? К чему сложно приноровится: штук, сделанных по мёртвой луне, в обычной жизни не будет.
Вещами пользоваться можно, изменить - нет. Досадно это. Ни починить, ни уничтожить. Я мог взять газетёнку, смять, жечь. По возвращении она будет лежать на том же месте. Но если живой человек отправил её в растопку, то не будет. В любом случае, по мёртвой луне газета не исчезнет у меня в руках. Я обнаружу её отсутствие не раньше, чем вернусь. То есть вещи не подскажут, что происходит по живой луне. Это был бы канал связи, а так - всего лишь двухнедельный стоп кадр последней секунды.
---------------------
Я подумал: а как для Ярика и деда? Оказалось, уничтоженная или вынесенная за порог вещь проживает ровно такой же срок по мёртвой луне, что и я. Затем ломается или теряется.
За пределами дома ещё интересней. Там - безлюдный город, чем угодно пользуйся, но… Ты сам не проскитаешься дольше четырнадцати дней в полной силе и памяти. Начинается хаос в мыслях, в движениях… Такой вот предел всему положен.
Зато в доме Ярик с дедом над моделью корабля упорствуют до победного конца. Соберут, и она никуда не денется, если, конечно, по мёртвой реке не уплывёт.
Почему город безлюдный? Нет способа мертвецу завести новых приятелей. Он не видит покойников, которых не знал при жизни. А сколько таких для меня?
Я это всё мало-помалу и наугад выяснял.
---------------------
Чему довелось удивиться… Сижу, ворон считаю, об ногу Бася широким лбом трётся и бодается. Кот наш, Баскервиль. Я погладил и, осознав, жуть огорчился! Котя погиб? Так нет же! По живой луне он опять лез мне под руку и мурчал. Ишь, какой!
Я поставил эксперимент. Повязал бант ему на шею вечером субботы по мёртвой луне, утром глянул по живой… Не прокатило. Банта на коте не оказалось. Может, снял? Я у ма Раи попросил заглянуть в шкатулку. Лента рулончиком лежит, как и лежала.
По мёртвой луне комната ма пустует. Я заглядывал, но не заходил, как-то грустно было.
=========================================== =================
4. Между двух лун
Межичи на вид: собранные, жилистые. Черноволосые, с фамильными хмурыми бровями, спокойные очень. Кто улыбнётся, то разом и нахмурится. Не нарочное действие, а улыбка такая. Межичи клёвые, дикая порода!
Покидать родину для нас поступок достойный… упрёка. Что-то типа временного помешательства. Надо лишь подождать, и образумившийся Межич вернётся. Все до одного, когда придёт срок.
А ведь где только ни раскидало нашей родни!
Есть Межичи богатые, такие, что по пять, по десять особняков за границей имеют. Вроде Славы Румына. Есть обычные, что всю жизнь на родине живут, даже к морю не выезжали. Не суть, равно всех наш дом на улице Меже - главный.
Женщины в род приходят со стороны, у них разные имена, а у мужчин схожие. Типичная шутка: "Дядь Слава приезжает!" И начинается игра - угадай какой. Только мои дядья: Боря, Сева, Слава, Влад, Тихон, Стас - это двоюродный. На самом деле - Борислав, Всеслав, Владислав, Тихослав, Станислав. Ярик - Ярослав. Отец, как только его забрал, одним днём прежнее имя сменил. В честь того, что как бы перевёз на другой берег Межи.
---------------------
Наш дом стоит на улице Меже, а давным-давно это было название речного рукава, и строился он на берегу. Когда половодье, нас чуть затопляет, вода с льдинками плещется у порога. Улица идёт вдоль сухого русла к Баронскому Парку и там огибает пансион, став глубоким оврагом. Это у Барона защитный ров был, отведённый с Межи. Не помогло ему. Теперь весной по склонам ландыши цветут, летом сплошной папоротник.
Если честно: дом и род у нас крутые, а городишко - захолустный. Железка одноколейка, нового шоссе и того не дождались. Фиг-то с ним, и не надо. Из наших я не самая большая консерва, Ярик ежистей меня ко всему постороннему.
Он говорит как-то:
- Я ветер не люблю.
А тогда вторые сутки бушевал ураган, грозы одна за другой шли. По комнатам выло и задувало. Мы на дворе бесились, змеев воздушных запускали. Полька в восторге. Ярик наоборот:
- Это вторжение. Кто его звал сюда?
Я удивился и вдруг подумал: тоже так чувствую. Когда молча возле дома сидишь, тишина внутри как синяя туча растёт. Поэтому я люблю сидеть на пороге. Это чувство маревом забирает под брюхо улицу, город, парк, небо до горизонта. Правильно Ярик сказал, а ведь он даже не тут родился, он издалека… Ярик с Полькой - совершенные противоположности.
---------------------
Буря не утихает, на дворе Полька кружится. Ей ленты купили, она ещё мелкая, чтобы самой косы плести. Мать Рая к вечеру освободится, тогда. Ждать Полька не любит! По-своему играется с ними, улететь мечтает… Сбежать, уехать - её обычная игра.
- Куда? - спрашиваю.
Она ладошкой:
- Туда!
- Чего ж там есть, Полька, хорошего-то, чего у нас нет?
- Всё! - говорит и руками большое-огромное показывает.
Предательница какая! А ведь она-то из Межичей, чёрненькая, как все мы.
- Оставайся, Полька, давай тебе сами причёску сделаем и корону! Пойдёшь на балу танцевать!
В детстве я на полном серьёзе верил, что сеструху в магазине купили. Даже помню, как отец и ма в соседний город поехали, не одним днём, а на свадьбе погулять. Вернулись с черноволосой девочкой: кукольное личико. Не пупс, на своих ногах бегающая малышка. "Смотрите, - говорит, - полька!" И скачет козочкой в сарафане. Память, это что-то!
---------------------
Я продумывал технологичные варианты нарушения границы между двумя лунами, когда вдруг осознал, что узко мыслю. Не обязательно взламывать. Как насчёт подкопа? Крыльев? Я понял, что уже давно перемещаю с мёртвой луны на живую кое-что, но не рейки со шпоном, а слова.
Дед посмеялся над моим открытием:
- Из пустого в порожнее - оно и есть! Без настоящей причины, "вескомой", - так он говорит, - дела не будет. Здесь слова, там тоже пустые слова.
Мать Рая наоборот, вовсе не посмеялась.
---------------------
Я ей про каравеллу рассказывал, сто приветов от Ярика передавал...
- Что, милый?
- Ничего, ма...
- Ты вдруг осёкся.
- Да я подумал... Ты её не увидишь, эту модельку, а чуть-чуть всё-таки видишь, когда я говорю. Получается, смерть не самая сильная штука.
Мать Рая так улыбнулась, как будто она именинница, а я угадал с подарком.
- Ты вырос, Межка! Ты всех нас дальше пойдёшь! Если на политику замахнёшься, то и поважней чем…
- Теперь ты осеклась.
- …чем Слава Румын. Дело не в нём, я…
- Сразу засомневалась?
- Не в тебе! А как обычно: сказанёшь и боишься сглазить. Много было примеров. Дурных, вообще безнадёжных, страшных примеров. Дверь всегда на обе стороны, Межка. Я про слова. У бесноватого тоже всё на месте: лужёная глотка и острый язык. Нет лишь ума. Глаз нет, ушей нет, а нож во рту есть.
- Фигня! Он у всех есть. Значит, будет нож против ножа!
Этим я, конечно, подтвердил, что "повзрослел", ага… Мать Рая говорила не образно, а до ужаса конкретно. Я не знал, о ком. Тогда я их ещё не видел.
=========================================== =================
5. Род Межичей
Интернет йокнулся снова. Хорошая привычка: тырить и не доверять. На диске скачана целая библиотека. Мифы, легенды о воскрешении, анабиоз у животных, биохимия на, увы, недоступном уровне. Всё, что хоть отдалённо по теме. Я не всерьёз рассчитывал найти ответ, а тупил в них, чтобы меня оставили в покое, наедине с моим недоумением. Как же, оставят…
- Что сиднем-то сидеть? Не дров наколоть, так хоть прогулялся бы, - Сева Вячеславович облокотился на край стола. - Посмотри на меня, сын. Я тебе скажу, как есть. Мы не знаем причины, но всё так и пойдёт дальше: то по мёртвой, то по живой луне. И не вздумай! Жизнь и смерть - всё проходит. А что это значит? Что местами меняется, но чур... Чур - тот, кто стоит на меже, остаётся на ней. Без него их тоже не будет. И ты не вздумай! Не имеешь права.
Тут я потерял нить разговора и молча прослушал краткий экскурс в родовые суеверия. Если честно, таким тоном рассказывают страшилки у костра. Впрочем, ок: мне ли сомневаться?
---------------------
Сева Вячеславович был предельно серьёзен:
- …когда Межичи поднялись до царской службы, глава семейства получил должность - землеустроитель, межеватель.
Я кивнул, знаю.
- Герба и девиза у Межичей не было, но всегда были принципы. Ты слышишь меня? Первый и главный: не отворачиваться от рода. Не покидать свой род! Например, самоубийство… Это - страшный грех. Неискупимая вина против рода. Покончившие с собой тоже здесь, они рядом по мёртвой луне, но спиной ко всем… Голодные не как люди, а как звери. Человек, наложивший на себя руки, не может брать им еду.
Век диджитал тотал, и мы над заставкой винды лбом ко лбу...
- …руками не может взять. Зубами рвёт… Наклоняется и лакает… Молчит… У него нет лица, потому что сам отвернулся… Но если его не кормить, он не уйдёт, Межка! Он обернётся. Хуже зверя оголодает и бросится на своих. Кто ему ближе всех, на того и бросится…
- Сожрёт?
- Да. И не важно, по какой луне. Самоубийце всё равно, мёртв или жив тот, кто его предал... Набросится и будет грызть: рот, горло, внутренности, до костного мозга. Он хочет согреться, успокоиться, попасть обратно в дом… Трясётся всё сильней и вгрызается сильней. Его дрожь, как тепло жизни - не проходит.
- Э? Тепло-то как раз проходит. Или ты про вечные адские муки? Это чудовище однажды прекратит существовать?
- Я не скажу. Дед считал, что любой мертвец исчезает, забыв своё имя, не знаю. Слава Румын разложил бы тебе по полочкам…
---------------------
Смысл дальнейшего повествования был тот, что, покончив с первым блюдом, зверь озирается вокруг. Кто ещё есть рядом?
- А рядом всегда свой род, Межка. Вот какое это преступление: худшее против рода! Если зверь стал пожирать людей, насытить его обычной пищей невозможно. Он больше не верит!
- Во что?
- Никому! Вера это самое главное Межка… Ты не видел, а мне довелось: когда весь род собирается за столом, звери тоже за столом… Затылки, опущенные головы… Исподлобья посматривают, из-за плеча… Сами-то они не слепые! Это страшно, Межка. Я видел их…
Отец не хотел рассказывать. Он сделал явное усилие над собой.
---------------------
- Было так. Однажды я надерзил деду, моему бате, и пригрозил... Ну да, что удавлюсь. Он не отлупил меня, а запер в подполе. Усмехнулся: "Гляди, раскаешься. Повиниться как собака на брюхе приползёшь… Решил, что тебе под землю пора? В подполе живи. Пожалуй в свой новый дом! Там и родня твоя - ближе некуда".
Отец смотрел вниз немигающими глазами.
- Был зимний солнцеворот, день поминовения Сильвана Межича. Что в доме, то и в подполе темень. Буря столбы повалила, электричества нет. Я посмеялся этому, лёг на пустые мешки и слушал, как вверху топают гости. Открываю глаза - рядом со мной тоже гости… На коленях, на четвереньках стоят, без рук едят из высокой кучи выбирают куски мяса. Над ней - чёрная луна, как остывший уголь в золе, в пепельном свете. Один мертвец с земли ест. Опускает голову в переломанное что-то… наподобие дерева без коры. Но не дерево. Голые согнутые колени, острые локти торчат, лицо закрывают, волосы затоптаны в тёмной луже. Странно пахнет: карамелью, гнилой и свежей кровью, не то речной водой. Зверь в три погибели. Хруст… Я вижу его трясущийся затылок. Из-под его спины: "Нет, нет…" Зверь грызёт и лакает. Он захлёбывается, тогда слышно: "Нет, нет…" Тихо, слабо. И это жутче хруста, что тихо-тихо, прямо нутро вспарывает, это страшней всего… На месте луны открывается подпол, и сверху кидают еды вдвое, втрое больше, чем готовят на праздничный стол!
Брр, ну и зрелище…
- Как ты сбежал, па?
- Никак. Я оцепенел, ни крикнуть, ни пальцем пошевелить. До лестницы шаг - я не могу. Я даже на брюхе не мог ползти! Батя утром за мной спустился, на руках вынес, и я покаялся перед ним… С тех пор даже в шутку - никогда. И ты не смей!
Ахаха, так вот он к чему! Не, суицид это не моё! Я слушал, кивал. Чего тут возразишь.
 
=========================================== =================
=========================================== =================
=========================================== =================
 
Часть вторая. Баронский Парк
6. Встреча
Баронский Парк разбит на высокой крутой излучине, где река Межа впадала в основное русло. Он большой и густой как лес. В глубине за чугунной оградой пансион для девочек Старый Каштан, по имени баронской усадьбы, отнятой у хозяина. Слабаком барон оказался, не Межичам чета. Каштаны теснили, сминали ограду и умерли на ней. Остались дубы, старые и замшелые, но живые.
В тырнете легко находятся фотки чугунных ворот Баронского Парка. Осенние, без вариантов. На самом верху арки обязательно кленовый лист желтеет под октябрьскими лучами в кованом солнце - винтажная открытка... С достопримечательностями всё.
В обе стороны от этой красоты уходит набранная пиками решётка. Через каждые десять шагов - каменный столб. За оградой регулярный парк, аллеи, особняк с башенкой, флигели. Воспитанницы постарше и помладше, в длинных платьях, накидках, передниках. Они гуляют, метут дорожки, по весне сажают мелкие голубые цветы, ближе к осени - алые и бордовые.
Красивые же они!.. Клумбы тоже, но я про пансионок. Очень красивые, в одинаковых старинных платьях.
На городской площади хор выступит и сразу обратно. Такие строгости. Вокруг не глазеют, походка по ниточке, за руки держатся... Смотрят за ними ого-го! Никакой воли. Я бы с ума чокнулся.
Я так надеялся поймать чей-нибудь взгляд из хора. Вроде и лицом к тебе стоит, а не улыбнётся и не отвернётся. Бьют их там что ли? Вряд ли бьют, запугали просто, родни ведь нет рядом, чтобы защитить.
Жутко хотелось познакомиться, поболтать с кем-нибудь из них разок… Анреал. И вдруг бац - получилось!
---------------------
Шла пятница второй недели живых.
В школе объявили: за желудями пойдём для зоопарка. Их мишки едят, кабаны, олени.
Детсад собирал жёлуди у школы и по дворам. Старшие пацаны в наглую слиняли. Я ушёл в Баронский Парк. Тихо, воздух осенний. Пансионки тоже собирают по другую сторону ограды. Все кроме одной.
Со спины я решил, что это Полька вырядилась в старинное платье!
Девчонка шла по дну оврага, с нашей стороны. Корзинка на локте. Запрокинула голову и увидела, что я смотрю. Испугалась, глазищи - с два неба, как привидение увидела! Лицо закрывает ладошкой. Эй, я не ваш надсмотрщик…
- Сбежала?
Видно, что улыбается, а руку не убирает! Я знал: пансионки ещё те хитрюги, чуть останутся без присмотра.
- Не убегай, лады? Хочешь, я отдам тебе, что насобирал, и мы просто так погуляем?
Не даёт в лицо заглянуть. Я - вокруг, и она крутится.
- Нуу… Что мальчишке за интерес?
- Как живёте, интересно. Как тебя зовут? Нет, серьёзно. Ты красивая. Я - Межич.
- Кто я?
- Ты у меня спрашиваешь?
Улыбается себе под ноги… Что? Она босиком. Серая юбка, волан и озябшие ноги. Перетаптывается в осенних листьях.
- Тебе норм, не холодно?
Пожала плечами:
- Так…
Странная девчонка. Или у них наказание - без обуви ходить?
- Пойдём до реки?
- Нее… Не теперь.
- А когда?
Отвернулась:
- Нуу… Через неделю.
Поставила корзинку и забыла про неё. Резкий звонок со стороны пансиона.
- Ужин?
Хмыкнула:
- Чай. С пирожком.
- Вас вкусно кормят?
- Так… Пока.
Я тоже забыл про её корзинку, потом заглянул и от удивления сосчитал... Ни одного жёлудя. На льняном полотенце - семь зелёных каштанов.
---------------------
- Сынка, за стол иди. Что ты как сомнамбула! Уж не влюбился ли ты, дорогой?
- Ма, ты о чём вообще!
Почему они такие, женщины, а! Влюбился, не влюбился, но как будто всегда знал. Как будто котёнка нашёл. Моё! Руки убрали!
- Иди обедать. Что за дела, как призрак бродишь. Ты - здесь, по живой луне. Сейчас ты - мой мальчишка!
- Ма, если девчонка обещала, то придёт? Или как?
- И так, и так бывает, Межка. И то, и то - не без смысла. Тебе с хлебом?
---------------------
Пришла! Обещала и пришла, честно гуляли вокруг пансиона! Но разглядеть её я всё равно не смог.
Рука - в кружевной перчатке, такой, без пальцев. Они слабые и прохладные. Веер в другой руке. Музыка за оградой.
- У вас танцы?
- Скоро…
- Можно к вам?
Головой качает, жаль. Над веером - носик, локоны круто завитые. Сегодня она в туфельках. Я по истории знаю, что у них: осенний Каштановый Бал…
У ворот за дубами стоит пламенно рыжий мужчина. Золотом расшитый жилет горит под солнцем. Воспитатель. Опирается на руины каменного столба, высматривает мою пансионку.
- Не заругают?
Отрицательно мотает головой. Прощаемся что ли…
- Лисица хитрая, так и не сказала, как тебя зовут!
В сторону:
- Тоже!.. Межич!
Теперь уже я смеюсь:
- Я знаю, кто я! А ты?
Она уже за оградой. Как бабочка, ничего себе, живо!
- Ты ведь знаешь, где дом Межичей, лисица? Приходи!
Веером из стороны в сторону, пока-пока, Межич:
- Приду!
Хороший день!
Подожди-ка, она обещала через неделю - и по мёртвой луне пришла. Как это понимать?
Я глянул на пансион между чугунных завитков. Да, его вижу правильно - безлюдным. Светлые окна, клавесин. Едва слышная мелодия польки. Обочиной не шагом, не бегом стелется кошка, голубая, как ранние сумерки.
=========================================== =================
7. Барон
Едва проснувшись, я рванул обратно в Баронский Парк.
Зря, конечно. Тишь да гладь, весь город пустой, кроме знакомых бабулек, успевших помереть в последние годы. Так и торгуют у вокзала яблоками и осенними цветами, так и сидят на перевёрнутых ящиках. С одной из них я заговариваю о парковых райских яблочках. Как называются, китайка, не? У неё банка компота из них. Странно щурится, подозрительно… Да и товарки её не лучше. Будто я власть над ними имею.
На Ярика так не косятся. Его бабки смородиной угощали, красной, чёрной. Ярика они жалеют, привечают. Он, как запойный алкаш, на станции неделями пропадает. Там и автобусное кольцо возле почты. Кому сказать: ждёт, что первая семья вдруг его ищет. Ок, жди…
Меня это заело, и я на обратном пути спрашиваю:
- Ярик, про что там бабки врали, когда ты подошёл?
- Да как раз про Баронов Парк! Напугал ты их. Решили, что мысли читать умеешь.
- И чего?
- Не верят в благоустройство, парк тронуть никто не посмеет. Лучше, говорят, не думать, что станется с бульдозером. Да и с шофёром. С любым, кто шляется у ворот.
Ага, так и знал, что про меня языками чесали! Видели, значит, с пансионкой рядом. Бабки есть бабки, что мёртвые, что живые.
Я хмыкаю:
- Проклятый парк? Валяй подробнее.
- А чего ты таким тоном?
- Каким?
Вполоборота кажется, что и Ярик посматривает с напрягом.
- Говорили про Барона, что его Межичи не отпустят. Самому дьяволу не отдадут. Кривились, да сплёвывали. Он закопан там.
- Почему?
- Мы в испорченный телефон играем. К деду пристань.
Я кивнул и отправился домой пасмурными, цикорием заросшими полями.
---------------------
Дед без охоты:
- Барон виноват, что Агнешка не с нами. Что исчезла по мёртвой луне. Он думал, что улизнёт! Нету того. Возмездие будет ему, а покоя не будет. За девочку нашу, за Агнешку, во веки веков, тьфу. Никогда.
Так я узнал, что ещё совсем недавно Межичи были самыми простыми людьми, их дети ходили в школу из милости. В Баронский пансион, устроенный на его деньги. Соседний город получил школу для мальчиков, наш - для девочек. Там был наставником соотечественник Барона, здесь он сам преподавал. Девчонки по-разному относились: одна счастливая домой скачет, другая нога за ногу плетётся, третья в слезах... Если кто из людей и задавался вопросом, что там, в школе за порядки, то промеж собой. Хозяин отчёта ни перед кем не держал, ему молча кланялись.
Барон - щеголеватый иностранец, Межичи на хороший отрез ткани денег не имели. Но когда подросла их Агнешка, первая, единственная девочка в роду, ей пошли платье, чтобы как у всех. Купили ленты в косу, отпустили её учиться.
Межичи всегда так понимали о себе: что парни идут на промысел и в мастеровые, своими руками живут. А женщина - "радость для сердца, для ночной темноты, воскресного пирога и буднего хлеба". Пусть их девочка музыке выучится не хуже других, и романсы под гитару, и танцы эти городские тоже. Чтобы всё могла, не смотрела бы на чужой праздник со стороны. Она стоит этого - лучшая, первая на свете красавица.
---------------------
Сколько Агнешка пробыла в пансионе? Год, меньше? Только с каждым днём она всё медленней шла домой, всё задумчивее становилась. Её спрашивают: "Учёба не заладилась?" Отворачивается, не говорит. А потом как снег на голову: оставила записку и удавилась.
Когда отец вынул дочь из петли в сарае, было непроглядно тёмное утро. Мужчины взяли факелы, ножи, топоры и пошли на Баронский дом, охватывая его широкой дугой.
Не нашлось, кому оборонять его, зато нашлось, кому присоединиться к Межичам.
Барон обхитрил всех.
Он выл как зверь. Он кричал проклятия с балкона, и пена летела изо рта. Он скалил зубы и смеялся как бешеный.
Под треск разносимой в щепки двери горело всё, что могло, без мародёрства. Но когда Межичи ворвались в башенную комнату, хозяин успел повеситься. Куски, оставшиеся от его тела, жгли двое суток, пепел и кости бросили в отхожую яму.
Барон ускользнул от них. Но Межичи знают, что он всё ещё там по мёртвой луне. Ходит и горит. День и ночь горит. Ограда для него, как факелы Межичей - сплошной стеной. Он горит, и они пылают. Барону век не уйти.
Так рассказал мне дед.
---------------------
Призрак, про который говорила мать Рая - Агнешка. Хм… Отец в красках расписывал жуткое существование самоубийц по мёртвой луне. На призрак Танцующей Девочки совсем не похоже. Видимо, суицид суициду рознь.
Зато на призрак Барона ещё как похоже.
Во мне полыхнуло жаждой мести. Через века. Потому что я Межич. Время не при делах для таких, как мы.
=========================================== =================
8. Ярик
О, тырнет заработал!
Я захожу в конурку Ярика, облюбованную им ещё при жизни. Останавливаюсь в дверях. У него на вкладке ноута: бар, столики, тётки манерные, прожектора. Саксофон и целующийся с ним взасос - чернейший перец. Из единственной дерьмовой колонки негромко фигачит джаз. Ха, так это он не свои модельки под музыку пытает стамеской и киянкой! Ярик - за барабанщика. Согнувшись как баба-яга, он солирует на табуретке и на колене!
- Браво! - я аплодирую, присвистнув. - Здаров, Бадди Рич!
Ярик подпрыгивает и оборачивается с таким видом, как будто я его поленом огрел. Исподлобья, пригнувшись, ощерившись:
- Н-ненавижу!
- Ой. Не хотел помешать.
- Ненавижу вас всех! До глубины души. Будьте вы прокляты.
- Майн гот…
Его лицо - подростка, мертвеца, залито слезами. Ворот рубашки - насквозь. Под такие мелодийки люди тусят, он рыдает. Хуже карапуза в песочнице, как приговорённый. К чему? Странные дела. Неужели до сих пор оплакивает свою смерть? Это потому что Ярик - не настоящий Межич. Представить не могу, чтобы хоть кто из нашего рода так разнюнился. Он старше меня, ростом на голову выше, а производит впечатление, что наоборот. Не мои слова, отцово мнение тоже.
- И что же я тебе сделал?
Прячет руки, одну другой держит.
- Они! Вы все! Почему она отдала меня?
- Кто?
- Моя настоящая мать!
- Она ведь погибла, Ярик… Разве не так?
---------------------
- Но почему? Почему?! Я знаю, что ты думаешь: я не вашего рода! Вроде барбоса к стае прибился. А фиг! Понял? Шиш тебе! Я больше твоего Межич! Потому и отдала, что отец - первый мужчина у неё был, а кто первый у женщины, тому она и принадлежит, и все её дети - его дети, я сын ему! А ты вообще… Ты вообще…
- Ну-ну…
- Да что ты мне сделаешь?! Мёртвый - мёртвому?! А-ха-ха.
- Ничего я не собираюсь тебе делать. Интересно стало, говори: что со мной не так?
Плеер уходит в дремучие дребеня, ветер северный. Ярик затыкает его, хлопнув по клаве, и чуток успокаивается.
- Брат, я хочу быть Межичем, понимаешь? Я был счастлив им стать! Почему так недолго, за что? Всё что я должен был тем родителям: не издавать громких звуков. Не бегать, не смеяться! Ты просто ничего не помнишь… Не в три года, меня забрали в семь, я тут в первый класс пошёл. А они, они… Даже когда салют, не разрешали мне поорать вдоволь! Какой уж барабан! Шуметь нельзя, свистеть, ни в коем случае: услышат, выследят. Что помогло? А ведь я так любил петь в детстве: в лесу сидел кузнечик! Аха-ха.
- В траве.
- Ещё добавь, что это плохо кончилось. Много стрекотал.
- Тоже версия.
- На улице праздник, оркестр военный! Я бегу за ним! А они за мной… Ловят: "Тссс… Не шуми, не хулигань… Придёт дядя и заберёт тебя". Ха-ха, пришёл и забрал! Лучше бы сразу! У дяди в доме: ори, сколько хочешь!
- Чего-то я не припомню такого за тобой.
- Я тоже не припомню. Не успел… Ты с отцом в тир ходил? Играл в стрелялку? Да тебя ещё не было! Я хочу быть таким, как все Межичи! Рычать как он! Стрелять как он! Хоть мёртвым наверстать! Я хочу вернуться.
Куда именно? Да и фиг с ним, братишка на эмоциях. Переспрашиваю:
- Что в моём случае не так?
- Не родной ты.
---------------------
Я пожимаю плечами:
- Известный факт.
- Неее… - гаденько тянет он, морщась от себя самого. - Все знают, Межка: брат Севы Вячеславовича, твой настоящий отец твою кровную мать взял… не девственницей. Для Межичей принципиально, ты же должен понимать. Тем более что поздно узнали. Ты уже родился. В первую брачную ночь твой отец не церемонился, и не заподозрил ничего. Кровь есть? Есть. А когда тот парниша, её первая любовь, вздумал с собой увезти, всё и открылось, что школьниками они под ручку за гаражи ходили…
- Но так и так выходит, что я - Межич.
- Ты - дурак или глухой? Я говорю, муж не первый у неё был, а для женщины главное - кто первый! А хочешь знать, почему тебя отдали? Без обид. Однажды за тобой в садик пришли пораньше, глянули, а ты девочкам косы плетёшь!.. Косички - девчонкам! Банты им вяжешь! Ну, сам посуди, Межич это или нет? Они и решили, что усыновлением дело ещё можно исправить… Что приёмный отец будет построже, и ты… - замялся. - Прямо сказать если: та родня отказалась от тебя.
Ярик совсем успокаивается, начинает картинки на ноуте листать, добавив только:
- Судя по твоему характеру, как они рассчитывали, так всё и получилось.
Я задыхаюсь. Тяжело выныриваю из болотной, застойной воды и тоже хочу…
- Орать... Ярик, ты хочешь рычать и мурлыкать джаз?.. Раз уж я подглядел, признаюсь: и я до сих пор хочу плести девчонкам косы. Откровенность за откровенность, мы квиты, братан. Спасибо, что рассказал.
Присев, я заглядываю ему в лицо.
- Ярик, я брат тебе.
Убитая какая рожа.
- И я брат тебе, Межка.
- Не повезло тебе с братом?
- Чё болтаешь…
- Он уже уходит. Рычи!
=========================================== =================
9. Мёртвые кормят живых.
По живой луне отец показывал мне фамильное древо не раз и не два. Он меня достал с этим нафталином. В альбоме, в раме на стене, и так, и сяк: ветвящийся рисунок и обычная таблица с ремарками. Тот случай, когда я выказал пренебрежение: к чему всё это так уж хранить. Я думал о Баронском Парке, отвлёк он меня.
Отец:
- Если мы про них забудем, что, по-твоему, они будут есть?
- Па, но ведь фактически: если пирог оставить на столе, он так и будет лежать, черстветь… Еда предназначена для живых, мы её поглощаем…
- Вот именно! Ты не чувствуешь всей конструкции. Еда - наша, мы - их. Мы должны помнить это и за столом и вдали от дома, везде. Должны работать, трахаться, драться, воровать, испечь следующий пирог. Для них. Для себя. А они уже ничего не должны, всё сделали при жизни.
- Это я понимаю: выполнили предназначение, продлили свой род на земле… Но ведь это в прошлом. А по мёртвой луне они же такие… бездельные что ли.
Надоел я отцу.
- Как ты? - бросил через плечо, щелчком вверх. Ушёл.
---------------------
Ок, проверю на себе, каково это.
Следующие две недели по мёртвой луне я не ем. Ой, неспроста пирогов на кухне вдвое больше. Мать Рая сердцем почувствовала, хоть я ей - ни полслова.
Мне в животе не голодно, а странно. Неустойчиво, тревожно. Эта шаткость распространяется до кончиков пальцев. Не тремор, но близко. Растёт желание делать хоть что-то, любые беспорядочные движения, хватать, шарить. Не горячее, а тупое сонно-прохладное чувство.
К обедающим деду и Ярику меня тянет, но лишь ради компании. Они разок пригласили, больше не зовут. Я с ними тоже не объяснялся.
---------------------
Жар наваливается…
Жар спадает…
Утречко! Завтрак, ура!
- Ма Рая, ты лучшая ма из всех!
- Добавки?
- Нет! Хочу второй завтрак! И третий! И полдник сразу!
Отец, расчленяя кусок мяса в подливке:
- Ну? И что ты, кому пытался доказать?
Ма ушла в кухню.
- Ничего. Я понять хочу, разобраться.
Сначала я не заметил, как набросился на еду, теперь не заметил, как встал. Отец сидел, я стоял над ним.
- Па, что не так? Ты сам говоришь: я - аномальный случай. Я пытаюсь разобраться. Что, надо меня на опыты сдать? Ну, сдай.
- Подождать бы тебе!
- Чего именно?
- Пока все соберутся. Слава Румын приедет. Он скажет, как есть… - нож с вилкой замерли, отец мечтательно уставился в потолок. - Межка, весь род ждём! Давным-давно такого не было. А то, учёный выискался! Ты спроси вначале! Посоветуйся, а уж потом… Да и не будет никакого потом. Не понадобится.
Звучит впечатляюще. Род Межичей целиком я даже и представить не мог, как он здесь поместится.
=========================================== =================
10. Дед
Род и впрямь собирался…
Мать Рая перестирывала залежалое постельное бельё, мыла окна и полы. Вынула из шкафов для торжественных случаев хранимую посуду. Я помогал, Полька кобенилась, но тоже участвовала - сервиз побила наполовину. Фыркнула и умотала со словами:
- На счастье! Всё, меня тут больше нет!
Ноябрь ещё потягивался в крайних солнечных деньках, когда Межичи начали съезжаться.
К нам полетели мейлы. Одни сообщали дату приезда, другие требовали ответа по мёртвой луне: спроси то, вызнай другое у деда. Чтобы не забыть, я по живой луне вопрос распечатывал крупным шрифтом, затем отдавал ему. Дед кряхтел, ворчал:
- Хм, не знаю, не знаю…
На чём всё и заканчивалось.
Но через раз я обнаруживал на обороте листа его корявые буквы. Запомнив дословно, по живой луне я оправлял ответ электронной почтой. Нередко латиницей, бывало и кириллицей со значками, на устаревшем языке… Тогда зарисовывал по памяти, отправлял картинкой. Я удивлялся: дед, вроде как, образование имел не среднее даже, а начальное. Плотник он. Странно и то, насколько часто просили узнать адрес в другой стране… Дед всю жизнь в нашем городишке прожил. Так или иначе, поддержание этой переписки стало моей обязанностью.
---------------------
Разгадка лежала на поверхности. Я без задней мысли однажды Ярика спрашиваю:
- Что дед мастерил-то, пока меня не было?
Ярик:
- Да я и не видел его. Как с твоей бумагой ухромал, так сегодня за полночь вернулся.
О? Такая простая мысль не приходила мне в голову! У нас в доме часто гостят мёртвые, отчего же дед не может навестить старых знакомцев?
Так, да не так! Если по роду идти, заковыристей получается. Мертвецы видят лишь тех, с кем были знакомы при жизни, ок. Дед знает свой, тоже ограниченный круг: мать и отца, родню вплоть до прадеда, соседей, как минимум… А прадед - тем же манером вглубь веков. Так вот с кем живые через меня переписываются!
Где же они находятся сейчас, прадеды и прабабки? Тоже здесь? В эту самую минуту? Что-то не складывается…
Напротив, отлично складывается! Под девяносто ему было, когда дед помер и, как это бывает, в последние годы слегка чудил. Мог заблудиться в доме, бормотал сам с собой. Эта же манера по мёртвой луне даже мало-мальски не привлекла моего внимания, а зря. Не с собой он бормотал! Ярик понял, а я упустил как-то.
Щас я деда-то прищучу за хвост! Всё для других, а мне ведь тоже кое-что интересно!
---------------------
- Дед, спроси мне про Агнешку!
Дед покряхтел, горбушку отрезал и корявыми пальцами мякиш вынимает. Корки складывает в карман, на реку с ними пойдёт, кормить уток своего последнего лета. Мёртвые утки долго не живут.
- Что ж тебе надо-то? Намедни ведь, что было, всё рассказал.
- Не скажи, а спроси! Подробней. С кем ты шушукаешься? У них спроси, кто сам лично Агнешку видел.
Дед косится на меня:
- Да погоди ты, чего мельтешишь. Вот Слава Румын приедет. Буду я тут ради твоих капризов…
Едва не дословно за отцом повторил.
Славу Брандмейстера, Румына, я почти не помню. Знаю, что из тех, кто за границей сильно поднялся. Образованный. Наши его уважают. Румын - это прозвище. Межичи хоть кто бывают, город не одному и не двум государствам принадлежал. В школе его историю в культ возводят: откуда что пошло. У нас дома всегда с презрением относились: "Мы - Межичи, точка".
- Сопля такая, - дед по-доброму, это у него не ругательство, - тут Лесник тебе привет передаёт. Во, пальцем грозит, чтобы ты покойников за глупостями не тревожил.
---------------------
Голова болит… Гулко… Не надо было…
Может, лично для меня смерти и нет, но сама по себе она ещё как есть и уходит в неизмеримую глубину. Она похожа на туннельную бездну. Снаружи отсутствует, а изнутри - глотка. Обрубленной шеей раскрывается, пищеводом спирально уходит под землю и всё время немножко сглатывает. Целиком собой сглатывает, опрокидывая эхо по винтовой лестнице глотки.
Мутно и жутко в голове...
Меня не видят, но им и не требуется. Они молчат, как бездонный барабан. Мой язык лепечет, как осина в затишье:
- С Агнешкой что стало? Что было в записке? Как выглядела, какой была?
Дед глаза прикрыл, губами не шевелит, всхрапывает.
Под звуки больших глотков слова огромными пузырями выходят из-под ног, идут не в уши, а в подошвы и ударяются в нёбо. Кислый, металлический привкус во рту.
- Неграмотные. Все. Тех годов.
Дед подхватывает потустороннюю речь, продолжает через гулкие паузы:
- Агнешка. Немая была. Напугалась. По малолетству. Редко скажет: пирожок дай. Выросла. Совсем замолчала.
Пузырь дрожит, поднимаясь, а его смертью сглатывает. Он поднимается… А его по спирали вниз сглатывает. Он обратно… Пузырь бьёт в подошвы, током проходит по телу, распластывается о черепной свод и выталкивает слова:
- Вечер. Пришла. Весёлая. Говорит: полька! Вот как умею! Танцует.
- Дед, я пас…
Дед замолкает и словно мякиш жуёт.
Оно и не было, а закончилось.
---------------------
- Полюбопытствовал? Доволен? - с прищуром.
Я за голову держусь:
- Ехидничаешь? Я что-то не то делаю?
- Хм, хм… Так ведь и тебе ничего плохого не сделали.
Звучало как: спасибо скажи. Да и слова шли через небольшое, захлёбывающееся эхо.
=========================================== =================
=========================================== =================
=========================================== =================
Часть третья. Пазл
11. Катрина Межич
Кто поистине вечен, это наш почтальон по мёртвой луне. Ему лет пятьсот, наверное! Говорок древний, глазёнки безмятежные… Он исключение из правил, вроде кота! Мы после смерти познакомились.
Ярик отлучался на городскую почту. Вернулся с бумажным письмом, говорит:
- Тётя Катрина будет у нас на днях. Просила тебе предать: по живой луне, не поленись, забери, что в городской квартире оставила. Дверь будет открыта.
- Вау, она умерла, когда? Сколько же ей исполнилось, тридцать?
- Двадцать шесть, вроде…
- Как рано! Печаль. И что ей надо? Нет, я съезжу, конечно, просто любопытно, что могла забыть, косметичку?
- Говорит, что не ей. Пазлы на день рождения обещала тебе, а неисполненное тяготит мёртвых.
Пазлы? Вот те на! Когда было-то, в детстве! Я улыбаюсь, Ярик выжидает пока до меня дойдёт. Не сразу.
Он озвучивает:
- Ты можешь по живой луне исправить какое-то дело, а мы нет.
Ааа! Только сейчас понял, зачем телик целыми днями включен: для деда же! Он-то не может его сам включить.
Не то чтобы меня по-прежнему интересовали пазлы, но аргумент принят.
---------------------
У Межичей всё время страсти роковые. Могла Катрина дать повод к ревности или нет, но её красота - всякий день и час. Умерла она не своей смертью, плохая история…
Мстислав, её муж, Севы Вячеславовича троюродный брат, был типа-якобы завязавший нарик из круга золотой молодёжи. Они - детки политиков, он - адов стритрейсер. Появились связи, деньги. Женитьба на Катрине, иностранке, девушке высшего круга, голубых кровей… Ревность - припадок ярости и два трупа: жить без неё Мстислав не захотел, и я его понимаю.
---------------------
Путешествие по безлюдному шоссе в пустой большой город - неплохое развлечение для мертвеца, созерцательное. Если бы я ещё знал, что делаю… Хорошо, что не знал.
Я решил так: в двенадцать по полудни отправлюсь, за день дойду, на месте переночую и по живой луне с коробкой вернусь домой.
- Пешкодралом обратно? - удивился Ярик.
- А чего такого?
Хотя, он прав. Это мёртвые не устают. Живой человек, пилящий вдоль шоссе, мимо фур с дальнобоями рискует запылиться… Ну, как минимум - глупо выглядит.
- Катрина сказала, там деньги в ящике, вторым дном. На межгород возьми.
Как знала, что по мёртвой луне пойду.
Кэтрин, Катрина… Картина в раме. Моя первая детская любовь, и последняя. "Тёть-Кать" такую не назовёшь, один Ярик способен на это кощунство! Я мелкий, не дыша, на неё смотрел.
Взрослые всегда: какой-нибудь эпизод из выдернут, как молодую редиску, и довольны. Ещё и под нос гостям суют, гляньте, что выросло.
За такими мыслями дорога превратилась в городское шоссе… Элитный район, серьёзно? Начиная со вторых этажей, походу. Цокольные - натуральный бомжатник. А вот и её дом. Стиль модерн, историческое наследие, угол Сенаторов и Молельного переулка. Единственная дверь с витражом: стёкла - зелень, перемычки - шипы тёрна.
Катрина Межич… Для меня волнительно зайти в её дом.
---------------------
Из окна бьёт светом уличный фонарь. Выключатель с трескучим фейерверком зажигает уцелевший рожок люстры. Расколотый. Квартира хуже разорённых кладбищенских склепов.
Шторы задёрнуты, зеркала под чёрным тюлем, озноб пробирает. Не думал, что запустение может настолько гнусно пахнуть. Это я ещё не видел дальние комнаты…
Проходной зал. Вырванная с петлями дверь ванной. Осколки мрамора, битая плитка. Прямо - тупик. Направо и налево - арочные проёмы. Заглядываю в правый.
Тут, пожалуй, чего найдёшь. Как будто квартиру под склад отдали. А в неё пробралась стая собак. Еда беспорядочно навалена вдоль стен. Упаковки вскрыты, растерзаны, залиты пивом, кетчупом, какой-то белой засохшей дрянью… Воняет перегаром, сыростью, прогоркшим жиром и тухлятиной.
Нафиг, что в оставшейся комнате?
Я заступаю туда на один шаг, второго не делаю. В квадрате оконного света - шикарная коробка пазлов. Дальше по паркету грязь, сумрак и звуки.
Давящийся кашель. Грызня собак, которая выходит из одного рта. Тяжёлое, стонущее дыхание.
---------------------
Мужчина спиной к двери, лицом к столу, заваленному едой. Возможно, примерно мужчина с чёрными, сальными волосами, на нём рваная мотоциклетная кожанка. Худой, голова вжата в плечи, тело подёргивается из стороны в сторону. Он громко ест, скрючившись над столом. Всюду пустые бутылки, тарелки… Фарфоровые, пластиковые, бумажные - вылизанные, битые, ломанные и обкусанные по краям. Вскрытые, смятые, раздавленные упаковки. Под столом, вокруг него, до середины комнаты валяются коробки от пиццы, от полуфабрикатов, надкусанные и полусгнившие фрукты.
Я вижу его сальный затылок и пальцы рук, перекрещенных на груди, - белые с выпирающими костяшками. Под воротником они до дыр впились в кожанку. Мужчина заглатывает что-то большое, давится и стонет.
Признаться… Бывало, снег в кулаке сожмёшь и держишь до боли, до ломоты. Вот до такого ледяного, грязного комка в груди, я боюсь, что зверь обернётся. Произнесёт что-нибудь абсолютно последнее, дальше смерти.
Пятясь за дверь, я едва не падаю. Жар поднимается и кружится голова. Значит, ровно половина двенадцатого. Время лечь спать. Здесь, в одной квартире с этим. Ну, не на лестнице же! С утра по живой луне я должен буду зайти в комнату, где никого не увижу.
Оно - Межич. Как и я. Немыслимо.
Ложусь на голый пол, вспоминаю… Поженившись, Мстислав с Катриной вместе приезжали к нам. Все радовались, поздравляли… Я не могу вызвать в памяти его лицо. Ступор. Воображение тоже отказывается рисовать морду над жратвой, слюни, остатки зубов. Там просто разодранная от уха до уха чёрная яма.
Утром я сделал то, зачем пришёл. Не через силу даже, а просто на одном выдохе: поднял коробку и прочь. =========================================== =================
12. Сестрёнка
- Почему не собираешь их, дорогой? - спросила ма Рая, с понятным недоумением. Начались бездельные школьные каникулы.
Сева Вячеславович добавил:
- …раз уж принёс.
Отец недоволен, всегда это знаю.
Не складываю по уважительной причине: руки трясутся! От ужаса и дикой надежды. По мёртвой луне Катрина теперь свободна… Катрина приедет сюда… Долго, долго, долго! Невозможно тянется время.
Её подарок - дорогущий пазл из рекламы: "…собери и прочти". То есть, покрой лаком и переверни, чтобы увидеть предсказание на обратной стороне. Чаще всего там смайлик и благоглупость в облачке, мол: "Будь хорошим и всё будет хорошо".
- Пусть лежат, есть не просят.
Бррр, зачем я так сказал!.. Опять вспомнил.
- Да мне коробка очень уж нравится, сынка.
- Ма, так возьми её себе, не всё ли равно! Могут и в пакете валяться.
Следующий день.
Большая коробка разрезана и превращена в постер…
Ещё день.
Куплена рамка с позолотой.
Ещё плюс день.
Ма Рая заменила зеркало у постели на постер в раме. Ко вторичному неудовольствию отца, в чем дело-то, не понимаю…
Впереди ещё бесконечных три дня.
Меня унесло в Баронский Парк и там гоняло по тропинкам, неизменно сдувая к пансионской ограде. Как тот кленовый лист, к тем самым воротам, что теперь в рамке висят. Я останавливался и смотрел на него, на его личное кованное солнце.
Э, так пазлы ради юбилея нашего городишки выпущены! Думаю, в честь этого факта мне и подарены.
---------------------
Мужчин в доме прибывало, а женщин отнюдь. Мать Рая засобиралась к невесткам знакомиться, в большом городе их по магазинам гулять. Провожая её, я обмолвился:
- Что-то я Польку не вижу. Вы её к племяшкам раньше с кем отослали?
Мать Рая смотрит неопределённо… В сторону говорит:
- Я думала, у тебя прошло это…
- Что это, ма?
- Воображаемая подружка твоя, сестрёнка. Давно не вспоминал.
Я обошёл стол, и мы оказались лицом к лицу:
- Не понял, ма. Совсем-совсем не понял, объясни.
---------------------
Мать Рая села на табурет, вечным таким жестом сложила руки на коленях:
- Сына, когда мы взяли тебя, первое время, ты был не совсем в духе… Грустный был. С Яриком вы не ладили… Вот и придумал сестрёнку. Так я поняла. Сева Вячеславович позвонил брату, когда ты с ней разговаривать начал. Тот спокоен: "Ничего, ерунда. Это по первости лишь. Когда-если ленты сестричке покупать станет или воображаемые косы начнёт плести, тогда обсудим. А то авось пройдёт". Я думала, после смерти забылась. Или ты её недавно видел?
- Давно…
- Значит, и правда прошло. Не бери в ум, сына, ты с фантазией всегда был. Помнишь, для тебя ещё хор из Баронского Парка петь приходил! Я даже завидовала тебе. Спрашивала: про что поют, а ты отвечал, что слов не поют, а только музыку, вредный мальчишка!
- Ма, я правда их много раз видел… Они что, тоже не существуют? И Полька, и они? Кошмар… А, помнишь, сервиз тоже я перебил? И ты мне ни слова не сказала?
- Сервиз, важность какая! И не кошмар, нормальное детское воображение. Я не знаю, кого ты видел. Может хор царского времени. Или будущее. Про элитный пансион в Баронском Парке все эти годы слухи ходят, что может появиться… Вскоре, да вскоре… Болтовня пустая, кто в наше захолустье поедет. Сейчас за границами учатся.
Фигасе… Так сходу это и не переварить.
=========================================== =================
13. Помолвка
Жар, сон… Утро. Ну, наконец-то!
- Ярик, она в самом деле приехала? Катрина здесь?
- На дворе, голубей кормит. Ой, и странная же она тётка: кто поклевал, те улетают и не возвращаются. А новые всё равно прилетают. Как-будто она при жизни всех голубей на свете знала!
- Может и так, они богатые, путешествовали, в Венеции жили… Ярик, я видел ад и мне не понравилось. Включи что-нить, песню из своих что ли…
Ярик недолго ищет, выкручивает громкость на колонке.
- Держи пять, - говорит он.
Я удивляюсь, но - держи.
Ярик смеётся:
- Композиция называется тэйк файв - "держи пять!", - и хлопает меня по плечу. - Не мой фаворит, но хорошо заходит вместо таблетки.
Помогло. Когда Катрина Межич заходит в дом и окликает Ярика, я уже боль-мень в порядке.
- Останься здесь. Нам с Катриной надо говорить наедине, - я редко замечаю, когда груб, но бывает. - Ярик, извини! Это личное.
- Да сколько угодно!
---------------------
Катрину Межич - вот кого надо было поместить на пазл. И на оборотную строну её же, вместо предсказания. Не лицо, а обещание вечного рая.
Рукой машет:
- Межка, здравствуй по мёртвой луне! Собрал?
- Нет ещё, - отвечаю.
- Собери здесь. Обещаешь? По живой луне пусть они так и лежат нераспечатанные. Обещай снова.
Я обещаю два раза подряд и улавливаю, что формальная часть на этом закончена. Уж не знаю, почему, но раз для Катрины это серьёзно, ок. Мне важно совсем другое.
Она опережает с темой:
- Ты, наверное, возненавидел меня за просьбу? За то, что тебе пришлось увидеть в моей квартире…
- Катрина, - я не сажусь, но стою ровно пред ней. - От лица всех Межичей я приношу свои бесконечные извинения за этого зверя.
- Ой, Межка, перестань! Зачем всегда так: извиняются те, кто не виновен? Я рада тебе. Давай о чём-нибудь другом. Как учёба, как проходят чудесные скитания между живой и мёртвой луной?
- Согласен, давайте о чудесах. Я наблюдал, и я подсчитал: самое позднее через шесть лет, но надеюсь, через три, если вы согласны…
- …что?
- Выходите за меня замуж по мёртвой луне, Катрина. Вы принимаете моё предложение?
Катрина смеётся. И смотрит мне в глаза.
Ок, я достаточно взрослый, чтобы увидеть да, которое женщина не произносит.
Мне нравится её способ ответить да. Он красивый. Когда такая женщина смеётся, она непобедима. Я ещё не знаю, что буду делать с этой силой, которая не уступает моей, но именно такую мне и надо, а второй такой нет.
- Прости, прости! Вот сразу и наступила моя очередь извиняться! Настоящий Межич! Да, видно, такова уж моя судьба - носить вашу фамилию. Но я поставлю условие.
- Какое?
- Простое. Мне пора уходить, а время - ещё тот затейник, пошутить любит. Через эти шесть или три года ты повторишь своё предложение, и тогда я приму его.
- Да провалиться мне сквозь землю!
Чуть вздрогнув, Катрина прищуривается, откидывает голову и хохочет ещё веселей.
А раз так, то я поцелую её.
---------------------
- Ярик, я - царь вселенной. Ярррик! Мы поженимся! Стой, сядь, подряд всё расскажу…
=========================================== =================
14. Пазл
Ноябрьский вечер - дно времени. Она уехала.
Всё оказалось не так просто…
Катрина уже собирала эти пазлы до меня. Потом разобрала и обратно упаковала. Тщательно запечатала голографическим скотчем пакет и коробку. Мне бы подумать…. Я бы их, кровь из носа, никому не показал по живой луне, а закопал в Баронском Парке! Да что теперь…
Собрал, намазал клеем, перевернул. На обороте - смайлик отвернувшийся, уходящий вдаль, показывающий окей на прощанье, и его реплика: "Всё сложится!" А поверх, размашистым почерком, от угла к углу, чтобы невозможно было прочитать, собрав лишь несколько штук, лесенкой написано это:
ОНИ
ЛГУТ
ПРО
БАРОНА
БЕГИ!
Всё мгновенно сошлось. На лице - клевета, на обороте - затылок самоубийцы.
---------------------
Какую предсмертную записку могла оставить девочка, едва взявшая в руки грифель? В доме ни бумаги, ни чернил. За воротами Баронского Парка они есть. Но ворота закрыты на ночь, а утро не настанет.
Тот зверь, от которого она даже не пыталась убежать, конечно, никакой не Барон. Это Межич - отец Агнешки. Зверь и самоубийца.
Барон показал девочке, что есть и другая жизнь. Что между людьми бывает чистое, равное уважительное обращение. Что рядом с ним не надо ждать оплеухи в ответ на слова или молчание.
Барон видел на ней синяки. Видел непреходящий страх. Наверняка, словом или жестом она предложила ему себя от испуга, посадив кляксу в тетрадь. Что угодно, только не бей. Как привыкла со зверем, как было всегда. Что дальше? Отойдя от шока, Барон пригрозил Межичам оглаской и расплатой. Он сделал бы это. Барон почти вернул девочке голос.
Зверь голос потерял. Молча жрёт. Всхлипывает, давится, заедает прошлое.
Это не плач. Зверь вовсе не раскаялся. Он испугался огласки: Агнешка пропала. Мёртвая? Живая? Где она и кого просит о возмездии? Ужасней всего для Межича - позор. Зверь представил, как его тащат на суд, и покончил всё разом.
Обычный для просветителя, злой рок Барона не миновал. Он рыжий, местные - чернявы… Он с манерами, они с простотой. Он умничает, книги с чужими буквами привёз, толстые сигары курит. Всё у него этакое, имя странное: Барон Эйб Десатурн? Это как надо понимать, эй?
---------------------
Отец вынул Агнешку из петли и закричал как зверь. В этот момент ему не надо было притворяться. Отрезать язык, запереть безвыходно в доме, последний раз вымучить наслаждение… - всё опоздал.
Минуты на размышление ему не понадобилось, чтобы развернуть гнев рода на чужака - прямым руслом к дому Барона, ненавидимого, мало-мальски не понятого в округе. Дай только повод, кинь спичку. Волна факелов за минуты превратилась в огненную сель. Что могло утолить её жажду? Смерть и ничто другое.
Межичи в одном не солгали: за горящей оградой Барон так и живёт по мёртвой луне. Там и Агнешка, под его крылом. Кто знает, не бегут ли к нему и поныне? Сколько их там ещё, за оградой Баронского Парка, маленьких пансионок, растерзанных своим диким временем.
---------------------
Стоп, вопрос: Катрина. Мы виделись, зачем она прямо не сказала, что к чему? Не нашла слов? Как женщина постеснялась прямо говорить? Нет, здесь что-то другое…
Ярик на раз сообразил:
- Межка, да ведь слышат они её. Нельзя ей было язык распускать ни по живой луне, ни по мёртвой. Вот и показала тебе положение вещей, как могла. Чтобы ты своими глазами, будто невзначай увидел. Собственно, и мне лучше бы помалкивать. Но ведь мы братья.
=========================================== ================
15. Тоска
Хорошо быть дураком. Майкрофтом Холмсом тоже неплохо. Серединка на половинку - капец. Я извёлся в догадках. Лего без инструкции по сборке.
И так…
Век за веком Агнешка мелькала в доме тревожным призраком, опасаясь и мёртвых, и живых. Секунду оглядится, минуту протанцует, и нет её. Это никого не волновало. Но затем появился я, который видел Агнешку постоянно, разговаривал с ней. Уверившись, что для воображаемого друга здесь лишку совпадений, Межичи отравили меня и полгорода заодно. Преступление остаётся семейной тайной.
Едва фундамент сложился, кладу блок первого этажа. Лего - шварк россыпью: вторично на мою жизнь никто не покушался. Почему? Заново босиком подбирай кирпичики, больно.
---------------------
Дальше. Так…
Я умер, но не умер. Больше того, я встретил Агнешку реально, как пансионку - в её настоящем возрасте, в теперешнем - Баронском доме. Про это Межичи тоже узнали. И бездействуют. Причина? Опять крушение лего. Отдельные блоки - боль, какая философия! Любые части стыкуются в любые дырки, пока не наступает очередное фатальное "почти".
---------------------
Значит, так…
У Межичей есть план сборки. Полагаю, что конкретно у Славы Румына. Моя роль там: блок лего шестёрка. Что ж, лучше Слава Румын, чем пустые догадки. Я выслушаю его, мне нужна общая картина. Когда увижу с его стороны, переверну, чтобы взглянуть со своей.
Хоть бы я и простой блок. В своём теперешнем двойственном качестве, я важен для рода. Не надо ориентироваться на дремучие суеверия и кошмарные сны. Чего хотят мёртвые? Что интересует живых? Они могут узнавать это прямо через меня. А если нет разлуки, если ушедший всегда может поговорить с оставшимся, где тогда смерть? Она потеряла свой главный рубеж. И всё-таки от меня ждут чего-то ещё.
---------------------
Мертвецам надо больше. Они хотят, как при жизни, своей рукой брать желаемое. Стопка водки в день поминовения слишком мало, даже если дед прикажет накрыть её поверх чёрного хлеба - имбирным пряником. Он хочет вернуться и взять сам. Выпить и закусить, и чтобы жена поднесла ему.
- Так я думаю, Ярик. А если не оправдаю их надежд… Пусть самый голодный из мертвецов сожрёт упрямого пацана.
- Потому что любой Межич принадлежит роду. Не как человек, значит, как мясо, - шепчет Ярик. - Беги. А кстати, не разумней ли подчиниться?
Да, действительно… Почему это я, неблагодарный, заранее обделяю свой род? Когда я успел его так возненавидеть?
- Не злись, я шучу… У тебя шансов не было, по тебе сразу всё решили, - тихо рассказывает Ярик. - Ты уши-то не развешивай, когда они льстят. Они тебя считают слабым, добрым.
- Ты догадался или подслушал?
- Сами сказали. Думаешь, им стыдно, или как-то так? Близко не лежало! Распорядиться чьей угодно жизнью - только в путь, они в этом греха не видят. А жену и вообще не считают за человека. Она ничего не решает у Межичей, женщина она… - радость для сердца, для ночной темноты, воскресного пирога и будне...
- Я взорвусь если ещё раз услышу эту присказку! Я весь дом к чертям сожгу! Ярик, мне дрянь как тошно, Ярик…
---------------------
Без слова он одел мне большие наушники. Глухая ночь встрепенулась и ухнула в них целиком, в сугроб лёгких, плотных звуков. Как сова за мышью, за дрожащей сердечной жилкой. Чёрно-белый джаз. Глубокое ретро. Весь квартет давно живёт по мёртвой луне, но нет же! И насколько нет…
Мокрые от пота негры, белый смешной контрабасист. Ярик, ты наркодилер, ты сутенёр. Это - лучше, чем порно. Как они угадывают? Как делают это?.. Ок, всё равно. Ядрёное соло на барабанах.
Под саксофон я перестаю думать. Рояль. Чёрная полировка бликует, подпрыгивают молоточки. Это бесстыжее публичное наслаждение. Перекидывают его друг другу, как мышь, а она всё пытается убежать куда-то. Пианист, святая жадность, подхватил и не отдаёт. Быстрые пальцы на клавишах, спина щедрого бога, стаккато... Благослови меня. Благослови, я совсем один.
=========================================== =================
=========================================== =================
=========================================== =================
Часть четвёртая. Солнцеворот
16. Слава Румын
К середине декабря их полон дом: взрослых мужчин, сыновей, дедов. Разные и чертовски похожие. Я своего кровного отца увидел.
Всякий знакомился со мной - по-другому, отдельно. Племянники, сыновья ревниво, с прохладцей. Старшие задерживали рукопожатие, подтверждая кивком. Выдавая кредит под миллион процентов годовых: "Межич, нашего рода". Понятно, что я как бы достопримечательность. Не передать, насколько это согревает и душит. От прибывающей, физически спаянной силы рода я ходил полупьяный и готовый сорваться в бегство.
---------------------
Раньше я в эту арифметику не вникал. Теперь - с удвоенным интересом. И того…
День поминовения Сильвана Межича отмечают по високосным годам на зимнее солнцестояние. Из них через каждые двенадцать - юбилей, про который говорят: день "Заново Распаханной Межи". То есть за двенадцать лет она как бы зарастает, и в праздничный день на ней, за одним столом встречаются мёртвые и живые. Утреннее солнце распахивает новую межу. Дед говорит: река возвращается в сухое русло. Считаем… Восемь лет назад меня забрали в этот дом, потом я умер… С того момента прошло ещё два. Сходится. Наступает круглый юбилей рода.
Календарь говорил, что ночь застолья придётся ровно на момент перехода. За полночь я буду видеть сны по мёртвой луне.
---------------------
Они ели и пили, не напиваясь. Удивительно, я хоть и не ждал бухих драк, но что бы совсем без повышенных тонов, без намёка на быкование...
Еду из ресторана заказывали, без оглядки на цену, ещё больше сами готовили. Стены промариновались, в амбре жареного, копчёного мяса, курева и вина.
Отец, Сева Вячеславович ходил именинником и шеф-поваром. Я с ним и моим кровным отцом на кухне отбивал баранину. Пора в школу на зачёт уходить, когда из-за дверей крикнули, что приехал Слава Румын.
Он зашёл, повеяло дальней дорогой, одеколоном и дождём, поздоровался за руку. Отец кивнул, знакомя нас, и кратко приказал мне быть вечером к пяти. А Слава Румын тут же добавил, исправляя негодный тон:
- Рад знакомству, Межич. Много вопросов, да? Распутаем. Как не то справимся.
Если бы он так не сказал, я не то, что к пяти, за полночь не вернулся!
=========================================== =================
17. Слово правды
В доме два телика, пять гитар, пианино, бильярд, вытащенный с чердака, карты, накрытые столы, выпивка и под три сотни мужиков.
Необъяснимая тишина в большом зале, где только мы вдвоём: Слава Румын и я.
Деньгами от него - пахнет. Конкретней - приглушённым лоском не дурака. У него хмурость Межича, глубоко вырезанные ноздри, и это выражение родственного кредита. Ещё - Слава Румын очень высокий. Мы садимся, но сразу встаём и так продолжаем разговор. Зал кажется тесным.
У Славы Румына такие глаза, как будто прямо сейчас он разговаривает по мёртвой луне. За границей ещё студентом он дрался и пропустил арматурой в голову. Операцию делали на открытом черепе. Нормально прошло, только мигрени остались. Изматывающая боль - причина не совсем нормального взгляда в упор. Прожектор на три тысячи ватт - ни уклониться, ни шагнуть навстречу.
Слава Румын политик, вице-мэр, он умеет говорить. Баланс держит: нависая, он смягчает голос. Откидывая голову, тоном уходит в металл.
А ещё он умеет бить, не замахиваясь:
- Тебе нравится та девочка?
---------------------
Про себя огрызаюсь: какое ваше собачье дело? И злюсь на себя: "ваше", а не "твоё", слабак.
- Красивая девочка? - улыбается. - Женись на ней.
Я в глаза ему:
- Агнешка? Почему вы не называете её по имени: Агнешка?
- Потому что не уверен, - отвечает он так просто и мягко, что я ощущаю вину. - Ты с ней знаком, а мы даже не знаем, как Агнешка выглядела. Ведь тогда не было фотоаппаратов!
- Точно… Извините.
- Есть и очевидные признаки: ты, живой ребёнок, играешь с танцующим призраком. Ты взрослый встречаешь её именно там, где маленькая паршивка от нас прячется. Вы оказываетесь рядом и по мёртвой и по живой луне. Вы остаётесь реальными друг для друга! Но ведь так не может быть. Понимаешь, что это значит? Вы на границе, на меже. В противофазе. Тебе известно значение этого слова?
- Примерно…
- Это значит, что через вас мёртвые и живые стоят рядом. Вплотную, от слова плоть. Вообрази Агнешку лицом к лицу. Она видит тебя, но и мёртвых. Ты видишь её, но и живых. Вы - мост. Понимаешь? Всё: луна больше не разделяет наш род!
- В противофазе, ок. Но я не понимаю, откуда следует, что кровосмешение проломит стену между живой и мёртвой луной.
---------------------
Слава Румын даже не морщится на слово "кровосмешение", мимо ушей пропускает:
- Очень просто, Межка. Смотри, у тебя есть жена…
- Но Агнешка моя сестра, я отношусь к ней, как младшей…
- …не важно! Послушай, теперь вы с Агнешкой, как бы общаетесь по телефону: бла-бла. Свадьба - это плоть и кровь. Сыграем на нижнее солнцестояние, как тебе?
- Если бы я и согласился, она вовсе не…
- …в лучшем виде устроим! Только представь: главный день в году - именины рода…
- Полный дом гостей, да?
- …с обеих сторон, - уточняет Слава Румын. - Живые и мёртвые, все кричат: горько! Ей было четырнадцать, как и тебе. Перст судьбы! Но ты не обязан ждать самого праздника. Главное - верни её в дом. Приводи сегодня, бери её.
- Как?
- Позови и возьми.
- Что значит, возьми?
Слава Румын улыбается. Мимо политики, не сдержавшись.
---------------------
Снова, снова, и снова он повторяет эту фразу: ты понимаешь, что это значит? Он забивает меня как гвоздь в половицу. Тщательно прицеливается, чтобы не вкривь и не в сучок, чтобы согнуть и - заподлицо. Был Межка, и нет, ровное место. Не пора ли с размаху? Все ломаются, не все гнутся.
Под истекающей яркой луной мы наматываем круги по двору:
- Агнешка из Межичей по крови! Она должна быть здесь! Верни её и тебе самому не придётся шнырять туда-сюда. Живые будут ходить по мёртвой луне, как у себя дома, в тапочках. Древние старики увидят своих потомков. Откроют нам прошлое. Нам, только нам. Ведь ты понимаешь, сколько знают мёртвые? Столько могут живые - всё! Что это значит? Ну, скажи сам, ты мне скажи!
Он не дожимает, если бы… Он ждёт. Слава Румын уверен во мне, как в своей крови.
- Нет.
Я отвечаю не назло, а как Межич - Межичу искренне. Что имею, то и отдаю - правду.
Слава Румын уточняет:
- Нет: не понимаю? Или нет: отказываюсь?
- Да - понимаю. Нет - отказываюсь.
- Что ж… Думаю, я ещё не исчерпал аргументы, и мы вернёмся к этому разговору.
Возвращаемся, куда деваться. Завтра, послезавтра… Его изощрённая логика - сущая ерунда, на фоне подспудного, разлитого по дому ожидания.
Из-за дверей голоса. "Настоящий Межич! Румыну в лицо сказал нет! Крепкий пацан, а это главное. Образумится ещё". Кошмар какой-то.
---------------------
С размаху не вышло. Я превращаюсь из гвоздя в шуруп. Две недели вкручивания мозгов: только представь будущее… Только вообрази…
Слава Румын и я шатаемся по улицам.
- Покажи мне, что ли наши края. Река обмелела?
Мы сворачиваем к ней, идём по топкому оплывающему берегу. Там, где ограда Баронского Парка сходит к воде, Слава Румын поскальзывается и, схватившись, ранит ладонь о чугунный прут.
- Дьявол!
Как будто обжёгся. Красная черта от мизинца до пульса. Нельзя так содрать полоску кожи. Остужая боль на ветру, Слава Румын взмахивает рукой:
- Видишь сваи? Было время, там ныряли с моста…
Снова, снова, снова:
- Кто-то вынырнул, кто-то нет… Представь, что всё обратимо. Что все выплывут… А ведь это в твоей власти, Межка. Вспомни про брата хотя бы.
Опыт за каждым словом. Откуда Славе Румыну знать? Близко его не стояло, когда мы откровенничали.
Ярик не меняется! Он скулил: "Живая луна всё рядом, не забыть. Ищешь её спросонья рукой под подушкой, а нету, приснилась. Я так скучаю!"
- Ты решил за брата, Межка, сбыться его надеждам или нет? Представь, что за счастье ты дашь ему. Подумай, подумай ещё раз! Ведь там не один Ярик. Сотни людей придут к Межичам. Тысячи, сотни тысяч возьмут милость из наших рук. Потому что мы добрые. А они - благодарные нам…
- …а неблагодарные?
- А неблагодарных не будет! - рисуясь под злодея, Слава Румын заканчивает разговор.
Каждому слову верю. Ему - ни на грош.
Лего рушится, и я оступаюсь. Да я просто пьян. От актёрства этой большой акулы на мелководье. От его чувства моей крови, от покровительственной руки на плече. От свежей раны и запаха ожога. Ещё лего в пятку. Главное устоять на ногах, иначе станет гораздо больней.
=========================================== =================
18. Целый последний день
Слава Румын что-то перебирает на столе, зачерпывая и медленно высыпая. Это мои пазлы, надвое разорванный пакет валяется рядом. Он взял чужую вещь без спроса, война.
- Я тоже в детстве любил…
Клянусь, он говорит не про пазлы. Нарочно произносит - "в детстве"!
- И когда разлюбили?
- Когда научился и стало неинтересно... Помочь тебе?
Война. Флангов у меня нет, окопов и тыла с артиллерией. Ничего у меня нет, одна только ошалевшая конница:
- За что вы получили по башке, Слава?
- Мы свои, - не отвечает он, сбивая пазлы щелчками на пол, - а она чужая. Ты понимаешь разницу, Межич? Всё это время мы кормили Мстислава, чтобы - её - не жрал! И вот чем Катрина отплатила нам за доброту. Язва нашего брата, курва, причина худшего, что могло с ним произойти. Но разве мы отвергли её? Покарали её? Нет! Мы позаботились о ней, дали ей всё, что могли! Катрина свободно ходит по мёртвой луне из моей милости!
Оп-па, из "моей"? Как интересно сказал - не из нашей, из моей…
Слава Румын наклоняется через стол, в каждое слово доливает свинца:
- Что нового Картина сообщила тебе? Что бывают скелеты в шкафах? Не без этого. В чём новость? А я тебе говорю, что в шкафах бывают сокровища. В самом большом из них лежит твоё законное наследство. Приди и возьми. Межич, я понятно выразился? Достаточно прямо?
Обеими руками он смахивает пазлы до чистого стола, обе протягивает мне.
- Подурил и хватит! Иди к нам.
Я хочу этого. Сам хочу. Но скорей луна упадёт на землю, после всего, что я узнал! Обе пусть разлетятся вдребезги: и мёртвая, и живая!
---------------------
- А к кому Мстислав приревновал жену? Не знаете, Слава?
Он дёрнул подбородком, будто передумав глянуть за спину:
- Откуда вдруг такой интерес?
- Оттуда, что не курва. Возьмите свои слова обратно. Либо я отказываюсь от этого дома и рода. Катрина - моя невеста.
- Хорош!
- Это правда.
Бровь поднял. В сторону, невидимому собеседнику подмигнул:
- Уважаю, респект. И мои поздравления.
Межичи по крови всегда слышат её голос: его зрачки. Они сравнялись по величине с радужками. Это ревность и не только, это страшная мигрень. Адреналин и характер: Слава Румын боль никак не выказывает. Он дерётся за дверь в будущее. Я перед ним - так, низкий косяк, маленький порожек. Ладно, пусть глядит сверху вниз, но чтобы перешагнуть - наклонит голову.
Слава Румын проговаривает:
- Назад беру, - и взрывается. - Последний день до солнцеворота! Подумай уже о главном!
---------------------
"Прицельный мальчик!"
Опять обсуждают меня. Не злословят, не сплетничают, чур меня, чур. Всё по шерсти. Так бы и замурчал, подставил брюшко…
Мысленным взглядом я окидываю под завязку набитый дом и не верю. Власть, о которой он говорит - предлог. Слава Румын хочет, чтобы я отдал Агнешку всем. Им движет не расчёт, а бешенство.
Межичи не смирились с потерей. Её бегство - язва, их преследование - навсегда. Единственная девочка в семье, она должна остаться в семье. Будь то хоть сто раз кровосмешение! И не только Агнешка… Всех женщин, которые сбежали от них в смерть и в жизнь, они хотят вернуть, чтобы ни одна не взяла воли. Особенно Катрина. Моя Катрина Межич.
Нет, хуже. Им движет страх перед чужим голодом. Слава Румын хочет отдать Агнешку зверю - её отцу. Как замену всей пище на тысячу лет вперёд. Откуда мне знать, сколько в день требует это чудовище. До кого в роду оно уже дотянулось? И кто следующий, если не Агнешка?
---------------------
Слава Румын и отец за бильярдом. До меня стук шаров долетает, интонации разговора не мирные. Но через шаг выясняется предмет недовольства:
Слава Румын:
- …оттого что у вас детей не было, я уступил тогда! Эх, Севка, зачем уступил тебе пацана! У меня свои-то есть, но вот наследника среди них я не вижу! Я ведь готов был и сотку на лапу кинуть, и две сотки, чтобы за день усыновить его, без формальностей. Перед отъездом был ещё целый день! Сглупил и остался один. Межка должен был стать моим, моим наследником!
"Прицельному мальчику" далеко-о-о до Славы Румына! Этот палит веером. Нифига не случайно я подслушиваю их разговор.
Что же мне делать? Хоть бы одна толковая мысль в голове. Мандраж и раздрай, и льстящий до мурашек, с бесконечной реверберацией голос: "…мой-Наследник-один-Единственный-мой-Остал ся-целый-Последний-мой-День…"
=========================================== =================
19. Банька
Вино, мясо, новости. Дикторы и бляди на экране допотопного телика - круглосуточным фоном. Во дворе каждый день топящаяся банька.
Бесконечная туса в доме: кто у кого родился, женился и помер, кому с кем бизнес мутить. Припоздавшие Межичи обнимаются на пороге. Амбре жареного и креплёного, сухого красного. Запах ожидания главного торжества.
Сильван Межич, основоположник рода, своими руками построил этот дом. Затем, чтобы в нём свадьбу сыграть.
До солнцеворота - мужской праздник, после - женский, главный. Жёны и дочери приезжают наутро. К тому времени с делами будет покончено, мужчины обговорят, что хотели. Представлю, сколько тогда прольётся вина и задымится мяса! Ну, хоть стол разбавят салатами и тортами. Пока нет, опять жаркое с картошкой.
Обед в тесноте, локтем к локтю.
Я знаю, чего Слава Румын ждёт… Что я отодвину тарелку, не кладя ножа, повернусь к нему и скажу: вы меня убили. Ведь это вы?
Я знаю, на что Слава Румын надеется… Что я с пустыми руками обернусь и скажу: вы не зря, вы правильно меня убили.
Ничего не дождётся.
- Сегодня в баньку? Наша очередь, - утвердительно бросает Слава Румын.
Упс, это раскалённое парное чистилище я так и не полюбил. Мягко говоря. А все прутся с него.
---------------------
Банька снаружи не маленькая, а изнутри сумрак и теснота. Полок справа и слева. Окно - кошке пролезть, на уровне пояса. Котёл такого размера, что взрослый человек может спрятаться и крышкой накрыться. Кипяток бурлит ключом. С длинными ручками ковши. В бадейке настаиваются можжевеловые ветки. Жар каменки, тёмные бревенчатые стены.
Ковшик из бадейки - на каменку. Шипение. Пар.
---------------------
Единственное желание - распластаться на полу и дышать. Я сижу, смотрю в бело-красное тело, занявшее всё пространство. Банька точно костюм по нему кроеный, головой Слава Румын чуть не касается потолка. Ха, одной арматурой в его жизни дело не обошлось. Шрам поперёк голени, переходит на другую. Ноги переломать хотели? Такому не вдруг переломаешь.
Жааар… Что со мной будет, если я по живой луне опять умру? Вопрос, который поднимался и раньше, но здесь встал в полный рост.
Когда Слава Румын садится между мной и печкой, на минуту я совершенно счастлив.
- Уф, с того дня, как приехал, всё один и треплю языком… Твоя очередь. Рассказывай, Межка. Что ты делал по мёртвой луне? Как тебе город почти без людей?
Слово за слово, мяч опять летит к нему, я спрашиваю:
- А как живётся покойным бабкам у магазина? Их кормят только на радуницу? Что с обычными мертвецами происходит? Не вечно же им так сидеть.
- Нет, разумеется, - говорит он. - Сам подумай: накопленное ими добро уносят чужие люди. Им не отвечают свои. Плачут о них или ругают, всё неприятно. Мёртвые уходят из дома. Сначала туда, где их помнят, затем туда, где сами при жизни бывали… А кто их там ждёт? Да никто. Надежда изнашивается, горечь растёт. Они становятся злобными. Все мертвецы злые, Межка. Они глохнут, слепнут, обезличиваются понемногу. Кроме тех, про кого не забыли. Без цели, без памяти они бродят мимо и насквозь людей. И люди чувствуют: смерть всегда рядом. Ты смотрел обычным людям в глаза? Что ты там видел? "Я хороший, спасите меня…" Не лукавь, Межка, это и видел. Жалкий взгляд ни о чём. Пойми... Да признай ты уже, что мы - другой масти, другой! Ну? По глазам вижу. Козырной!
Я хмыкаю и помираю от жара. В глазах у меня, боюсь, именно то, что у всех - "спасите, помогите".
Слава Румын цедит, уставившись в потолок:
- Не. Из. Них. Кованая цепь Межичей идёт без разрыва отсюда и до Сильвана. Вспоминай, родовое древо Севка тебе показывал?
Да, показывал. Но я вспоминаю Агнешку. Вспоминаю зверя в доме Катрины Межич.
Слава Румын зачерпывает из бадейки и плещет на каменку. Пшшш…
---------------------
- Ты интересовался, Межка, за что я огрёб? Пожалуй, отвечу. За то, что расслабляться не надо. Клювом щёлкать, спиной поворачиваться. Цепляться за вещи тоже не надо. Если это конечно не финка! - смеётся. - Тогда крепче держи! Хорошоо…
Слава Румын откидывает голову, прикрывает глаза и тащится от жааара…
- А то, про что ты спрашивал, за это не… Вру, за это огрёб, но не я! Потому, что клювом щёлкать… да, да! Межка, поверь: на самые лютые фортели жизнь благодушно посмеивается. Нет никакого возмездия! А лупит рандомно в мещанскую закабаневшую харю: наотмашь н-на! Когда ты ей наскучил. Поэтому живи веселей! У вас тут девочек не?.. Посмуглее?.. Н-да, какие тут девочки, а вот у нас… Попалась, было, негритянка в клубе. Ммм, возле клуба. Слушай, первый раз - и с полным смаком! Мне уже за двадцать было, но с чёрной как-то раньше никогда! Самое забавное: я же не знал, что там - негритянка, под меховой этой с ушами…
- Кигуруми?
- Оно, и бегает быстро как заяц! Выпускной тогда был. Парни тоже решили, что дунька какая-нибудь из местных, десятиклассница. Ан, нет! Кое-что поинтересней…
Моё тело начинает гореть, как у барона. Как у зверя. Я тоже прикрываю глаза, но всё равно вижу Славу Румына, и ещё негритянку между нами. У неё влажные глаза с яркими до голубизны белками. Плюшевое, белое кигуруми-зайка. Свисающее ушко. Молния трактор ползёт вниз: тр-ррр… Извивающееся шоколадное тело.
Слава Румын потягивается… Жилистые волосатые ноги, лиловый шрам. Подмигивая, он указывает на своё колено:
- Талия у неё была… не толще моей ноги! А бёдра - как чёрная бабочка.
Духота, жааар... Он делает меня соучастником. Так запросто, не сходя с места.
- Не лукавь, - повторяет Слава Румын, - только не со мной! Я вижу тебя насквозь, а ты ещё жизни не знаешь: ей понравилось! Баба, что? - щерясь, разводит ладони. - Женское тело: кусок мяса. Хочешь? Бери. А уж если оно понадобилось роду, не о чем и говорить! А вот ещё была…
Ковш на каменку. Мозг плавится, сдаёт.
---------------------
Он прав. Я то же самое знаю. По себе знаю эту кровь Межичей, и Славы Румына, и Мстислава и зверя, Агнешки отца. Его похоть, её ужас я знаю, как вижу. Я сейчас второй раз умру. Хоть бы окончательно, хоть бы насовсем.
Темнота, раскалённый пар, запах мыла из костей, смолы, берёзового дыма. Широкий полок, мутные глаза, бахвальство с ленцой, с назиданием: не будь бабой, мужиком будь. Во всю длину раскинувшееся тело, вены на шее, пот на волосатой груди. Смешение мужских запахов с запахом пытки. Это всё - я сам. Я пытаю. Я не ухожу. Слава Румын, цокая, показывает на себе чьи-то буфера и пальцами щёлкает в полуметре от груди. Жааар… Так мерзко, так хочется, и я весь как на ладони. Здесь ад на одного. Котёл выкипел, теперь я горю в нём. Обугливаясь, ужас исходит жаждой. Он пузырится, источает сладкую, солёную гниль, как рана сукровицу. Впивается губами и слизывает. В кишках горит, корчится и закипает опять, извращаясь до непереносимой, запредельной степени.
Дальше не помню.
Слава Румын политик, он знает: во власти скромничать - это лишнее. Больше кнутов, больше пряников! Чтобы помнили милость. Его руками - пар на каменку, из его рук - много, много холодной воды.
=========================================== =================
20. Солнцеворот
Бежать. Куда? Я не знаю.
Межичи получат от меня не Агнешку, а примерно хрен, это не обсуждается. Но я всё торможу, думаю - вот-вот сорвусь. А о том, как мы с ней распрощались, о том, что я сказал: "Приходи в гости". Что Агнешка сказала: "Приду". Это забыл напрочь!
Утро, темно. Двор в фонариках. Столы накрытые. В доме народ бы не поместился. Что-то не так… Декабрь - и парной воздух? Тепловые пушки, офигеть! Это Слава Румын устроил. Мимоходом, фланируя от парней с золотыми цепями к старикам в цилиндрических шапках, он бросает мне:
- Нравится? Твоя заслуга!
- В смысле?
- Не помнишь? Через тебя и деда по мёртвой луне выбили должок. Складно получилось?
Слава Румын не ждёт ответа.
---------------------
Где мне её искать? Я должен бежать сейчас. Агнешка не дурочка! По мёртвой луне она же нипочём не отходила от Баронского Парка и на шаг! А если, а вдруг?
Полдень. Самое время бежать. А ну как придёт?
Смеркается.
Не приходи, только не в солнцеворот, только не в эти два дня! Агнешка, ведь ты помнишь, что нельзя, ты знаешь.
- Позвал её? - спрашивает Слава Румын, чуть наклоняя голову. - Ведь ты сделал то единственное приглашение, которое должен был?
Я смотрю ему в спину. Вино тягучее, душистое. Коньяк не понимаю.
Мрак. Двадцать три часа ровно. Бежать.
Ворота распахнуты. На них тоже гирлянда фонарей. В день Сильвана Межича заповедано держать все двери отрытыми.
На улице шаги. Лёгкие, легкомысленные шаги! Как объяснить это её безумие? Агнешка кивает: привет.
За три стола от меня Слава Румын крутит алкоголь на дне стакана, исподлобья смотрит. Он не может её видеть. А я не могу скрыть, что вижу.
---------------------
Один из подпиравших ворота брусьев упал поперёк входа. Слава Румын и я поднимаемся одновременно. Я делаю вид, что собираюсь поправить. Он машет рукой - не надо. Я пожимаю плечами, встаю на брусок и ловлю равновесие. Поймав Агнешкину руку, дёргаю за ворота: снаружи будь, отойди. Верчу башкой, поправляю фонарики. Время: половина двенадцатого. Мне становится нехорошо.
- Не стой на пороге, Межка, - говорит Слава Румын, подойдя вразвалочку, - плохая примета.
Я качаюсь - носок к дому, пятка на улицу.
- Что как неродной? - Слава Румын хмурится, смеётся. - Заходи, гостем будешь!
Род волнуется, шумит предгрозовым гулом. Не пойду, мне возле берега с головой будет. Ладонь Агнешки тёплая.
Слава Румын вытаскивает брегет за цепочку. Демонстративно. Циферблат без стрелок - чёрная луна под стеклом просит её спасти.
- Не стой на пороге!
Без четверти двенадцать, я знаю. Кружится голова. Что мне делать... Шум вокруг уступает звукам по мёртвой луне. Зрение ещё по живой.
Всё Межичи во дворе наблюдают за нами, но в зрачках не бликуют фонарики. Черты нарисованы мелом на серой бумаге, а в глазницах не стали ничего рисовать, там сумрак - общий на всех. Лица мрачнеют. Число гостей удваивается, удесятеряется… Эти другие: кожа мертвенно-серая, глазницы белёсые. Радостные, страшно пристальные, ждущие.
- Иди сюда! - орёт Слава Румын. У него превосходные зубы. Я вижу, но не слышу.
---------------------
Издалека по мёртвой луне разливается музыка. Это блюз. Английское слово… это слово… ноу слип… "Не спи! Мы не будем спать в эту дивную ночь…" Я понял! Ярик, я услышал тебя!
Без пяти ноль-ноль. Без минуты. Холодная рука брата ложится в мою свободную руку…
- Скажи что-нибудь, - мысленно прошу его, с полной верой быть услышанным. Только бы удержаться в сознании.
Ярик тихо:
- Я каравеллу закончил.
То, что надо, поднять якоря!
За спиной Агнешка, Ярик во дворе, я стискиваю обе ладони. У меня есть брат и сестра, у меня есть невеста. Я богаче всех! Я богат и силён! Мы выдыхаем все трое, переглядываемся и - бежим.
---------------------
Я не оглядывался, не знал, кто несётся за нами. Мёртвые или живые, все вперемешку? Может, и никто не гнался, только мой страх.
Арка на тёмном небе, под ней золотой огонёк.
К створке плечом, рыжий мужчина держал открытыми ворота Баронского Парка. Он махнул нам издалека, посторонился, впуская, и немедленно затворил их. Впрочем, без суеты.
=========================================== =================
21. Кленовый лист
Прикольно! Когда мы держимся с Агнешкой за руки - Барон, мэтр Эйб, сидит рядом как обычный человек… Отпускаю руку - он становится полупрозрачным. Нажимаю пальцем в её ладонь - Барон обратно проявляется!
Это временное явление. Чем больше мы разговариваем, тем реальней он для меня. Скоро будет обычным знакомцем по мёртвой луне, как и другие пансионки. Схема оказалась рабочей: физически находясь рядом, брат и сестра образуют мост... Для тех, у кого есть ноги. С деревьями так не выходит! По живой луне для меня Баронский Парк сплошь дубовый, ни одного клёна. За исключением жёлтого листа в кованом солнце арки. Даже сейчас он виден, прямо горит в конце аллеи. Декабрь, откуда?
- Это я цепляю, - улыбается Барон, - чтобы видно издалека. Мало ли кому понадобится…
- Ты престал орать по ночам, - говорит Агнешка, - сегодня было тихо.
Это правда. Сегодня я не спал.
Катрина приезжала, к сожалению, лишь переночевать и… - не мог же я не спросить? - она против добрачных отношений. Я сказал:
- Ок, тогда я буду любоваться тобой до утра.
И любовался.
Она не шутит со мной, я бы почувствовал. Но и не спешит, что ж.
 
---------------------
Барон ударяет по настольному колокольчику:
- Перерыв окончен, молодой человек. История древнего Рима ждёт нас. Да-да, гуманитарные науки важны не меньше точных.
Рыжий весь, ненашенский, он прирождённый учитель. Агнешка от него настрадалась. Девочки по мёртвой луне до сих пор мучаются. Где, когда им всё это применить?
За исключением одежды, Барон современный человек. Относительно жилетов и рубашек с манжетами, консерватизм взял верх.
Благодаря Агнешке дом не обделён всем, потребным для жизни, для приятного времяпрепровождения. Она уличный музыкант и побирушка, у неё талант к флейте и много благодетелей.
Не только род, как выяснилось, способен кормить мёртвых. Агнешка уходит бродяжить по мёртвой луне, так же и возвращается, невидимая. Сколько её ни карауль, бесполезно. Я понял, что это самая больная для преследователей фраза: "Мы даже не знаем, как Агнешка выглядела". И не узнают.
В особняке принесённые вещи существуют так долго, насколько чистым было побуждение дарителей. Живой-то Агнешка отказывалась от всего, что не влезает в сумку и что нельзя легко перепрятать. А по мёртвой луне и рояль не тяжелый!
- Рояль тут и был! - смеётся Агнешка. - Как ты себе представляешь? Но арфу это я принесла!
- И где она, в самом деле?
- На музейном чердаке. Надёжное место, не пропадёт.
Ярик первое время по дому бродил кругами. Пальцем тыркал в клавиши, струнами дрынькал. Шумливый дух! Клавесин, виолончель, барабанчики, флейты, гитары… От музыкальных шкатулок я немного зверею, сколько можно, да и завод такой долгий!
Барон просветитель и музыкант, Ярик попал в рай. А я снова не понимаю… Мы - в оазисе покоя. Как так?
---------------------
Я снаружи заглядывал в окна: свет горит. Интерьер пустой, но ведь очевидно жилой, есть уцелевшие старинные штуки. При этом ни визитёра, ни взлома! Что происходит?
Барон пожимает плечами:
- Ваши, Межичи сюда никого не допустят, - хмыкнул, - а сами подавно не зайдут.
- То есть мы в клетке? В резервации?
- Я бы так не сказал… Парк не континент, ясное дело, но мы-то можем пересекать ограду, а они нет.
Агнешка как вскочит, как воззрится на него:
- Мэтр, зачем вы это! Межка, не слушай, не выходи! По живой луне тебе совсем нельзя!
Угу, нельзя. Там осталась мать Рая.
Я совершал уже, как сказать, начало попытки увидеться с ней. В своём стиле, форсировано - взял нож и пошёл… Ровнёхонько до середины главной аллеи.
- Муся…
Трётся об ноги.
- Котейка, некогда мне… Ну, котя… Ладно.
Ок, человек с ножом останавливается погладить кошку. А это вовсе даже и кот... Наш Баскервиль к Мусе бегает, ха-ха, молодец. На шее у него рыжая ленточка, грязная от маркера:
СЫНКА Я ВЕРЮ
ЧТО ТЫ ПРОЧТЁШЬ ЭТО
НЕ ПРИХОДИ НЕ УМИРАЙ ДВАЖДЫ
ПОЖАЛУЙСТА Я ТЕБЯ ОЧЕНЬ ЛЮБЛЮ
Хорошо… Или нет? Я подумаю.
---------------------
И в Баронском Парке заканчиваются кленовые листья.
И уходящий февраль в сумерки неотличим от ноября.
И как ни велика вера, а раз за разом вслепую ощупывает свои пределы. Я снова невзначай интересуюсь у Барона, почему всё-таки Межичам не пройти сюда.
- Сами подожгли, вот и результат. Я что ли ворота гузкой подпираю?
- И что, мэтр, это навсегда?
- Если покаяться захотят, пройдут.
- Ха, это будут уже не Межичи!
- Тоже так думаю. Прости на грубом слове.
Мы сидим за столом… с канделябрами! Они органичны в этих стенах, как и баронов средневековый гардероб и девочки, и даже я сам. Здесь, по мёртвой луне я чувствую себя нормально. Словно там и при жизни был тягостный морок, а теперь кончился.
Незавершённый портрет Картины Межич поглядывает с мольберта. Ученица Барона рисует её в каждый приезд. Бальное платье выдумала и украшения, жемчуг на шее. Просто великолепно! Барон сочувственно комментирует:
- Гордость и хороший вкус... Даже одна из этих вещей безвозвратно губит человека. Извини, но ты обречён.
Мэтр умеет делать комплименты. А я всё ещё настолько ранен, что вздрагиваю от его слов.
---------------------
Я думаю о столбах ограды, замшелых и выветренных. Корни дубов подкапывают их, кренят, пробираются на эту сторону, как артритные пальцы… Я вспоминаю ту первую бессонную ночь по живой луне. Как шатался всюду, как хлынуло с неба, и я забежал в северный флигель, ближний к воротам. Одним прыжком влетел и увидел… На дороге под проливным зимним дождём блестела чёрная тойота.
Фары бьют по ногам, вырезают из темноты мужчину в тройке. Дико и прямо он смотрит на особняк. Он, конечно. Высокий, прямая бойцовская стойка, болью распахнутые глаза. Не моргнёт, а самого поливает - наотмашь. Открыв ладонь, он перечитывает ожог на ней. Сжав, опускает оба кулака. Бледное пятно лица, распахнутый пиджак, всё под ледяными струями.
Он простоял до утра, я тоже, и ливень хлестал не ослабевая.
- Мэтр, точно не пройдут? И хитростью? И с бульдозером?
- …уж кто-кто, а Румын, упырь, на танке не проедет! - отмахивается Барон, и я обжигаюсь.
---------------------
Мэтр, я плохой, я Межич, зря вы меня приютили. Одно пренебрежительное слово, и я уже рядом со своими. Кровь рода щемит сердце, как за младенца играючи пощипывают: ам-ам, чей такой мальчик? Ам-ам, у кого такие щёчки? Будешь слушаться? Не то съем тебя, съем! Отдай себя роду, Межич, целиком отдай. Мы не торгуемся, и ты не торгуйся - иди к нам, ну, иди.
Агнешка, насупленный ребёнок, бубнит что-то исподлобья, встаёт и задёргивает шторы. Луну прогоняет. Увы, ткань недостаточно плотная.
Куда меня несёт опять… Тоска сорвалась пружиной: до родных лиц, отпечатавшихся в мозгу, до несбыточной жизни-шикардос. Она сучка, помнилась было с чужих слов, потёрлась ножкой в чулке об моё колено и уехала на чёрной тойоте. Ночь не спал, теперь наяву мерещатся: вокзалы, бары, гостиницы, бильярдные:
…над зелёным сукном летает кий. Мошенничают свои, проигрывают чужие. Так и должно быть.
…я в плюсе, как я хорош: итальянский пиджак с искрой, проститутка верхом.
…на плече - рука Славы Румына. Злится: мстит, бьёт. Притягивает к себе. Тасует шулерскую колоду. Подмигивает, учит, дышит коньячным перегаром. Мне наливает вина. Не хочу. В заведении, что не сухое, то горькое. Крепкое и горькое, как булки у сатаны.
Я же здесь, почему я там?
Дата публикации: 15.06.2020 07:17
Предыдущее: ВетошьСледующее: Январское, заповедное

Зарегистрируйтесь, чтобы оставить рецензию или проголосовать.
Марина Соколова
Юмор на каждый день
Светлана Якунина-Водолажская
Жизнь
Олег Скальд
Мой ангел
Юрий Владимирович Худорожников
Тебе одной
Литературный конкурс юмора и сатиры "Юмор в тарелке"
Положение о конкурсе
Литературный конкурс памяти Марии Гринберг
Презентации книг наших авторов
Максим Сергеевич Сафиулин.
"Лучшие строки и песни мои впереди!"
Наши эксперты -
судьи Литературных
конкурсов
Татьяна Ярцева
Галина Рыбина
Надежда Рассохина
Алла Райц
Людмила Рогочая
Галина Пиастро
Вячеслав Дворников
Николай Кузнецов
Виктория Соловьёва
Людмила Царюк (Семёнова)
Павел Мухин
Устав, Положения, документы для приема
Билеты МСП
Форум для членов МСП
Состав МСП
"Новый Современник"
Планета Рать
Региональные отделения МСП
"Новый Современник"
Литературные объединения МСП
"Новый Современник"
Льготы для членов МСП
"Новый Современник"
Реквизиты и способы оплаты по МСП, издательству и порталу
Организация конкурсов и рейтинги
Шапочка Мастера
Литературное объединение
«Стол юмора и сатиры»
'
Общие помышления о застольях
Первая тема застолья с бравым солдатом Швейком:как Макрон огорчил Зеленского
Комплименты для участников застолий
Cпециальные предложения
от Кабачка "12 стульев"
Литературные объединения
Литературные организации и проекты по регионам России

Шапочка Мастера


Как стать автором книги всего за 100 слов
Положение о проекте
Общий форум проекта