Услышав резкий стук в дверь, мы замолчали и настороженно замерли. Кто бы это мог быть? Времени десять утра, шёл обычный учебный день, и вся общага набиралась знаний, сидя на лекциях в институте. Но тут же услышали за дверью голос нашего приятеля, старшекурсника и соседа по комнате Володьки: «Открывайте, черти, я знаю, что вы дома». Отлегло. Жорка щёлкнул замком и впустил в комнату нежданного гостя. «Мужики, банки есть? Литровые, а может и трёх? Позарез надо!» Мы неторопливо доиграли прерванную сдачу и, записав результаты в «пульку», Женька как бы нехотя спросил: «Тебе зачем?» «Да что вы такие тупые-то? На Варшавском армяне из цистерны продают коньяк, по рублю за литр! Не с чайником же бежать по улице?» Ситуация требует некоторых пояснений: из Закавказья на Питерский коньячный завод в железнодорожных цистернах частенько привозили спиртосодержащее сырьё. Уж по каким причинам его на заводе браковали - нам неведомо. Но в результате отбраковки цистерна перегонялась на Варшавскую товарную станцию, и на запасных путях, в тупике, далеко за вокзалом происходила розничная распродажа этого забракованного сырья - вина, водки или коньяка, а иногда даже льняного масла. По дешёвке! Естественно, разлив производился в тару покупателя, а одним из основных потребителей были мы, студенты Военмеха, проживавшие в общаге напротив Варшавского вокзала. Продавцам стоило только сообщить вахтёрше о торгах (что они и делали), и вся присутствующая в общежитии на тот час студенческая братия, вооружившись банками, бидонами, кастрюлями и чайниками, устремлялась за Обводный канал. Разумеется, бежали те, у кого находились хоть какие-то деньжата. Но сегодня был особый случай – известие Володька принёс утром, когда общага была пуста, и можно было не суетиться. Да и деньги у нас были - вчера нам выдали зарплату в местной и горячо любимой пожарной части, где мы уже второй год в составе пожарных расчётов тушили довольно- таки частые Питерские пожары (это отдельная тема, не об этом речь). А сейчас мы уже почти сутки напролёт играли в преферанс, то есть со вчерашнего вечера и практически без перерыва. Тема карточных игр в общаге была актуальна, но категорически запрещалась, вплоть до отчисления из ВУЗа. «Невезунчики» проигрывали по полстипендии! Поэтому игроками соблюдалась строжайшая конспирация и полнейшая тишина при закрытых дверях. В этот день мы, то есть Жорка, Женька , Виталик и я, откровенно прогуливали занятия, не имея ни сил, ни желания после вчерашнего «сабантуя» идти в институт. «Ты откуда узнал, что мы дома?» - с усилием открывая рот, спросил Жорка. Он негласно был у нас за старшего. «Да все знают, на вахте сказали…» «Вот так номер – мы тут паримся, затихарились, а все знают? Говори, кто настучал?» «Мужики, отстаньте! Вам не надо было вчера галдеть на весь этаж про свою «пожарку», зарплату и про то, какие вы молодцы. И колоду новую вы у меня публично и по-хамски отбирали. Пить надо меньше! Так что давайте, ищите банки, и пошли, пока народец с занятий не повалил». Банки отыскались довольно – таки быстро, Виталик сбегал вниз, в столовую и за пять минут уладил вопрос. Трёхлитровых набралось пять. И мы пошли, уложив банки в брезентовые сумки - авоськи, имеющиеся у каждого уважающего себя студента. Пять человек – по банке в каждой сумке, что и требовалось. Тара тихонько побрякивала, выдавая наши цель и маршрут редким общежитейским прогульщикам, которые, несомненно, были в курсе торгов на Варшавском. Но то ли у них денег не было, то ли тары - за нами никто не увязался. Комнату мы закрыли на ключ, а карты и пульку оставили на столе, решив по возвращении доиграть. И обязательно опохмелиться, за тем и шли. Топать нужно было около получаса, если быстрым шагом. Маршрут пролегал через зал отправлений вокзала, длинные посадочные платформы, далее метров триста по шпалам мимо старого кирпичного депо и ещё шагов двести до тупика. Мы шли шеренгой безо всякой опаски, предвкушая скорое удовольствие, но не бравировали, так как дежурные вокзальные милиционеры службу несли исправно и с некоторым подозрением на нас поглядывали. Их мы не опасались, удостоверения пожарных у нас были с собой, а милиция и пожарные тогда дружили. Контора была одна - УООП (Управление охраны общественного порядка)! Добрались без приключений. Цистерна и два армянина были на месте, и жаждущих в очереди было не так много. В основном - это рабочие Балтийского холодильного комбината и жители прилегающих к путям улиц ( Шкапина и Розенштейна), а также несколько местных спекулянток, легко узнаваемых по огромным сумкам и рюкзакам с бутылками и банками. Отстояв с полчаса, мы, наполнив банки отличным трёхзвёздочным коньяком (по рублю за литр он просто не мог быть плохим!), направились в обратный путь. Напиток был прекрасен, чего это завод выдрючивался? Мы, естественно, продукт продегустировали, употребив грамм по сто здесь же, на разливе. Короче, шли, как говорится, с песней, весело болтая и предвкушая обильное застолье. Проходя мимо депо, немного поиздевались над двумя молодыми парнями, намывающими водой из шлангов стоящий на путях старый паровоз. Видимо, они готовили его к покраске. Мы предложили поменять паровоз на пару банок с коньяком. Ребята шутки не приняли, но к банкам проявили живой интерес. А когда мы их угостили по глоточку коньяком и показали направление на цистерну, они побросали шланги и помчались искать тару. Из кабины паровоза высунулся чумазый мужчина, наверное машинист, и, употребляя изысканную ненормативную лексику, стал орать, призывая парней вернуться и продолжить работу. Куда там! Тех уже и след простыл. Тогда мужик переключился на нас - типа «шляются тут всякие»! Оставаться в долгу не хотелось, и мы были готовы продолжить состязание в словесности, но из кабины паровоза высунулись ещё два угрожающего вида амбала. Мы не то, чтобы струсили, но от греха подальше решили не ввязываться в конфликт и дружным шагом направились к вокзалу. Только не успели мы пройти и нескольких десятков шагов, как случилось что-то невероятное и жуткое! Мы услышали резкий хлопок, и что-то объёмное и неумолимое толкнуло нас в спины, повалило и потащило по шпалам. Через минуту очухавшись, но ничего ещё не понимая, мы вскочили на ноги, и поначалу даже не заметили, что Володька продолжает лежать в луже грязного мазута, тихо стонет и пытается что-то нам сказать. Уши у всех были словно ватные, у Женьки из носа текла кровь. А сверху всё так же светило яркое майское солнышко, и будто бы ничего и не случилось! Только уходящая стена густой пыли накатывалась на пассажирские платформы и вокзал. Бросились к Володьке и по его жестикуляции поняли, что у него что-то нехорошее с ногой. Как выяснилось потом, она была сломана от удара о бетонный столбик. Интуитивно мы сообразили, что попали в зону сильного взрыва, только не поняли – какого? Проверили банки с коньяком. Увы, целой осталась только одна. На вокзальной территории пошло некоторое оживление, забегали люди, раздались крики. Мы оглянулись на здание депо и увидели развороченный, словно бомбой, остов того самого паровоза, от которого, как ни странно, шёл пар. Странно - потому, что парового котла у паровоза не наблюдалось. А мы ведь только что прошли мимо него, «пообщавшись» с рабочими! И паровоз стоял, тихо посапывая, но был целёхонек! В нашу сторону уже бежали от вокзала железнодорожники, несколько милиционеров, звучали сирены скорой медицинской помощи. Три или четыре фургона с красными крестами уже подъезжали к нам, медленно перекатываясь по шпалам. Через пять минут прибыли пожарные расчёты на четырёх машинах – местные, до боли родные, но не нашего караула. Нам же дежурство предстояло только через день. Но при виде пожарных на душе как-то полегчало – свои, не бросят! Нас медики осмотрели, ощупали и оставили в покое, только Володьку с переломом увезла «скорая» в больницу. Мы с трепетом пошли в сторону останков паровоза, сами не понимая – зачем? Там уже вовсю развернулись врачи и санитары, и наша помощь не требовалась. Мы увидели тела тех самых троих наших «собеседников», шуганувших нас от депо. Все они, как сказали санитары, были мертвы. Тела были разбросаны в радиусе полутора десятков метров от объекта взрыва. С виду, как ни странно, они не имели внешних повреждений – крови не было, руки, ноги каждого были на месте. Над одним из них, стоя на коленях, тихо подвывала молодая женщина, может быть жена, видимо находившаяся где-то неподалеку от места трагедии. Жуткое зрелище! Сила взрыва была огромна. Нас, хотя мы и находились уже метрах в пятидесяти от эпицентра, тоже прилично протащило волоком по путям. Брюки и рубашки были безнадёжно испорчены. А причина и история произошедшего взрыва были банальны: некая воинская часть решила купить у железнодорожников старый паровоз. Ранее он был законсервирован, и никто не вспомнил и не посмотрел, что какие-то предохранительные клапаны и краны были при консервации заварены! Обычное советское разгильдяйство. Рабочие загрузили в котёл уголь, раскочегарили, подняли давление – и котёл взорвался! Такова была официальная версия милиции и экспертов. Взорвался так, что мы, как ни старались, не нашли ни одного стального, годящегося для памятной коллекции, небольшого осколка! Крупные вокруг валялись, но были совершенно неподъёмными. А взрывная волна разбила и повредила все стёкла в окнах зданий на расстоянии до полукилометра, пострадали диспетчерский многоэтажный пункт и даже окна цехов расположенного рядом с вокзалом молочного комбината. Человеческих жертв могло быть и больше, и нам, надо сказать, просто повезло. Страшно подумать, что случилось бы, если бы наш «конфликт» с железнодорожниками затянулся хотя бы на полминуты. А если бы по нашей наводке молодые «мойщики паровозов» не умчались искать тару под коньяк? Положило бы всех, как есть, без исключения. Вот так мы, пятеро студентов четвёртого курса Военмеха, в мирное время, в середине шестидесятых годов, неожиданно стали участниками «войны». Считай, что перенесли настоящую бомбёжку, получив переломы, ушибы и лёгкие контузии. И, к глубокому сожалению, не обошлось и без жертв - погибли работники депо, наши, своего рода, спасители. Странное я испытал тогда состояние… нет, не испуг – оцепенение какое-то! И понимание реальности произошедшей трагедии пришло к нам потом, по истечении нескольких дней. Но одно слово – студенты, лихие и дурные головы! Придя более или менее в себя, мы вернулись к цистерне, намереваясь восполнить «утерянное»! Только продавцов и след простыл - цистерна была на месте, а хозяева предусмотрительно попрятались. Но к вечеру бойкая торговля на путях была возобновлена («Война войной, а обед по расписанию»). И уже ночью приличная компания студентов, будучи подшофе, с опустошенными кошельками, бродила по коридорам общаги, пропитанными коньячными парами, и искала приключений на свою задницу. Без хорошей драки праздник считался не состоявшимся. Наша же пятёрка была в ту ночь неприкасаемой! Загипсованный, но вполне адекватный Володька придавал компании особый шарм своими новенькими костылями, успев на «скорой» вернуться из больницы. Коньяком нас угощали буквально все как героев, на халяву, то есть бесплатно (свои-то честно заработанные и уцелевшие три литра мы прибрали на будущее, как реликвию). А пульку мы, всё-таки, расписали! Вот только кто проиграл, а кто выиграл – не помню. Запамятовал, знаете ли. 26.04.2020г СПБ | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
