Париж, Париж. Тьфу, а не город! Грязные улицы, вонючая река, тощие кошки, а посредине громадная железяка торчит. Здесь даже собаки рычать не умеют, гыкают через нос. Живу здесь уже шестой год, а все плююсь на каждом шагу от этого города. Вот моя Одесса, это – да!

 

Ладно. Начну заново и по порядку.

Меня зовут Дориан Нарцисс Бонапарт, сильно породистый мейн-кун особого окраса – огненнорыжий. Говорят таких всего несколько особей на Земле. Вот такой я красавец! Был.

 

Жили мы с моей Раечкой, вообще та она Раиса Марковна для всех была, это для меня Раечка. Меня она звала Мышонок. Смешно конечно десятикилограммового котяру звать Мышонком. Но Раечка называла и нежно так улыбалась, а я готов был порхать, как бабочка, когда она меня целовала в нос.

- Маняшечка мой, красотулечка, бубулечка! Счастье мое, кто кушать хочет?

Странный вопрос. Где вы видели кота, не хотящего есть? Вот и я всегда хотел. Мы жили в очень маленькой квартирке на Французском бульваре, зато с видом на море. Каждое утро мы встречали солнце, а по вечерам моя Раечка читала романы вслух, что бы я набирался любовной грамоте.

- Впитывай, дорогой, каждое слово, - увещевала она меня.

- Это поможет общаться с женским полом! Кошечки – создания нежные.

 

Это конечно утверждение спорное. Смотря, как и с чем к кошечке подойдешь. Была у меня соседская зазноба, ни кошка – мясо с молоком. Именно так! Ела она, наверное, даже больше меня, зато, как смотрелась, особенно сзади. А когда меня на особые случаи водили, те конечно, попроще были в красоте, но тоже упитанные.

 

Вот на таком особом случае и познакомилась моя Раечка с этим, прости Господи, котом. Тьфу ты, французом с магазинным именем – Гаспар. Нормального человека так не назовут! Туда, сюда, этот стал к нам захаживать, а моя вечерами уходить с ним повадилась. Романы закинула, сидит часами перед зеркалом, что то в лицо втирает. Самое страшное, что улыбается она этому Гаспару так же нежно, как мне. Я ей уже намекал прямо, про шестидесятилетний возраст, мол, старая для лямура, да и я для этого есть. Куда там, через месяц объявила, что мы уезжаем в этот самый Париж, жить там будем. Меня чуть кондратий не хватил. Господи, куда ты смотрел, когда мы в эту дыру ехали!

 

Приехали и узнали, что Гаспар живет не один, а с кошкой, с сиамской дурой – Матильдой Мануэлой Марой. Я пока выговорил, язык иссох весь. Какая же она злобная, всем недовольная, что хорошего можно сказать о кошке, у которой из-за хвоста только ребра видны. В общем бесила она меня каждый день, с утра до вечера и с вечера до утра. Если бы не Раечка, пригреб бы её уже, где ни будь в этой огромной квартире.

Моя же Раиса Марковна светилась от счастья, порхала пчелкой, всем была обрадована. Гаспар тоже её любил.

- Мой Гашечка, мой лямур, свет моих глаз!

И они уходили гулять по ночному Парижу. Каждый день цветочек или пироженка. Так прошло пять терпеливых лет.

 

Одним зимним утром я проснулся от суеты. Люди в белых халатах, куда то уносили мою Раечку. Гаспар ушел с ними. Мы с Марой просидели весь день на подоконнике в ожидании. Она была даже тише воды, ниже травы, какая то прибитая. Уже поздно ночью вернулся француз. Сел напротив, внимательно посмотрел на меня, потом весь затрясся и долго, долго плакал.

 

Я не сразу понял, что Раечка, моя Раечка больше не вернется. Бежал к двери к каждому приходящему, ел и спал только на подоконнике, что бы ни пропустить её возвращение. Все жалели меня, даже сиамка сторонилась как то, садилась на диван и печально смотрела.

Когда осознал, не смог там оставаться, улучшил момент и проскользнул в открытую дверь. Гаспар долго бежал за мной, но куда ему старому. Я шел и шел, лишь бы подальше от горя, от тоски.

 

Вон ту рыжую кошку вижу первый раз в моем районе. Она такая ладненькая, ни чета местным нищебродкам. Что то знакомое в ее заднем виде. И тут меня осенило, как же она похожа на мою зазнобу из благословенной Одессы. Смотри, репаный к ней пристраивается! А ха, знатно она ему всыпала, по-нашему, летел, ступеньки носом считал. Все иду знакомиться.

 

Мы уже месяц живем на Монмартре, на чердаке старого дома с Марусей, моей Марусей. Через круглое окно нам виден весь Париж, и каждый вечер светиться та торчащая железяка. Марусю тоже привезли, откуда то из наших краев, а потом забыли на улице. Она сначала ждала, искала хозяйку, потом смирилась, да и встретила меня. Марусечка завет меня мой Мышонок и улыбается так нежно, что я готов бабочкой порхать от ее поцелуя в нос.

 

Мы сидим, смотрим на Париж, а я ей рисую, какое в Одессе море, бескрайнее и как из него встает солнце. Все равно придет время, когда увезу свою Марусю в благословенную Одессу.

 

Автор Екатерина Яковлева

16.12.2019 года. Одесса.