Весенняя охота скоротечна – всего-то десять дней. Десять дней, но каких! По насыщенности с ними вряд ли сравнятся любые сто дней осени. Может поэтому они так быстро и пробегают? Вот и весна 2015 года: бесконечно долго тянулось время в межсезонье, а когда наконец-то открыли охоту, оно стремительно помчалось.

Не успел я оглянуться, а уже наступил третий день весенней охоты. Два предыдущих не задались. Если в первое утро гуси, настёганные «зенитчиками», суматошно метались над полями в поисках спокойного места, то на второе, похоже, его нашли и там затаились.

За всё это время у меня было только два шанса схватить удачу за хвост, однако оба раза я сплоховал: в первый раз поспешил – не дал гусям зайти на третий круг и, поспешно поднявшись из лежачего скрадка, отстрелялся по ним на предельной дистанции, а во второй – позорно смазал шагов с сорока по четверке гуменников, зашедших на меня «в штык». Каждый раз я провожал обстрелянные стайки до горизонта через бинокль: все надеялся, что вот-вот выпадет подранок. Но нет: птицы улетали невредимыми. Многие из охотников любят повторять: не за мясом едем! Дескать, они хотят соединиться с природой, насладиться покоем, вырвавшись из суеты городов. И какая-то доля правды в этом есть. Но с другой стороны, какая охота без азарта? Без азарта, от которого бешено бьется сердце, который, в свою очередь, как раз и разжигает желание добыть трофей! Ну и, наконец, тщеславная сторона: хочется, вернувшись домой, на укоризненные вопросы жены: «Ну что, убил? Опять время и ноги?!» – небрежно бросить:

– Да так, ничего, – и победоносно достать из рюкзака гуменника1 или белолобика2 .

Хотя, опять же, не раз бывало после удачного выстрела, поднимая с земли дошедшую дичь, я с грустью думал: лучше бы промазал. Наверное, когда эти мысли все чаще будут посещать меня, я отложу ружьё. Ну это будет позже.

Как вы уже поняли, весеннюю охоту я посвящаю гусям и только гусям, не отвлекаясь на другую дичь. Нет, это не дань моде, и не погоня за самым крупным трофеем: мне нравится с замиранием сердца следить из укрытия, как эти очень умные и осторожные птицы, повинуясь моим командам, выдуваемым из Zinka3, начинают кружить, снижаясь над моей стаей искусственных белолобиков. В такой момент никогда не знаешь, вернется ли стая после очередного круга или резко отвернёт в сторону, всполошенная тревожным криком заподозрившего «неладное» вожака.

В непредсказуемости и есть особая прелесть гусиной, а впрочем, любой охоты. А сколько нового узнаёшь, наблюдая из скрадка за окружающей природой! Птицы безбоязненно кружатся всего в нескольких метрах от тебя.

Пару лет назад мне повезло насладиться пролётом огромного косяка белолобиков. Их было никак не меньше полутысячи. Я хорошо замаскировался, поэтому гуси, не видя меня, летели невысоко над землей. Птиц собралось так много, что они, дабы не мешать в воздухе друг другу, разбились на несколько стай, заняв каждая свою высоту. Я присел в скрадке и даже было хотел стрелять, но заворожённый такой картиной, опустил ружье. Мне, конечно, приходилось видеть живых гусей вблизи, но чтобы в таком количестве – первый раз! Это напомнило кадры из старого кинофильма про скачки степняков, когда по бескрайней степи, повинуясь седокам, мчатся сотни коней. Некоторые джигиты, показывая молодецкую удаль, на полном скаку встают во весь рост на круп своего коня, а затем, соскочив на землю, успевают впрыгнуть в седло. Так вот, некоторые гуси в воздухе натурально гарцевали! Они по нескольку раз винтом переворачивались в воздухе. Проводив взглядом стаю, я снова залёг в скрадок.

Прошло несколько минут. Я бросаю взгляд на свои обманки, машинально отметив про себя: вон то чучело надо поправить. И тут же понимаю: с этого края лужи я не выставлял чучела: это бродит живой белолобик! Поднимаюсь из скрадка, одновременно ловя мушкой гуся. Мой выстрел глохнет в грохоте сотен крыльев взлетающих гусей. Оказывается, увиденная только что огромная стая, сделав круг, бесшумно спланировала к своим пластиковым собратьям. Ошеломлённый одновременным подъёмом такой массы птиц, второй раз я выстрелил «в молоко как в копеечку». Глядя на крупного гусака, безжизненно распластавшегося на воде, подумал: будь сейчас у меня в руках пятизарядка, добыча не ограничилась бы одним трофеем!

Отвлеченный этими воспоминаниями, я не заметил, как быстро проскочил на автомобиле восемнадцать километров асфальтированного шоссе до заветного поля. Оставляю машину у силосной ямы и, нагрузившись поклажей, быстро шагаю к облюбованной накануне луже. Хотя до неё не больше километра, приходится спешить, чтобы подготовить укрытие и обманки до облета поля гусями-разведчиками4.

Дышу и не могу надышаться пьянящим духом просыпающейся природы, в котором смешаны и свежесть ветра, и запах оттаявшей земли, и прелой соломы, и тонкий, едва ощутимый аромат первой зелени. В предрассветных сумерках иду по уже заметно просохшей прошлогодней уазовской колее. Этой весной солнце и ветер не только быстро согнали снег с полей, но и основательно просушили землю. Очень редко, да и то, если только в низинках, можно встретить лужи. Надеюсь, что в такие места будет собираться гусь со всех окрестностей. И еще одно преимущество сухой весны – комфортное передвижение: ноги не вязнут в грязи. Правда в голову закрадывается крамольная мысль: не к добру это – ведь не всё, что хорошо человеку, – хорошо зверю.

Справа, на пригорке, мерцают красные огоньки вышки сотовой связи, словно подчеркивая моё добровольное одиночество на исходе ночи среди бескрайнего простора. И от ощущения этого и грустно, и радостно одновременно. На подходе к луже меня встречает неизменная пара чибисов с песней, очень похожей на дьявольский хохот, проносящаяся в темноте над головой.

Ну, вот я и на месте. Определившись с направлением ветра, навстречу ему в форме серпа расставляю свою искусственную стаю, оставив посреди неё пустое место, куда будут садиться гуси. На этом пути, отмерив сорок шагов от профилей, собираю и маскирую прошлогодней соломой переносной скрадок. Он просто чудо американской охотничьей мысли: легко делается незаметным с помощью местных материалов хоть на пашне, хоть на стерне и не продувается. Отойдя от укрытия на десяток метров, еще раз критически осматриваю его. Скрадок просто сливается с местностью, только бы гуси прилетели! Забираюсь в засидку, вернее сказать «в лежалку», заряжаю ружье и упираю его стволами на специальную полку. Рядом, в кармашки на стенке, рассовываю патроны и кладу телефон. Пока не слышно гусей, несколько раз быстро привстаю, одновременно вскидывая вертикалку5, проверяя, всё ли удобно. Ну, раз ничего не мешает, можно начать манить.

Рассвело. Ветер заметно окреп. Гусей пока не видно. Решаю посидеть сегодня до десяти дня. Накануне лет был слабый и растянут в течение всего дня. Лежу, и, хотя не слышно моих визави, всё же время от времени обозначаю присутствие своей пластиковой стаи короткими позывными: «клинг-клинг». Неоднократно уже случалось, что гуси, летящие стороною молча, разворачивались на мой призыв.

Вдруг сердце дрогнуло от долгожданного гусиного позывного. Радостно отзываюсь, приглашая присоединиться к кормящимся собратьям. Гуси всё ближе, ближе… Но нет – косячок голов в десять белолобиков проходит высоко в небе стороною. Сделав огромный круг над полями, они еще не раз своими криками в течение утра взбудоражат меня. Каждый раз на мои попытки манить их, они, коротко отозвавшись типа: отстань, продолжат лёт в выбранном направлении. Это уже обстрелянные опытные птицы, и обмануть их мне не удастся.

Еще четыре хороших косяка их собратьев транзитом пролетели стороной. Высоко-высоко надо мной как-то умудряется даже при таком сильном ветре зависнуть на одном месте жаворонок. Слушая его трель, сразу вспоминаешь жаркое лето. «Вота, вота, вота, вота он!» – спешит кого-то выдать кроншнеп, пролетая невдалеке. Время неторопливо приближается к намеченному рубежу. Смотрю на экран сотового телефона – девять сорок. Остается ждать всего ничего'…

«Пора домой! – разочарованно командую себе, – ну чего тянуть-то, что изменится за оставшиеся двадцать минут? Ну не летят сегодня гуси», – продолжаю убеждать себя. Но какая-то слепая вера в удачу шепчет мне: «Подожди – все еще будет».

Без пяти десять все же окончательно решаю собираться. Сажусь и тут справа от себя над полем в сотне шагов замечаю пару птиц. Сначала принимаю их за крупных чаек, но, присмотревшись, вижу: это белолобики! Они летят молча всего в двух метрах над землей против солнца, поэтому поздно замечают меня. Кажется, гуси близко, поэтому стреляю по ним без упреждения и мажу. Тут же делаю поправку в прицеливании: обгоняю мушкой правую птицу и добавляю по ней из нижнего ствола. Гусь зашатался и пытается, развернувшись, набрать высоту. Я наверняка попал в него. Вот если бы у меня в руках был полуавтомат, то третьим выстрелом я бы точно взял и второго гуся! Как же не хватает третьего выстрела!

Выскакиваю из скрадка, на бегу перезаряжая вертикалку. Большими скачками несусь по полю, не отрывая взгляда от подранка, зная, как далеко могут утянуть эти сильные птицы, даже смертельно раненные. К моей радости, гусь начинает резко планировать на пашню. Его товарищ, улетевший было на добрую сотню метров, заметив это, возвращается назад и начинает кружить над упавшим. В отчаянии он теряет всякую осторожность и делает круги надо мной в зоне уверенного выстрела. Я вскидываю ружье и обгоняю его мушкой. И…тут же опускаю двустволку. Как можно воспользоваться беспомощным состоянием птицы в такую минуту?!

Я читал в охотничьей литературе и неоднократно слышал от бывалых людей, что наряду с лебединой, существует и гусиная верность, что и у них пары создаются раз и на всю жизнь, и вот воочию убедился в этом. Гусак прекрасно видит меня, открыто стоящего посреди поля, но рискуя собой, продолжает кружить и звать подругу и, только окончательно убедившись, что она уже не поднимется с земли, с грустными криками растворяется вдали над лесом.

Третий выстрел – вот сейчас у меня мог быть и третий выстрел, но я не воспользовался им. Называйте это глупостью, сентиментальностью, но я просто не смог выстрелить.

------------------------------------------- ------------------------------------------- -----------------------------

гуменник1 -вид дикого гуся;

белолобик2-вид дикого гуся;

Zink3- духовой манок одноимённой фирмы;

Гуси-разведчики4 – перед прилетом гусиной стаи на кормовое поле его обычно облетают опытные гуси на предмет проверки опасности;

вертикалка5- охотничье ружье с вертикально расположенными стволами