Что хочет автор. Литературные конкурсы

Я зашел в один из прибрежных ресторанчиков, сел за столик у стены, чтобы оказаться лицом к залу. Было время аперитива перед тем, как двинуться на ужин. Я заказал бокал вина, откинулся на спинку стула в надежде уделить ближайший час любимому развлечению, привычной игре, которой увлекался уже многие годы.

Огляделся.

Справа от меня столик занимали представительницы трех поколений семьи, которых я частенько встречал на пляже.

Спиной ко мне сидела девочка лет десяти-двенадцати, ее щеки торчали надувными шариками из-за ушей. Наклонившись немного вперед, увидел перед ней тарелку жареной картошки обильно политой сладким кетчупом и бутылку колы.

Ее мама сидела ко мне боком, упираясь животом в стол, расплывшись на стуле, свешивая с краев сидения все, что не укладывалось по мнению мебельщиков в понятие – нормальные размеры.

А взглянув на бабушку, с удовольствием вспомнил, как играли мышцы пресса ее плоского живота, когда она, входя в море, непроизвольно напрягалась, если заигравшиеся дети неожиданно обдавали ее брызгами прохладной воды.

Бабушка неотрывно смотрела на накаченный обнаженный торс танцора, выделывавшего на сцене в глубине зала неимоверные кульбиты, порой она проводила кончиком языка по верхней губе.

Также неотрывно и с таким же вожделением ее дочь изучала страницы меню, посвященные десертам.

Разные поколения – разные основные инстинкты, к сожалению.

Отвернулся.

Слева столик занимали три представителя сильного пола, ведя беседу за кружками пива. Жертвы зеркальной болезни – когда свои причиндалы могут увидеть только в зеркало. Если кто-то из них поворачивался в сторону сцены, то аккуратно перекатывал брюхо с одного колена на другое.

Посещая ежегодно курорты, обратил внимание, что болезненное стремление занимать в этом мире как можно больше места приобретает размах эпидемии, а самое обидное, что болезнь эта молодеет. Эти тушки, скворча на пляжных шезлонгах, вызывают ассоциации с куском сала, брошенным на раскаленную сковороду. С каким трудом они поднимаются и, колыхая желейными задами и целлюлитными ногами, идут купаться – входят в воду максимум по пояс, стоят там минут пять, даже ни разу не присев, и возвращаются, тяжело дыша, но гордо – я поплавал.

Дальнюю часть зала занимала большая компания пьяных английских тинэйджеров. Сверкая прыщами, они перекрикивали друг друга, заливаясь пивом.

Игра не получалась. Суть ее очень проста – выбрать среди окружающих тех, кто заинтересовал, понравился, и придумать им судьбу, мысленно разыграть какую-нибудь историю с их участием, так, чтобы их поведение соответствовало выдуманной фабуле.

Но никто из окружающих не вызывал желания думать о них.

Я сделал очередной глоток вина, уже задумался, не перейти ли в другое заведение, может там повезет, когда в зал вошли двое мужчин и две женщины, прошли к свободному столику, сели за него – мужчины с одной стороны, женщины напротив.

2.Герои

Мужчины.

Первый. Среднего роста, поджарый, с сильными руками. Коротко подстриженные темные волосы тронуты на висках сединой, тонкие усики. Немного прихрамывал на правую ногу. Светло-голубая рубашка с короткими рукавами, на шее повязан шелковый платок, белые брюки аккуратно отпарены, изящные туфли на босу ногу. Ему бы еще шляпу и трость – получился бы завсегдатай Каннской набережной.

Второй. Высокий, широкоплечий. Светлые волосы растрепаны. Белая футболка (но без всяких модных в тот сезон надписей, типа: «I’m 6. Do you wanna be 9?»), джинсовые шорты, сандалии.

Женщины.

Та, что села перед первым мужчиной. Миниатюрная, стройная. Блондинка (может крашеная), прическа каре. Кремовое платье сидит так прекрасно, что очевидно – не из магазина готовой одежды, сшито на заказ. Белые босоножки на невысоком, но изящном каблуке. В руках букетик цветов нежных оттенков (не разбираюсь, поэтому названия не знаю), в который она периодически с улыбкой окунала носик.

Та, что села перед вторым мужчиной. Повыше и попышней первой, но фигура прекрасная. Рыжие длинные волнистые волосы. Нежно-бежевая блузка с глубоким декольте, в которое так приятно заглядывать, джинсовые шорты, босоножки почти без каблука.

Возраст – все они относились к категории «немного за сорок».

Национальность их я определить не смог. Очевидно, не китайцы, не японцы, не эскимосы, не негры, обычные европейцы. Скорее всего, не местные, потому что с официантом объяснялись частично жестами, не называя заказанное, а разворачивая меню в его сторону и указывая на какую-то строку пальцем.

Надо дать им какие-то имена. Раз я не знал, откуда они, то решил выбрать имена, которые присутствуют в большинстве стран.

Пусть невысокий с усиками будет Филипп. Высокий блондин – Алекс. Блондинка с каре – Анна, а рыжая – Мария.

Какие еще исходные данные были в моем распоряжении?

Алекс и Мария были, скорее всего, мужем и женой. Одинаковые шорты, купленные, видимо, в одном отделе. Манера общения - Мария протянула руку, что-то коротко сказав, и Алекс послушно вынул из своего кармана смартфон и отдал его собеседнице. Та, поводив пальцем по экрану, повернула аппарат к Филиппу и что-то объяснила, тот внимательно посмотрел на изображение и ответил с улыбкой.

Еще у меня создалось впечатление, что Анна и Алекс – брат и сестра. Что-то в их облике указывало на это – одинаковая форма носа, глаза, как будто отлиты в одной мастерской, одинаковая манера морщить лоб, еще какие-то мелочи.

3.Авторы

Мне что-то мешало сосредоточиться на появившихся наконец в поле зрения героях, о которых захотелось пофантазировать. Было ощущение, что меня кто-то изучает. Отвернувшись от двух пар за столиком в центре зала, я незаметно огляделся и почти сразу наткнулся на его взгляд.

Мужчина средних лет, наголо бритый, в цветастой рубашке, расстегнутой до пупа, сидел у противоположенной стены, как и я, повернувшись лицом к залу, крутил в пальцах стакан виски, гоняя в нем кусок льда от одного края к другому, и с улыбкой смотрел мне в лицо.

Когда он понял, что я его заметил, улыбнулся шире, приподнял стакан, и подмигнул, почти незаметно кивнув на выбранных мной героев, поднял вверх больной палец левой руки, поджал губы и одобряюще потряс головой.

Можно по пальцам перечесть те случаи, когда мне посчастливилось встретить людей увлекающихся той же, что и я, игрой, но, тем не менее, я их узнавал сразу, как, например, в этот раз.

Я приподнял свой бокал и улыбнулся бритому в ответ. Судя по всему, ему понравился мой выбор героев, хотя, здесь и выбирать-то было не из кого.

Он пригубил виски и поставил стакан. Поднял два раза правую руку, показывая мне указательный и средний пальцы. Потом сделал оборот пальцем правой руки вокруг безымянного левой. Ясно – он предлагает, что это две супружеские пары. Я утвердительно кивнул, пусть будет так. Надо же сначала согласовать все условия, а потом уже играть.

Бритый провел рукой под своим ухом, понятно, он говорит о той, у которой каре, я утвердительно кивнул, давая понять, что понял его.

Он упер руки в бока и выпятил грудь, я опять кивнул, он говорил о здоровом блондине.

Мой собеседник взял салфетку, сложил ее так, что она стала напоминать лезвие ножа, чиркнул ей по указательному пальцу левой руки, потом по указательному правой, отложил салфетку и приложил имитируемые порезы друг к другу. Ясно, он говорит, что Анна и Алекс одной крови – брат и сестра. Значит, он заметил сходство, как и я.

Кивнув, подтвердил его предположение.

Он приложил палец к своей верхней губе, это об усатом, о Филиппе, потом провел рукой под ухом, об Анне, и ткнул пальцем в мою сторону. Ясно, за них буду играть я, а он за Марию и Алекса.

Я согласился.

Он сделал рукой приглашающий жест – начинаем.

4.Герои

Мария протянула руку:

- Алекс, дай-ка телефон.

Муж послушно вытащил из кармана аппарат и протянул жене. Она, поводив пальцем по экрану, повернула его в сторону Филиппа:

- Вот наш сынуля.

- Солидный мужчина, - улыбнулся Филипп, - сколько же ему?

- Уже пятнадцать, - ответила Мария, - первый раз без него в отпуске. Ему уже с родителями стало скучно. Вот нам и удалось первый раз посвятить отпуск друг другу.

- Чем увлекается? – спросил Филипп.

- Музыкой.

- На чем играет?

- Он не играет, он слушает, - рассмеялся Алекс.

5.Авторы

Что-то не клеилось. Если Филипп муж сестры Алекса, то странно, что он не знаком с племянником жены. Еще меня удивляло, почему букетик только у Анны, как-то нелогично. Нет, тут что-то не так.

Еще смущала разница в одежде.

Да, Мария и Алекс одеты обычно для вечерней прогулки супружеской пары на курорте, но вот наряды Филиппа и Анны больше бы подошли для свидания людей, которые еще мало друг друга знают и хотят произвести хорошее впечатление.

Эти сомнения мешали развивать игру.

Я помахал рукой бритому.

Тот вопросительно поднял брови.

Я прикоснулся к своим усам, мол, говорю про Филиппа. Потом поднял указательный палец правой руки, и ладонью левой отвел его в сторону – Филипп персона отдельная от остальной компании.

Бритый утвердительно кивнул.

Еще раз коснувшись усов, я ткнул пальцем себе в грудь – я буду играть за Филиппа.

Потом показав большой, указательный и средний пальцы, ткнул в сторону собеседника – ты играешь остальных.

Он вздохнул и согласился.

Я покрутил рукой против часовой стрелки, мол, откручиваем время назад, начинаем снова.

6.Герои

Мария протянула руку:

- Алекс, дай-ка телефон.

- Вот наш сынуля.

- Солидный мужчина, - улыбнулся Филипп, - сколько же ему?

- Чем увлекается? – спросил Филипп.

- Музыкой.

- На чем играет?

- Он не играет, он слушает, - рассмеялся Алекс.

- Мы здесь первый раз, нам очень нравится. А вам? – спросила Мария.

- Я уже бывал несколько раз. Нравится мне это место, - осветил Филипп. – Хотя много уже где побывал. Люблю ездить на море несколько раз в год.

- Завидую, - вздохнул Алекс, - у нас отпуск раз в году. Работодатель суровый! – он засмеялся и погладил руку сестры, лежавшую на столе рядом с букетом, - Правда, Анна?

- Не пугай, Филиппа, - улыбнулась Анна, - а то подумает, Бог знает, что.

- Вы работаете вместе? – спросил Филипп.

- Да, теперь мы работаем в ее фирме. А вы чем занимаетесь?

- Я пенсионер. Иногда подрабатываю инструктором в военном училище. Я служил и получил травму, сорвался с брусьев, - Филипп кивнул на свою правую ногу, - вот и комиссовали.

- Вы военный?

- Да, так уж сложилось. Я из не очень обеспеченной семьи, пришлось рано думать о заработке. Решил пойти в военные, в нашей же стране им платят хорошо. Так и стал офицером, это не призвание и не романтика. Это вынужденное решение.

- Да, у нас всегда военным прилично платили и платят, - согласился Алекс.

7.Авторы

Пока шел этот неспешный разговор, образ и биография моего героя – Филиппа – окончательно сформировались в моем мозгу, я почувствовал, что настал момент до конца этого вечера стать Филиппом. Я- Филипп.

8.Герои

- Вы увлекались спортом?

- Да.

- Каким?

- Легкой атлетикой, - что же мог я еще ответить.

Я, конечно, всегда старался говорить, как можно ближе к правде, но только то, что можно. Чем меньше врешь, тем легче не запутаться.

Я действительно родился в очень небогатой, скорее бедной, семье и в самом деле пошел в училище не по призванию или за романтикой, а по совершенно прагматичным соображениям – бесплатная кормежка, одежда и высокие оклады в будущем. Моя семья вздохнула с облегчением, хотя мама и всплакнула на прощание.

Довольно скоро у меня выявили способности к стрельбе. Я побеждал на соревнованиях, меня зачислили в команду училища, а потом уже члены некой заезжей комиссии предложили перейти из пехотного училища в элитное учебное заведение спецназа, где и стали готовить из меня снайпера.

На последнем курсе, когда мы с товарищами отправились на танцы в город, я познакомился со своей будущей женой. Через год поженились, а потом выпуск, и начались командировки. Много я стран повидал, к сожалению, в основном через окуляр прицела, но бывали же и свободные дни. Слава о моих способностях гремела по кабинетам штабов, поэтому командировки постепенно превратились в стиль жизни, которому суждено было прерваться через восемь лет в одной из латиноамериканских стран.

Как известно, революции и партизанские войны в этих странах – это национальная особенность, поэтому спрос на подобных мне там не падал.

И вот случилась у меня там «дуэль» со снайпером с противоположенной стороны. Мы сутками друг друга выслеживали, высматривали, вынюхивали. В тот последний раз было, как обычно, уже несколько часов я безрезультатно лежал в своем укрытии, когда на солнце что-то блеснуло в зарослях за просекой. Я чуть-чуть передвинул винтовку, видимо, при этом неаккуратно колыхнул одну из веточек куста, а день был тихий, полный штиль.

Этой промашкой я дал ему право первого выстрела, но мне повезло, он стрелял на движение, не видя цели, а только просчитав ее по колыханию листьев. Он попал мне в правое колено, боль была резкая, жгучая, нестерпимая, но у меня была доля секунды, пока информация об этой боли долетела до мозга. Этой доли секунды мне хватило, чтобы нажать курок, отправив пулю в ту точку, где мелькнул отблеск солнца, а следом я зажал зубами ремень винтовки, чтобы не кричать.

Мне хватило воли на ощупь перетянуть ногу резиновым жгутом, ни на мгновение не отрывая взгляда от кустов за просекой – там не было движения, бесконечных двадцать минут я ждал, но ни один листочек не дрогнул и тогда, обливаясь потом, почти теряя сознание от боли я решился отползти.

Что-то восстановили, что-то заменили искусственными элементами, опасались, что нога не восстановится.

Из госпиталя я написал жене, что командировка затягивается, не стал вдаваться в подробности своего состояния.

В ответ получил от нее короткое извещение, что она уходит, что ей надоела жизнь «соломенной вдовы» и так далее.

А следом меня ждало увольнение. Кому нужен хромой боец? Я же больше года не мог без костыля ходить. Пенсия? Да, ее хватало на еду и даже на оплату крохотной квартирки.

Меня не забывал только мой бывший инструктор по стрельбе, навещал, предлагал прийти в училище в качестве инструкторов, но это сорвалось, медкомиссия не пропустила, хотя я уже ходил сам и почти не хромал.

Выяснилось, что пенсии хватает еще и на дешевый ром. Глядя на это, инструктор свел меня с какими-то безымянными людьми, предложившими работу и хорошие заработки. Я согласился.

Больше я этих людей никогда не видел, как и своего инструктора.

У меня сменилось имя, точнее их стало несколько, из моих паспортов можно стало раскладывать пасьянсы, сменился и город, только страна осталась прежней, хотя и бывал я теперь в ней не очень часто.

Для связи с работодателями у меня появился некий посредник, с которым мы друг друга никогда не видели – общались по электронной почте. Наши логины мы меняли после выполнения каждого заказа, меняли по известному только нам алгоритму.

Мои гонорары переводились на счет в одной очень маленькой и бедной европейской стране. Она была настолько бедной, что не вдавалась в подробности деятельности зарегистрированных на ее территории банков, лишь бы работали и налоги платили. Все поступления я в тот же день, оплатив комиссию, отправлял на несколько оффшорных счетов, оттуда на следующие и так несколько раз. В результате длинного пути деньги оседали на счете, открытом в тоже очень маленькой, но очень богатой европейской стране, поступая туда, как дивиденды по принадлежащим мне акциям. Схема была не дешевая, но надежная.

Насколько я понимаю, основные заказы я выполнял для государства, точнее для одного его ведомства, но бывали и частные клиенты, работа на которых устраивала моих основных работодателей, так как позволяла мне поддерживать хороший уровень жизни в периоды затишья на политической арене моей родины и стран, где присутствовали интересы нашего правительства.

Появились деньги, а как следствие и свобода. Я переезжал с курорта на курорт, пристрастился к чтению, стал посещать все известные премьеры европейских театров, увлекся оперой.

Перед приездом на этот курорт я отказался от очередного заказа, который надо было выполнить после десятого числа.

Посредник, как я его стал называть в последнее время – мой импресарио, настаивал, что заказ для меня – я уже бывал и работал в этом городе год назад, был знаком с обстановкой, с ситуацией. Но в этот раз клиент требовал, чтобы все выглядело, как несчастный случай, я же признавал только винтовку.

Я всегда работал цель с дальних дистанций, так, чтобы между нами было множество мест, которые пригодны для снайпера. Поэтому, когда полиция добиралась до моей позиции, там было все уже убрано и опрыскано, я даже своего запаха им не оставлял.

Я наотрез отказался от имитации несчастного случая и уехал сюда на море, где три дня назад утром увидел выходившую из моря Анну и потерял дар речи, у меня перехватило дыхание, я впервые понял так часто читаемое словосочетание – любовь с первого взгляда.

Я вообще сомневаюсь, что мне было знакомо значение слова любовь. Любил ли я свою жену? Сомневаюсь, я даже не удивился и не расстроился, когда она исчезла из моей жизни. Тогда на танцах, скорее всего, возникло юношеское влечение. Последующие женщины проходили по моей жизни бесследной чередой, я их даже вспомнить затрудняюсь.

Но теперь я, не отдавая себе отчета, пошел следом за этим прекрасным видением вглубь пляжа, ее шезлонг и зонтик были далеко от воды. На полпути она остановилась, обернулась и ждала, пока я приближусь. Я, робея как школьник, сделал еще несколько шагов и тоже остановился:

Мы стояли друг перед другом несколько минут, я смотрел в ее глаза, она в мои.

Она сделала нерешительный шаг и протянула руку:

- Анна.

Превозмогая сухость во рту, я аккуратно взял ее ладонь и ответил:

- Филипп, - еще не осознавая, что называю свое настоящее имя.

- Вы здесь уже второй день, а я неделю, - она улыбнулась, - вы все время читали и не поднимали голову.

- Я же не догадывался…, - я не знал, что сказать.

Все эти три дня мы не расставались. Мы бродили по ресторанчикам, танцевали, загорали на пляже, уединялись в моем номере. Мне и представиться не могло, что так может быть, я забыл обо всем, обо всем, что было до этого. Я освободился от прошлого, я знал, что мне выпал великий шанс изменить свою жизнь, что я смогу стать обычным человеком, что я никогда не смогу от этого шанса отказаться. Мне выпало счастье. Это было чудо!

На третий день, она сказала, что отдыхает здесь с братом и его женой и хочет меня с ними познакомить. До этого мы не говорили о своих жизнях, мы говорили обо всем, но не об этом, будто у нас не было прошлого, будто мы были одни на всем свете.

И вот мы познакомились, пришли в этот ресторан.

Алекс поднялся:

- Анна, давай потанцуем, тряхнем стариной, - он подхватил сестру и увлек к танцующим у сцены парам.

- Вы очень хорошо действуете на нашу бедную девочку, - наклонившись через стол, сказала Мария, - ее просто не узнать. Вся светится.

- Мария, не стоит об этом.

- Почему же. Мы очень надеемся, что вы сможете вернуть ее к нормальной жизни.

- Вы о чем?

- Уже год она живет, как затворница. А была такая живая, увлеченная жизнью. Бросила все свои увлечения. И парашюты и подводное плаванье.

- Почему?

- Она не говорила?

- Нет. Мы не говорили о прошлом.

- Она овдовела год назад. Ее муж погиб. Поэтому Алекс и шутил по поводу строгого работодателя. Она унаследовала империю мужа, а мы там работаем. Детей у них не было, она все ушла в работу. Стала настоящей затворницей. Я очень надеюсь, что вы приедете к нам и начнете опять выводить ее в свет, так сказать.

Вернулись Анна и Алекс.

- Филипп, а вы бывали в нашем городе? – продолжала разговор Мария.

- А вы откуда? - я только сейчас сообразил, что даже не знаю, где живет Анна.

Мария ответила.

- Да, - ответил я, - я там был один раз, год назад. Мне очень понравился ваш собор. Я был с туристической группой.

- А как вам наше знаменитое озеро? – спросил Алекс. – Не хуже моря.

- Да, замечательное, - согласился я, - я был на его берегах.

- Анна, ты должна пригласить Филиппа, твой же дом на берегу. Пусть он еще раз насладится видами озера, - встряла Мария.

Анна посмотрела мне в глаза:

- Я и не сомневаюсь, что ты приедешь.

- Конечно. Когда заканчивается ваша путевка сюда?

- Десятого. А твоя?

- Когда захочу. Я же бездельник, - улыбнулся я, - как скажешь.

Она рассмеялась:

- Бери билеты на десятое.

- Мне не нужны билеты, я на машине. Я доеду за день.

- Тогда ты легко найдешь. Мой дом на берегу, он такой один – с башенками.

Я похолодел. Я прекрасно помнил, как разглядывал в прицел эти башенки на берегу озера, ожидая выхода к машине своей цели.

Все закрутилось в голове, как в калейдоскопе, постепенно вставая на места.

«Заказ на после десятого». «Надо сработать несчастный случай». «Начнете опять выводить ее в свет». «И парашюты и подводное плаванье». «Детей у них не было». «Я хочу познакомить тебя с братом».

Неужели мой мозг все видит в извращенном свете. Или действительно, несчастный случай нужен, чтобы цепочка убийств не вызвала подозрений, теперь-то наследство перейдет брату? Я еще раз и еще раз прокручивал все детали, хотя понимал, что делаю это лишь с одной целью – не думать о том, что мне никогда не быть с Анной.

Я всегда ожидал наказания за свою жизнь, но и предположить не мог, что оно будет таким жестоким!

- Алло, Филипп, что с вами, - потряс меня за плечо Алекс.

- Наверное, перегрелся сегодня, - вздрогнул я, - Пойдемте, к стойке, надо что-нибудь крепкого глотнуть. Извини, Анна, мы скоро, - я склонился и припал губами к ее руке, понимая, что это все в последний раз.

Пока мы шли к стойке, я попытался собраться с мыслями, вернуть себя в привычно расчетливо-холодное состояние, которое казалось три дня назад навсегда ушло из моей жизни.

- Что будете? – спросил Алекс.

- Вам привет от Омеги, - я внимательно смотрел в глаза брата своей любви, называя логин, под которым мой импресарио общался с заказчиками.

Во взгляде Алекса промелькнул неподдельный страх:

- Вы о чем?

- О прошлогоднем заказе и заказе на несчастный случай.

- Это вы? – он с ужасом отшатнулся от меня.

Мой мозг работал привычно быстро и четко, прокручивая все варианты и выдвигая единственно возможное решение:

- Ты сейчас же отменишь заказ. Ты сию минуту пойдешь в отель и отменишь заказ. Если ты этого не сделаешь, то ты не проживешь и дня, если с Анной что-нибудь случится. У тебя нет шансов.

Я развернулся, подошел к столику:

- Анна, мне позвонили, мне надо срочно уехать. К сожалению, мы больше не увидимся.

Я не мог смотреть на эту смесь боли, отчаяния, надежды, веры и любви, которыми были наполнены ее глаза, я быстро уходил, бежал из этой маячившей передо мной три дня мечты о человеческой жизни.

Они не найдут меня. Не был никакой их соотечественник Филипп зарегистрирован ни в одном отеле этого курорта. Мне потребуется всего десять минут, чтобы собраться, выписаться, бросить вещи в машину и уехать.

Уехать в чудный городок на берегу озера с красивым собором и домом с башенками.

Я не мог до конца верить, что Алекс воспримет мою угрозу, что он все выполнит, я должен раствориться среди жителей городка, благо, что менять внешность я умел в совершенстве, а теперь еще и коренным образом сменю и свою специальность. Я впервые буду охранять, я всегда буду ее охранять, но она об этом никогда не узнает, я приму свое наказание в полной мере.

9.Авторы

Человек с усиками о чем-то говорил у стойки с блондином. Потом резко отошел, вернулся к столику, наклонился к женщине с каре, что-то сказал ей и, не оборачиваясь, вышел из ресторана.

Блондин вернулся к столику. Сестра его плакала, рыжая обнимала ее, гладила по спине, успокаивала.

Мужчина потребовал счет, оплатил, и они ушли.

Я тоже встал, посмотрел на бритого и направился к выходу.

Он нагнал меня на улице, протянул руку:

- Bob.

- Vadim, - ответил я, пожимая руку.

- Where are you from?

- From Russia.

- Оу! Это отлично. Я учил русский, чтобы читать вашу классическую литературу, - говорил он прекрасно, акцента почти не было.

- Вы прекрасно говорите по-русски!

- Спасибо! И спасибо за чудный вечер и историю, - улыбнулся Боб.

- Вам спасибо.